Премьера фильма

В 1973 году я служил в славном и древнем русском городе Вологда в танковой роте пехотного полка кадрированной  дивизии, располагавшейся в старых «Красных казармах», которые остались ещё с царских времён. Под конец срочной службы я списался со старшим военпредом на родном оборонном предприятии, который дал добро на моё зачисление в военную приёмку при  условии получения офицерского звания под завершение  службы. Нет проблем. Через улицу располагался танковый полк нашей дивизии, где были организованы офицерские курсы ЛЕНВО  танкистов для правильно обученных людей и отслуживших положенный законом срок в звании сержантов и прошедших службу на соответствующих должностях. Особым условием было отсутствие «залётов» на службе. Собрали на офицерские сборы три взвода претендентов (курсантов). Расположили нас в левом крыле на первом этаже здания танкового полка из красного кирпича, построенного, видать, ещё во времена крепостного права. Койки были поставлены в два яруса. К этому бравым сержантам с высшим или средне-техническим образованием не привыкать. Парни все подобрались довольно лихие за некоторым исключением категории людей, которым хотелось из непонятного принципа вернуться на родину не с широкими лычками, а со звёздочками. Опять же сержантов после службы часто и регулярно призывают на полевые сборы до 30 дней, а офицеров гораздо реже, да и то на 10 дней поспать на занятиях в помещении. У каждого из курсантов был свой смысл или своя дурость в прохождении курсов.  На данных сборах было определено три взвода будущих офицеров танковых войск СА: взвод средних танков, взвод плавающих танков морской пехоты, взвод замполитов. Обращаю Ваше внимание на то, что замполиты составляли одну треть от боевого состава танкистов на сборах. Очень символично!
Будущие замполиты по непонятным причинам сразу посчитали себя высшей кастой и начали вести себя заносчиво. Напрасно! Следовало бы раскинуть мозгами, но вместо них в их головах были только боевые листки и передовицы из рекомендованных преподавателем партийных газет и журналов. Взвод замполитов в основном состоял из местечковых пацанов.
Начальником сборов назначили самого тупого и дебильного майора из состава танкового полка. По внешности и по уму он был точной копией командира роты, куда был завербован смазливой цыганкой разгильдяй Фанфан Тюльпан из старого знаменитого французского фильма.
 
 Сейчас мне понятна мудрая мысль командира танкового полка. В том случае, если случится ЧП на сборах, то можно подставить под удар этого несчастного придурка, сохранив нормальных офицеров полка. А на каждых сборах ЧП случается обязательно. Предусмотреть характер ЧП весьма трудно, так как  состав и действия курсантов от одного курса до другого хаотично меняется без подчинения замполитской науке по своим не поддающимся научному анализу психическим характеристикам. Этим жизнь и интересна.
На этих сборах в составе курсантов попалось значительное количество бояр и декабристов, то есть москвичей, которых вовсе не терпели в армии, и ленинградцев, которых терпели, но недолюбливали. Занятия преподаватели, которые и сами материала не знали, загнив в провинции, вели спустя рукава. Как-то на одном из занятий мы разжились целой банкой кристаллов марганцовки. Курсанты добыли кусок фанеры под размер имевшегося в нашем спальном помещении портрета  Карла Маркса. Я сделал карандашом набросок портрета начальника сборов, не забыв отметить и усугубить в карикатурном стиле дебильность его лица, затем при одобрении товарищей сделал изображение очень контрастным с помощью крепкого раствора марганцовки. Получилось очень похоже! Помощники заделали фанерку в рамку вместо портрета гения коммунистического учения, подписав внизу «Наш гений». Наш майор, узрев это произведение, водил  к портрету весь офицерский состав полка, поясняя им, недалёким от понимания искусства, что курсанты очень прониклись его высокими качествами, уважают и боготворят его, а, может и втайне молятся на него. Через неделю любования майор унёс портрет домой.
После принятия начальником сборов этого замечательного портрета питание курсантов нисколько не улучшилось. Как кормили нас всяким дерьмом, так и продолжали кормить. Однажды на ужин нам выдали вонючую гниль из чёрной картошки и гнилой капусты. Мы вывалили из бачков эту дрянь на столы и потребовали нормальной пищи, на что зав. столовой  (прапорщик), будучи  крепко выпивши, заявил: «Жрите, падлы, что дают!» Тут терпение у наших курсантов кончилось и прапора вместе с поваром загнали на горячую плиту и  они там не мало поплясали с дикими воплями. Морду прапору тоже кто-то успел основательно расквасить половником. Появился дежурный по части, пытался рявкнуть, но, оценив ситуацию, быстро ретировался и побежал сигнализировать на дом командиру части и в политотдел дивизии. Мы отказались покидать столовую до получения приемлемой пищи. Такой бунт мог отозваться в округе разжалованием определённых командиров в этой кастрированной и захолустной дивизии. Приехали командир полка, его замполит, начальник политотдела дивизии, зам по тылу дивизии и их подпевалы. Испугать декабристов они не смогли, та как мы их не слушали, а били пустыми мисками по столам, требуя подачи положенной по уставу пищи. На кухне рыдал, размазывая кровавые сопли и потирая пузыри от ожогов на заднице, заведующий столовой прапор. Через пол-часа нас накормили привезённым в термосах картофельным пюре с котлетами. Откуда появилась эта пища на 90 человек, никто так из нас и не узнал. Разбора инцидента не было. Наглого прапора мы больше не видели.
По ночам, а то и по вечерам при свете, из всех дыр в полу выползали огромные крысы и нагло хозяйничали в нашем спальном помещении, залезая в тумбочки и под подушки к тем, кто прятал там печенье. Мы забивали их лазы битым стеклом и обрезками железа. Крысы прогрызали в полу новые дыры. Командование части  на наши жалобы не реагировало. Мы перешли на уничтожение крыс с помощью ловушек, выполненных минимальной доработкой солдатских тумбочек. Дверца тумбочки открывается и на нижнюю полку закладывается горбушка хлеба. Прикреплённая верёвка позволяет захлопнуть дверцу по появлению звуков возни крысы внутри тумбочки. После заключения одной крысы или нескольких в тумбочке, та бралась двумя курсантами и выносилась в коридор, где уже на вбрасывании в позе  хоккеистов стояли бойцы со швабрами в руках. После открытия дверцы команда гоняла швабрами крыс по коридору до полного их забития, соревнуясь в эффективности ударов. Выкладывание тушек забитых крыс под окошко дежурного по части никаких мероприятий по поддержанию санитарии не вызвало. Зато уничтожение крыс развило охотничьи и спортивные способности у курсантов, что очень полезно для будущих офицеров.
Пока курсанты наивно и бесполезно пытались приобретать на этих дебильных курсах офицеров достойные знания и навыки, в стране как-то бился пульс культурной жизни. Читая газеты, доставленные нам замполитом сборов, я обратил внимание на то, что на экраны страны вышел замечательный фильм Леонида Гайдая «Иван Васильевич меняет профессию». Произведения Булгакова мне очень нравились. А тут такое событие! В местной газете было объявление о начале показа этого фильма и в кинотеатрах Вологды с субботнего дня. Я доходчиво доложил в своём взводе средних танков о творчестве Михаила Булгакова в общем плане и о данном произведении в частности и подробно. Моё сообщение вызвало живой интерес у курсантов нашего взвода.
В выходные дни курсантам были положены увольнения. Командиры решили в субботу дать увольнительные взводу замполитов, а в воскресенье взводам средних и плавающих танков. Вечером в субботу лишь малая часть замполитов смогла доложить дежурному по части о возвращении из увольнения без происшествий и замечаний. Большая их часть была доставлена патрулями за пьяные безобразия, а остальные, добравшиеся до части самостоятельно, облевали не только коридоры, но и пятачок перед дежурным по части, а также посшибали и развалили самое святое в армейском устройстве – вешалки для шинелей.
В воскресное утро на утреннем построении сборов на плацу нам было объявлено о всех пороках, которые смогли в пьяном безобразии проявить курсанты взвода замполитов. Ужас! Если уж замполиты таковы, то каковы могут быть нормальные гвардейские танкисты, если их выпустить за ворота части в город, да ещё с 18 рублями в кармане! Командованию части, где базируются сборы, такие залёты не нужны, а поэтому взводам средних и плавающих танков увольнения в воскресенье заменяются на чтение газет и шахматный турнир. Это было глубоким оскорблением и попыткой направить возмущение истинных танкистов на напившихся ранее поганого и дешёвого портвейна замполитов. Мучавшимся с похмелья замполитам мы обидного слова не сказали, только посоветовали идти пить кефир в солдатский буфет.
Во взводе средних танков поиграли  в шахматы, шашки, а на верхних койках и в карты. Поиграли, а потом решили послать самого маленького и ловкого с собранными деньгами за билетами на весь взвод в ближайший кинотеатр. Рейд посланца был успешным. Он вернулся с билетами на вечерний сеанс и нигде не попался.
Быстро приняв ужин, курсанты взвода средних танков без всяких понуканий вышли на прогулку по плацу, сделали по нему круг с боевой песней и двинулись через ворота части, имея флажковых спереди и сзади с замкомвзода перед строем. Дежурный на КПП в соответствии уставом отдал честь строю и открыл ворота. С маршевой песней взвод строем двинулся по улице Чернышевского по проезжей части до кинотеатра. Транспорт в соответствии с сигналами флажковых объезжал строй. Перед входом в кинотеатр была дана команда на перекур, при котором были розданы билеты. Перед звонком взвод занял места в зале согласно купленным билетам. Начался сеанс.

   
Фильм Леонида Гайдая имел необыкновенный успех у публики, включая, конечно, и наш славный взвод средних танков с офицерских сборов.
А в это время в полку была обнаружена пропажа целого взвода. Дежурный по части доложил командиру полка и замполиту. Это Вам не самоход пары сержантов в пивную или в женское общежитие. А вдруг эта организованная банда, ограбив пару магазинов, а то и сберкассу, уже дебоширит в кабаках Вологды и совершает всяческие противоправные действия уголовного характера? Можно предположить даже захват меховой или сетевязальной фабрики, где работают одни молоденькие грудастые девки; неизбежен срыв производственного процесса с переходом к развратным действиям с пьянкой. От этой банды можно ожидать любой подлянки. Взять хотя бы последний случай с отказом от приёма поганой пищи. Командир полка после глубоких раздумий решил сообщить о ЧП коменданту, а замполит тут же отстучал начальнику политотдела. Началась паника. Комендант связался с милицией и просил информировать о всех происшествиях в городе, а сам стал раздумывать о том, что было бы мудро первому доложить оперативному дежурному в штаб ЛЕНВО, пока его не опередил начальник политотдела. О командире дивизии полкач, комендант и политработники как-то от волнения и позабыли. Действия через голову непосредственного командира возможны только в случае его недееспособности или отсутствия. Перечисленные паникёры от испуга пренебрегли Уставом. Комдив в это время спал себе спокойно под горячим боком своей пухлой генеральши и во сне пил водку с начальником политотдела и закусывал то пирогами с капустой, то пирогами с грибами и луком. Комдиву этот процесс во сне был так вкусен, что он даже пустил слюнку. Внутренним чутьём комдив не обладал, так как был туповат от природы, поэтому сон его продолжался бесконечно и с удовольствием.
После сеанса курсанты перекурили, построились и прежним порядком с песней про танкистов, с положенными при передвижении по улице флажковыми бодро и весело прошествовали по улице Чернышевского к Красным казармам. Дневальный на КПП открыл ворота и отдал честь строю.
Перед входом в казарму замкомвзвода провёл перекличку, отправил взвод в расположение и пошёл докладывать дежурному по части о том, что взвод в полном составе прибыл с киносеанса, происшествий и замечаний не было. У дежурного по части мучились раздумьями и сомнениями командир полка, полковой замполит, начальник политотдела и самый несчастный из командиров офицерских сборов наш гениальный майор. Они уже было склонились к тому, что пора известить о ЧП комдива, но начальник политотдела разумно заявил: «Наш дурачок-генерал может со страху и по слабости головы наломать дров, покаянно сообщив о пропаже взвода в штаб округа, тогда нам всем влепят несоответствие занимаемой должности, понизят в звании и переведут в Колымский край или на Кушку. Вдруг ещё всё обойдётся или сможем отмазаться.» Тут-то и появился со своим благолепным докладом наш замкомвзвода. Командиры ему не поверили, вывели в коридор весь состав взвода, пересчитали, осмотрели, обнюхали и чуть успокоились. Далее последовали вопросы с пристрастием:
- Не было ли совершено ограблений организаций, предприятий или простых граждан?
- Не было ли бандитского изъятия спиртного из торговых точек?
- Не было ли избиений граждан или представителей МВД?
- Не было ли пьяных дебошей и штурмов женских общежитий?
- Не было ли проникновения в женскую баню?
- Не оскверняли ли памятники старины и скульптуры революционных вождей?
- Не было ли похищения автотранспортных средств с катанием девок по льду на реке?

На все правильные, неправильные, а то и вовсе идиотские вопросы следовали отрицательные ответы. К величайшему удивлению командиров ни от кого не пахло спиртным, даже пивом.
 
Наконец, начальник политотдела поинтересовался, понравился ли фильм «Иван Васильевич меняет профессию», на что получил утвердительный ответ. Взводу была дана команда «Отбой!».
Случай самовольного покидания в/ч целым подразделением, да ещё в строевом порядке в ЛЕНВО до сих пор не отмечался. Начальник политотдела, как самый начитанный, вспомнил, что такое происходило в Петрограде в 1917 году, когда бунтующие солдатики по наущению подлых провокаторов от всяческих партий выходили ротами, батальонами, полками на митинги и демонстрации с протестами и прочими идиотскими требованиями. Наши собравшиеся командиры дружно решили не искать себе славы зачинателей, а, возможно, и виновников организованного коллективного самохода в славных рядах Советской Армии. Никаких наказаний за самоход строем в кинотеатр не последовало, но далее командиры обеспечивали культурную программу сборов по полной: выставки, музеи, экскурсии по городу и даже посещения не только кинотеатров, но и местного драмтеатра, где танкисты всё-таки добрались до буфета с принесённой с собой выпивкой.
Комдив так и остался в неведении о ЧП и продолжал авторитетно учить уму-разуму своих подчинённых и даже сподобился под окончание сборов поздравить курсантов с успешным прохождением процесса обучения и присвоением офицерских званий.