Темный менестрель или жизнь, вопреки всему

Фэндом: Ориджиналы
Рейтинг: G
Жанры: Джен, Ангст, Мистика, Songfic

Размер: Мини, 5 страниц

Описание:
Музыка вечна и те кто ее несет людям - тоже!
еще один сонгфик, но уже по двум песням - Джем "Хмурое утро" и Дэн Назгул "Менестрель, что темнее ночи"

Посвящение:
Ежик Тиль, тебе за то, что показала всю прелесть и магию песни менестрелей


                «Нет, наш путь не кончается смертью!
                Смерть – это лишь продолжение пути, начертанное всем!
                Серая как ночь, завеса этого мира отдернется
                и откроется серебристое окно, и ты увидишь…»
                Гендальф Белый «Властелин колец» Д.Р.Р.Толкиен


Хмурое утро, толпа, помост,
Певец, осужденный на смерть владыкой,
Во взгляде безумном - ни капли слез,
В толпе как-то разом затихли крики.

Грубо сколоченный помост, окруженный оцеплением из стражников, казался не местом казни, а возвышением для короля, настолько независимый и гордый вид был у осужденного. Противовесом для ожидающего казни был вид у обитателей главной ложи, которая в данный момент заполнялась придворными, на полусогнутых скользящими вслед за королем. Король и его свита ударно отмечали весь вечер и почти всю ночь поимку неугодного менестреля.

Во взглядах тех, кто пришел на казнь не было ни капли злорадства и радости, они все любили этого менестреля, который никогда не отказывался сыграть на местной гулянке за пару серебрушек, поздравить залихватской песней молодых на свадьбе. Только была у него одна странность – не любил он ходить в дома высшей знати, вот посетить дом зажиточного купца, всегда пожалуйста, а дворцы обходил как чумное место.

Всего четыре строки. Строки, которые хлестко высмеивали местного правителя и его приближенных. Строки, в которых двор был приравнен к выгребной яме, наполненной ядовитыми змеями, и владыкой там уродливая толстая гидра.

Пощады не станет просить певец,
И не страшна ему близкая смерть,
Достойно встретит он свой конец
И просит дать напоследок спеть.

Прямой взгляд, направленный в ложу правителя, усмешка на губах и ожидание. Нельзя отказать приговоренному в последней просьбе, и властитель дает разрешение. Один из стражников, конвоировавших менестреля, достает гитару со дна телеги и подносит ее кумиру толпы.

- Брат, прости за все! Прости нас и поверь, если бы была возможность, мы бы дали тебе шанс уйти. – Во взгляде солдата было сожаление и грусть.

- Не переживай и не грусти! Ты должен помнить и верить, что мы будем жить. И песни мои не умрут, ты еще их услышишь. Может быть здесь, а может и дальше… Знай, жизнь продолжается! – Последние слова были произнесены достаточно громко и их услышали все, кто стоял поблизости и переданы дальше.

Но вспыхнувшую надежду, поднявшую голову от этих слов, погасил выкрик главного инквизитора:

- Не тяни! Никто ждать тебя не будет! Приступай немедленно! И поскорее закончим на этом!

- Не торопись, святоша! Тебе некуда спешить, хотя жить тебе осталось не так много, с твоей-то отдышкой! – Смешки, раздавшиеся за этими словами, были заткнуты рванувшими в толпу боевыми монахами. – Не трогай народ, полоумный! Наказываешь меня, так не затыкай уши людей для правды! – И продолжил, обращаясь к жителям, собравшимся на площади: - Дорогие мои, я пою свою последнюю песню в этом городе именно для вас! Для тех, кто принимал меня с радостью и надеждой, кто укрывал от стражи и помогал. Не ваша вина, что так случилось, но что произошло, тому и быть!

Развязаны руки. Король подождет.
Не порваны струны, гитара цела.
Привычно певец ее в руки берет,
В немом ожиданье толпа замерла.
Избитые пальцы прижмут аккорд,
На грифе кровавый след оставляя,
Но менестрель-безумец поет,
Ни крови, ни стали струн не замечая.

Молчание на площади, ритм мелодии, сила голоса. Все эти детали создавали невообразимый эликсир, эликсир свободы и силы. Люди старались уловить каждое слово, поймать все оттенки мелодии, не упустить ни грамма эмоций. Хмурые лица разглаживались, надежда загоралась в глазах и сердцах людей, каждый верил в лучшее, забывая цель, ради которой все здесь собрались.

Мелодия к небу, как птица, летит,
Слова, словно капли огня, льются в душу,
Последний раз гордый певец говорит,
И хочется до бесконечности слушать.

Слезы на глазах слушателей лучшая награда для менестреля. Слова песни, говорят о надежде и вере в лучшее: «Наша жизнь – это наш выбор, нам решать, что будет дальше. Пусть сильные мира сего пытаются влезь в наши помыслы и сердца, но мы свободны. Эту свободу дает нам Всевышний – свободу выбирать, как жить, кого любить, кому и в кого верить»

Звенящие струны, невидящий взгляд,
И сердце бьется спокойно и ровно.
Повсюду жестокость и зависть царят;
За песни певец был признан виновным.

Как ни старались бойцы инквизиции пробраться и заткнуть поющего менестреля, но люди стояли настолько плотно, что не могла проскочить даже мышь. А может просто люди не желали пропускать врагов любимого певца, потому и не пропускали их к костру.

Допев песню, певец поманил паренька стоящего в первом ряду, многие видели его рядом с менестрелем, но никто ни слова не сказал об этом инквизиторам. Главным в этом был жест и взгляд на паренька, который сказал лучше всяких слов – паренька надо сохранить! Трактирщику даже пришлось связать мальчишку, дабы уберечь его от опрометчивых поступков, а потом еще несколько часов убеждать его не делать глупостей, ведь этим можно было только навредить певцу, а не помочь. Но успокоился паренек только после того как ему в руки попала записка от учителя. Что было в той записке никто не смог понять, ни стражники, ни те, кто хотел узнать содержание ее, только ученик менестреля прочел ее и сжег в огне камина. После этого он терпеливо ждал конца этого действа под названием «суд над менестрелем».

Кругом тишина: затаилась толпа,
Минуты текут, и мгновение - вечность.
Закончилась песня. Допета строка...
Остался один только шаг - в бесконечность.

- Ты знаешь что делать, милый! – С этими словами менестрель глубоко поцеловал своего ученика и оттолкнул его, вручив гитару в руки. – Я верю в тебя и надеюсь на твое благоразумие и терпение!

Затерявшийся в толпе, мальчишка проскользнул к полуразрушенному зданию с высокой башней и ловко взобрался на самую вершину той башни. Он решил проследить казнь до конца именно оттуда.

Палач связал цепью руки певца, примотал к центральному столбу и спустился с помоста. Главный инквизитор, собственноручно, поднес факел к сложенному хворосту, прикрывающему, пропитанные специальным раствором, дрова. Огонь, охвативший хворост а затем и сами дрова, быстро скрыл от взглядов фигуру менестреля. Затем произошло что-то странное – небольшой взрыв разметал горящие дрова и белое облако поднялось ввысь.

Когда догорели, только чудом никого не задевшие поленья, стражники не нашли практически ничего от тела менестреля, только пара металлических фрагментов от его наборного пояса, с которым он никогда не расставался.

***

Небольшой трактир, расположенный практически на самой границе трех государств, в эту неделю редко бывал пуст. В течении пары вечеров весть о том, что тут остановился ученик того самого «темного» менестреля, облетела всю округу. Причем, он сам никому не сказал ни слова.

Вот и в этот вечер, паренек тихо сидел у темном углу и наигрывал тихую мелодию. Поприветствовав подошедшего трактирщика, мальчишки вновь опустил голову.

- Ну что, порадуем народ в последний вечер? – Решительно встав, юный менестрель вышел к стойке, около которой, заботливый хозяин уже поставил высокий стул.

- Почему в последний? – Трактирщик заметно испугался. – Вроде слухов о приближающихся ищейках не было слышно уже давно… Да и правители обоих соседних государств уже отказались от преследований менестрелей…

- Просто срок моего пребывания тут подходит к концу. Я уйду на рассвете. А пока спою песню о моем учителе, вы первые ее услышите.

Резкое вступление…

Шаг за шагом не виден след
По лесам да по тропам сокрытым
Заслоняя собой свет.
Ночь идет по теням размытым.
То ли ворон крылом машет,
То ли филин вздохнул в чаще,
То ли бес среди звезд пляшет,
Только сердце бьется все чаще.

Молчание собравшихся настолько глубоко, что слышно как гудит огонь в очаге и воет ветер в кронах деревьев

То великий творец света
Всемогущий славный Эру,
Почему-то клеймлен смертью
Тот кто сам по себе выбрал веру
В том вина ли что знал он правду
Или правда - удел Варлар,
А у смертных - одно право -
быть покорным слепым стадом?

Непонимание того, почему так сложилась судьба прозвучало в следующих строках…

В том вина ли ,что был он дерзок,
В том что не признавал правил,
В том что был в своих песнях резок
К тем кто родом людским правил,
В том что шел не туда куда слали,
В том что был как волк-одиночка,
Оттого ли его прозвали
Менестрель, что чернее ночи?
Сам себе выбирал тропы,
песни пел лишь о том, что видел,
Не хотел быть ничьим холопом,
Ложь во благо и лесть ненавидел,

О великий творец света,
Маску сбрось и ответь прямо,
Почему был казнен светлым,
Еретик что сказал правду?
Пусть как червь время точит камни,
И затупятся меч и стрелы,
Но звучит как осколок правды
Голос черного менестреля.

- Молодец, малыш! Ты доказал что достоин пути «темного» менестреля! Пути того кто поет правду, не оглядываясь назад и правителей, того кто идет вперед, к свету… как бы это не звучало! – голос, внезапно раздавшийся из темного угла, заставил всех вздрогнуть и посмотреть на говорившего.

Темная фигура, закутанная в длинный плащ, подошла к певцу и тонкая рука откинула капюшон. По слушателям прошла волна вскриков и гулкого шепота, все узнали того кто был казнен две недели назад. Грохот упавшей гитары привел всех в чувство и люди отводили глаза, чтобы не смущать обнимающуюся пару у стойки. Паренек спрятал лицо в складках плаща и говорил что-то срывающимся шепотом, а «темный» гладил его по голове, успокаивающе уткнувшись губами в висок.

А утром, еще до рассвета, они оба покинули гостеприимный трактир, уйдя в даль, чтобы нести и дальше слова о правде и чести, жизни и любви вопреки всему, а самое главное, о вере в лучшее!

Слава о певце, поющем правду, расходилась от границы одного государства до границы другого. Его уже давно перестали преследовать и пытаться поймать. Его казнь была произведена уже в нескольких столицах, его топили, травили, вешали. А он жил! Воскресал снова и снова в другом городе, в немного другом виде. Менялся цвет волос и глаз, рост и телосложение, но неизменным оставался голос, ироничная хлесткая песня для правительства, нежные и добрые строки для влюбленных и юмор для всех кто желал это слушать и услышать.

И снова плата за песни - смерть,
И снова погаснет звезда на небе.
Останутся песни. Их будут петь,
Хоть ты, певец, и уходишь в небыль.
Не забудьте оставить свой отзыв: http://ficbook.net/readfic/1475382