Самый счастливый 3-13

                Самый счастливый 3-13

     Как будто вся природа оцепенела, не только я.
     Сколько может ждать человек?
     Сколько может ждать ребенок?
     У меня развалились последние сапоги. Пока не дал мне тысячу крон Али и не сказал, что ноги в нашем деле главное (уже цитирует меня, не читая), я ждала Иришу,  нашу барменшу из "Гавелки", ту самую, что на прошлогодний фестиваль пообещала мне два платья, и оба забыла на трюмо, выходя на работу, я ждала ее еще три дня, вот наконец в среду,  она сказала, что мы едем за сапогами в пятницу. Пятница приходилась на тринадцатое,  тринадцатое декабря.
     После двух рюмок с Фирой оцепенение мое спало, и я позвонила папе.
     - Папочка, - сказала я, -  а не мог бы ты выслать обещанные деньги мне прямо сегодня? Я не доживу до пятницы, хоть тут уже и осталось два дня.
     - Ни двух дней не осталось, доча, ни денег, - сказал папа, рассмеявшись, - сорвалось дело, теперь если только что в феврале...
     - В каком феврале? - закричала я, - я тут уже... я тут уже губу раскатала!
     - Придется закатать, - сказал папа, и опять мне показалось, что он смеется. Как тогда, когда сказал, что у него подскочило давление и ему необходимо прилечь.
     По-моему, я положила трубку первой. Ну надо же. Как будто мне пять лет, и мне подсунули фантик вместо конфетки.
     Я же не просила его о деньгах.
     Я же не звонила ему сама.
     Я же семь лет без его помощи прожила, и еще бы семь прожила, если бы не его звонок! Зачем же он со мной так зло пошутил?
     - Да не шутил он с тобой, - сказал Али вечером, - просто у него не получилось сейчас. Получится позже. Разве тебя это не радует? И к тому же. Ты сама обещала маме сто долларов послать, и у тебя не получилось.
     - Мама - это другое, - ответила я зло, - от мамы можно и отмахнуться, а вот от собственного ребенка вряд ли.
     - Ты послушай, что ты говоришь, - сказал Али, погружаясь в свое индиго.
     - К тому же, - смягчилась я, - я маме не обещала сто долларов, я говорила "как бы мне хотелось послать тебе сто долларов". И знаешь, что мне отвечала мама?
     - Что? - сказал Али, выныривая из океана, весь блестящий и загорелый, как греческий бог, - что тебе отвечала мама?
     - Отвечала "а мне бы тебе".