Грешницы умирают скрверно

Грешницы умирают скверно (А всё ведь очень просто)

рассказ
1

Не люблю я весну. Вернее, не саму весну, а грязь, которая ей сопутствует. А ещё вернее, не именно грязь, а то что в этой грязи приходится работать иногда. Следственная работа – это не сахар. Вот и в этот весенний вечер мне под конец дня выпало ехать на происшествие – один из посетителей Сосновоборского рынка зашёл (простите, если кого то оскорбил) в бревенчатый туалет около этого самого рынка и обнаружил там….торчащие женские ноги. А я уж знаю, какая там, около этого рынка в Сосновом Бору грязь. Когда мы заехали на мост через реку Оку, пошёл в довершение всего, дождь. Мы поняли, что чистыми никто из оперативной группы не вернётся домой. Н-да, там человек мёртвый, а я вот о чём думаю. Профессиональная деформация даёт о себе знать. Подъехали. Наряд ППС пытается отогнать совершенно не нужных зевак. Дождь не переставал. Темнело. Стоящие рядом сосны приобрели фиолетово-чёрную окраску. Из динамиков на фонарных столбах ( и не спрашивайте, кто их туда поставил и зачем, трудно сказать в наш век мерчендайзинга, или как там называется это зазывание клиентов и их зомбирование) доносилась печальная песня «Тая» в исполнении выпускницы не помню какой по счёту фабрики звёзд Юлии П. Очень к месту.
-- Стас, не боишься форму испачкать, надо было камуфлет одевать. – сказал оперативник старший лейтенант Максим Соколов, между прочим, сын прокурора нашего города Алёхина.
-- Грязь – не сало, потёр и отстало. – ответил я. Однако, заправил форменные брюки в свои военные ботинки с высокими берцами. Тут не армия, кому я нужен хоть и не по форме одетый. Идём к «зданию неизвестного архитектора», под ногами чавкает грязь. Глазам нашим предстало пренеприятнейшее зрелище. Внутри строения, из того пропиленной в доках круглой дыры торчали две обнажённые женские ноги, обутые в галоши, стройные, красивые. Клок её юбки зацепился за деревяшку. Яркая ткань, в узорах явно выдавала цыганку. Стены забрызганы кровью. Мне стало понятно, что убийца перерезал жертве горло, откуда же ещё так хлестануть могло. Откуда только такие ….берутся то? Эксперты начали работать, пытаясь снять отпечатки пальцев, соскребать пробы крови и так далее. На пороге у двери я увидел слюну, чудом не попавшую под дождь, так как над порогом сконструировали некое подобие козырька (зачем, бог его разберёт, это Россия) – кто-то хорошенько харкнул, только убийца ли?
-- Слюну вон, не пропустите, возьмите на анализ. – сказал я.
-- Тут полно народу шляется. Не факт, конечно. – как бы сам с собой разговаривал криминалист Валентин Черенков.
-- Ну всё лучше, чем ничего. – ответил я и пошёл опрашивать людей.
Та-ая!
Та-а-ая!
Понапрасну деда не зови! – нёсся из динамиков надрывный голос Юлии П. От этого обстановка стала ещё печальнее.
-- Что он говорит? – спросил Я Максима Соколова, допросившего обнаружившего тела покупателя.
-- Зовут его Марк Агеев, живет тут на Санаторном переулке. Пришёл купить мяса, ну и зашёл в заведение общего пользования. Обнаружил труп, позвонил нам. Было как раз пять часов, звонок в Дежурную часть поступил в 17:01. Никого подозрительного не видел, ничего не слышал.
Я его ещё раз передопросил на всякий случай. Тем временем, эксперты закончили работу в здании. Труп вытащили из выгребной ямы. Это оказалась девушка 23-24 лет, цыганской внешности в ярком цветастом платье, розовой пуховой куртке, стройная, сведшая, наверное с ума не один десяток горячих цыганских парнишек. Горло и правда перерезано. От уха до уха. Резко, сразу. Одежда цела. Точно не изнасилование и не маньяк, скорее всего. Уж слишком точно и быстро убили. Ограбление?
-- Это Рада Драгомирова. Она тут работала, на рынке. – сказал подошедший директор рынка Семён Сергеевич Чекованов – высокого роста мужчина с начинающей лысеть головой. По жёлтому цвету его лица можно догадаться, что печень свою Семён Сергеевич не жалел. Но костюм носил дорогой и куртку тоже.
-- Вы её хорошо знали? – спросил я.
-- Да нет. – ответил Чекованов. – Ну, торговала и торговала. Вы лучше опросите сестёр Курицыных – они с ней хорошо ругались. Ой тьфу! Общались. Она была, как это помягче о покойной то, слаба на это самое, что в трусиках («Да» -- подумал я. «Очень мягко дядя о покойной выражается)».
-- Понятно, понятно. – сказал Максим, показывая тоном голоса, что директор рынка говорил всё таки не очень хорошо.
-- …парней у них отбивала. – продолжал Чекованов.
-- То есть конфликт был.
-- Да.
Сёстры Курицыны – Света (нет, не из Иванова, из Кудашева) и Лена закрывали свой хлебный ларёк. Уж не знаю, какой развратной была убитая Рада Драгомилова, но сёстрички тоже целомудрием не отличались, судя по их джинсам с ну очень заниженной талией, открывающей стринги, у Светланы розовые, у Елены белые. Увидев нас с Максимом, молодые женщины удосужились подтянуть одежду и подойти поближе.
-- Мы эту Радку точно не убивали, мы стояли здесь всё время и нас видели. – сказала громким голосом Света, на Свету из Иванова она не очень похожа. Чёрные волосы, худощавое тело, по всей видимости изнасилованное всякими диетами. Мёртвая цыганка куда симпатичнее, была. Елена немного покрасивее, не такой вульгарный макияж, волосы некрашеные русые. Сапоги до колен, белое пальтишко, насквозь промокшее.
-- Мы не трогали её. Она конечно наших парней по очереди к себе под юбку затаскивала, но раз они такие, зачем они нам? Пусть с ней и любятся. – продолжила Елена спокойным тихим голосом. Но мне как-то непонятно, нельзя просто сказать «увела парней». К чему эти выпады про юбку и трусы? Сами зацикленные на этом и общаются с такими же. Налицо деформация поведения.
-- Она не просто их затаскивала. Она пере.. простите. Переспала наверное со всеми Алёхинскими таксистами и грузчиками, которые нормальных шлюх снять не могут, не по карману. Это то по божески брала. – досказала сестра.
-- Вы хотите сказать, что Рада торговала своим телом? – спросил я.
-- Да. Вообще то платками, шалями, а кому надо, давали ей знак и ходили с ней либо в лес, либо вот, в туалет.
-- Какой знак? – спросил Максим Соколов.
-- Ей виднее. По крайней мере, не кричали на весь рынок, «Рада, мол, пошли е..» ..ой, простите. – ответила Света Курицына НЕ из Иваново.
«О Боже» -- подумал я. «И на ком подрастающие поколение будет жениться?»
-- Она стояла там, около ворот. Перед ларьком Иры Майдановой, Рядом Верка Спицына джинсами торгует.
-- Значит вы с ней конфликтовали? – спросил я.
-- С ней конфликтовали все. Никто её не любил за её занятие. Её даже из табора изгнали за это. Не знаю, как не зарезали, это ж цыгане. Хотя, может это они и сделали.
-- Она с кем-нибудь ссорилась, конфликты? Может конкурентки по цеху приходили разбираться из-за клиентуры? Цыгане?
-- Нет, кому она нужна? Она же не рядом с ними, она тут на базаре. А кто к ней подходил? Алкашня, малолетки, у которых нет денег на приличную проститутку. А у этой…раз по 500 рублей. Вон Витька-грузчик у директора к ней постоянно ходил. Сегодня его нет на работе. К родственникам уехал в Белёв. А так, вернётся, расскажет. Но мы не убивали её, нам то это зачем? – в один голос твердили сёстры.
-- А вы в се время вот в этой одежде? – задал я вопрос.
Сёстры в молчаливом возмущении распахнули свои куртки-пальтишки, потом свой ларёк, выволокли оттуда синие халаты. Следов крови нигде не было.
-- Смотрите давайте! Мать вашу! Если вам делать нечего!
--Успокойтесь! – крикнул Максим. Не надо оскорблять сотрудников при исполнении.
Тем временем к месту преступления подъехало полицейское начальство в лице полковника Анатолия Алексеевича Соломатина и начальника уголовного розыска Валерия Нестерова. По радио певицу Юлию П сменила достаточно эпатажная, как сейчас модно говорить, группа «Винтаж» пели «Знак Водолея». Певица А. Плетнёва в точку озвучила своим страстным голосом всё что я думаю о начальстве полиции Алёхина:
Вменяемы ли?
Разумны ли?
Зачем вас вообще придумали?!
ПРИДУМАЛИ-И! (это уже муж певицы подпел изменённым компьютерным голосом).
Надеюсь, полковник, взглянув на меня не подумал, что это я женским голосом тут спел. Он про меня всё время что-то не то думает. Такой человек.
-- Ну что? Опять маньяк? – спросил Соломатин, увидя меня. Как меня видит, ему маньяки мерещатся. Поменьше надо про майора Евсюкова в Сети читать. Хотя, у меня свой начальник.
-- Нет. Слишком точно и быстро. Одним ударом. Убийце нужна была смерть жертвы, а не страдания.
-- Вы опросили свидетелей? – задал вопрос полковник.
-- Опрашиваем, Анатолий Алексеевич. – ответил я и чуть не добавил: «А Вы мешаете».
Ира Майданова и Вера Спицына спокойно ждали пока их допросят. Сие шло вразрез с русским менталитетом, гласящим, что с органами надо обязательно скандалить, требовать отпустить домой, увещевать, что мы ничего не знаем и т.п. Видимо, ещё сохранились на постсоветском пространстве сознательные люди. Обе женщины имели красивую внешность, но одеты целомудренно. В широких мужицких джинсах и фуфайках.
-- Кто подходил сегодня к Раде Драгомиловой? – спросил я.
-- В основном, женщины, платки покупали, шали. Она же ими торговала. – ответила Ирина Майданова, у которой была чайная палатка напротив того места, где стояла убитая.
-- Скандалы, конфликты. – спросил Максим.
-- Сегодня не было. – ответила Спицына.
-- А вообще? – добавил я.
-- А вообще с ней брехали Курицыны. Она ихних любовников по очереди соблазнила и даже денег не взяла. Но они убить не могли. Они всё время стояли около своего ларька. Мне их видно. Как Радка ушла в 16:30, всё с концами, платки вон свои оставила на гвозде. Мы обычно смотрели, если уйдёт, хотя не любили её. А сестрицы так и стояли, никуда не уходили. Да они и не переживали особо. Они любого парня склеивали за 4 минуты. – рассказала Спицына.
«Представляю, какие это парни, которых можно склеить за 4 минуты при помощи штанов с заниженной талией» -- подумал я.
-- Никто к ней не подходил перед тем, как ушла? – спросил Максим Соколов.
-- Нет. – ответила Майданова. – мы конечно, все знали о её второй работе, к ней подходили мужики, с которыми она уходила, но всё было чинно, без скандала. Только неделю назад приезжал цыган, такой весь красивый, чернявый, высокий, с серьгой в ухе, как в Кармелите показывают. Кричал на неё: «Рада, бросай своё ремесло постыдное, я всё тебе прощу, озолочу, на край света увезу».
-- А она?
-- А она: «Нет, говорит, Алеко. Мне с тобой не по пути. Я хочу свободы, в том числе и от мужчин. Я ими сама управлять хочу»
-- И он?
-- Психанул. Толкнул её так, что упала. «Зарежу» сказал. «Не могу так больше когда ты надо мной издеваешься!» и ушёл.
-- Больше не приходил? –спросил я.
-- Нет. – ответила Майданова.
Осмотрев вещи цыганки мы задались вопросом. А где же выручка за день? Ирина Майданова подсказала.
-- Выручку она складывала в кожаную сумку через плечо и всегда носила с собой под курточкой.
Таковой сумки нигде не оказалось. Говоря проще – она пропала. Ещё проще – её утащил убийца. Тут прибавилась неприятность. Видеонаблюдение на этом рынке, прямо скажу, хромало. А именно, камеры, висевшие по периметру именно там, где работала Драгомилова и останавливались машины с уличной стороны, залило водой и они не работали. Обслуживающая компании не шибко торопилась выполнить работы, предусмотренные договором техобслуживания, за которое директор отдавал немаленькую сумму денег. Вспомнилась песня «Винтажа» но другая фраза из неё
-- Всё отдала, и ничего не осталось, а рядом столько человек потерялось..
Но в остальном тоже самое:

-- Зачем вас вообще придумали?!!

То что засняли оставшиеся камеры, интереса не представляло. Идёт Рада Драгомилова одна к задним воротам, за которыми туалет стоит. И всё. Куртка на ней розовая, ещё в выгребной яме не изгаженная. Такая красивая и такая грешная. Почему же всё вот так?
У директора рынка я узнал, где жила Драгомилова.она снимала квартиру рядом с самой работой. Второй этаж. Окна выходят на ресторан «Азот». Квартира чистая. Один шкаф для одежды. Телевизор «Рубин» современный, за 3600 руб. книжек не было, на столе лежит брошюра. «Десять техник уличного секса». На обложке влюблённая и уже раздетая частично пара, прячется в подъезде и женщина выглядывает из-за двери. Около рта белое облачко, куда вписана фраза: «Не стесняйтесь оказаться на нашем месте. Это захватывающе». Да уж. Я, конечно мало чего стесняюсь после семи лет службы в Особом отделе пограничных войск на китайской границе, но это уж слишком. Понятные, хозяйка квартиры, присутствовавшие при осмотре, смущенно опускали взгляд. Под телевизором стоял ДВД проигрыватель, на стенной полке красовалась…вся коллекция «Эммануэли» в том числе и то порно, что к ней потом добавили в качестве негласного продолжения. Я уже ничему не удивлялся. Особенно после того, как во время службы особистом поймал начальника военного склада, подворовывашего взрывчатку. Он был большой любитель извращенного секса и хотел попробовать «как в Калигуле» на этом его и прихватили эмиссары «Триады» (китайская мафия такая). Засняли на плёнку и пригрозили показать жене и начальнику заставы. Ну а дальше.. Но это так, к слову.
 В квартире не удалось найти ничего, что бы вывело нас на убийцу. Ни денег, ни телефонов, ни писем. Лишь только соседка-понятая сказала:
-- Приходила позавчера утром к ней подруга, тоже цыганка. Лиля, как я расслышала. Она ей говорила: «Рада, не играй с Алеко. Он опасный человек, он убьёт тебя»
-- Алеко? – переспросил Максим Соколов.
-- Да, да, Алеко, Алеко.
Опять этот Алеко. Убийство на почве ревности-страсти? А зачем сумку с выручкой уносить? Имитация? Возможно. Во всяком случае, этого Алеко надо искать. Благо табор у нас только один, за районом «Сельская техника» у леса. Как они там живут при таком дожде в шатрах? А в общем, завтра и узнаем. Могло быть ещё так, что её местные проститутки убили. Но тут мотив слабоват. Какую конкуренцию им составляла Драгомилова? Какую клиентуру отбивала? Подростков, пьяных грузчиков за сто рублей сеанс? И тем более не на их точке, а на рынке. Хотя, всё может быть. Ну и ещё ограбление.
Оформив осмотр необходимыми бумагами, мы вышли из подъезда. На часах 21:00.
 -- Я сам доберусь. – сказал я, попрощался с оперативниками и пошёл в ближайший магазин с ДВД дисками. Моим глазам предстала довольно соблазнительная для меня коллекция детективных боевиков семидесятых годов. Купив диск с подборкой фильмов о «Грязном Гарри» в исполнении бессмертного Клинта Иствуда, я вышел из магазина, направившись к остановке. Дождь закончился, пахло свежестью. Кругом стояли лужи.
--Стас. – окликнул меня сзади женский голос. Очень знакомый. Я обернулся.
-- Шура? Я не думал что тебя встречу. – передо мной стояла моя сменщица по ВОХРу – Шура Багрова. Мне тогда было 19, а ей 25. Боже! Ей уже 37!. Она не изменилась с той поры, только взгляд стал серьёзнее. Опять вспомнилась песня про Таю.
«И забилось как в силках
У охотника в руках
 Сердце внучки лесника!»
Хотя, думаю, что та ледяная глыба, которая образовалась в моей груди за всю службу в армии в качестве особиста-наблюдателя в группах специального назначения, биться уже не может. Не умеет. Хотя, кто знает?
-- Как ты живешь? Я думала, что тебя вообще убили там, на границе на этой. – взгляд её выражал сожаление и облегчение. Но по одежде заметно, что жила она неплохо, вряд ли служит вохрушкой и вряд ли одна.
-- Как видите Шура, работаю на благо правопорядка. – я всегда звал её на Вы, чтоб было легче держать дистанцию, рамки дозволенного, не казаться двусмысленным в общении.
-- Как Вы то живёте? – спросил я.
-- Да вот, работаю в Туле адвокатом. У нас с мужем совместное предприятие. К маме, вот, приехали – при слове « с мужем» Шура опустила глаза. Так делают люди чувствующие вину. Но какую? Ведь тогда она и не пыталась сократить дистанцию со мной, вступить в отношения. Я старался быть на расстоянии, она умела общаться так, что это расстояние не хотелось нарушать. Не хотелось попадать в двусмысленное положение, прятать от неё глаза, вообще нарываться на скандал и создавать неприятную обстановку. И всё же, какую же вину она чувствует?
-- Ты, я вижу, таки нашёл себя, добился чего хотел. Я слышала о твоих похождениях в деле Кулемзы и этой Пермяковы извращенки. Ты всегда тяготел к ТАКИМ историям. Интересно, почему?
-- Так ли это важно? Главное, что я нашёл свою волну, а Вы свою.
-- А может, кто-то из нас просто не умеет оглядываться по сторонам в поисках счастья, предпочитая заталкивать в сердце занозы безответных чувств? – спросила Шура сощуривая глаза.
-- Я некомпетентен в заведении романов, а в те сферы, в которых я некомпетентен, я не лезу. Оно мне не нужно. – ответил я с усмешкой.
-- Заводить романы? Или удалять занозы из сердца?
-- В камень занозу не посадишь. – сказал я.
-- О Стас, ты сам то веришь в то, что говоришь. Я же не слепая. Я же всё понимала. – в глазах Шуры метались одновременно жалость, вина и что-то ещё, непонятно что.
-- Я всегда боялся большой ответственности, тем более, за людей. Даже в армии нарочно пошёл в именно в Особый отдел, а не остался на должности командира роты. Особисту людей на смерть не поднимать.
-- Стас, причём тут твоя армия? Ты не можешь забыть прошлое, губишь своё настоящее утопая в этой крови, убийствах, насилии. Как ты вообще живёшь без отдушины? Пора становиться ответственным, наконец.
-- Шур, какое прошлое? Вы о чём? Мы ведь с Вами всегда были просто коллегами по посту.
-- Но ты ведь хотел мне признаться, что не просто….
-- А что же Вы сами молчали?
-- Ты намного моложе меня, у тебя не было, ну, в общем.. – Шура не могла озвучить простую мысль и я озвучил вместо неё:
-- Я был простым 19 – летним мальчишкой с перспективой всю жизнь простоять на посту ВОХР, можно сказать, безо всяких перспектив. И Вы решили не рисковать. Не стоит продолжать этот разговор, я никогда не нуждался во внимании просто из жалости. А жалость из Вас сейчас, как кипяток из гейзера прёт, извините.
Шура хотела ещё что-то сказать, но сзади прозвучал звук тормозов.
-- Александра! – Раздался мужской голос. Из подъехавшего «Лексуса» чёрного цвета вышел дорого одетый человек. Я его сразу узнал. Это был известный в Туле адвокат Олег Исаковский. Он меня, видимо тоже узнал. Приходилось встречаться по совместным с Тульским СК делам.
--Здраствуйте! – кивнул он мне. – Садись, Саш, поедем.
Шура помахала мне рукой.
-- До свидания, может ты когда-нибудь всё и поймёшь и не будешь губить свою жизнь, страдая от безответного чувства. – с этими словами она села в машину.
Мне от неожиданности расхотелось ехать на автобусе, я решил пройтись пешком до Соцгородка. Я шёл по деревянной лестнице, ведущей вниз, к дороге на другую лестницу, ведущую на мост через Оку. Я пытался отвлечься, любуясь весенней природой и ручьями, но не получалось. Я понять не мог, с чего вдруг меня обвинили в страданиях от безответной любви? Да у меня и в мыслях такого не было.. Безответной.. Да чума на ваши головы, буду я ещё себя так мучить. Я всегда был жизнерадостным существом, не забивавшим голову ничем ненужным. Одновременно с этим, на меня нахлынули воспоминания о Шуре, той божественной 25-ти летней леди с красивыми длинными русыми волосами, сложенной, как Афродита, всегда весёлой, улыбающейся, беззаботной. В голове всплыл припев к одной из песен Валерия Меладзе.

«Ей просто НИКОГДА не быть моей!!!»

С чего бы это, сам не пойму. Придя домой, поужинал, включил ДВД проигрыватель, углубившись в просмотр классических боевиков об инспекторе Каллахане, понемногу отходя от непонятных мыслей, меня обуявших.

2

Утром я пришёл в Следственный Комитет. Решил углубиться в работу, дабы забыть вообще о вчерашнем разговоре с Шурой, всё ещё колыхавшем мою душу, если она у меня конечно вообще присутствует. Я прочитал заключения экспертов по убийству Драгомиловой. Смерть наступила от удара острым предметом по горлу. Удар нанесён один, точный, убийца, видимо, решил рассечь голосовые связки жертвы, чтоб она не издавала звуков. У него получилось. Слюну, найденную на пороге туалета тоже исследовали. Результаты экспертизы таковы, человёк, плюнувший эту субстанцию, долгое время употребляет наркотики Исходя из показаний свидетелей, у погибшей исчезла сумка с дневной выручкой, в то же время они говорят о ссоре с неким цыганским  красавцем Алеко, который был очень крутого нрава. Надо было ехать в табор, пытаться выяснить что-нибудь о Драгомиловой и этом Алеко. На совещании я изложил версии и об Алеко и о том, что скорее всего, цыганскую красотку зарезал какой-нибудь наркоман, которому нужны были деньги на дозу. Не верилось мне в эти цыганские любовные страсти никак. Зачем обезумевшему от ревности Алеко, если это был он, похищать деньги? Но руководитель СК Андрей Андреевич Насонов улыбнулся и сказал:
-- Ну, может, он хотел сжечь эти «грязные», как он думал, деньги. Всё равно, надо отрабатывать этого Алеко. А может, вообще там дело немножко в страсти, немножко в деньгах? Ну, может, Вы и правы, действительно, наркоманы или проститутки, конкурентки. Напишите в уголовный розыск поручения по всем Вашим версиям. Хотя, я знаю, Вы будете и сами везде участвовать.
Я написал поручения о работе с проститутками и табором. «жрицами любви» занялся капитан Олег Кротов, а мы с Максимом Соколовым отправились в табор. По поводу наркотических мотивов я направил поручение в ФСКН, пусть опросят своих осведомителей в этой среде. Может, кто-нибудь долги раздал, или разбогател, ну, и тому подобное.
Мы с Максимом Соколовым ехали в табор на моём стареньком серебристо-белом БМВ. С погодой творилось нечто невообразимое. А именно, пошёл снег. Это после вчерашнего то ливня.
-- Думаешь, это цыган Алеко прирезал Раду из-за ревности и неразделённой любви, Стас? – спросил Максим.
-- Может и так, но, на мой взгляд, это уж слишком отдаёт кинематографом. Цыганская страсть, огонь любви, ножом по горлу. Тут, как вот мне думается, всё очень просто и прозаично. Я больше склоняюсь к версии об убийце-нарике. Цыган из-за страсти изрезал бы её всю, наверное, или кулаками-ногами ещё поработал. А тут трах! Ножом по глотке, сумку в зубы и бежать. Гоп-стоп, мы подошли из-за угла..
-- Понятно.—ответил оперативник. – Значит, это всё мы отрабатываем для отчёта?
-- Всё равно, этот цыган, по всему видать, в чём то замешан, раз такой горячий, раз хотел свою милую-любимую на край света увезти и ручки ей золотить. Так что, может и не зря. Может какое-нибудь преступленьице походя распутаем. Палок много не бывает – ответил я. Меня уже захватывал азарт расследования и я почти забыл о тех словах, что кидала мне вчера Шура. Эх, Шура Шура. Зачем ты мне только повстречалась. Ну ладно, работа, работа и ещё раз работа.
Табор располагался посреди брошенного дачного посёлка на окраине Алёхина у леса. От самого города не слишком далеко. По крайне мере, Алёхинский мясокомбинат рассмотреть можно. Конечно, визиту правоохранителей в данном населённом пункте довольны не были. Нас проводили к жилищу барона – одноэтажному деревянному дому, выкрашенному в красный цвет, резавший глаз. Пожилой цыган в поношенной собольей шубе, фиолетовых спортивных штанах, сидел в окружении многочисленного семейства на скамейке перед домом. По его знаку семья удалилась в помещение.
-- Здравствуйте, гости дорогие. – сказал цыган, хотя все понимали, дорогими мы тут не были и никогда не будем.
-- Здравствуйте, Роман Михаевич. – поздоровались мы с Максимом. – Как здоровье?
-- Конечно, хотелось бы лучше, но…нормально, в общем.
-- Вы знаете Раду Драгомилову? – спросил я.
-- Конечно, я знаю эту девочку, погрязшую во грехе. Как я и предполагал, такая жизнь довела её до такого вот конца. Грешницы умирают скверно.
-- Вы знаете, что произошло? Не предполагаете, кто мог её убить? – спросил Максим.
-- Мы, цыгане быстро всё узнаём. Она давно сбилась с пути. С 13 лет стала вести недостойный для табора образ жизни. Спала со многими мужчинами и цыганами и гаджами. Брала с них деньги, но..у неё это было нечто вроде наркомании. Мы долго терпели, она ведь сирота, родители рано умерли, но когда ей исполнилось 20 лет, даже моему терпению пришёл конец. Я сказал ей, «уходи, нечего тут позорить наше общество своим развратом». Она ушла, где то снимала квартиру. – Барон закурил трубку. – Больше я о ней ничего не знаю, с кем она общалась там.
-- Вы знаете Алеко? – спросил я.
Барон вздрогнул, подозрительно взглянул на нас с Максимом.
-- Он не живёт у нас. Он откуда то из Тулы. Он занимается опасными делами.
-- У него были отношения с Радой Драгомиловой? – спросил Максим.
-- Она затащила его в постель, а потом сказала, что он ей был нужен просто для развлечения. Что она создана для свободы и хочет сама управлять мужчинами, а не жить рабыней. Алеко человек с горячим нравом, он приезжал к ней, угрожал, говорил, что сожжёт весь табор и убьёт и её и всех нас. Вот после этого то я и изгнал её отсюда, нечего приводить сюда смерть.
Максим показал барону фоторобот Алеко, составленный Спицыной и Майдановой.
-- Да, да, это он, но я не знаю, где его искать, а если вы его не поймаете, кто защитит нас? Вы, гаджи нас ненавидите, не защитите.
-- Какими опасными делами он занимается? – спросил я
-- Я не знаю. Не знаю! – начал повышать голос Роман Михаевич.
-- Кто такая Лиля? – неожиданно спросил я.
-- Она дружила с Радой очень близко. Но она уехала с женихом отсюда, вышла замуж за какого-то гаджо из Щёкина, не знаю, где её искать.
Мы шли к выходу из этого цыганского посёлка. Под ногами чавкал снег, превращавшийся в грязное месиво. Мужчины косились на нас, девушки-цыганки украдкой от них, стреляли глазами. На пути к машине нас догнала одна цыганка.
-- Здравствуйте, я Лиля. – неожиданно сказала она.
-- Да, мы вас слушаем. – сказали мы.
-- Вы ищите убийцу Рады, она мне, как сестра была?
--Да.
-- Её убил Алеко. Он опасный человек. Говорят, наёмный убийца или что-то в этом роде. Он обитал в клубе «Орфей» в том месте, которое вы называете Ненашево.
-- А Вы откуда знаете о роде деятельности этого Алеко? – спросил Максим.
-- Рада нечаянно сказала. Она, когда была с ним, случайно наткнулась на пистолет и бумаги, там ещё было фото богача какого-то, не знаю какого. Вот она и предположила..
-- Ясно. – ответил Максим Соколов. Вы тут живёте?
-- Нет, я за вещами приехала, к мужу в Щёкино переезжаю.

3

-- Нет, нет, он жил у меня недолго. Ведь клуб – не гостиница, тут комиссии ходят. – говорил нам директор «Орфея» Василий Михайлович Зарецкий. Тоже цыган. Мы сидели в клубе. В его кабинете, недорого отремонтированном, с компьютером, картинами, мягкой мебелью. Всё было скромно, но со вкусом.
– Он пожил у меня 4 дня, я разрешил на свой страх и риск, всё таки, он тоже цыган, как и я. А вот вчера утром, он собрал вещи и уехал на машине. Я только слышал, как он кому-то сказал по телефону:
-- Нас, кажется, выследили, встречаемся в Сосновке, в нашем бревенчатом замке.
И всё и уехал.
-- Какая у него машина? – спросил я.
-- Тёмно-красная четверка. Номер не знаю.
-- А весь день вчера он где был? – задал вопрос Максим.
-- Тут, в клубе. Аппаратуру мне чинил. – ответил Зарецкий.
-- Почему Вы нам вот так всё выложили? Вы понимаете, что мы его не так просто ищем? – поинтересовался я.
-- Возможно, вы спасёте его от смерти, вызволите его заблудшую душу из лап зла.
-- Если он сам делает это зло, то вырвать его душу невозможно, можно просто её изолировать. – сказал я.
Через час мы уже были в деревне Сосновка. Кругом стояли старые, покосившиеся избушки, пока неясно, что подразумевалось под выражением «бревенчатый замок». И, как назло, никого не попадалось по пути. Деревня, словно вымерла. Как в фильмах ужасов. Вдруг я увидел вдалеке одиноко стоящее двухэтажно деревянное здание, стоявшее в отдалении от самой деревни, только в другом конце. По всей видимости, там раньше находился жилой дом, но потом он стал заброшенным. Максим спросил у проходящей мимо женщины:
-- А вот тот дом. – он указал на двухэтажку. – И есть бревенчатый замок?
-- А откуда вы знаете, что его так называют? Да. Но там никого нет, только бродяги. Вот, говорят, там парень какой-то крутился, на цыгана похожий.
-- Этот? – мы показали фоторобот Алеко.
-- Да, да, он. А что он сделал? – спросила сельская жительница.
-- Матом ругался во дворце культуры. – пошутил я.
Мы подходили к дому. В моей голове крутились все заказные убийства, произошедшие в области за последний месяц. В конце марта в Туле, на выходе из ночного клуба «Рианна» на Октябрьской улице расстреляли исполнительного директора банка «Хеопс» Леонида Криницына. Подъехала неприметная темная машина, Жигули десятой модели, Криницына изрешетили очередью из израильского автомата «УЗИ». В газетах пестрели заголовки «Вам привет из 90-х» «Разборки продолжаются» и т.п. может, наш цыган и есть тот неуловимый киллер с «УЗИ»?
Внешне, дом казался пустым. Мы решили обойти его изнутри. И не зря. В квартире на первом этаже слышался шорох. Дверь наполовину открыта. Заглянув осторожно внутрь, я увидел через дверь комнаты, как человек в яркой лиловой рубахе, кожаном жилете, темных штанах, собирал вещи в большую сумку. Судя по всему, он был один. Мы тихо вошли в квартиру. Я стремительно вбежал в комнату и свалил цыгана резким прямым ударом в челюсть. Максим заломил ему руку за спину и надел наручники, вытащив из-за его ремня пистолет «Беретта». Парень точь-в-точь совпадал в фотороботом. Он шипел, вырывался. На столе лежал самодельный нож с широким лезвием и наборной ручкой из плексиглаза.
-- Тихо, тихо. – говорил я. – Зачем ты убил Раду? Зачем вообще тебя нужна была эта грешница?
-- Как! Кто! Я!? – глаза цыгана округлились от горя и бешенства.
-- Я не убивал её, я её любил, больше жизни?
-- Где ты был вчера около пяти вечера? – спокойно продолжил я.
-- Меня гаишники за превышение останавливали! Недалеко отсюда, у трассы на Серпухов. – ответил Алеко и застонал от горя. – Я не убивал мою девочку. Я хотел вырвать её из сетей порока и уехать далеко-далеко.
-- В итоге вы и уехали далеко-далеко. Она так далеко, что отсюда не видать, а ты поедешь так далеко, как видно из нашего Большого Дома, если доживёшь, конечно. Я так понял, что тебя ищут серьёзные люди. – Алеко молчал, уткнувшись в пол, в одну точку.
-- Это заказчики. Мне теперь всё равно. Раз нет моей девочки, пусть убивают.
-- Раз всё равно, так назови их. – сказал Максим.
Алеко рассказал нам захватывающую историю из которой следовало, что он наёмный убийца, работавший во многих городах страны. В частности в его посредник, некий Саша дал ему заказ на исполнительного директора банка «Фараон». После исполнения заказа выяснилось, что посредник то ли начал шантажировать заказчиков сделав запись разговора о заказе, то ли они сами захотели убрать киллеров, но на квартиру, которую они снимали, напали люди в масках и с автоматами. Еле успели скрыться. Приехали сюда. Но их, по видимому достали и здесь. Саша обещал ещё вчера приехать, но его нет и телефон не отвечает.
-- Надо отсюда убираться. – сказал я. – Пока мы тут в очередную стрелялку не попали.
Мы ехали в Алёхин. Уже смеркалось. Небо затянуто тучами, вокруг сыро, казалось что уже глубокий вечер, хотя было только пять вечера. Дорога от быстро сменяющихся дождя и снега походила на ломоть сала. Того и гляди, улетишь в кювет.
-- Может эти подонки и убили мою Радочку? – тихо спросил Алеко.
«Подонки. А ты то кто?» -- подумал я, а вслух сказал:
-- Разберёмся.
-- Да уж, вы разберётесь. – злобно ответил цыган-киллер.
-- С тобой то разобрались. --  во мне уже закипало. Какой то мокродел мне ещё будет высказывать, что следствие не сможет найти преступников. Умник откопался. Но моё внимание отвлёк следующий момент. Сзади нас уже полчала ехал мотоцикл с двумя седоками. В свете того, что за Алеко шла охота, меня это обстоятельство насторожило. Я, на всякий случай, взвёл свой наградной пистолет Ярыгина – убойная вещь, кстати. Максим тоже взвёл свой табельный ПМ. Наша интуиция нас не подвела. Мотоцикл объехал нас слева, когда мы остановились на светофоре. Сидящий сзади человек в красном шлеме и кожаной куртке резко обернулся, выставив вперёд руку. Я молниеносно открыл дверцу, выпал из машины на мокрый, скользкий асфальт, выхватывая пистолет из-за ремня. Раздался громкий выстрел. Киллер послал пулю из мощного американского Кольта М1917 прямо в лобовое стекло, где секунду назад сидел я. Я выстрелил в ответ из-под дверцы. Пуля угодила стрелявшему в грудь, тот рухнул с мотоцикла. Второй тоже хотел выстрелить из пистолета Стечкина, но Максим его опередил, прострелив плечо киллеру. Алеко лежал между передними и задними сидениями живее всех живых.


4

Шуму было много. На два дня. Приехали следователи СК из Тулы и оперативники УБОПа. Допрашивали нас с Максимом и Алеко. Оказалось, что Александр Мильчаков, владелец фитнес-центра в Туле подрабатывал ещё посредником между киллером Алеко и его заказчиками. Работали он и в самой Туле и в других городах России. Сколько на его счету жертв – это уже отдельная история. По той что коснулась нас выяснилось, Мильчаков записал разговор во время которого генеральный директор банка «Фараон» Пётр Ростиславович Пименов заказывал убийство своего исполнительного директора Павла Гришанина. Гришанин грозился раскрыть связи Пименова с отмыванием денег наркомафии, если он откажется назначить его на должность гендиректора дочернего банка «Индустриал». Пименов решил избавиться от шантажиста радикальным способом. После исполнения заказа, гендиректор «Фараона» намеревался избавиться и от киллеров, но Александр Мильчаков стал угрожать, что если с ними что-нибудь случиться, то запись немедленно попадёт в руки полиции. И действительно, в тот момент, когда мы на дороге сражались с наёмными убийцами. Завхоз оздоровительного центра, которым руководил Мильчаков Ольга Гришина принесла запись в областное УМВД, сказав, что её начальник и любовник, по совместительству, уехал вчера утром неизвестно куда и велел передать это сюда, если он не появиться на второй день. Самого Мильчакова нашли в лесу, недалеко от поселка Приокский, забитого до смерти, со следами ожогов от раскалённого железа. Он так и не доехал до «бревенчатого замка» в Сосновке. Нам объявили благодарность за помощь в раскрытии заказного преступления, пообещав выплатить премию. Но, убийство цыганки Рады пока осталось нераскрытым.
Олег Кротов в своём кабинете рассказывал нам об опросе проституток:
-- Они её знать то знали, но против ничего не имели. Она исправно платила за крышу ихнему хозяину, с ними не работала, продавала себя на рынке, отдельно ото всех их. К ней ходил контингент с ограниченными денежными возможностями. Этакая экзотическая шлюшка эконом-класса. Близко они не общались, но и не враждовали. По словам девочек, Рада работала и с наркоманами и с извращенцами, её мог убить кто угодно. Кто – они не предполагают. Тут в кабинет вошёл наряд ППС ведя худосочного парня лет 16. под глазом красовался фингал. Старшина наряда Игнатов кивнул на него:
-- Подглядывал в за бабами в том нужнике, где цыганку убили. Еле отбили его от женского карательного отряда, вон как они его. Говорит, он не убивал, но видел, кто.
-- Рассказывай. – сказал ему я.
-- Я два дня назад, когда цыганку зарезали, ну, тоже подсмотреть решил, у меня ни с кем не получается. Мама строгая. Хоть так… Я ведь голую цыганку ещё не видел ни разу. Ну вот, она его ведёт в сортир этот. Я приник к щелям в досках, там можно подглядывать, думал, он её раздевать начнёт, а он трах её ножом по горлу. Кровь во все стороны. Она захрипела так страшно. Он сумку срезал с её плеча, она под курточкой была и вниз головой эту цыганку прям в сра…, ой, простите, туалетную дыру эту и бросил, одни ноги торчат. Я бежать оттуда быстрее..
-- Как он выглядел? – спросил Олег Кротов.
-- В целлофановом плаще розовом, лет 24-25, в спортивном костюме, белом с красным, тощий, всё время оглядывается, глаза мутные, навыкате, шапка серая. Когда входил с ней туда, сплюнул на пол так громко.
-- Нож не видел, куда он дел? – спросил я.
-- С собой унёс. – ответил вуайерист.
Его увели составлять фоторобот, пообещав не наказывать за мелкое хулиганство, посоветовав пользоваться порнографией. Тут начался шквал звонков. Мне на мобильный позвонил оперативный сотрудник ФСКН Дмитрий Ветров.
-- Стас, ты там просил про наркоманов узнать? Так вот. Я получил информацию, что некто Лёлик Ордынцев прямо в тот  вечер после убийства заплатил своему дилеру долг и взял у него героина 10 доз. На вопрос, откуда деньги, ответил, что мол, ловкость рук. Живет в общежитии в Горках, улица Гористая 11 а, квартира 18, комната 2.
-- Спасибо. – только успел сказать я, как зазвонил телефон в кабинете Максима и Олега. Максим поднял трубку. После разговора сказал:
-- Это дежурный звонил. В общаге в Горках на Гористой 11 тётка, вроде, труп соседа-наркомана нашла. Говорит ещё, у него там на штанах вроде как кровь. Из вены шприц торчит, короче, триллер.
-- Мне только что звонили из ФСКН, сказали, что этот самый Ордынцев долг отдал дилеру и затарился герычем на неделю. – сказал я.
-- Во как СК работает, не успели труп найти, а следователь знает его имя. – добавил Кротов.
Мы отправились на адрес к этому наркоману.


5

В жилище падшего человека воздух был не из приятных. Ордынцев, ввиду особого состояния, не утруждал себя походом в туалет, используя изделие промышленности, именуемое «педальным ведром». Из комнаты он вынес уже всё, кроме дивана и табурета. На подоконнике стоял радиоприёмник, вещавший песню Майкла Джексона «Билли Джин». Ордынцев, 24-х летний наркоман, лежал на диване, лицом кверху. Остекленевшие глаза открыты. Рукав свитера на правой руке закатан до плеча. Из вены торчит шприц.
-- Я смотрю, дверь открыта, заглянула, а он там лежит с этим шприцем. – тихо вещала рядом соседка по квартире.
В углу комнаты лежит кожаная сумка. В ней смятые пятьсот и сторублёвые купюры, уже немного.
-- Я сегодня утром видела, когда уходила на работу, как он в комнате своей сидел, радио крутил, пришла и вот. – продолжала соседка. – Он тихий был, не водил никого. Как он себя после смерти родителей убил. Они погибли в железнодорожной аварии под Можайском, помните наверное историю. Ну вот, он потом и начал колоться, всё вынес. Вот и закончил жизнь, сердешный, как собака.
Тело увезли в морг, эксперты закончили работу. Признаков насильственной смерти не обнаружено. Он просто-напросто сделал себе «Золотой укол» и умер от передозировки. Сумку тоже забрали на экспертизу.
 -- Вот так. – сказал я, когда мы вышли на улицу. – Цыганские страсти, цыганские страсти. А всё ведь очень просто. Просто и банально.
-- Почему люди себя губят? – спросил ни к кому не обращаясь Максим.
-- А так легче. Проще забывать о занозах в сердце. – сказал я и сам вздрогнул. Фраза почти походила на фразу Шуры Багровой: «Ты, Стас, губишь себя, утопая в работе, во всём, что с ней связано, как наркоман в своём угаре, вместо того, чтоб смотреть по сторонам в поисках счастья». Но вообще, я думаю, счастье у каждого своё. У неё своё, у меня тоже своё. И пусть не создаёт ни себе комплекс вины, ни мне душу не колыхает. Не захотела говорить когда было время и нечего сейчас этот момент озвучивать. Как говориться, дурак не заметит, умный ничего не скажет. А в голове у меня снова навязчиво заиграла песня Меладзе:

-- Ей просто НИКОГДА не быть моей!!

Вот прицепилось то!


Экспертиза подтвердила, что группа крови на штанах наркомана Ордынцева соответствует группе крови Рады Драгомиловой. Сумку, найденную в комнате опознали продавцы рынка, как принадлежащую убитой, в кармане куртки Ордынцева найден нож, со следами крови, по группе так же принадлежащей гр-ке Драгомиловой. Ростислав Зимаков – любитель подглядывания, опознал гр-на Ордынцева, как человека, зарезавшего Раду Драгомилову. Дело благополучно закрыто.