Нефертити и остальные. Сериал. Часть 2. 16 серия

 Во дворце фараона царило смятение: перед сном Кийя решила прокатиться в лодке по дворцовому пруду и, садясь в нее,  внезапно потеряла сознание. Ее перенесли во дворец и положили на кровать. Наложницу бросало то в жар, то в холод, и она бормотала неясные, лишенные всякого смысла слова. Придворный врач долго окуривал ее священным дымом, давал ей пить, разжимая зубы,  вонючие отвары, от которых больную рвало, и, наконец, сказал, что здоровье Кийи в руках бога.  «Она слишком мало времени уделяла Атону», - сделал свое заключение фараон. Первые два-три часа он сидел у ее кровати, но это занятие ему быстро наскучило. Как только Кийя перестала удовлетворять его прихоти, он потерял к ней всякий интерес,  и спрашивал о ее здоровье у придворных. Кроме того, больные люди, находящиеся между жизнью и смертью, вызывали у него животный страх, и он старался к ним не приближаться.  Придворные, увидев, что фараон не оказывает Кийе никакого внимания, также оставили ее. Лишь две или три старые служанки дежурили в соседней комнате. К вечеру   пятого дня на заходе солнце она вдруг пришла в сознание. С усилием приподняв голову, Кийя оглядела комнату и увидела стоявшего в углу Хоремхеба. Она протянула к нему руки и улыбнулась. «Я всегда любила тебя, - сказала она, облизывая пересохшие губы, - лучше бы ты остался солдатом, тебя бы послали в поход, а я пошла бы за тобой на край света». Хоремхеб молчал. «Помнишь, - торопливо продолжила Кийя, - там, на дворе харчевни, среди вязанок хвороста и жбанов с пивом, ты  в первый раз взял меня? От тебя пахло потом и кожаными ремнями, и я очень любила тебя».
    Хоремхеб подошел к кровати, протянул руку, нащупал на груди Кийи ремешок с узким флакончиком и сорвал его. Кийя уставилась на флакончик в его руке стекленеющим взглядом. Потом она как будто что-то вспомнила или о чем-то догадалась. «Позовите фараона, - сказала она, задыхаясь, - я хочу сказать ему нечто важное». Хоремхеб стоял, не двигаясь.   «Фараона! – прохрипела она, - позови фараона!» Хоремхеб спрятал флакончик у себя в парике и зажал ей рот ладонью. Последним нечеловеческим усилием она оторвала от себя ладонь Хоремхеба и сказала, глядя ему прямо в глаза: «Ты стал таким же придворным, как Эйе,  и от тебя также воняет помадой». Потом она вытянулась, застыла, и душа вылетела у нее через открытые глаза.
      Н