Перебор

   Фёдор Николаевич, мужчина хоть куда, недавно вышел на пенсию и внезапно  остался наедине со всеми коммунальными проблемами. И без крепкого тыла, в смысле женского пола. Правда была у него женщина, врач по профессии, но с ней он не чувствовал былой уверенности, скорее наоборот.
   Из бытовых забот, легших тяжким грузом на его плечи, больше всего Федор не любил коммунальные. И не из-за денежных проблем, «бабла», как модно стало говорить, для скромной жизни было достаточно. Не любил он, мягко говоря, ходить по конторам и иметь дело с чиновниками.

   Имея кое-какой жизненный опыт, он, входя  в любую контору,  внутренне сжимался, поскольку его, как и прочих посетителей, ждал полный набор хамства, равнодушия и бестолковых инструкций.

   Так уже повелось с советских времен, а сегодня  добавилось и мздоимство. Основной контингент  посетителей в этих учреждениях - ветхие старички и старушки.  Молодые в это время заняты решением своих проблем.  Где и как заработать деньги, а решают свои коммунальные вопросы другими  путями. Может так совпадает, но именно в эти часы им, молодым и нужно  работать.

  Федору частенько приходилось наблюдать, как иная молодая столоначальница с брезгливым выражением лица и нескрываемым превосходством бросались фразами в тех, кто понуро стоял по ту сторону барьера. После чего пожилые посетители выходили на улицу в расстроенных чувствах, сетуя на несправедливость и с обидой на всё на свете.
  Конечно, контора - конторе рознь, в одних проблем нет, вопросы решаются в рабочем порядке, в других клиента встречают как дорого гостя, а третьих…

   Вот и сегодня в «Водоканал» Николаевич вошел с нехорошим предчувствием. Его, не пораженный еще склерозом мозг, припоминал вечные очереди, возмущенных людей, неприступных барышень  за стойками, раздражено бросающих: «Вы что не видите? Вы читать умеете? Вам что непонятно?»

    А еще припомнилась общегородская афера с водой, точнее со счетчиками. Тогда в этой организации резко обеспокоились техническим состоянием счетчиков воды. Не отсутствием оных, а именно своевременной  проверкой. Цену за проверку, не заморачиваясь, назначили сопоставимую со стоимостью новых приборов и вдобавок нагрузили сам процесс кучей условий и платных услуг. И работа закипела.
    Всех очередников «вычислили» и стали грозить санкциями, карами за несвоевременное обращение. Телефоны трезвонили. Среднестатистическая Марьванна готова была не поужинать, лишь бы воду не отключили.

   Федор Николаевич, человек, с высшим техническим образованием, не обиженный природой по части рукоделия, свою часть пути прошел до конца. Счетчики снял,  заглушки-перемычки поставил и сдал на проверку. Только перед сдачей всё  сфотографировал, риски на счетчике поставил, показания в окошечках и номера счетчиков переписал.
   А сам, не будь дурак, прочитал положения Закона « О водопользовании...», в интернете скачал методики проверки таких приборов и ещё позвонил в Институт метрологии, ну, справку навел на предмет новейших веяний в науке…

   А когда пришел черед принимать приборы после проверки, увидел, что с них даже пыль не стёрли. Обратился к крутившемуся там инженеру: "По какой методике проверяли и почему так дорого?"
   Пятнами пошло у инженера лицо после таких вопросов, но он нервно объяснил, что проверяют проливкой воды в трех режимах. Дорогую воду в канализацию. В трёх режимах. Оттого и дорого так!
  - Прокурор по вам плачет, над статьёй о мошенничестве – буркнул Николаевич и не стал связываться. Некогда. Хотя сомнения в «благих» намерениях «Водоканала» начисто отпали.

   А через пару месяцев один из этих «проверенных» счетчиков заклинило. И пошел Федор разбираться.
   Оказалось богадельню эту, «за заслуги» перед народом, уже прикрыли. И она тихо, без последствий растворилась в недрах коммунального хозяйства. Концы в воду, называется.

   Все бы шло своим чередом, если бы Федор не обратил внимания, уже у кассового окошечка, что плата за воду возросла в разы. Опять пришлось разбираться.
   Петрович, отпасованный  чиновниками  из окошечка в дверь, затем в другую, замер перед третьей дверью. Перед табличкой с фамилией, которая выдавала потомственную связь с миром городского чиновничества.
                Рассмотрев квитанцию, урожденная чиновница порылась в компьютерной базе,        ледяным голосом сообщила: «Вы оштрафованы за хищение воды. У вас неисправен счетчик. И вообще, расход воды по сравнению с прошлым годом вырос. Если чем-то недовольны,  обращайтесь в комиссию или в суд».

   У Федора помутилось не только в глазах, но и в голове. «В суд, так в суд» - только и смог пробормотать он и вышел во двор, на свежий воздух.
   Там стояла теплая летняя погода, зеленела после ночного дождичка травка, раскрылись алые бутоны роз на клумбе, стрекотали кузнечики, а по небу неторопливо плыли пушистые облачка…
   А в голове  Федора никак не умещалось, почему его объявили вором, хотя последнее, что смог припомнить, это огурцы с соседской грядки полвека назад. Да и за них он честно отсидел дома неделю, без выхода на улицу. Хорошо ещё не выпороли.

   Ещё менее Федор понимал чиновничью логику. Если бы он, круглосуточно и напропалую крал в своей многоэтажке воду, то девать-то её куда? Не Африка, чай. И готов был спросить, как тот еврей из анекдота: «Если я Родину продал, то деньги мои где?»
   И вообще, пока он ходит по этим конторам, его убытки многократно превзойдут эти
штрафы!

   - Ну, суки!!! - закусил удила Николаевич, - потрачу время, нервы и деньги, но вас зажму в угол!
   И пошел в «Теплоэнерго», где взял справочку, что почти два месяца у них шло      техобслуживание котлов и расхода воды не было. А потом разыскал Федор билеты на самолет в Турцию, куда летал на отдых.

   Облегченно вытер пот со лба, когда смог найти билеты на поезд в Москву и обратно. Выходило, что все козни с водой - проделки домового.  А пока документы свидетельствовали, что за указанные месяцы, украдено то, чего не было, потому, что не было.
    Подсобрав ещё несколько справочек, Николаевич, уже довольный собой, зашел к наследственной  чиновнице и спросил: «Так как?» На что она, ошалевшая от собственного всемогущества и безответственности, ответила: «Если вы не согласны, завтра к 10 часам на комиссию. Там ваш вопрос и решат».

    «Комиссия так комиссия» - устало ответил Федор. У него давно на это была своя точка зрения. Все комиссии создаются, чтобы размыть ответственность за принятые решения. И чтобы совесть потом не мучила, если она есть. Коллегиальная ответственность. Потому и расстреливают взводом, чтобы каждый думал: это не я…

    В назначенный час Николаевич даже такси взял, что не опоздать на собственную казнь.
   Комиссия та, оказалась вся, как на подбор, из чиновниц всех уровней во главе с председателем, главным инженером. Один мужик на всех. Пришли как на футбол или в театр, с явным намерением отвлечься от канцелярской скуки. Этакий домашний спектакль, где можно и самой принять участие, а финал сами допишем. Хотим – помилуем, хотим - казним. Есть интрига, есть.

   Председательствующий, придав видимость законности и соблюдая регламент, объявил тему заседания и дал слово для выступления. Чиновница, несмотря на свой еще юный возраст, солидно откашлялась и голосом докладчика по случаю Годовщины Октябрьской революции начала перечислять, как их проворный инспектор обнаружил хищение воды.

   Все это время Федор Николаевич наблюдал за спектаклем и грустно думал: «Все глупости на свете делаются именно с умными лицами»… 
    И несколько раз дергался, когда слышал явную и беспардонную ложь, однако
смолчал до последнего.

   А когда черед дошел до подсудимого, развернул веером ворох справок и начал: «Всё сказанное явная ложь, произнесенная в своем кругу. И по поводу счетчика я обратился сам, и оштрафован я совершенно произвольно, поскольку шло техобслуживание трассы, горячей воды совсем не было. А позднее я из города уехал. О чем свидетельствуют официально полученные справки!
   Все это дает мне право обратиться в суд и потребовать возмещения материального и морального вреда в размере…
   Тут нервно дернулась главбух, наглядно представившая, по каким статьям ей придется проводить столь очевидное решение суда.

   Лица всех остальных отразили неподдельный  интерес и только одна театрально, как людоедка Эллочка произнесла: «Ха–ха!»
   Федор Николаевич, не узревший, чей возглас, обрезал: « А кто хихикнул, либо не при делах, либо не при уме». При этих словах у некоторых мелькнула тень улыбки, похоже, в точку попал.
    Больше всего встревожился председатель, смекнувший, что здесь ловить нечего, кроме скандала и неприятностей.

    А разошедшийся и кипящий негодованием Николаевич добивал: «Это я ещё аферу со счетчиками не довел до логического конца!» Опять наверно на мозоль наступил, поскольку уже двое выкрикнули: «Да это дочерняя фирма, её уже закрыли…»
   «Каковы родители, такая и «дочка» - отпарировал Федор Николаевич.

   Тут, чуть опомнившаяся  чиновница, вместо того чтобы плакать и каяться, сурово спросила: «Но ведь расход-то у вас за последний месяц вырос, по сравнению с прошлогодним. Чем это объяснить?»

   Знала бы она, что вопрос попал на подготовленную и унавоженную почву…
 Федор Николаевич, выдержав паузу, сказал: «Надеюсь, вы все понимаете, насколько  бестактен вопрос? И все же настаиваете?»
   - Да - продолжала гнуть свою линию чиновница. В глазах остальных опять заискрилось любопытство.

   - Ну, если все-таки, "Да" – продолжил  Федор, - то со мной живет женщина, врач по профессии и специалист по нижней женской части. Извините за подробность, но после своей горячо любимой работы, обожает мыться. Она может проявить такой же взаимный нездоровый интерес и к вашей личной жизни, а потом поделиться на досуге…

   Сказав это, Федор понял, что переборщил, в полемическом задоре. Делиться интимными подробностями из присутствующих никто не хотел. Городок маленький и все про всех…

   Среди членов комиссии началось какое-то нездоровое движение. Сначала главбухша растаяла бесплотной тенью за дверью, за ней, вспомнив что-то, скользнула секретарша директора, потом, поддавшись стадному чувству, ломанулись за дверь остальные.

   Николаевич сначала ошалело озирался, потом  ухватил за пуговицу пиджака председателя: «Как, а извинения? А протокол? С чем в суд идти?!»
   - Я, - с готовностью и чувством сказал председатель, стукнув себя в грудь - я за всё приношу извинения. Все претензии с вас сняты! И тоже растаял вдали.

   Федор Николаевич растерянно посмотрел на все одновременно захлопнувшиеся по коридору двери, плюнул и пошел домой.