Новенькое Легко и Просто

История Седьмая


Новенькое Легко и Просто


Новое
Для нового готового …

Алан Лига Легко и Просто



Земные тикают часы


Большое электронное табло на высотном здании высвечивает цифры земного времени.

- 14-14, когда мое счастье?!! – радостно восклицает Ярче.
- 14-15, когда мое счастье? – спустя несколько секунд отзывается Гонзик.

- Очень смешно! Ничего смешнее не мог придумать?!!
- Они по порядку, по возрастанию. Значит, счет 1:1.

- Ты жулик! Жулик-вареник!!!

Мы в парке, недалеко от офиса Марка. Этот пятачок зелени и лавочек – отличный пункт наблюдения и островок покоя в городской суматохе. Суетливое дергание мегаполиса скользит мимо, не проникая сюда. Воистину, благословенное место!

Алан о чем-то молчит с травой и деревьями. Хинея ушла к Марку.
Горн только что вытребовал у Гонзика пару-тройку экзотических блюд, проглотил их и теперь его мечтательно остановившийся взгляд ласкает кусочек небесной лазури, озорно проглядывающей между нагромождений многоэтажек-высоток.
Я же приглядываю за обстановкой, скорее по привычке, чем по необходимости, так на всякий случай.

Мы здесь безо всяких причин.

- А давайте Марка навестим, - нам Алан предложил.

И вот мы навещаем парк, с которым по соседству офис Марка.

- Давайте здесь побудем, - попросил нас Алан.

- 50-50, когда мое счастье? - слышу возглас Ярче, она добралась до автомобильных номеров. – 64-64!
- 12-34, когда мое счастье? – отвечает Гонзик, у него опять по порядку. Пока не надоест. – 65-18, 47-15, 34-76…

- Так нельзя! – возмущается Ярче.
- А кто запрещает? - хитро щурится Гонзик. – Кто эта запрещала?!! Уж не Ярче ли?!!

- Хитренький ты, Гонзичек!
- Я не хитрый, а мудрый, - высокопарно заявляет Гонзик.

- Хитромудрый, - соглашается Ярче.

…

Мой парень уже лежит на траве, посреди лужайки. Присаживаюсь рядом, кладу его голову себе на колени. Он счастливо улыбается и опять прикрывает глаза.

Я чувствую всем нутром окончание его земной истории.
Странной и страшной, жестокой и неблагодарной, что бы там ни говорил по этому поводу мой милый.
Окончание чувствуется во всем: в мелких бытовых неурядицах, в мелочности и обыденности сопутствующей деятельности и не интересности происходящего.
Все это Алан встречает шумным восторгом и заразительным громким смехом. Он живет всю эту мелочевку, как восхитительную игру играет.

Но это скорее напоминает шалости на мелководье.
Мелко, мелко, мелко, мелко…

Словно жалкие остатки  огромного растраченного капитала, бесполезными медяками позвякивают уходящие минуты.
Скользят песком сквозь пальцы.
Мир  даже не пробует зацепиться за Алана, увлечь, опьянить, вернуть себе. А может, и пытается, но нет ни силы, ни огня у человеческого обиталища грез.
Нет Жизни у мертвых представлений людских.

А Алан уже не так стремится оживлять собою окруженье.
Живому мертвое неинтересно.

Легкий и Простой, к моей неописуемой радости, уже не рвется ни к общению, ни даже к пересечению с людьми.
Все чаще он в Шихоне. В Хаси. Со мною. С нами.

Он честно доигрывает свою последнюю мирскую историю, но не вовлекаясь, позволяя всему обходить его стороной. Радостно приветствуя, но не идя навстречу.

И я остро предчувствую, если кому-то придет в голову покончить с земным Аланом, тот радостно и благодарно рассмеется в ответ на убийство и отправится Домой.

Что будет с миром – всеобщим человеческим представлением о своем обиталище – предположить нетрудно. Рухнет наухнарь!

Может, об этом и говорил Алан с травой и деревьями. Просил подождать еще чуть-чуть, еще немного. Очень скоро исчезнет все, что Жизни поперек Пути Ее и Танца.

- Ты, гопник! – слышу звонкий голос Ярче.
- Гонзик, - поправляет тот.

- Гопник!!!

…

Земные тикают часы.
Мой парень вне всех времен.
Но история его земная – последняя из всех мирских.
Когда ей время прекращаться?

Я знаю дату точную, созвучие во всем числа. Во всех положенных окошках временных.
Но сердце не обманут цифры.
Мне сердце говорит: - Ему пора. Пора прощаться с этой жизнью. Привычных человеческих кругов.

…

А вот и Марк с Хинеей.

- Вам так понравился наш газончик? – смеется Марк.
- Мы тоже тебе рады, - смеюсь в ответ.
- Как мы отсюда уберемся, тебе бодаться с этим миром! – ехидно отвечает ему Алан.

- Ты шутишь?!! Вы на покой, а мне бодайся! Плевать хотел на этот мир, ему сполна я заплатил. С лихвою. И не желаю с ним я знаться. И уж тем более бодаться!
- А со мною? - Хинея прижимается к нему. – Со мной желаешь ты бодаться?

Они целуются.
И мы целуемся.
Все счастливы.

- Чудесно вовремя проснуться, - зевает сладко Горн.
- Говорить надо мало, но веско! О колье, бриллиантах, подвесках, - выдает Гонзик.

- Лучшие друзья девушек – это бриллианты*, - сразу же напевает Ярче.
- Ага, - хохочет Гонзик. – А лучшие друзья дедушек – это канделябры!

- Раз по башке, и готово, - соглашается Ярче. – Но ты с темы не съезжай, гони бриллианты!

*Строчка из песни «Бриллианты» группы «ВиаГра»



Развлечения Магов


На мобильном Алана звучит мелодия подъема. Играет самая чудесная побудка. Он сам ее написал и сыграл. Записал и установил будильником на телефон.

Любая мелодия, вырывающая вас из сна, автоматически становится не самым лучшим попутчиком. Но не эта.
Эта кися словно заранее предупреждает: «я сейчас приду, я сейчас приду». Словно тактичный близкий друг перед приходом в гости, не злоупотребляющий своим привилегированным положением и расположением хозяев.
И ее «а вот и я» также мягко и приятно, как и предупреждение о появлении.
Мелодия легка, проста и так глубинна при всем, что я плыву в ее водах, ласковых и теплых.

Алан выключает «Перезвон колоколов», так называется его незамысловатая музыкалочка.

Я досадливо тяну: - Пусть поиграет, Алан!

Он включает снова, целует меня, и уходит, а я слушаю перезвон и таю в их нежной глубине.

…

Алан снова в одиночестве. И снова хохочет.
Он тащится и прется так вдохновенно, словно в ответ на нечто уморительное.

Порой так и есть.
Когда я подглядываю внутрь его, сама бывает, ржу, что лошадь полковая.

Но чаще там ТАКОЕ!!! Жесть полнейшая!
Угораздило же моего парня под занавес всех его историй воспылать любовью к людям и их мирам!

Как там говорится в древней легенде?

… Минули годы, канули века. И вечность растворилась не одна.
Он принял Силу, как Свою, Она его Любовь, как Силу.
Теперь Они опять Одно. И нет Их ни для смерти, ни для мира.
Они для мира – в Жизнь окно. И Свежесть Воздуха любого мира …

Так-то оно так, и звучит ко всему красиво. Только, по факту, «Свежесть Воздуха любого мира» означает не только напоение пресловутых миров пресловутой жизненной прохладой, но и сопутствующее выведение всевозможных отходов сопровождающих жизнедеятельность людей.
Всевозможного непотребства и разнообразного набора мыслеформ.
От глупейших сгустков примитивных завистей и вражды до огромных мертвых глыб философских и религиозных догм.
От мелких злобных фантомов до жестко сцепленных вероятностных звеньев тщательно прописанных сюжетов и сценариев очередных Армагеддонов и концов света.

Поэтому, любопытствуя, что же так развеселило Алана, я иной раз натыкаюсь на нечто настолько мерзкое, что в пору завыть от тоски и ужаса.

Легенда, конечно же, не врет.
Мы, суть, Одно.

Только я, в отличие от Алана, который являет собой Попытку Оживления миров и их обитателей, представляю иную Возможность.
Ту, что означает Жизнь без мертвечины. И в моем понимании «Свежесть воздуха любого мира» представляется в отсутствии, как таковых, так их обитателей. 

Ну вот, опять смеется!

Моего драгоценного возлюбленного хлебом не корми, дай посмеяться, все равно над чем.
Для него смех – Живое, а потому безусловное.

…

Когда у нас появляются Марк и Хинея, мы все бросаем свои дела и занимаем места в ожидании невероятного развлечения.
Марк наловчился выводить происходящее внутри Алана на огромную белую стену, заменяющую нам экран, и мы можем видеть их совместные забавы.
Эти кадры на пару  развлекаются тем, что сталкивают различные порождения человеческих умов между собой.

Зрелище непередаваемое.
Тут тебе и битвы упырей, и священные войны – противостояния между различными мировоззрениями.
Враждебные столкновения по пути к Изначалию, то есть полнейшему исчезновению, куда более жаркие, чем в привычных условиях.

В прошлый раз мы с неподдельным изумлением следили за кровопролитнейшей схваткой двух религиозных структур.
Эти святоши бились не по-детски, в руках противоборствующих эгрегоров.
К Изначалию потоки вынесли жалкие обрывки энергетических систем и кровавый фарш их рабов.

Процесс поглощения мертвого взбодрил и сделал зрелищным, конечно же, Марк.
Он вообще парень креативный.
Да и надоело ему, надо полагать, что его друг отдувается за всех.

- Наслаждайся, - сказал он Алану, устроив одно из представлений. На что тот счастливо рассмеялся.

Теперь мы все в теме.
Рыщем по мирам, отыскиваем самые жуткие системы, выискиваем самых кровожадных упырей. А я так особенно рьяно.

Я не против, когда достойные противники, отойдя в сторонку, меряются силой, выясняют отношения, рвут друг дружку на стружку.
Это их забавы.
Но меня бесит, когда мордовороты, вроде этих, утверждаются за счет чьей-то миролюбивости и дружелюбия, считая слабаками миролюбивых и дружелюбных.

Пусть резвятся друг с дружкой.
И становятся стружкой.



И так бывает…
Но недолго


И дышится легче, и живется веселей …


Мой парень в Глубине Себя.

Нет его. И ничего, кроме него нет.
Всё есть. И нет всего.

Одномоментно. Изначально.

Сияние, цветение, благоухание всего.
В Удаче, Радости, Восторге, Счастье, Благодарности, Любви.
И мы в сиянии, цветении и благоухании.
В Удаче, Радости, Восторге, Счастье, Благодарности, Любви.

И Всё – Восторг, Любовь, Удача, Благодарность, Счастье, Радость.


Это звучит Безмолвная Песнь Реализации.
Песнь Вернувшегося Домой.
Осознавшего Себя Домом.

Песнь Осознающего.
Песнь Живого.
Песнь Жизни …

…

И как же невыносимо присутствие тех, кто не в Теме!!!
Как же невыносимы их жалобы, требования, их нытье!!!

Ну, отчего же вам не в радость, Наша Радость?!!


У нас в приемной столпилось народу преизрядно.
Приема ждут.

Не зря, именно сейчас, они приперлись.
Невыносимо им.
Необходимо им Живого от Себя отвлечь, в свои страдания вовлечь.

Так нестерпима им Живого Радость!

…

Я в бешенстве, а значит, будет много дров, когда я, в бешенстве, начну рубить дрова!
Так нагло выдернуть меня из Счастья, чтобы сказать, что им всем нужен Алан, а не я.

Гонзик, Горн и Ярче готовы разорвать всех визитеров.
Я их увещеваю, говорю: «Не наша, Алана игра.
Они пришли на зов Живого.
Живому разбираться с пришедшими на зов его».

Вхожу я к Алану и, обессилев, плачу.
У матери младенца отобрать – отвлечь Живого от Живого!

- Что за слезы? – слышу голос. – Кому по жопе захотелось?!!
- Да что-то в глаз попало, - отшучиваюсь вяло.

- А может, в сердце? Иди ко мне. Все эти сопли – просто сопли. Сморкайся-улыбайся!

Он обнимает, и улыбаюсь я.

- Ах!!! - Покоем Дома объятия Живого. И забываю я, зачем пришла.

- Там, где-то рядом много вони. Детишки подорвали туалет? – смеется Алан.
- Нагажено слегка в прихожей, - я шуткой отвечаю.

- К нам посетители?
- К тебе.

- Давай попозже, – просит Алан.
- Попозже – означает, никогда, - я в курсе этой присказки его. – Как знаешь, у нас тогда отличный повод поразмяться будет. Немного пошалить и поиграть. И с наслажденьем убивать!

- Мне следует поговорить с любимой Хасой и попросить ее самой решать, кто ей подходит, а кому валить по холодочку, - вздыхает Алан. – Ладно, кто эти страдальцы?
- Религиозники одни. Тибурами зовутся.

- Звучит угрюмо.
- Так и есть.

…

- Ты бог наш, - раздался возглас дикий, и рухнули Тибуры к Алана ногам. – Тибур великий, милосердный, мы, наконец, нашли тебя!!!

- Нашли?!! – мой парень в раздраженьи. – Я, что вам потеряшка?!!
- Не гневайся на глупых нас!

Тут Алан догадался о причине появления Тибуров.

Так отвлекает чья-то глупость от Себя!
Зовет над нею насмехаться, с нею бороться, пользоваться ею. Посплетничать.
Лечить ее, и говорить ей: «Ты – ерунда!». Перевоспитывать ее.
Бежать ее, бояться предлагает.

В нее вовлечься. И отвлечься от Себя. От Счастья Быть Собою.

И Алан улыбается познанью и благодарно говорит Тибурам:

- Вон, с планеты!!!

…

- Теперь к тебе Тихеры.
- Какие ХЕРЫ?!!

- Тихеры, - повторяю я, смеясь. – Диаспора Тихеров, одна из первых поселенцев Хасы.
- А этим, что потребно от меня? Хотят мне тоже поклоняться?!!

- Нет.
- Чтоб я им поклонился?!!

- У них проблема, Алан!
- У них, не у меня!!! – упрямится любимый, пока его легонько в спину я толкаю.

И обнимаю, и целую после каждого толчка.

…

Тихеры стояли плотною  стеною. И мрачный фон собою излучали. И Алана безмолвно изучали, а он им улыбался и тихонько напевал.

- Всех чудес не перечесть. Мир восторгом светел. Спасибо миру, что вы есть. А мне, что я вас встретил.

Я вся – сплошное изумленье. ТАКОЕ яркое любви явление!!!
Мой парень – праведник, сплошная святость, но тут звучит тихонько пакость.

- Самолет летит, колеса стёрлися. Мы вас не звали, а вы припёрлися!

И детскую напевочку он тихо напевает и фон тяжелый потихонечку стихает.

- Паровоз стучит, колеса стёрлися. Мы вас не звали, а вы припёрлися! Пароход плывет…

Вдруг старший из толпы решительно шагнул вперед и рот открыл для речи величавой.
А Алан вдруг зевнул и ритм категорический зеваньем сбил.
Потом еще раз, и Тихеры дружно зазевали.

- Похоже, вы устали, милые мои друзья, - заукоризничал им мягко Алан. – А в утомлении к ошибочным сужденьям склонны. Быть может, вам немного отдохнуть?

Тихеры всё зевали и зевали, не в силах проронить ни слова.
А мой хитрец отправился к себе в покои.

…

- Гильдия Мутавров хочет видеть тебя.
- Да что они, все взбесились?!! – возмутился Алан. – Какие еще двутавры?

- Не двутавры, - засмеялась я. – Мутавры. Сословие торговцев.
- Послушай, кто из нас Правительница? Ты или… ты?

- Они хотят видеть именно тебя!
- Неужели. Ладно, так им и надо!!!

…

Мутавры времени напрасно не теряли.

- Этот мир стал для нас второй родиной. И мы сделали все для того, чтобы она расцвела…
- Ух, ты! Именно вы?!! Ух, вы!!! – изумленно восхитился Алан.

- По мере своих скромных сил, - сухо добавил благодетельный мутавр-двутавр. – И мы бы хотели…
- Подождите, подождите минуточку, любезный! – Алан прикрыл глаза и пребывал в этом состоянии, один – два – три … тринадцать секунд.

А потом гости резво засобирались-заспешили.

- Нам пора, наш повелитель! Неотложные дела требуют нашего участия!

И вся делегация поспешно удалилась.

- Быстро ты их выпроводил, - восхитилась я. – У тебя прямо талант руководителя!!!
- Это не я, - засмеялся Алан. – Это Хаса.

- Ты все-таки попросил ее, самой решать, кто ей под стать? – поняла я. - Звать тех, кто нравится, и выпроваживать – кто нет!
- Именно так. Теперь мы можем развлекаться. Вовсю. И некому нас отвлекать от нас!

…

- Чуть ли не половина населения Хасидии покинула нас, любимый.
- То-то легче дышать стало! Все в порядке! Скоро прибудут те, кто будут в тему.

- Тут Алан такое дело… Многие дети остались, несмотря на то, что их родители ушли. Те не особо и настаивали, бежали, выпучив глаза. А дети остались.
- Ничего. Хаса позаботится о них. Я попросил ее заботиться о тех, кого она с Собой оставит. Никто не будет ни в чем нуждаться. Нужда закончилась.
Удачи всем нам, Счастья и Любви!!!

- Еще тут есть одни ребята. Они хотят сюда, но не в силах въехать. Хаса не пускает.
- А речь о чем? Раз Хаса не пускает, значит, не пускает!

- Они хотели быть рядом, чтобы стать Ей милыми. Слишком уж прекрасно сиянье Хасы, что манит их издалека!
- Это не мои вопросы, так решила Хаса! Пусть будут рядом, в тех измерениях, которые готовы их принять. И пусть к Ней обращаются с вопросами своими.
Она Живая.
Это Ее игра.

Мы с Ней договорились, чтоб была Она Счастливой.
И, если вдруг однажды меня попросит Хаса Ее покинуть, я уйду.
Если мое отсутствие сделает Ее счастливей, я радостно Ей пожелаю Счастья Полноты!



Мичурин нервно курит в стороне


- Задолбали!!! – этой фразой Алана закончилась эпоха традиционного земледелия и началась новая эра растениеводства.

Моему сельскохозяйственному парню надоело наблюдать бесчинства колорадских пакостников. Осточертело собирать их, давить (применение ядохимикатов – не его стиль) и материться по поводу появления новых и новых прожор.

Это притом, что Алан равнодушен к картошке в любом ее виде приготовления. Посадив ее однажды (в год своего заселения в дом), он по весне с удивлением обнаруживает проклюнувшиеся из прошлогоднего не собранного урожая кустики. И опять ухаживает.
Его радует цветение картофеля. Могу его понять. Меня тоже умиляют махонькие чудесные цветочки.

- Задолбали!!! – огорченно сказал тогда мой Легкий и Простой и принялся шушукаться с обгрызанными кустами.

Что он им насоветовал-наговорил, в точности я не знаю. Но после этого колорадских жуков не стало. Потом все сорняки они поели. Потом не стало муравьев, мышей, и наконец, кротов, до этого весьма вольготно чувствовавших себя в этих краях.
К нам перестали забредать собаки и коты.

Картошка поедала это все?!!

Мои сомнения отпали-отлетели, когда в ночи случилось нечто.

- У нас воры, - сказала я, зевая. – Приперлись что-то стырить. Мне шугануть их?
- Ни в коем случае, родная! За мной!!! Поржем немного! Или много.

- Родная?!! – понравилось мне слово.

Мы успели на представление.
Воры убегали, а их картошины хватали, валили наземь и кусали.

…

Теперь картошка разрослась огромными кустами, и ветками ловя добычу даже на лету, ее мгновенно поедает. Мух и пчел не ест, а всячески встречает-привечает. Ей, видите ли, нравится, когда ее цветочки опыляют!
Но в остальном она, как цербер. То в помидорах тлю сжирает, то гусениц на деревьях выбирает.
Клубни, особенно ретивые, мигрируют в поисках добычи по огороду, бороздя его просторы, рыхля тем самым почву.

…

Был момент, когда в различных битвах за господство, картошки полегло немало. Она зализывала раны.
Все сорняки, кроты, медведки, муравьи, все мыши, крысы, колорадские жуки опять внезапно обнаглели.

Алан засмеялся, куда-то позвонил и нам пригнали картошки тонну. И вывалили в огород.
И с ней поговорил о чем-то Алан. Не удосужившись ее садить, так и оставил.
Она сама тихонько расползалась, позиции для боя выбирая.

И битва грянула. И кончилась победой. 

…

Теперь мне больше нравится Земля.

Не знаю, о наших шалостях секретных догадался Алан?
Мы браконьерствуем тут понемногу. Ярче, Гонзик, Горн и я.
Порою к нам присоединяются Марк с Хинеей. Порою Тисса.

Охота на картошку – верх искусства! Сафари отдыхает.
А мясо у картошки – вкуса неземного. А в исполнении Гонзика – вершина всех вершин!!!

Уже в мирах во всех передается новость, есть блюдо королей – Картофель Дикий!

И с той поры у нас охотничий здесь клуб.



Мы


Бессильна перед соблазном разыграть любимого. Так велико искушение расшевелить моего равновесного!

Он ТАК счастливо обнимает, ТАК упоительно целует, ТАК преисполнен ко мне трепета и нежности, что я просто исчезаю-растворяюсь.

И на месте прежней меня – царственной и всесильной – появляется милая девочка-припевочка, влюбленная по уши дурочка с переулочка.
Влюбленная, счастливая и доверчивая.

Крепко прижимающаяся к возлюбленному, и не с целью завоевать его снова, а потому что не мыслит себя без его объятий.
Самозабвенно целующая его, не для того, чтобы привязать еще крепче, а потому как скукой беспросветной и тоскою неутешной любой день без его поцелуев.

Я немного колеблюсь. Свинство это, решать за его счет свои проблемы восприятия!
Но моя горделивая натура берет верх.
Тем более, я знаю, какой образ встряхнет любимого. Он точно разъярится. И прощай, хоть и ненадолго, его нежность!

Алан открыл мне доступ в прежнее мертвое свое, и я вовсю шарю там, раздавая оплеухи налево и направо. Порой ко мне присоединяется Детвора, и мы резвимся там напропалую.
Алан посоветовал Марку раскрыть настежь дверь в свое прошлое, объяснив, что это здорово обесценит скрытое воздействие былого.

Теперь мы и у Марка в мертвом прошлом орудуем от вольного.
Это похоже на бесчинства в восковом салоне мадам Тюссо.
Куча поросячьих визгов и сведение с несуществующими несуществующих счетов!

Итак, я готова.
Когда мы переводим дух и открываем глаза, я уже в облике его учительницы по языку и литературе. Той самой мерзкой крупной бабы, про которую Алан как-то сказал:
«Была у меня в школе учительница.
Конечно, была она не у меня одного, такого «счастья» одному ребенку просто не вынести.
Так вот она, бывало, говорила:

- Проснешься и надо на работу. А так не хочется идти, так не хочется… Но надо, надо, надо!!! Я встаю и иду.

Мне почему-то было очень больно за нее. Она с таким самозабвенным и иступлённым самопожертвованием говорила это. Так гордилась глухотой и бесчувственностью к крикам своего естества.
Учила нас этому.
Была больна и хотела этого для нас.

Сейчас я полагаю, если б она тогда, хоть раз сказала бы себе «Да», возможно, мир стал бы немного счастливей.
Возможно, это сделало бы чуточку счастливее и мир, и ее, и нас».

А потом, смеясь, добавил: « Я ей так благодарен за ее единственный промах, который позволяет мне смеяться над подобной серьезной жестокой унылостью.
В очередном пропагандистском приступе, который она привычно изливала на нас, ее юбка задралась и моему изумленному взору предстали банальные панталоны-рейтузы-трусы с резинками, трусищи до колен.
Этот симбиоз пафоса и нижнего белья выбил из моих мозгов предостаточно трухи».

И вот я в облике этой тетки, сама содрогаюсь, ощущая его.
Его крупные формы – это грузное раздутое тело, эти седые волосы, эти с прищуром резкие, словно упрекающие глаза, эту крупную бородавку у носа.

Меня передергивает.
А по телу Алана пробегает судорога. Но глаза его все также спокойны.

- Кися меня ТАКУЮ не хочет? – лепечу.

«****ец!!!» – мелькает в голове.

- Кися сердится? – подлизываюсь.
- Кися не сердится, кися просто в бешенстве!

- Ну, ладно, мне пора!
- А ну, стоять! – скомандовал Алан.

Я застываю. Я, как всегда быстра и с реакцией у меня все в порядке. Моя реакция лучшая.
Но только это не спасет.
Можно ринуться от него и прибежать прямиком в стену. Или случится еще, что посмешнее.

Мой любимый запросто устраивает подобные фокусы. Мне однажды довелось увидеть, как от него убегал один крендель (крендель – значит, слишком хитрый, крученный) – это было то еще развлечение!
Поэтому замираю и жду дальнейших приказаний моего повелителя.

- Не можешь мне простить своей любви! – грозно утверждает он и тут же усмехается. – Ничего, это пройдет! С этого момента, любой не твой облик будет означать для меня, что ты хочешь побыть одна.

Он еще раз усмехается и уходит.

Доигралась!!!

…

Мой парень просто супер!
Не из тех, кто сопли прошлого жует.

Как будто и не было утреннего инцидента.
Целует меня так, как никогда не целовал.

- Алан, я хочу тебя попросить, милый …
- Все, что хочешь, любимая!

- Сейчас же прекрати мне потакать, - умоляю я. – Будь со мной построже!
- Как скажешь, солнышко, - я не знаю, что он делает, но я буквально тону в его нежности.

- Алан, ты из меня делаешь романтичную кисю.
- Я ничего не делаю, ты такая и есть.

- Я не такая…
- Такая, такая.

…

- Я сейчас липучая-приставучая, - обнимаю Алана. – Когда надоем, будешь знать!

Улыбается, довольный.

- Люблю тебя, - он рядом, его шепот мурашками по коже.
- Я тоже, - шепчу ему.

- Ты просто повторюха-муха!
- Сам такой! – смеюсь.



Средина Всех Миров


Я разглядываю потолок, лежа на диване, том самом, что все зовут сонным.
Это по-настоящему чудесный портал в другие измерения. Стоит вам только присесть на него, пусть краешком, невзначай, на секундочку, и вот вы уже вовсю зеваете, незаметно для себя устраиваетесь поудобнее, глазки закрываются-закрываются, мысли растекаются-растекаются, и вас больше нет для этого мира.

Но я-то есть.
Я будто прибит гвоздями к этому дурацому представлению о том, как должно быть. Причуда моего мировосприятия нескончаема, как песня, закольцованная функцией «повтор одного трека».
Стоит прозвучать финальным, плавно затихающим аккордам и воцариться долгожданному безмолвию, как тут же заезженное вступление возвещает об очередном витке неоднократно пройденного.
Это поначалу забавляет, но чем дальше, тем заунывней и нуднее воспринимается мною повторение.

Когда знаешь, как может быть славно, любая рутина воспринимается каторгой.
Я перестал появляться в Хасе, не хочу тянуть в чудесное пошлую обыденность.

Даже волшебный уют-диванчик бессилен перед моим ступором.

- Что ж, я в тупике, окончательно застрял, - признаю вслух, и победная улыбка оживляет мои губы. – Обожаю тупики! Ах ты, мой славненький тупичок – моя ступенечка от меня ко Мне.
- Что, любимый? – сонно отвечает мое солнышко. – Ты что-то сказал?

Она вернулась из удивительных сказочных мест, только потому, что я что-то там сказал!
Моя прелесть.
Она потягивается в моих руках, зевает, как ребенок широко и сладко.

- Спи, Лини, спи, моя хорошая.
- А ты?

- У меня есть кое-какое дело, и потом мне необходимо, чтобы ты спала.
- Зачем? - она гладит мое лицо и прижимается ко мне своим коронным способом, и я теряю ощущение границ своего и ее тела.

- Обожаю твою беззащитность, ты уснешь, а я тут, как тут!
- Хорошо, - соглашается она и тут же крепко засыпает.

- Обожаю тебя, - говорю своей спящей красавице.

Надо же, как много всего я обожаю!
Я все еще с нежностью взираю на свое сокровище, а в голове уже зреет в мельчайших деталях неумолимый расклад.

Тому, кто не пользует себя умом, легко и просто увидеть целиком всю картину.

Дело не в причуде восприятия или точнее не только в ней. Дело не в этом мире или не только в нем.
Вот почему так долго мне не удается ничего с этим поделать!
Воспринимающий, как и воспринимаемое им – всего лишь еще одна причуда восприятия!

Дело не в отдельно взятом воспринимаемом отдельно взятым воспринимающим, являющимся опять же воспринимаемым, стоит лишь сменить угол воззрения (стоит лишь перенести фокус-внимание с объекта на субъект, как субъект становится объектом).
Дело не в отдельном, дело во всем.

Хорошо, что мне нет надобности приводить все эти объяснения, которые скорее запутывают, чем проясняют.
К чему разжевывать цельное, ясное и отчетливое.

Вся фишка в самой фишке!
Все причуды восприятия вопрос самого восприятия.

Все миры – всего лишь вопросы, на которые мы отзываемся, тщетно пытаясь, во что бы то ни стало, найти ответы.
Пытаясь. Пытая себя.

И где искать ответы, как не в Средине Всех Миров.
Где Ответом – отсутствие всех ответов.

Уж мне ли не знать!



Лонки


- Он проживает мир за миром, - мне доложил мой верный пес цепной. – Как семечки их щелкает и скорлупой плюет.

Я молчу, пока мой приближенный подчиненный мне рапортует с пеною у рта.

Не стоит суетиться.
Я знал, что так и будет. Может и не так, но как-то… так.
Теперь прожитые миры, что скорлупа, тут Девих прав. А значит, у Мертвых Кланов горят их пятки, а у кого-то и зады.
Их, походя, лишают силы.

Какой я молодец, что не доверил свою силу глупым головам людским и их мирам убогим!
Надо же, я говорю, как Алан: «Какой я молодец!», «Какие молодцы мы!».

- Что делать? – торопит меня помощник мой. – Счет не на столетья, на минуты!!!

Я многое ему прощаю, чего, пожалуй, никому бы не спустил. Но кто решился принести от Хокки кровавое послание и ощутил дыханье смерти под названьем Алан, тот многого достоин.
Теперь я для него единственной надеждой на то, чтоб не уйти в небытие. И нам держаться вместе предстоит.
Тут о предательстве не может быть и речи.

Мой первый из гонцов исчез, будто и не было его.
Порой приходит мне на ум, что он мне снился и к Алана ученику, когда тот был на грани осознанья себя Магом, я никого не посылал.

И не было в природе колдуна на издыханьи Фавла, погрязшего в страдании и мраке, приходящих к колдунам под занавес их.
И то, что присоветовал ему, как отгрузить непотреб готовому содействовать, мне снилось.

Тот и отгрузил, да сам как в омут канул.
Или все это мне приснилось…

- Нам армию бы посильней, - сжимает кулаки до боли Девих Лонки. – А, может, создадим?

Я снисходительно взираю на яростный оскал помощника.

- Плодить убогие фантомы из себя?
С этим почетным делом человечество с успехом справляется без нас. К тому же, его фантомами не взять. Он и не борется фантомами против фантомов.
В его присутствии все оживает. И тот, кто видит силу в том, что Алан о нем знает, тот регулярно о себе напоминает.

И нам в его пространстве знания укорениться предстоит.
Мы первые шаги успешные уже произвели. Участие в истории с филюстрами он не простит нам, а значит, будет помнить.
А помнить – это соглашаться знать.
А знать – с прилежным постоянством создавать.

Быть выдумкой людскою – жалкий жребий.
Быть частью знания Живого – практически бессмертным быть.

А армии появятся у нас, не сомневайся, Девих Лонки, еще придут к нам на поклон все Кланы Мертвые. Им некуда деваться!

Придут, иначе я не – я, не Лонки!



Детвора


- Гонзик, - требовательно зовет Ярче. – Есть разговор.
- Только помни: из бесчисленных миллионов существ, обитающих на бесчисленных миллионах  планет, ты неимоверно удачлива и благословенна – тебе выпал шанс соприкосновения со мной. Цени свое везение! Цени свой шанс!

- Какая самовлюбленность!!!
- Говори по сути – не воруй у меня время. Не отнимай шанс у других.
И, к твоему сведению,  я не самовлюбленный. Я – ценитель прекрасного!

- Гонзик!
- Не кричи!

- Я не кричу, а демонстрирую звуковое воздействие на оппонента, это один из компонентов  ораторского мастерства. Ты будешь слушать?!!
- Я давно тебя слушаю и уже начинаю жалеть об этом!

- Ты мне нужен, Гонзик!
- На стене объявление кто-то повесил: «Требуются герои». Да, мир тесен.

- Алан, мы уходим, - обнимает меня на прощание Ярче. – Но ненадолго и недалеко.

- Чем займешься, озорная? – спрашиваю девочку.
- А двину поподелать всякие штуки в миру. Поди, отдохнул от меня предостаточно, перепуга! Надо его расшевелить.

…

- Странные эти люди! – качает головой Гонзик. – Напридумывают громоздкие сооружения, вроде поездов, опутают небо проводами, а железными рельсами чуть ли не всю планету изрежут, и все только для того, чтобы медленно и неудобно перемещаться в тесных коробках от одного унылого местообитания к другому такому же.
И при этом гордятся собою.
- А мне нравятся поезда, - не преминула поспорить Ярче.

- Да? И чем же?!!
- Тем, что не нравятся тебе!

- Сегодня особенно жарко! – выговаривает Гонзик Ярче, будто ответственной за погоду.

Ему, конечно же, плевать на климатические нюансы, но это же Гонзик!

- А какая температура? – уточняет Ярче.
- Выше ноля, - Гонзик сверлит взглядом подругу. – Что мы тут делаем?

- Я учусь собирать электрическую энергию. Здесь куда интереснее, чем под линией электропередач.
- Отправляйся на электростанцию. Чего мелочиться!

- Там энергии слишком много для меня.
- Это от того, что ты слишком мала!

- Пока много, - ответила девочка на шпильку и ироничный взгляд друга и тут же радостно закричала. – Электропоезд!!! Давай встречать электропоезд! Смотри, останавливается, сейчас раскроются дверки!

- Пш-ш-ш, - насмешливо озвучил Гонзик открывающиеся двери электрички.
- Не подсказывай! – строго одернула его Ярче и, озорно блеснув глазами, повторила: - Пш-ш-ш.

Две половинки тут же, как по команде, разъехались в стороны с идентичным шипением.
Ярче показала Гонзику язык и самодовольно ухмыльнулась. 

- Зачем тебе электричество? – поинтересовался тот.
- А вот зачем! – девочка легонько щелкнула его по носу.

Эффект был ощеломляющим.
Мощный разряд блеснул ослепительной молнией и у Гонзика обуглились брови.

- Прости, не рассчитала, - ойкнула Ярче.
- Здорово! – восхитился необыкновенно чумазый и всклоченный подопытный. – Научи!

- Тут все очень просто, представляешь себя проводом, настраиваешься на подключение …
- Все ясно! Теперь смотри, как это делается, - бодро отреагировал Гонзик и вдруг превратился в мощное сияние.

Очередной прибывающий поезд при этом, не доехав до остановки пару десятков метров, встал, а ожидающие его пассажиры принялись дружно танцевать, как в лихоманке.
Надо полагать в нетерпении.

- Получается? – спросил ослепительно сияющий столб голосом Гонзика. – Учись, пока я жив!
- Для начала, очень даже неплохо, - едва сдерживая смех, взялась объяснять Ярче. – Да только следует не втыкаться, а встраиваться в проводку, представляя себя дополнительным проводом. Ток входит в тебя и беспрепятственно течет по кабелю. Это называется параллельным соединением. А то, что ты вытворяешь, называется обесточиванием.
Прекращай, ты уже зарядился через край. Выше крыши.

Гонзик отсоединился, и все пришло в норму, если не считать того, что он заметно поблескивал и светился. Эдакое новое прикопченное светило.

- Вы, беспризорники! – пробурчал внезапно возникший Горн. – Нашли свое призвание? Заняты попрошайничеством?
- Да, я пою, а Гонзик смущает и жалобит всех своей потерянной сущностью, - соглашается Ярче и принимается петь.

- Не слушай ее, дружище, - доверительным шепотом зашелестел Гонзик в ухо друга. – Она мстит мне за мое великолепие!
- Прекрати пачкать мои уши! – потребовал Горн. – А ты прекращай петь!

Но Ярче было не остановить.

- Разденься. Выйди на улицу голой, - эффектно выводит ее звонкий, сильный голос. – И я подавлю свою ревность, если так нужно для дела.

- Кстати, позволь позаботиться о чистоте твоей речи, что гораздо важнее чистоты частей твоего тела, - предупредительно наклонился к другу Гонзик. – Одно ухо, значит, во множественном числе - ухи.
- Правильно будет, уши, - машинально парировал Горн, изумленно вслушиваясь в текст песни.

- Тогда, одно – ушо, - настаивал Гонзик.
- Не морочь мне голову!

- Пусть они удивятся, пусть делают вид, что не видят тебя. Но им ни за что не забыть. Их мысли заполнит твое тело, разденься. Хэй, разденься!* – закончила Ярче. – Фух!!! – радостно выдохнула она.
*Песня группы «Наутилус Помпилиус»

- Действительно, фух! – покачал головой Горн. – Нам пора! Там нарисовалась тема.
- Ура!!! – закричала Ярче. – Даешь, приключения!!!

- Ух, ты! Нас ждут великие дела! – обрадовался Гонзик и восхищенно пропел. – Разденься. Выйди на улицу голым…
- Сейчас же прекрати!!! Кто тебя этому научил?!! – тоном возмущенной мамаши осекла его хитрюга и тут же довольно рассмеялась.

- Идем уже, певица, - снисходительно молвил Горн и, приняв подобострастный вид, добавил специально для Гонзика. – Пойдемте, Ваше Сиятельство, для Вас есть особая миссия. Несколько заброшенных пыльных подвалов нуждаются в освещении.



Последний навал


- Алан, к чему весь этот героизм? Ты же еле держишься на ногах!!!
- Уже попустило, Лин, не волнуйся. Сразу накрыло, как волной. Сейчас буря к завершению пошла.

- Ты вызвал все миры к ответу!!! Все мыслимые представления людские о том, как может быть. «Эх, навались!». И навалились все, кому не лень!!! Ты, что не мог их потихоньку исчерпать?
- Да надоело потихоньку.

- Я представляю их миропредставленья!!! А впрочем, даже не желаю представлять! 
Ты как?
- Все хорошо. Вас задержал здесь. Детворе тут скучно.

- Потерпят!
- Не хочется их заставлять терпеть.

- Нам лучше всем быть рядом. Мало ли что! Какой там будет эта последняя волна? Куда еще швырнет она?
Мы будем рядом. Точка.

…

- Мы уже увидели, тучи на небосводе, - заметил Алан, покосившись на демонстративно сердитое выражение лица Гонзика. – Пролейся уже дождем слез за нашу бесчувственность к твоим страданиям!
- Я уже всплакнул, - жалостливо произнес Гонзик, вовсю изображая последствия слезопролития.

- Милый, чем мы тебя огорчили? – ерошу волосы сердитцу.
- Ничего себе, подача миру! – с готовностью кинулся изливать обиды Гонзик. – Мало того, что в гости не пригласили, так еще, когда я пришел, вас дома не оказалось!

Мы расхохотались, но шутник был невесел.

- Как ты? – сочувственно спросила я.
- Как ёжик в тумане. Чувствую себя хорошо, но не знаю откуда.

- Алло, - раздается голос Ярче. – С вами говорит его личный секретарь. Что передать?

- Ярче, это мой телефон! – напоминает с нажимом Алан.
- Ой, прости, - просит она, спохватившись, и … ставит на громкую.

- Мне необходимо встретиться с Аланом, - настойчиво голосит трубка.
- Запишитесь на прием.

- У вас есть запись на прием?
- Не у нас. У психиатра.

- Воспитанье, побудь на отдыхе, я отвечу всем просто: козлы!!! – отключив мобильный, жалобно умоляет Ярче. – Не смотри на меня так, лучше поблагодари, - телефон летит в сторону Алана и ему ничего не остается, как его поймать.

Похоже, высветившийся номер и имя абонента не оставляют моему парню никаких вариантов.

- Благодарю, солнышко, - Алан привлекает ее к себе. – Ты лучший секретарь всех времен и народов.
- И до, и после родов, - подтверждает Ярче.

- Что-то не так, кися?
- Раньше у меня была фамилия ХрЕнова, а теперь ХренОва! – невесело отшучивается та.

Я на цыпочках выхожу, пусть Алан сам с Ярче нянчится.

Горн, лежит на диване, уткнулся в книгу. Недобрый знак!

- Просвещаешься? – присаживаюсь рядом.
- Запоминаю умные слова. На улице попрохландело или также жарко?

- Еще жарче.
- Вот, Ё!!!

Я потихоньку испаряюсь, но не успеваю, вопрос застает меня в дверях.

- Леди Тейлин, скажите мне честно: я – нытик?
- Ну, что за чушь, Горн! Какой же ты нытик?!!

- Самый обыкновенный.

Я нахожу Алана на кухне, сидит на подоконнике, свесив ноги в окно. Видать, туго дело.
Сажусь рядом. Он обнимает меня.

- Что-то Детки раскапризничались, - заметила я и попросила. – Погуляй с ними, Алан.

…

- Как прогулка, - интересуюсь я. – Удалась?
- Или так, - отвечает Алан.

- Как они себя вели?

Алан удивленно вскидывает брови.

- Спокойно. На прохожих не бросались.
- А ты? Ты не бросался?

- Прости, это напряжение задолбало! И, похоже, не меня одного. Давай, вы плюнете на все!
- Давай. Закончим всё и плюнем.

До нас доносятся громкие голоса. Спор полным ходом.

- Им просто не повезло, - доказывает Горн. – А если бы Озил тогда принял мяч?!!
- Вовнутрь? - хохотнул Гонзик.

- Так ты же и помешал ему мяч принять!!!
- А ты судье глаза закрыл на явный пенальти!!!

- Что это? – спрашиваю удивленно.
- Они смотрят телевизор. Видно, обсуждают футбол и свое участие в нем.

- Реклама – мама, реклама – мама, - распевает Ярче. – А кто отец?

Ей спорщики не помеха для пения.
Мы входим в зал как раз в разгар рекламы.

«Тефаль. Мы думаем о вас!» - задушевно уверяет женский голос.

- Прикинь, жесть, обо мне думают сковородки!!! – кричит Гонзик. – Шепчутся между собой, что-то замышляют.

- Отбой! Всем отдыхать, - командую я и, заметив многозначительную переглядку Детворы, строго добавляю. – И никаких самоволок. Держимся вместе.
- Ладно, - неохотно соглашаются они.

- Я вас люблю, мои хорошие! – обнимает их Алан, и они наполовину оттаивают.
- Как вас можно не любить, пусики?!! – я присоединяюсь к обнимашкам.

Процесс разморозки желательно довести до конца.



Дельфины


- Алан, - заныли жалобными голосками Деточки. – Мы хотим домой, хотим в Хасу!

- Лучше к говрам, амитам и серту, - причитал, заламывая руки, Гонзик. – Только не здесь.
- Здесь тоскливо и печально, - поддерживает Ярче. – Серо и убого. От этого угрюмо, и как-то пасмурно и слякотно внутри.

Горн хмуро молчит под моим предлагающим высказаться взглядом, потом неохотно выдает:
- Тоскливо здесь, даже для меня чересчур. Уж лучше в Отстое барахтаться в дерьме, чем здесь в прилизанном, поверхностном, коварном.

- Вы же, Дети по Сути, - пробую подбодрить их. – Вам по барабану все декорации.
- Вот нам бы барабаны подтянуть! Где-нибудь подальше отсюда! – мечтательно щурится Гонзик и, спохватившись, сокрушается. – Ах, Харны, мои беззащитные, доверившиеся мне малыши, брошенные мною на произвол равнодушной судьбы!!! Как вы там без своего папочки?!!
 
- Небось, богатеют и оправляются от поборов, - вставила ядовито моя девушка. Ей не хочется оставлять меня одного. – Радуются, что милостивая судьба избавила их от хапуги и халявщика!
- Я не хапуга, я позволяю другим быть щедрыми!

- Вы правы, - соглашаюсь я. – Простите, что втянул вас в неприятное и задержал сверх меры. Отправляйтесь отдыхать.
- Ура!!! – заверещала Детвора. – Прощай, унылый мир людской! Мы отправляемся домой!

- Мы отправляемся домой!
- Мы отправляемся домой!
- Мы отправляемся домой!!!

- Стойте, - тихо прерывает их буйства Тейлин. – Вы, значит, в теплые края, а Алану отдувайся за всех?!! Тоже мне друзья!!!

Они притихли, потрясенные неожиданным открытием.

- Я сам справлюсь, - успокаиваю их. – А вы пока отдохните и повеселитесь, как следует!

Говорю и вижу: никуда они не отправятся, будут рядом.
Делаю очередную попытку.

- Кислые вы мне ничем не посодействуете, поэтому ни к чему жертвы, - и с усмешкой добавляю. – К жертвам палачи бесплатным приложением.

Хорошая попытка, но номер не проходит. Они не сдвинутся с места.

Тей решительным жестом рубит воздух:
- Хватить киснуть, решено: мы остаемся все вместе! А Алану найти способ нас вдохновить. Он лучше всех знает этот мир.

- Твой выход, любимый, - смотрит на меня моя чудесная девочка и в ее глазах, бездонных и прекрасных, полная уверенность в моей изобретательности.

Ее энтузиазм делает свое дело. Меня осеняет воистину блестящей идеей.
Я посылаю клич Марку с Хинеей, Дану и Тиссе. В такое чудо лучше окунуться всем. 

- За мной! - командую я, когда все в сборе.

…

- Кто это?!! – пищим мы от восторга.

Алан с Марком переглядываются. Что ж, их миру есть чем гордиться!

- Их зовут дельфинами, - поясняет Алан и его губы расплываются в счастливой улыбке. – Вам нужны дурацкие пояснения или радостное общение с такими же Живыми, как и вы?!!

- Ах вы, пусики!!!

Детвора уже вовсю обнимается с дельфинами. Общий восторг звенит дикой радостью, отдается эхом под сводами крытого аквапарка.

Тисса зачарованно смотрит на играющих.

- Не присоединишься? – спрашивает Алан.
- А можно? – не веря в свое счастье, спрашивает эта чудачка.

Вместо ответа он сталкивает ее.
Морские обитатели тут, как тут. Один из них подныривает и Тисса с радостным криком мчит на нем через бассейн.

- Тебе тоже нужно разрешение? – хитро спрашиваю я и, обхватив, увлекаю любимого в воду.

…

- Что ты, кися, задумалась? – обнимает Ярче Алан. – Классно тут, правда?
- Да. Просто мне немного стыдно. Прости меня, Алан!

- За что?

В глазах Ярче слезы.

- Эти чудесные создания, они … не просятся домой, не ноют и не жалуются, как мы.
- Они тоже просятся домой, Ярче, - в глазах любимого тоже поблескивает влага. – Им тоже хочется домой. И, если ничего не изменится к лучшему, эта планета не сможет их удержать.

- Но вы можете дружить, - продолжает Алан. – Вы Дети по Сути. Кому же тогда дружить, если не вам.
- Дружить, - улыбается Ярче. – Я буду дружить со всеми дельфинами. Я остаюсь.

- Ты можешь показать им Хасу. Возможно, Она им полюбится.

…

Ранее подобного за ним не замечалось.
Ни в коем разе!

И причиной было отнюдь ни добросовестное отношение к несению службы. Просто охранник Тимофей обожал дельфинов, и смены своего дежурства напролет проводил с ними.

Сейчас же Тимофей сладко спал на своем посту и ему снился чудесный и странный сон.
Будто их водный мир ночью посетили некие веселые сущности и резвились с дельфинами, как лучшие друзья.

Разглядывая трех парней, он откуда-то безошибочно знал, что двое из них – Маги, один из которых как-то снился ему и даже сказал, что, если ему хочется Ожить, то следует держаться ближе к Жизни, после чего Тимофею удалось устроиться сюда на работу.
Третий – Одинокий Странник, повстречать которого на пути – великое благословение.
 
Спутницы Магов были Теми, перед которыми склонялось все без исключения.
А двое мальчишек и девочка были олицетворением озорства.

Немного пугало Тимофея во сне, что среди нахальных гостей была та, что являлась предвестницей окончания людских историй. Всякий раз, когда он видел ее, мурашки по коже бежали сумасшедшим топотом, и ныло, где-то под ложечкой.

И всякий раз, видя ее счастливое лицо, он успокаивался и даже мечтал, что однажды, когда его час пробьет, придет она, такая же светящаяся от восторга и тихо скажет:
- Пора, маленький. Пора домой.

И возьмет за руку его, и отведет туда, где вечный праздник и, конечно же, есть дельфины.

…

В один момент все резко изменилось. Из благодушного и легкого мой настрой вдруг резко сменился на тревожный и тяжелый. А Алана будто подкинуло нечто безжалостное изнутри и швырнуло наземь.
Он закричал, восхищенно приветствуя убийственный навал. Ничто не могло омрачить его счастье.

И пока длилось самое долгое мгновение, когда я преодолевала единственный отделявший нас шаг, в моих ушах рефреном звучала фраза Алана, некогда сказанная им, неизвестно кому, неизвестно зачем:
- И будьте счастливы Вы в играх Ваших. Иначе, на фига, они нужны!

Он расхохотался происходящему внутри, словно шаловливой щекотке и замер бездыханно.

…

Меня целиком накрыло чередой миров и потащило по острым камням дна мирозданий.
Захлестнуло не по-детски, разорвало в клочья, раздергало, располосовало.
Нестерпимо заныли во мне все нити и струны, задребезжали в ожидании надрыва и принялись с противным звонким лязгом лопаться одна за одной.

Обрывки меня тонули в темноте, растерзанные и побежденные. Темнота поглощала их жадными глотками.
И, когда стала ясной окончательность и бесповоротность происшедшего, я расслабленно улыбнулся: «Ну, вот и все».
И Смерть улыбнулась мне.

А потом меня не стало.
Потому что я был Всем и был Ничем.
И целую Упоительную Вечность я Ей и был.
Упоительной Блаженной Вечностью.

А потом я узнал в Себе Нечто Непередаваемо Прекрасное и открылся Ему.
Как оказалось, это были Губы Тейлин, которые оживляли собой сантиметр за сантиметром мое лицо, и ее Глаза, широко распахнутые Той самой Бездной, в Которой и Которой я только что был.
Я снова улыбнулся и Ее взгляд просиял.

Лин погладила меня по лицу и ее прикосновение, мимолетное и яркое, наполнило меня удивительной свежестью и прохладой. Внутри все запело и затанцевало весельем и великолепием.

Я взял ее руки в свои, улыбнулся блеску ее глаз и поцеловал ее ладошки в самую серединку. Она зажмурилась, а потом радостно рассмеялась.
И с ней рассмеялся я.

…

- Все! – радостно оповестил нас Алан. – Все закончилось. Я свободен! Мы свободны!!!
- Ура!!! – закричали мы.

…

Тимофей сладко потянулся, пытаясь оттянуть пробуждение, так не хотелось ему покидать дивную грезу. Но действительность врывалась в него неумолимо и глаза уже открывались сами собой.
Он зевнул и обомлел.

На него в упор смотрели участники его сновидения. Немного насмешливо, но притом добродушно.

- Этого не может быть! – вырвалось у него.
- Конечно, конечно. Ни в коем случае! – засмеялись все.

- Ну, ты идешь? – нетерпеливо, как старого знакомого, спросил, приходивший в его сон Маг, и кого все звали Алан. – Мы хотим показать малышам Хасу и тебе заодно. Может, им и тебе когда-нибудь захочется присоединиться к нам.



Миллион


Я гляжу на очередной миллион со смешанными чувствами. Вот он в гостеприимно распахнутом аккуратном кейсе. Зелененький, хрустящий, наличный.
Многими вожделенный. Для многих являющийся символом того, что называется «жизнь удалась».

Когда ко мне пришел мой первый миллион, я чуть не обосрался от неожиданности.
Лишь спустя годы до меня дошло, что меня банально купили.
Может, не меня буквально, но мою неудержимость точно. Таким образом, устранили меня, как опасность.
А то, что я был опасен для системы, несомненно.

Я безоглядно ворвался в деловой мир, сминая на своем пути нерасторопных конкурентов. Для системы бесстрашная безоглядность – траурный похоронный марш.

Теперь же, поднявшись, я стал осмотрительным.
Словно автоматически включилась некая сдерживающая программа.
Теперь мне было, что терять.

…

Я взираю на очередной миллион со смешанными чувствами.
Чуйство у меня. То самое «Чу».
Чую, что поворотный момент сейчас.

В разговоре с представителем дружеской фирмы я как-то сказал, что нынешние воротилы отличаются от нас прежних тем, что мы были голодны и наелись.
А когда к нам приходит новый голод, охотно и радостно утоляем его.
Но эти – нынешние – просто чума! Они словно больные булимией, жрут безостановочно. И им не в радость жратва, но рвут куски друг у друга и пожирают жадно, ненасытно.

Мне незачем обналичивать свой персональный доход, но сейчас тот случай, когда необходима встреча лицом к лицу с новым проявлением финансового могущества.
Может, я самый ненормальный деляга, но виртуальные цифры на счету не дают мне ощущения соприкосновения с происходящим.

Это самая странная чуйка, посетившая меня.
«Мне достаточно, мне хватит!».

Мне не переварить этот миллион.
И это не обсуждается.

И тогда я спрашиваю его: «Значит ли, что если ты не мой, то через меня пришел к кому-то?». И, еще не закончив свой вопрос, уже знаю ответ.

- Ладно, - весело говорю вслух я, поглаживая внутренность дипломата. – Живи своей жизнью.

И, захлопнув его, ставлю под стол.

…

- Маргарита Викторовна, вас приветствует распорядитель комитета по вручению наград за выдающиеся достижения в сфере экономики и бизнеса. Вы номинированы на соискание премии в категории «Самые красивые и могущественные».
- Привет, Марк, - смеется довольная Маргарита. – Рада тебя слышать!

- А видеть?
- Для тебя всё, что хочешь!

- Тогда сейчас же буду у вас.
- Марк, мне не терпится узнать тему!

- Хочу сбагрить вам свой бизнес. Кому, как не вам доверить мое детище!

…

- Марк к Алану приехал, - Хинея запыхалась для пущего драматического эффекта.
- Бежим!

И мы бежим.
Подслушать.

Как эти двое соберутся, бесплатный цирк для посвященных …

…

Я у Алана с деньгами, мой черед повеселиться!

- Ко мне лимон пришел зеленый. Ко мне, не для меня, - я хитро щурюсь. – Тебе не нужен?
- Скажи ему, он опоздал. Тот парень, что хотел, давно как умер.

Алан даже бровью не повел на мой вопрос. Блажен блаженством новым, мне неизвестным.

- А что так? Это ж миллион! Мечта повальная, практически для всех.
- Неужто я себе не подтяну деньжат, как будет край, как надо?!! – улыбается мне друг. – Но неохота мне истории плодить. Мне хватит этой распоследней. Все тянется она, никак конца ей нет. Мой нудный скучный мир последний.

- Но есть миры пожестче, пострашнее!
- Но нет миров, мне более неинтересных. Его я выбрал не случайно. В нем интересное – лишь я.

- И я, - лукаво ухмыляюсь я.
- Вне мира, Марк, ты. Вне миров любых. Вяжи свои провокационные вопросы!
Лучше послушай, что у меня:

Когда дела идут, и все легко решаешь, все получается, и вроде бы, живешь …
Когда же рухнет все, как будто умираешь. Тогда ты тихо отдыхаешь и нового рожденья тихо ждешь.
И смерть "привычного" тогда, как избавленье.
И выглядит привычное мученьем.
Нелепым увлеченьем, развлеченьем.

И радостно со Смертью ты поешь.
Пока совсем не отдохнешь
Для нового рожденья и влеченья.
Тогда ты снова, вроде бы, живешь …

- Точно в Тему, - соглашаюсь я. – Ну, не томи, выкладывай, что у тебя еще есть!

Алан хитро грозит мне пальцем. Доволен, что слон после купания.
Он предлагает мне жестом расположиться поудобнее. Я выбираю одно из кресел, готовый к самому неожиданному.

- Порой ради красивого словца и оборота, кроим наш мир.
И стонут мира зеркала от гнета.
И отражают боль и ужас эгоизма.
И упоение бессильем, героизмом.

Напишешь о Любви и Счастье, скажут: лажа.
Всё выдумки и бред, чужое, а не наше.
О боли и страданиях – поднимут до небес.
Как это жизненно! И что за бес
Всем этим механизмом управляет?!!

Рождение и Смерть – края одной игрушки.
А Жизнь – Малыш, что ей играет.
Не будьте ни одним из тех краев, а Целым.
И станут горести игры уделом.
А Вы тем самым Малышом.
Мечта – цветным карандашом.

А мир все это отразит красиво.
Исчезнет всё, что так невыносимо …

…

Мы рядом притаились-схоронились и чувствуем любимых, как самих себя, по полной, без преград.

Я и Хинея в полном трансе. Мы сопереживаем двум Магам, пребывающим в Бездонной Глубине Себя.
Всё звенит восторгом внутри нас. Мы переглядываемся, две ошалевшие от Счастья дурочки.

Марк молчит, все его существо светится восхищением.
Могу его понять!

Он раскрыт настежь, нараспашку Вечности.
Себе внимающая Вечность. И знающая лишь Себя.

Но вот на его губах появляется коварная улыбка. Сейчас последует каверзный вопрос. Они частенько друг друга вопросами проверяют. Осознанность друг друга испытывают.
Дескать, « Я не сплю. А ты не спишь?!!».

Вот и сейчас Марк выдает ехидное: - И бес надеждой радости меня смущает…

Алан вскидывается от подобной наглости и, радостно рассмеявшись, выдает:

- Вы подскажите того беса
Что говорит о Счастье с вами
Не ради денег, интереса.

Кто Радостью вас дразнит и смущает
Кто подвигает к Счастью вас.
Кто говорит, что Жизнь – сплошной экстаз.

Вы подскажите того беса
А святость нудную оставьте про запас.
Для нудных, заунывных. Не для нас.

А мне вы подскажите того беса ...

Мы переглядываемся с Хинеей:
- Ну, ни фига себе, как рубят фишку дядьки!!!

- Кто тут присутствует? Присутствует – не отсутствует, - поворачивается в нашу сторону Марк. – Кто тут присутствует? Присутствует и отсутствует.

Мы притихли мышками, может, пронесет.

И тут Алан говорит. Тихо и проникновенно.

- Ты ускользаешь от слов, от всех ответов, Любовь …
- Любовь, - также тихо и проникновенно соглашается Марк.

- Ах вы, распушистые поросятки!!! – не выдержали мы с Хинеей и кинулись обнимать своих любимых.



Рыбки


Мы погрузились в воду возле самого берега, лежим (по меткому выражению Ярче, на мелкоте) только головы торчат.
Терпеливо ждем обещанный Аланом сюрприз.

Гонзик пребывает в стороне ото всех, демонстративно ни с кем не разговаривая. Весь его вид говорит о том, что ему нанесено смертельное оскорбление. Он предложил нам отправиться в лес, полный сказок и чудес, собирать грибы.
Не иначе заготовил там собственный сюрприз.

Какую-нибудь неожиданность, вроде той, что он устроил недавно, когда мы наивно купились на замануху порыбачить.

Тогда у Горна на крючок цеплялись исключительно коряги, а пойманная Ярче огромная рыбина таскала девочку по реке, пока та, навизжавшись, не бросила удочку.
Зато наш затейник за каких-то пять минут наудил целую гору рыбы и принялся ее кулинарить.

Уха, как и еще семь разнообразных блюд были просто восхитительны.
Рыбный день, можно сказать, удался и мы беззаботно релаксировали у костра, не подозревая подвоха.

Налетевший невесть откуда взявшийся ветер принес черные тучи и с неба хлынул даже не ливень, водопад. Его мощные потоки увлекли нас в разбушевавшуюся реку.
И этот шалопай, конечно же, нас спас.

Таких благодарственных слов наверняка ни одному спасателю слышать не доводилось.

И что на этот раз он нам подустроил в лесу, можно только догадываться, и так и не догадаться.
Гонзик – известный мастер на проказы.

- А что это ты так долго молчишь? – подозрительно осведомляется Горн.
- А я вообще очень молчаливый парень, - ледяным тоном отвечает тот. – Истинная Мудрость бессловесна!

- Ну, раз вы дуетесь на меня! – не выдерживает Гонзик. – Пойду я.
- Я мню, и, мня моя страшна, - смеется Алан.

- А скоро начнется обещанное веселье? – уточняет Гонзик. – Ожиданье – не моя стихия. Я в этом, что в балете. Любить, люблю. Издалека.

- А вот уже и началось, - говорит Алан.
- Рыбки, рыбки, - восторженно завопила Ярче, протягивая руки.

- Тише, милая, - попросил Алан. – Легонько поднимайте муляку со дна и без резкостей.
- Они меня пощипывают, - радостным шепотом оповещает Ярче.

Рыбки, и правда, нежно покусывали кожу, поедая что-то из того, что мой парень назвал смешным словом «муляка». В донном иле, который мы тихонько ворошили, было нечто привлекательное для маленьких юрких существ.
Они клевали носиками, снова и снова, и я зажмурилась от переполнявшей меня неги.

- Классно! – восхитился Горн. – Вот здорово!!!

Это еще мягко сказано.
Происходящее просто Волшебисто, опять же по славному выражению чудесной малышки Ярче.
 
- Сейчас буду радостно орать, - заявляет Гонзик. – Зазвучу, аж шуба завернется!
- Только про себя, - предупреждает его порыв Горн.

- Ну, не про тебя же!

…

- Понравилось? – спрашивает нас Алан, когда мы вдоволь намоклись и нанежились.
- У меня нет слов, - говорю, умиротворенная. – Вот это я понимаю, начало дня! Похоже, Жизнь меня любит. Похоже, я себя люблю.

- Пожалуй, следует признать, что и здесь можно приятно проводить досуг, - подтверждает Горн.
- Мы еще не собирали грибы, - встряет со своей идеей Гонзик.

- Наверное, тут можно отыскать массу интересного, - соглашается Ярче. – Всякого разного-разнообразного.
- Может, нам предстоит это выяснить? – улыбается Алан. – Теперь, когда я не привязан к этому миру, мы можем навещать его, как захотим.

- Ну, что по-топ-топ-топали? – предлагает Ярче.
- В лес, - оживляется Гонзик. – По грибы.

…

Марк и Хинея машут нам приветливо.

- Где вы были? Не ночевали дома.

- Мы в лесу ночевали, - важно ответствует Гонзик.
- Через костер прыгали, - светится от счастья Ярче.

- А что вы папоротник нашли? – спрашивает Марк.
- Да мы его и не теряли!

- Мы собираемся в поход. Пойдете с нами?
- Конечно, - переглядываются Марк с Хинеей.

- Вы, кстати, могли к нам присоединиться и в прошлой прогулке.
- Мы хотели, но у нас были дела … мы устали, - смущенно поспешила ответить Хинея. – И решили пораньше лечь в постель.

- Понимаю, - улыбаюсь я. – Алан, нам тоже пора в постель?
- Пора, не то слово! У нас уже есть один прогул. И его предстоит отрабатывать.



Как когда-то


Ярче сидит на моей лавочке.
Я не собственник, просто, когда хочу побыть в одиночестве, чаще всего оказываюсь здесь, на затейливой деревянной конструкции под раскидистым орехом.

Все как-то слишком уж охотно уступили мне этот чудесный уголок нашего сада, словно уговорились соблюдать суверенность моих уединений.

Если Ярче здесь, предстоит разговор тет-а-тет. Время жутких тайн.
Как когда-то …

…

Тогда она была печальной и не выглядела маленькой.

- Что-то ты, детка, в полной прострации, - я обнял смущенную и растерянную Ярче.
- Это точно, - обрадовалась она мне. – В полной просрации!!!

- Расскажешь или пусть это будет нашей маленькой тайной?
- Расскажу … и пусть это будет тайной …

…

Мы молчим, давая прозвучавшему откровению возможность быть осознанным.

- Поэтому ты рубишь всех направо и налево? – пробую перевести разговор в шутливое русло. Только серьезности нам не хватало! – Смешались в кучу кони, люди. Слоны и бегемоты, зебры и верблюды.

Но малышке не до смеха.

- Я не пытаюсь над кем-то посмеяться и, уж тем более, кого-то оскорбить или обидеть. Просто я смущаюсь, - призналась Ярче.
- С чего бы это вдруг?!! А, понимаю: то ты была такая вся сильная-пресильная, вся великолепная и неземная, а тут вмиг какая-то несанкционированная слабость.
Послушай, солнышко, нет таких понятий, как сила и слабость – все это просто причуды восприятия. То, что казалось тебе еще совсем недавно слабостью, может оказаться невероятной силой.

- Я справлюсь. Стисну зубы и буду терпеть, но не подойду к нему!
- А вот это – прости меня, девочка – очень глупо. Тот, кто пробудил в тебе эти ощущения, достоин куда более лучшей участи. Не следует скрывать чувства. Это не значит: вешайся на него, отдавайся и все такое. Это означает, если он тебе нравится – не скрывай этого. Вырази это красиво.

- А как же Хинея? 
- Ты не поняла. Тебе ничто не мешает выразить свои симпатии в дружеском расположении. Трансформируй в дружбу. Не надо ничего скрывать, не следует пытаться загнать поглубже эмоции. Раскрой их и раскройся сама им навстречу.
Живи их.

Позволь этой энергии быть. Когда ты позволишь ей быть, ты сможешь перенаправить ее в удобное для себя русло.
Ты можешь так ее красиво оформить, что тебе это понравится и здорово обрадует.

Я помолчал, давая разворот прозвучавшему и снова заговорил, как можно мягче.

- Я хочу, чтобы ты осознала: все происходящее с тобой – в Тебе, Твое и из Тебя? Чтоб ты не уподобилась тем дурочкам, которые в смятении заламывают руки: «Ах, я его люблю! Пойду за ним на край света! Он со мной ТАКОЕ вытворяет! С ним я счастливая, а без него никак!».
Никто с тобой ничего не вытворяет. Все происходит с тобой. Это ТВОИ ощущения, ТВОИ полеты, ТВОИ экстазы.
Твой партнер попросту отражает твою же собственную красоту, он, словно зеркало, что отражает твой свет и пламя.
Подчас одному гораздо легче и глубже удается проникнуть в Собственное Наслаждение. Никто не мешает.

- Ты предлагаешь мне освоить чудо мастурбации? – смеется Ярче. Что ж, уже легче! Она веселится! – Может, и научишь?!!
- Вообще-то я говорил об ином. И все же, я предлагаю тебе уважительно относиться ко всем процессам. Ко всем каналам-выходам энергии.
Отвращение уже само по себе втыкает тебя в нежелательное. Смысл не в том, что что-то плохо, а то, что ты решила, что это плохо для тебя. А на фига, тебе сдалося плохо?!!
Все, чему ты скажешь «нет» станет преследовать тебя и наполняться силой твоего отвержения.
Сказать «да» – не означает участвовать, а просто с этим не бороться, просто согласиться, как с одной из неисчислимого количества возможностей. Чтобы никоим образом с этим не взаимодействовать.  И не быть рабом. Послушным ли, беглым или восставшим.

- Согласна. Мастурбация – шикарное занятие. И может быть, когда-нибудь…
Ну, а пока у нас чудесная беседа. Продолжим?!!
- Я, девочка, тобой горжусь!

- Я тоже понемножку собой пригоржёвываюсь. Ну, а у вас, с леди Тейлин. Вы явно не похожи на узников друг друга.
- У нас Легко и Просто всё. Мы, суть, Единое. Играющее полюсами.

- Мы говорили о красивом оформлении энергий. Расскажешь как?
- Конечно. Начну с того, что это всё присутствует у всех: у кошечек, собачек, у людей… Энергия одна. А проявленья разные.

- Очень смешно, Алан!
- Я веду к тому, что у тебя не нечто редчайшее и с чем не совладать.
Ни к чему нос задирать, ни к чему тухнуть. Все это в порядке вещей.

- Значит, есть варианты?
- Полно. Ты можешь сказать: «нет» и проиграть в битве этому напору, стать рабом. Можешь от этого бегать или сражаться, то есть быть беглым или мятежным рабом.

- Уже не смешно, Алан. Есть что-то еще?
- Играй с этим.

- Это возможно?
- Конечно, только следует вспомнить Себя. Иначе Кто будет играть?

- Выходит, то, что мне сносит крышу – обычная фигня и характерная для всех в придачу?!! То, что меня пьянит сверх меры, наслаждает и к наслаждению зовет – фигня?!! То, что мне кажется вершиною блаженства – фигня?!!
- Я не сказал: «фигня». Я говорил доступное для всех.
Показать?

- Покажи!
- У тебя был прямой канал, прямой и чистый. Но к тебе постучали в окошки, и ты бросилась их открывать.
Ты была вне оконных видов, сплошной космос. Бескрайняя, Легкая и Простая.
Сейчас, сплошь заоконные пейзажи.

- И что теперь? На хрена мне эти… пейзажи! В гробу я их видала и из гробов их голоса слыхала!!!
- Не горячись! Я покажу пару окон, из которых восхитительно чудесный вид. Потом договорим. Идет?

- Что делать?
- Ничего. Если позволишь, я обниму тебя, и мы немножко посидим в молчаньи.

- Что это? – Ярче восхищенно замирает  в моих руках.
- Ты. Это Ты, Ярче.

- Я?!!
- Да. Все это Ты и все Твое. Я просто тот, кто провоцирует тебя раскрыться. Надеюсь, ты не втрескаешься по уши в меня, как в Марка!

- ЭТО … ТАК … ПРЕКРАСНО!!!
- Это Ты, Ярче.

- Я?!!
- Ты. Показать твои окошки?

- Потом. Пусть все потом …
- Как скажешь. Наслаждайся …

…

- У меня не осталось вопросов, - она смотрит по-детски заинтересовано. – Но, похоже, у тебя есть еще что-то для меня.
- Не у меня, а у тебя. У тебя и для тебя.
В принципе, когда ты снова познакомилась с Собою, тебе ни к чему ничто другое. Но для полной ясности могу продемонстрировать твои окошки в мир.

- А я не потеряюсь снова в окнах?
- Не в этот раз.

- Я готова.
- Вот первое окно – основа.

- Спокойно так и … ничего, кроме покоя.
- Да. Теперь мирское третье окно.

- Величественно. Сильно. Горделиво. По-царски.
- Да, так оно и есть. Как, впечатляет?

- После Меня, немножко мелковато. Кстати, ты пропустил окно второе.
- Ты с ним уже знакома. Второе – сексуальное окно.

- И ты боишься показать его?!!
- Смотри.

- Алан, я…
- Стоять!!! Окно четвертое. От сердца к сердцу.

- Ух, ты! Тепло живое. Как ты это делаешь?
- Просто я смотрю на тебя прямо. Не из подвала рассматриваю твои ноги или заглядываю под юбку, а смотрю в твои глаза, от сердца к сердцу.

- А я, выходит, уперлась Марку взглядом в ширинку?
- Конечно, нет. Иначе тебя бы уже поволокло сексуальной энергией. Ты блуждаешь взглядом, не в силах зацепиться хоть за что-то.
Ни за что и не цепляйся, а двигайся потоком. Вырази пробужденную энергию красиво.

- Есть еще окна?
- Полно. Тебе показываю основные. Вот пятое…

- Свобода. Вдохновение. Творчество.
- Вот шестое.

- Всезнание. Про все и обо всем.
- Да, Всезнание. Или Всезнайство, если тут застрять. Стоит тут застрять, фантомов можно наплодить такую уйму, что потеряться запросто на собственном пороге. Всего лишь в шаге от Себя.

- А окно седьмое?
- Это не окно, а крыша. Точней, отсутствие ее.

- Так это ж Я!!!
- Да, Ты.

- Классно, ЭТО Я!!!
- Теперь сама ты можешь смотреть в окна.

- Какие окна?!! Ну, их!!! ЭТО Я!!!

…

- Спасибо, Алан! – восторженно сияет Ярче. – Ты меня просто выручил!!!
- Рад, что в тему!

…

Нескольких шагов более чем достаточно, чтобы прожить наново наше давешнее секретное совещание.

- Привет, - присаживаюсь рядом с Девочкой-Дитя.
- Привет, - она целует меня в щеку и треплет мои волосы.

Мы молчим. Слишком покойно и здорово, легко и просто, чтобы прерывать это пусть и насущными неурядицами.
Да и нет никаких неурядиц, равно как и проблем, сумятицы и неразберихи.

Ярче тут по другой причине. Или без таковой.

- У меня все хорошо, - подтверждает она. – Я, как на крыльях, не хожу – летаю!
- Классно!!!

- Я не знаю, почему здесь. Ты знаешь, - Ярче поднимается. – Вот вроде и все, что следовало сделать. Ну, я пойду, не буду мешать?
- Ты не мешаешь. Я благодарен тебе за приход, ты – предвестница бесценного откровения.

- Рада, что в тему!

…


Я все верчу в уме наш первый с Ярче разговор, ту часть его, где про меня и Тейлин.

- Ты с леди Тейлин. Вы явно не похожи на узников друг друга, - сказало мне Дитя.

А я ответил:
- У нас Легко и Просто всё. Мы, суть, единое. Играющее полюсами.

Что ж, с этим стоит разобраться!



Без секса


- Мы можем, солнышко, поговорить?
- Конечно, мой хороший!

Она берет мои ладошки в свои, и очертания мира становятся зыбкими, каковыми им и надлежит быть в присутствии Любви.
Мне следует поторопиться, если я хочу довести до конца намерение.

- Держаться за руки, если хочешь, и поговорить. Не занимаясь сексом и не собираясь им заняться.
- Кися меня не хочет? – ах, как прекрасна и соблазнительна Лин, когда изображает печаль по поводу ее отставки. И когда вот так прижимается ко мне. – Кисечка сытый-пресытый?

Мой голос становится хриплым, а дыхание прерывистым.

- Кися хочет тебя, а кисечка снова проголодался.

- Тогда в чем дело, милый? К чему подобная … затея?
- Ради спортивного интереса. Мне любопытно, можем мы обходиться без секса какое-то время.

- Без секса, - уныло тянет Лин. – Ладно, минут пять можем. Кстати, они уже идут с того момента, как ты затеял этот странный разговор.

…

- Чего ты добиваешься, любимый?
- Я никого не добиваю.

- В чем фишка? - терпеливо поясняю я.
- А фишка в том, чтоб растворить зависимость.

- Мою?
- Твою. Мою … Тогда игрою отношения-сношенья наши. А не привязанностью, не привязью рабов.
Тогда свободны друг от друга, а значит, отношения легки.

- Да, я к тебе привязана. И пусть. Мне это нравится.
- А я желаю развязать узлы. Переболеть друг другом. Выздороветь.

- А если я тогда уйду?!! Понятно, тебе я надоела!!!
- Спиши на мой эгоизм, но я хочу, чтоб ты была счастлива. Что бы это ни означало для тебя.

- Алан, ты это растениям говоришь, когда их садишь в землю!!!
- Я говорю об этом всем.

- Так что, мы после твоего эксперимента не будем заниматься сексом?
- Как скажешь, милая! – охотно согласился Алан.

- Алан, - закричала я. – Ты меня не понял!
- Успокойся, родная, - он обнял меня. – Доверься. Все будет чудесно! Разве я когда-нибудь тебя обманывал?

- Постоянно. То есть, еще не обманывал.
- Так чего боится мое солнышко?

- Я?!! Боюсь?!! А ну, давай, начинай!



Ура, Детвора


- А Гонзик где? – спросила Ярче Горна.
- Вон он, в гордом одиночестве. Фундырится, наверное!

- Гонзик, ты чего мнешься в стороне? К тебе пришла Фундыря?
- Вы же не зовете к себе! Чураетесь меня, - вскинув гордо голову, ответил Гонзик.

- А то ты сам не знаешь, что мы тебя ждем?!! – пожала плечами девочка.
- Ах, как ужасна ваша проза приглашенья: «Куда ты денешься, сам догадаешься - припрёшься! Примчишь на раз-два-три, галопом прилетишь!».

Послушайте, насколько сладостно звучит:
ГОНЗИК, МИЛЫЙ! НЕПОВТОРИМЫЙ И ЛЮБИМЫЙ!
МЫ РАДЫ БЫТЬ ТЕБЕ ДРУЗЬЯМИ! МЫ СЧАСТЛИВЫ, ЧТО ТЫ НАШ ДРУГ!!!

- Так ты идешь играть?!!
- Иду, - вздыхает Гонзик. – О, век косноязычный и унылый! О, Несравненно Яркий Я!!!

…

- Все хотел спросить у тебя: кто такие эти «гризандемы»?
- Кто?!! – округлила глаза Ярче.

- Спой эту песню, поймешь. Как там … О!!!
Отцвели уж в гомно гризандемы в заду, - пропел сочным баритоном Гонзик.
- Гонзик!!! Отцвели уж давно хризантемы в саду!

- Уверена? – переспросил тот. – Звучит, как-то так себе. То ли дело: «Отцвели уж в гомно гризандемы в заду…».
Любо-дорого послушать! И никаких соплей и жалоб! И никаких больных сердец в саду!

Зажмурился озорник, будто вкушая нечто прекрасное, и даже причмокнул от избытка чувств.

- Так всё же, кто эти …? – не унимается плут.
- Не знаю, что у тебя там отцветает в заду!!!

- Тоже мне подруга, называется!!!

*«Отцвели уж давно хризантемы в саду» – старинный русский романс, слова В. Шумского, музыка Н. Харито



Пусть будем мы
Пусть нас не будет


Алан обнял меня, и все во мне рванулось ему навстречу.
Я распахнулась до нутра.

И он открылся, словно окна.
Нараспашку.

Все как всегда, но только вместо поцелуя, голос его холодные чеканит фразы.

- Лин, все отпусти. Все то, что будет – проживай, но не ведись.
- Алан, я не смогу!

- Я тоже! – хрипло отзывается любимый. – Когда ты в позволении и согласна, ты в потоке.
Давай, будем готовы в любой момент заняться сексом. В любой последующий момент.
- Отодвигать немного наслажденье?

- Чуть-чуть. Совсем чуть-чуть. Тут главное, не сопротивляться. Любить соблазн и быть готовым в любой момент поддаться и пойти ему навстречу.
Ясно и искренне осознавать события и ощущения. Наслаждаться собой и происходящим.
- Ух ты, так даже интересно!

- Ведь, правда, хорошо?
- Да, хорошо. Так остро, требовательно, через край! Захлестывает с головой! Сейчас не удержусь …
 
- А ничего держать не надо. Ты чувствуешь, какая сила в этом?!!
- Да, неудержимая стихия!

- Пускай бушует, мы ее. В любой момент, в любой момент …
- Меня на самый верх на гребне поднимает! Так высоко!!! Там пустота внизу!!! Там темнота!!!

- Лети и ничего не бойся.
- А ты?

- И я с тобой лечу.
- Сейчас с тобой мы разобьемся!!!

- Ты чувствуешь, как я лечу. И ты лети!
- Мы вместе, рядом?

- Мы – одно.
- Алан, нам сейчас конец!!! … Что это? Это … нежность?!!

Мы тонем в Нежной Глубине.
Две  нежности в Бездонно Нежной Глубине Себя.
И тонут в Ней легко и нежно все наши легкие и нежные слова.

- А это – ты, любимая. Которая во мне нашлась. И это я, в тебе который потерялся …
- Та я, которая в тебя ушла. И ты, во мне который отыскался …



Мы


- Так странно!
- Что именно, родная?

- Ничего не изменилось. Просто всё стало глубже, - Лин внимательно смотрит на меня. – И я перестала бояться потерять тебя.

Я молча целую ее. Пусть говорит моя любимая. Но она тоже хранит молчание.

- Я люблю тебя, Лини. И это чудесно!
- Те самые слова! Чудесно! – радуется она. – Я просто уже не смогу потерять тебя. Любовь ничего не знает о потерях и приобретениях. Я люблю тебя, Алан, и всегда буду любить, что бы ни случилось! Потому что любить тебя – это чудесно!

Я целую ее, она целует меня.
Мы целуемся, потому что как бы ни были прекрасны слова, они не в силах передать восторга нашего Слияния и Исчезновения.

…

- Алан.
- Да, моя хорошая.

- Я веду себя, как влюбленная дурочка!
- Ну и что, а я, как влюбленный дурачок.

- Я тебе такой больше нравлюсь, дурочкой! – шлепаю я его.
- Я попросту влюбляюсь в тебя все больше и больше.

- Но я ничего не делаю для этого!
- Знаю. Так живет Живое. Ты ничего для этого не делаешь, а я влюбляюсь. Здорово, правда?

- Правда, здорово!

…

- Алан, - возмутилась я. – Ты опять перекрутил все простыни!
- И ты меня теперь за это не любишь?

Я рассмеялась и обняла его.

- Еще чего!
- Любишь еще крепче?

- Люблю со страшной силой!!!
- На пару?!! Может, без нее?

- А ты боишься страшной силы?
- Мне смешно бояться, поэтому я сильнее  любой страшной силы. И страшнее.

- Я знаю, любимый, - я усмехаюсь. – Ничто так не страшит, как перспектива расстаться со всеми страхами.

…

- Алан, у меня глаза голубые!!! – изумленно кричит Тейлин и врывается в спальню. – Что ты со мной сделал, признавайся!!!
- И у меня голубые, - отвечаю, смеясь.

- Но у меня были зеленые.
- Да. С тигровой радужкой. А когда злилась, становились серые. Когда была счастлива – изумрудные.

- Ты все это знаешь?
- Конечно, у меня такого же цвета глаза были.

- Ты настолько внимателен, любимый! - Лин растроганно смотрит на меня.
- Теперь они голубые с черными зрачками. Реально черными, - я тону в глубине ее взгляда.

- Так и есть.
- Присмотрись и увидишь тигровую радужку. Твоя сила с тобой.

- Что же случилось?
- Не знаю.

Она понимающе улыбается, потому как мое «Не знаю» – позволение чудесам быть.

…

- Знаешь, почему все так прекрасно, любимый?
- Потому что ты меня любишь? – лукаво улыбается мой хитрец.

…

Тейлин радостно блестит глазами, ее волшебные губы вкусно изгибаются в переливах довольных улыбок.

- Я нашла твою главную эрогенную зону, - засмеялась счастливо она.

И поцеловала меня в мозг. Мягко и нежно.
Это она умеет с некоторых пор. Целовать в мозг.

Тонкая ментальная корка мыслеформ жалобно хрустнула, разрываясь.
Неудержимо и весело ворвалось блаженное безмолвие.

Проступила блаженная тишина.



Зов Дитя по Сути


- А вот и наш Одинокий Странник. Самый одинокий и самый странный.

Леди Тейлин насмешливо приветствует мою скромную особу, но в ее тоне сквозит благожелательность.
Мне кажется, или она взаправду словно светится от счастья.
Будто Повелительница По Крови, сама мягкость и нежность.

И притом рада моему появлению.

- Привет, Дан, - хлопает меня по плечу Горн, а Гонзик машет мне с самой крыши. Лучше не спрашивать, что он там делает.

- Ух, ты, Дан! - слышу и ловлю восхищенный взгляд Ярче. – Привет, пропажа! С возвращением!

Похоже, и я рад оказаться здесь.

…

- Вот так и получил я зов Дитя по Сути и оказался там. Что теперь делать? – спрашиваю, рассказав историю девочки.

- Детвора все устроит, - заверяет Алан. – Поговори с ними, Дан.
- Хорошо, - соглашаюсь.

- Как сам?
- Никак, - отвечаю. – Нет никакого меня.

На что Алан смеется по-детски. Безудержно и счастливо.

- Рад тебе, затворник!

…

- Еще чего, Дан! Детей не в тему обижать, - сказал мне Горн. – Такую хрень не попускаем!
- И как не попускаете?

- По-разному. Но всегда элегантно, - самодовольно отвечает Гонзик. – И неповторимо.
- Однажды, к примеру, вот этот самый элегантный неповторимец оставил двум козлам чемодан с деньгами. Или тем, что показалось им деньгами.

- И что?
- Два трупа поутру. Не поделили.

- А разве это не вмешательство в чужие истории? Ведь на агрессию – агрессия в ответ. Как насчет отдачи? – спрашиваю заинтересованно.
- Во-первых, нас нет. Во-вторых, левых чайников в нашем случае не бывает. Так устроил Алан.
И потом мы ничего не делаем.
Нас Алан научил обращаться с людьми таким образом, что присущие им их энергетические свойства, воздействует на них же.
Они сами все с собой делают. Сами обсираются собственным дерьмом. Мы обступаем их, словно забором, не давая срать привычно в мир.

Мы, как катализаторы, просто ускоряем процессы. Та сила агрессивного свойства не блуждает вокруг, чтобы вернуться к ее хозяину умноженной отдачей, а сразу, отразившись от нас, рикошетом бьет агрессивца.

- Ничего «сверхъестественного». Все мило и естественно! – подтверждает Ярче.
- И очень весело, - добавляет Гонзик. – Все эти: «что происходит?», «за что?» так забавляют!
 
Ярче улыбается лукаво: - По мне так, куда проще, энергию закольцевать. Тогда она вращается по кругу.
Наносит некто свой удар, а он к нему возвратом. Тот бьет сильнее и сильнее получает.
И так, пока себя ни добивает.
Забавные созданья – человеки! Пока есть сила – бьют себя. До полного изнеможенья. До смертного конца.
И даже напоследок дают себе пинка. И забивают, что от них осталось, в самый дальний угол, задворки Бития.

- Бытия?
- И Бытия.

…

- А нам не следует поторопиться? – спрашиваю я не очень-то спешащих на выручку Детей.
- Нам следует, как следует, повеселиться! – ответил Гонзик. – Чтобы Самим Весельем быть. Весельем ты становишься могуч.
Веселью наплевать на все проблемы с небоскребов и самых отдаленных туч.

- Что?!! – мой рот открыт, в него влетает муха.

Я кашляю, ею поперхнувшись. Ее выплевываю.
Ей же хоть бы хны! На плече уже у Ярче, отряхивается методично.
Я рот прикрыл на всякий случай.

- Ответ забавный, - я улыбнулся девочке и мухе.
- Прости, не удержалась, - не удержалась от веселья Ярче и мы все дружно рассмеялись. – И ты от Радости не сдерживай себя.

- Но как же Девочка-Дитя?!!
- Появимся в момент, когда увидел ее ты, - успокоил меня Горн. – Дан, здесь время никому не в тему. Время – лишь линейка Бытия. Мы тут не меряем планету и друг друга.



Чем не повод


- У меня все горит. Все горит, жаром пышет, - напевает Гонзик. – Огнем и жаром кухня дышит. 

Неожиданность полнейшая. Внезапный пир. Без объявления войны, так сказать.

- Что за изумительный запах?!! – принюхивается Ярче. – Что это, что-то новенькое?
- Это ожита, - с пафосом и благоговением ответствует Кудесник. Его указующий перст устремлен в небо.

- Это, конечно же, все объясняет, - насмешливо соглашается Ярче.
- Вам, моя дорогая, достаточно знать, что это еще один шедевр от Несравненного.

- Посмотрим-попробуем, - подзадоривает его озорница.
- Стоит ли умничать мне на эту тему? Или промолчать, самодовольно усмехаясь?

- Похрюкай!
- Хрю-хрю.

- Что за повод для праздника, - спрашиваю, обняв Несравненного.
- Все в сборе, чем не повод!

Сегодня неотрывно за действом наблюдает Ярче. Горну не до вкусняшек.

- Позвольте выразить вам свое восхищение, великолепнейшая Тисса, - воин исполнен восторга.
- Горн, ты, что, меня кадришь? – удивлена великолепнейшая.

- Я просто выражаю восхищенье… и да, наверное, кадрю.
- Ух ты, однако!!! Для меня это огромнейшая честь. И удовольствие, несомненно.

- Время радоваться и приятно удивляться новому, - торжественно произнес Гонзик. – Прошу всех к столу!

…

Мы лопаемся от еды. Так вкусно, что не удержаться от соблазна попробовать еще.

- Добавки подложить, сестренка? – вопрошает Гонзик, пыхтящей от съеденного Ярче. Это ж надо так объесться!
- Помилуй, Гонзик!

- Ты больше не хочешь кушать, - удивился Гонзик.
- Ни больше, ни меньше, - подтвердила Ярче. – Вообще не хочу.

- А ты, дружище, не оголодал? Еще добавки, Горни?
- Ну, раз ты меня так сильно любишь …

- И мне, - с набитым ртом отозвался Дан.
- И мне. И мне. И мне, - отозвались мы.

- И мне, - простонала Ярче. – И плесни еще облегчающего от еды напитка.
- И мне. И мне. И мне, - взмолились мы.

- Ах вы, хитруны. Хитруны-бобруны! – пришел в движение Гонзик. – Сейчас все организуем, не извольте беспокойствами чадить…



Деловое предложение


Мы на закрытой веранде загородного дома.
Ничего примечательного, ничего выдающегося.

Но именно эта скромная и ничем не выделяющаяся обстановка подчеркивает важность встречи.

Мой собеседник далеко не парнишка из среднестатистической массы. Он всегда в центре происходящего, в самой гуще событий. Он тот, кто оказывается там, где начинается нечто сверхприбыльное и грандиозное. Будь-то колоссальное обогащение или смена власти, для последующего обогащения.

Свалив из страны, еще в юности, он не только не затерялся в жестоком закордонье, а и стал доверенным лицом западных воротил.

Он тот, кто в тени.
Тот, кто дергает за ниточки.
Он победитель.
Он из тех, кто всегда наверху. Я усмехаюсь аналогии с не тонущим в воде и при этом невольно восхищаюсь им.

Мы знакомы со школьной скамьи. Мой одноклассничек никогда мне не нравился, но он безошибочно разбирался в людях и происходящем. И при всей своей неприязни, я не преминул кое-чему научиться у него.

И сейчас он предлагает мне нечто невообразимое.
Он предлагает мне быть представителем могущественнейшей бизнес-империи мира.

Беседа неожиданная и немного неуместная, после того, как я окончательно распрощался не только со своим бизнесом, но и деловой активностью в целом.
Не интересно.

Но он настойчив.
Мягко и веско доносит он до меня предстоящие перспективы. В меру энтузиазма, в меру доводов.
Готовых согласиться на подобное, хоть отбавляй!

- Марк, ты не представляешь КАКАЯ это возможность! Ты даже не мог об этом мечтать. Через твои руки потечет практически всё, что может попасть в эту гребанную страну. Помимо громадных комиссионных, это власть. Ничем не ограниченная власть в этом регионе. Достаточно одного твоего слова и мир будет у твоих ног.
- Почему я? – удивляюсь лениво.

- Так ты согласен?!!
- Просто интересуюсь, с чего бы это? Я не с теми, кто у корыта и не с теми, кто против них. Я сам по себе. Свой собственный.

- Мы провели зондаж на предмет твоей кандидатуры. Ты ничейный и это лучшая рекомендация, потому что, прости за резкое выражение, все дружно обосрались. И тебя очень хотят с Запада. Они обеспокоены нынешним положением.
- Они всегда обеспокоены.

- На этот раз по-настоящему. И, Марк, это реальный шанс подняться!

Я улыбаюсь соблазну. Живу его.
Смущает знакомый привкус. Привкус стали на зубах.

Будучи мальчишкой, я с бессильной ненавистью мирился со скобами во рту.
Этот вкус с той поры для меня – символ чужеродного. Согласия на несчастье под предлогом некой пользы, выгоды, награды.

Я ни с чем не перепутаю это ощущение момента, когда тебя покупают.

- Марк, - прерывает мои размышления влиятельный собеседник. – Соглашайся! Это почти что быть богом!

Я усмехаюсь в лицо мира равнодушно и окончательно.

-  Благодарю за предложение, только это не Мое. У меня нет ни сил, ни времени, ни желания на глупости.
А что еще может быть глупее, чем разыгрывать из себя бога!



Зов Дитя по Сути (продолжение)


- Почему я ощущаю эту девочку, как себя, как своего ребенка, как сестренку, как тебя, но равнодушен к другим детям? - Дан пожимает плечами.
- Она Живая, а остальные нет, - дунула на челку Ярче. Забавная у нее привычка, дуть на челку, взметая ее вверх. - Они – не дети. Взрослые в детских телах, играющие во взрослость.

- Ты говоришь: взрослые, - он оглянулся. – Посмотри, дети, как дети. Да, играют.
- Играют? – усмехнулась Ярче. – А во что играют?

- Да, в разные игры играют.
- Разные, говоришь. А игры кто придумал? Кто поставщик? Кто их этим играм научил?

…

Гонзик скачет мелким бесом и уговаривает Горна.

- Для устрашения врагов, зови меня Гонзило, а я тебя Горнило буду звать. Ярчило, ты готова?
- Ты сам-то хоть готов, Гонзило?

- Я готов, а ты готова?
- Я всегда готова!

- Ты прям, как пионер! А ты готов Данило? Данило… Все правильно, Данило.
Но как-то не звучит! Какой-то сельский колорит.
Над нами все смеяться будут. Сельпо, а не бригада «Ух»!
Есть посмешнее варианты?

Но Дан уже вовсю хохочет, а с ним и остальные.

- Это здесь, я чувствую, - заметил Горн, а Дан в согласии кивнул головою.

- Справимся? - с сомнением спросил он.
- Это моя Веселенная, - тоном, не допускающим возражений, возвестил Гонзик. – Здесь никто из Детворы не будет плакать! Только веселиться!

- Не трусь, ребята!!! Мы – беструсая команда!!! – воскликнула отважная девчонка, взметнув кулак. – Вперед, беструсая братва!!!
- Бесстрашная, - поправил Гонзик. – Беструсая, значит, без трусов.

- Понятно, - кивнула Ярче. – Вперед, бесстрашная беструсая братва!!!
- Айда, наведем шороху! – поддержал Горн.

…

Но наводить шороху не пришлось.
В квартире было тихо, затхло и уныло.
Девочку обнаружили спрятавшейся в шкафу.

Отец с матерью в пьяном ступоре дрыхли в потертых креслах.

Ярче улыбнулась: - Привет, малышка, выходи, будем играть.

Девочка недоверчиво посмотрела на сияющую гостью.

- Со мной никто играть не хочет, - посопев, произнесла она.

В ее голосе не было ни грусти, ни печали. Просто факт, с которым ребенок давно смирился.

- Со мной тоже никто не хотел играть, - призналась Ярче. – А играть хотелось, и я играла сама с собой. До тех пор, пока мне стало весело. И тогда, ко мне стали приходить другие. Но я уже не нуждалась в них. И играла только с такими же веселыми и не нуждающимися в других.

- Я тоже играю сама с собой, - обрадовалась девочка. – Но только начинаю радоваться, меня одергивают. Называют неприятными словами.
- Все уже позади, - пообещала Ярче. – А как твое имя?

- Мне оно не нравится, - скривилась маленькая. – Оно, как будто нарочно меня огорчает.
- А я сама себе имя дала, - поведала Ярче. – Ярче.

- Чего?
- А всего!

- Классно!!!
- Скажи, как тебя называть и будет тебе имя.

- Любое?
- Возьми самое лучшее. А пока решаешь, выходи из шкафа и принимай гостей.

- Я не люблю гостей.
- Мы такие гости, нас не любить не получится. Идем. Нравятся сказки?

- Очень.
- Идем в самую лучшую.

…

Безымянная счастливо сопела на уют-диванчике, родном братце земного плюшевого сонного портала.
Она весело провела время, купаясь в океане, играя с дельфинами и новыми друзьями.
Гонзик накормил ее всякой вкуснотой, и теперь малышка сладко улыбалась во сне, пока в комнате по соседству шло совещание.

…

Девочка вышла на балкон, навстречу утреннему солнцу, зевая и сонно щурясь. Но всю ее сонливость, будто ветром сдуло, когда увидела второе солнце рядом и третье, лениво поднимавшееся из-за леса.
Вот это, да!!!

Кто-то пел во дворе.
Она прошлепала босиком по удивительно теплым плитам пола, ориентируясь на пение.

Я сам себе выбрал
Сокровенное Имя мое
И умер для прошлого
Растерял все потери.

Глаза распахнуты настежь
Излучают успех.
И струится в них смех
Детское Доверие.

Имя мое
Вдохновение.
Имя мое …

Имя мое
Удивление.
Имя мое …

Плещется танцем
Каждой клеточкой тело мое
Радость и Счастье
Врываются в двери.

Глаза распахнуты настежь
Излучают успех.
И струится в них смех
Детское Доверие.

Имя мое
Восхищение.
Имя мое …

Имя мое
Возвращение.
Имя мое …

Имя мое
Откровение
Имя мое …

Имя мое
Исцеление.
Имя мое …


- А я невезучая, - вдруг брякнула она, дослушав песню.
- Чушь собачья, да простят меня собаки! – отреагировал парень с гитарой, которого она видела несколько раз вчера. – Ты и есть Везение. Собой Себя.

Девочка захихикала, а потом посмотрела внимательно.

- Вас, скорей всего, собаки любят.
- Это оттого, что я вкусный.

Она опять засмеялась.

- А вы меня вернете маме и папе или себе оставите? – спросила вполне серьезно.
- А это тебе решать …

- Полина, - подсказала девочка. – Мне имя нравится Полина.
- Это тебе решать, Полина.

- Я бы отсюда и не уходила, но без меня они пропадут, родители мои, - она вздохнула грустно.

Ей так не хотелось сказку покидать! И снова возвращаться к прежнему.

- Родители твои остепенятся, я уверен. А ты сюда, как вздумается, приходи. Умеешь приходить сюда?

- Нет, не умею.
- Я расскажу. Уходишь вглубь себя и исчезаешь, и появляешься туда, где быть тебе всего приятней.

- А я умею уходить в себя. Вот только появляться там, где мне приятно, не умела. Может, потому что я не знала, где приятней?
- Теперь узнала. И, если что, зови. Опять уходишь вглубь себя, и молчишь тихонько. Мы и услышим.

- Спасибо. Буду знать. А вы себе тоже имя взяли, какое захотели?
- Первым делом. Прости, я не представился. Алан Лига Легко и Просто.

- А я про вас слыхала. Один из папиных друзей сказал, что вы – сама смерть и ваше имя лучше не произносить в потемках.
- И ты поверила?

- Когда я слышу от кого-то что-то – смотрю на говорящего, и делаю тогда свой вывод. Когда у папы такой друг, то все, что он там говорит – я знаю: чушь собачья, да простят меня собаки! – с удовольствием повторила фразу Полина. – Тогда подумала: наверное, этот Алан Легкий и Простой – реальный парень, раз всякие придурки его не любят.
- А это называется быть мудрой, не по годам, а изнутри.

- А по годам какая мудрость? Смотрю я на других: чем больше лет им, тем они глупее.
- А развлекаться будем, премудрая моя Полина? Тебя, поди, уж заждалИсь дельфины! Беги на пляж, мы с леди Тейлин подойдем. Будь кисей, захвати пакет с едой.
Это Гонзик расстарался тебе и нам с обедом. И, конечно же, дельфинам.
Беги.

…

Полина улыбнулась и рванула к пляжу со свертком под мышкой.
Дельфины. Мне достаточно было сказать только это слово.

Ее мордашка уже не носила следы прежних переживаний, а светилась Детством.

Дети.
Как легко готовы Вы простить другим жестокость! И радостно готовы, Радостными быть.

…

- Малыши, - начал Алан излагать свой план. – Мне неудобно вам предлагать подобное, но у меня нет других идей. Девочка хочет вернуться домой, к родителям.
Вам надлежит разогнать пьяную шоблу, чтобы ноги их не было в доме.
И провести разъяснительную демонстрацию, чтобы вернуть в здоровое русло родителей.

Как вы это сделаете, ваше дело. Одно условие: папа и мама будут папой и мамой. То есть со всеми рабочими частями тела и психически здоровые.
Простите, что втягиваю вас в подобное, мои милые ребята. Знаю, как вам тяжело и неприятно повергать кого-то в ужас.

Детки сразу нахмурились, чтобы не выдать своего восторга.

- Мы все понимаем, - вздохнул Гонзик. – Не будем откладывать на потом этот вопрос. Погнали!!!

- Тот случай, когда не просто полезное с приятным соединено, а даже и не разъединялось. Приятно и полезно, в целом, - восхищенно воскликнул он за порогом.

И Детвора взвыла ликованием и унеслась.

- А как же гуманность? – насмешливо спросила я. – И не вмешательство?
- Ты видела ее глаза? - вздохнул тихонько Алан, в точности, как и она.



Быть видимой Себе, невидимой чужому


- Тут классно жить!!! - весельем брызнула в меня Полина, вернувшись за угощением дельфинам.

Дельфины обожают Гонзика стряпню. Сегодня у них пир, а мы постимся. Полина всякий раз нас спрашивает: - Можно дать еще еды дельфинам?

Конечно можно. Нет большей радости, чем Радость Детства.
Как, например, сейчас, когда она восторженно звенит:
- Тут классно жить!!!

- Мы тут живем Мечтой, - сказала я Полине. – Уже свершившейся и совершаемой день ото дня Мечтой. Не знанием не Своего, чужого.
А ты о чем-нибудь когда-нибудь мечтала, кися?
- Мечтала стать невидимой для всех. Чтобы оставили меня в покое.

- Ну, это не Мечта. Не Сокровенное. Игра с другими в прятки. Хотя, чем не игра.
Хочешь, расскажу, как быть невидимой другим?
- Хочу!!! – малышка со мною рядом, готова слушать, не пропустив ни слова.

- Быть невидимкой, сродни Счастливой быть.
Чтоб быть Счастливой, ты видима для Счастья – для Себя. Невидима другим, чужим и остальным.
Их для тебя не существует.
Как и тебя для них.

Так и при невидимости, будь видимой Живым. Только Живым. Только Живому.
Так и невидимой ты станешь всем остальным и остальному.
Будь видимой Себе, невидимой чужому.

- Ух ты, - просияла девочка. – Я поняла. Я видима сейчас Себе, всему Живому и невидимка остальному.
- Точно, - похвалила я ее смышленость. – И для серьезности будь невидимкой. Она всегда чужая, не своя.

Полина убежала вновь к дельфинам, а я почувствовала, будто в океане я. В тепле волны, среди дельфинов. А оказалось, на меня с любовью смотрит Алан.

- Что? – смущенно прошептала я.

Мое тело сладко запело в его ласковых руках, а в его нежном взгляде, я безнадежно утонула, словно в глубине своей родной стихии.

Но даже этого ему для выражения восторга мною показалось мало, и он сказал проникновенно:

- Вот смотрю я на тебя и понимаю, что мудрость не спрятать даже за красотой.



Зов Живого
Когда всё на своих местах


- Ну вот, ты дома, - сказала Ярче. – Как обстановочка тебе?
- Классно, - Полина потрясено рассмеялась. – Так чисто! И мама с папой рады мне! И трезвые, на удивленье! Как вам это удалось?

- А, очень просто, собутыльников всех разогнали без особых церемоний, - смешливо загордился Гонзик. – А маме с папой показали вариант, когда ты вдалеке от них. Им стало грустно.
- Ты их люби, поддерживай, - Горн тихо попросил. – Им твоя поддержка, словно воздух.

- Спасибо вам, - поблагодарила девочка и обняла по очереди их.

- Ну, нам пора, ты обживайся тут, - заторопился Гонзик, пряча слезы. – И нас зови, ведь ты уже умеешь. Мы тут, как тут. По зову сердца.
- Да мы и сами будем навещать, - кивнула Ярче.
- И дарить подарки, - засмеялся Горн. – Ты не стесняйся в просьбах.

- Вы – мои самые любимые подарки, - прошептала девочка. – Лучшие-прилучшие …
- Ну вот, я расплакался от чувств. Довольны?!! – Гонзик пролился влагой, уже нисколько не стесняясь.

- Поплакать – это хорошо, - заверила его Полина.
- Если после посмеяться, - улыбнулся Гонзик, и все заулыбались.

…

В школу шла Полина с двояким ощущением.
С радостным предчувствием предстоящего праздника и упорной памятью о том, что в стенах школы праздник невозможен.

- Я – праздник свой, все остальное – остальное, - шептала девочка себе.

Но все заныло-застонало, когда увидела обидчиков своих.
Руслан и прихвостни его, уже брели навстречу подпитаться силой. Попутно задирали остальных, но все внимание ей готовились отдать.

Полина ушла вглубь себя и замолчала.

- Ну, что ты, чувырло, приперлась в школу?!!
- Смотри, отмылась!
- Вывозим чуханку в луже! Пусть знает свое место, оборванка.
- Сегодня она не оборванка.
- Мы пообрываем!
- Ей тут не место, дочери пьянчужек!

Девочку грубо толкали, но она пребывала внутри себя.
Снаружи ярилось и зверствовало пугающее ее неприятие другими, но внутри было спокойно и тихо, словно в океане, в котором мелькают блестящие тела веселых друзей-дельфинов.

…

За спиной девочки возникло нечто грозовой тучей и разразилось-сверкнуло молниями звонких оплеух и пощечин.
И громом загрохотал смех.

Ладно, вру, смех не загрохотал, а зазвенел, потому что это смеялась Ярче.
Хотя, если она захочет прогрохотать, то справится на ура. Куда тому грому!
    
- Эти малолетние упыри разбежались, - пояснила она Полине. – Путь свободен.

- Благодарю, Ярче, - прижалась к ней малышка. – Почему они видят во мне грязь? Почему презирают?
- Они видят это в себе, но решимости не хватает признать, вот и переносят на тех, кто согласится. Перекладывают в других, кто не в силах за себя постоять. Но ты-то в силах!

- Правда?
- Идем. Расставим все по своим местам.

…

- И что мне делать?
- А что тебе хотелось сделать, но не решалась ты?

- Это очень грубо!
- Забудь про осужденье, говори!

…

- Вот так и сделай, - Ярче подтолкнула ее к двери. – Не дрейфь. А если дрейфишь, признавайся: «Да, я засала».
И говоришь: «Сыкота, сыкота. Перейди на Федота. От Федота на Якова. От Якова на всякого».

- Это же про икоту.
- И про сыкоту тоже.

- Ты будешь со мной рядом?
- Такое шоу я не пропущу, - пообещала Ярче. – Но ты рассчитывай лишь на себя. Есть только ты и твои страхи.
Ну, что ты ссышь, подруга, когда страшно?

- Ссу. И сру мелким горошком, - развеселилась Полина Гонзика любимой фразой, неожиданно ощутив прилив незнакомой ранее ей дерзости и безоглядной удали.

…

Полина зажмурилась, вдохнула, выдохнула.
И шагнула, будто в омут.

В классе сразу стало тихо.

- Руслан, ко мне, - в дрожащем голосе малышки звучала несгибаемость клинков Хитоны. Попробуй только не исполнить повеленье!!!

Тот осторожно подошел, будто усрался, и воровато озираясь. Несмело и пугливо.
Зная, с тем, что сейчас произойдет, ему не справиться.

- Я хочу, чтобы ты запомнил, чтобы все запомнили: Я – ЭТО Я, а не то, что вы себе вообразили.

Получилось здорово.
Кратко и сильно.

Потому что за этим последовала …

Пощечина. Оплеуха. Затрещина. Плюха. Зуботычина.
Хлесткий удар наотмашь ладонью по лицу.
Подача и отдача подлецу.

Можно называть разными словами То, Что последовало или придумать новые.
А можно насладиться Силой, возникшей из слабости былой.

Это был своеобразный щелчок поворота тумблера из положения «Выкл» в положение «Вкл».

Включилось нечто. Запуск состоялся. С этого момента пошла новая жизненная история.
И Полина это знала.
Она села за парту, улыбаясь и светясь от Счастья. От Себя.

Учительница прокашляла ступор и урок возобновился.

Но девочке не до занятий было. Ей восхищенно улыбались ее друзья. Гонзик, Горн, Ярче, Алан, леди Тейлин. И она благодарно улыбалась им.

Учительница окликнула ее.
Выяснение отношений – это хорошо, считала она (самой с обидчиками так разъясниться захотелось, но ведь урока не срываю!), но отвечать на ее вопросы – долг учеников.

Полина встала, широко распахнула глаза и принялась шпарить ответ. Этому ее научила Ярче.
Широко распахивать глаза и подключаться к базе данных, безошибочно считывая ответы, которые хочется услышать вопрошайкам. Произносить то, что от тебя хотят услышать, не особо вникая  в суть.

Когда она закончила, друзей уже не было рядом. Но она знала, ей стоит только захотеть встретиться, как встреча состоится. А еще, она может постоянно быть там, в чудесной Хасе, и одновременно здесь, в неожиданно ставшем гостеприимным мире.

Как этот маленький игрушечный дельфинчик, оставленный ей в подарок.
Симпатичный отзвук Счастья для этого мира и Сокровенное в Необъятном Реальном.



Преддверье новой встречи


На горизонте Алана нарисовалась встреча.
С людьми.

Прислушиваюсь к ощущеньям с удивленьем.
Приятные они!
Неясность предвкушенья.
Мерцающие Счастьем огоньки …

…

Раньше я жутко ревновала Алана к людям. Теперь только посмеиваюсь, глядя на их потуги заполучить его в свое пользование.
Все начинается одинаково и одинаково заканчивается.

Начинается с обожания, они надышаться на него не могут.
Ну, а потом, тот самый суп с котом!
 
Люди считают, что это самое обычное дело – иметь дело с Живым. Они обычны и свою обыкновенность привычно переносят на него.

Обожаю этот момент, остро и жадно переживаю его снова и снова.
Вот оно, то самое бросовое отношение (что так характерно для людей) появляется на горизонте. Вот оно только разворачивается, а Алана уже нет рядом.

Он не рубит сплеча, не делает резких движений, не сжигает мосты.
Легкий шажок в сторону из общего ранее потока.
И этот самый поток уже уносит обычных в их привычное обычное.

…

 Несчетных поцелуев Нам!!!

 Жизнь светится от поцелуев страстных.
 И нет мгновения прекрасней
 Когда нет места мыслям и словам.

 Несчетных поцелуев Нам!!!


- У тебя встреча, милый.
- С тобою? – хитро щурится мой парень. – Новость дня! Шикарнейшая новость!!!

- Я не об этой встрече.
- Давай об этой! Меня уж полчаса, как не целуешь!

- Дались тебе мои поцелуи!
- Вот в том и дело, что не дались!

Целуемся, как ненормальные. Взахлеб, самозабвенно.
Нам поцелуй дыханием.
Не можем мы друг другом надышаться.

И я шепчу, а на губах моих живет его огонь.

- Алан, ты рад, что я – такая классная?
- Я просто счастлив!

- Ты меня любишь? - я так часто напрашиваюсь на его признания, что рискую надоесть повторами.

Заело меня что ли?!! Доиграюсь же!!!

Но мой любимый реагирует совершенно неожиданно, радостно и пылко:
- Точно! Я же тебя люблю!!! Спасибо, что напомнила!

Я открываю рот, он полон ответного сарказма, но, слыша продолжение, блаженно затихаю.

- Это так классно, любить тебя и быть тобой любимым …

И обнимаясь, мы исчезаем, как отдельное.
Миг нашего слияния, миг восторга. Но суть одно: Реальности Мгновения.

Вот потому-то так прекрасны, прекрасные объятья наши и исчезновения …

…

- Тебе желательно отдохнуть, солнышко, - мягко напомнила я. – Поспи.
- Не буду я спать, - ворчливо отозвался Алан.

- Тебе хорошо бы отдохнуть. Ну, пожалуйста!
- Ты вынуждаешь меня прибегнуть к хитрости, - пробурчал он. – Я прикрою глазки, а спать не буду.

- Вот и умничка!

Он терпеливо смотрит на меня, как на недогадливого ребенка.
Дались ему мои поцелуи!

Получай свои поцелуи, Алан!!!

Он затих, а потом зазвучала песенка из-под одеяла: - Я немножко позеваю, но совсем не буду спать … Я немножко позеваю, но совсем не буду спать …

…

- Потягушечки, потягунчики, потягулечки! Ну вот, мы и проснулись!!! – я ласково ерошу волосы Алана.

Он исподволь посмотрел на меня, все ли со мной в порядке, и зарылся в одеяло.

- Ну, как поспал?
- Я вовсе не спал, - раздался голос из недр постели. – Лежал с закрытыми глазами, пока ты думала, что я сплю.

- Вот видишь, ты меня перехитрил.
- Еще как! – его вынырнувшее лицо светилось детским веселым лукавством.

- Что за напевочка у тебя? Я спела ее по инерции, теперь зеваю, засыпаю от твоей колыбельной. Что ты в нее добавил? Люли-люли, сонные пилюли?
- Люли-люли, миру дули. Ты крутишь миру дули и ускользаешь от него.
А что моему солнышку не спится?

- Я привыкла, что ты встаешь рано.
- Я встаю вовремя. Я ничего не делаю рано или поздно. Я все делаю вовремя.

- Как скажешь, любимый.
- У меня сегодня игривое настроение, поэтому утренний секс будет игривый!

…

- Люблю тебя, - шепчу в восторге жарко.
- Так я тебе еще не надоел?!! Мое общение не надоело?!!

- Я всегда тебя хочу. И твоего общения …
Еще, и еще, и еще, - ответила я и, подумав, добавила. – И еще …

…

Мне любопытно: что же будет? Так сладко предвкушение мое!

- Что чувствуешь ты перед встречей, Алан? Что предстоит? Что про нее тебе ИДЕТ?
- Да ничего. Сплошная неизвестность.
Я ничего о ней не знаю и я в нее шагаю. В Не знаю из Не знаю. А значит, из Себя в Себя шагаю.
Шагаю в Необъятного Себя …



Не знаю
Легко и Просто


Очередная встреча Алана с людьми.
Я вспоминаю первую. Вот это была тема! Хоть я тогда хотела одного: обнять его, и пошли все эти люди куда подальше!
По прежнему, не знаю: на какого хрена, ему все это надо?!!

Но те хоть были в Теме.
И взяв свое, живут своим.

А эти, словно кровососы, им только кровь Живого подавай.
Чтоб жить его дыханьем. Его сердцебиеньем.
Чтоб Радостью его питаться, от боли избавляться-оправляться.
Чтоб новой болью наполняться. Теперь ведь есть куда сгружать.

Прилипли, не отстанут.

Гады!!!

…

Встреча эта напоминает мне работу тира.
Стрельбу в мишени, без ожиданья выстрела в ответ.
Патронов жменя есть и их охота выпустить туда, где свет.
И чтобы все достигли цели.
Потом похвастаться лохмотьями мишени.

Щелчок вопроса. Их не счесть – не перечесть.

- Вы отрицаете память?
 - Не выдумывайте. Ничего я не отрицаю.
Память, по сути, не что иное, как разновидности иконок-ярлыков компьютерных игр на мониторе вашего восприятия. Кликая по одной из них, вы по умолчанию соглашаетесь с данной игрой, ее условиями, требованиями и последующей запрограммированной динамикой.
Игра – это круто, пока вы не заигрываетесь, забывая, где выход.

- И где он?
- Где и вход. Не включайте, а если включили и вляпались в сюжет, играйте по полной! Так, чтоб затошнило!
Тогда поняв, ЧТО несет каждое обращение к ярлыкам, вы отвернетесь от них.
А там  всего лишь один шаг, один поворот головы к осознанию, что все содержимое монитора восприятия и есть сплошные ярлыки и папки с ярлыками.
Легкий поворот головы и вы видите монитор – мелкой деталью Всего, крохотным пятнышком, ранее таким могущественным и притягательным, а теперь смешным и нелепым.
Вот теперь вы можете, если захотите, ИГРАТЬ. Ранее играли вами.

- Причем тут память? - включил дурака оппонент Алана.
- Ярлыки – ваше так называемое знание и узнавание – это то, что вы зовете памятью, - терпеливо поясняет Алан. – Обращение к ярлыку означает согласие с неким сценарием, готовность исходить не из Себя, а из неких предписаний и предпосылок. Игнорируйте ярлыки, и памяти, как ни бывало!

- То, что вы предлагаете, по сути, элементарный склероз!
- То, что я вам предлагаю, по сути, исцеление от вашей элементарной глупости. Назовите хоть что-то по-настоящему ценное, чего не следовало бы забыть, оставить в покое и не помнить. Что-то такое, что вам действительно хочется помнить.

- Ну как же! А мои дети!!! Я их люблю!
- Если вы любите детей только потому, что помните о них, как о своих детях и о тех, кого следует любить – можно только посочувствовать и вам, и им, и этому миру, в котором происходят подобные вещи.
Узнавание происходит вне всякой памяти. Если нечто родное возникает на вашем пути, оно тут же узнается, тут же откликается в вас узнаванием. Оно и не возникает без вас, оно вызвано вами, проистекает из вас, происходит в вас.
Это, по сути, не только ваше узнавание родного. Это еще и узнавание вас родным.

Нет ничего такого, чего не следовало бы забыть. То, о чем вы говорите, просто мусор.
Мусор, которым вас загрузили, чтобы вам некогда было поднять голову, чтобы снова можно было вами помыкать, снова погонять вас в том направлении, которое выгодно таким же, как и вы, только более хитрым и изворотливым.

Склероз – это неспособность справиться с объемом накопленной информации.
Безпамятство – это выход за рамки чужих пыльных установок, чужих ограничений и чужих страданий.

Это выход.
Это Доверие к Своей Исконной Природе.
Необъятный Простор, коим вы и являетесь по Сути.

Подняла руку очередная жертва.

- Я в тупике. Толкаюсь из стороны в сторону и натыкаюсь опять же на тупики! Что делать, чтобы выбраться?
- Очень часто тупики – ваше собственное наказание. Вас приучили стоять в углах за так называемую провину, так называемые старшие. Когда что-то в вас вам кажется плохим, вы ставите себя в углы-тупики. И только, когда вырастаете из поведенческих комплексов старшести-младшести и поднимаете голову, вы видите тупик ступенькой.

Та жертва усмехается самодовольно из милого ей тупика.

- Столько всего вокруг, поди, разберись, что главное!
- Ну, с этим-то как раз все ясно: главное – это я. Потому что все остальное приходит и уходит. Я же остаюсь всегда.
Я с главным разобрался.

Вы разберитесь с главным для себя.
Удачи вам с собою разобраться и с вашим главным для себя!!!


И выстрел новый. Стреляет научный бородатый дядька. Серьезностью исходит из себя. К чему вопросы?!! Можно просто плюнуть или булыжником швырнуть!

- На уровне логики это не выдерживает никакой критики!
- Да, с логикой не поспоришь. Безошибочна, утонченна, элегантна. И безжизненна.
Это не вопрос логики, понимания. Любая разновидность понимания – это мания мелкой лошади.
Происходящее необходимо прочувствовать, поймать его кураж. Вы же рубите фишку?

- Рублю, - насмешливо ответил бородач.

Алан внимательно посмотрел на него и покачал головой: - Не рубите.

- По-вашему, человеческое достояние – глупость?
- Я не утруждаюсь давать определения неинтересному. Меня не интересует то, что меня не интересует.

…

А вам собравшимся, когда не интересно, зачем вы собрались?!!

…

Еще один щелчок курка.

- То о чем вы говорите, вопиющее отсутствие всех принципов…
- И Мое Присутствие. И ваше.
Принципиальность ваша, сродни привычке к глухоте и слепоте. Повязке на глазах, в ушах затычкам.
И глухоты со слепотою перекличкам.

Тревожный признак: мой парень напев рифмованный включил. А значит, подобрались близко люди.
Вплотную.

- Вы говорите о Легко и Просто… - выстреливает хмуро тетка.
- Не только Говорю, Живу, Дышу! Я и есть Легко и Просто!
Жизнь ничего не знает про сЛОЖНОЕ.
Потому-то Легка и Проста.

- Когда все время уходит на работу, то не до легкости и простоты!
- Тяжела жизнь подневольных
 И привольна у тех, кто вольны!

Удачи быть Себе Собой!!!

- Но нет других возможностей, кроме этой!!!
- Как бы ни было плохо тебе – все твое.
Твоя аллергия к чуду.
Ты улыбнись и смекни: тебе так удобно. Иначе, ты был бы повсюду.
В любой вероятной возможности.
Лишь намекни …

- Даже, если это возможность, то она преждевременна! – не унимается, пытаясь переспорить неуёмная тетечка. – Если я не готова к ней, то это тогда и не возможность никакая!
- Постучалось Счастье в двери. И опять не вовремя!

- Я разочаровалась в вас, Алан. Не добрый вы и боль других вам, как вы там говорите...? «Не в тему»!
- Ах, какой вопрос! – вдруг восхитился Алан. – Ну, просто МОЙ вопрос! Он для меня ответом! Немного подождите,  его сейчас я запишу!

«ВО МНЕ РАЗОЧАРОВАНО НЕСЧАСТЬЕ И БОЛЬ ЧУЖАЯ МНЕ НЕ В ТЕМУ!!!».

Я ТАК вам благодарен!!!

И снова выстрел, безвопросный. К чему вопросы, когда народу масса собралась и можно с удовольствием вещать. Заблудших просвещать!

- Я вам хотела рассказать о боге…
- Давайте, расскажу я вам о вас!
 
Вы счастливы?
На этот риторический вопрос вы можете не отвечать.
Теперь, надеюсь, что не станете печальную мне мудрость предлагать.

Глупее действа не сыскать, чем пребывать у несчастливого!
Его стенания и жалобы выслушивать.
Его заразное дыхание вдыхать.

Ропот слышится по залу.
Что ж не уходят те, кто в оскорбленьи ропщут?!!

А мысль-змея вьется рядом, плюётся ядом: «Не пора ли собираться, потихонечку смываться!».
И слышу я насмешку в тоне, вдруг Алан обращается к себе:

- Когда ты ноешь, снова-снова, по поводу нытья иного – ты просто ноешь, Алан Лига.
И не Легко и Просто, когда ты жалоб распускаешь сопли…
И безразлично, какой повод.
Какого цвета поводок…

Мой парень щурится открывшемуся знанью. Живет его по полному.
Всю боль его по полной проживает.
Всю тщету прежних снисхождений.
Кого, к кому?

Миг встречи Алана, Себя с Собою.

И потому молчит так славно, сладко.
Молчит, и я дышу его молчаньем.
Небесной свежестью молчание его.

Очередной вопрос – очередным предлогом – зубами в горло впиться и кровушки живой напиться. Пока им отвечают, замечают, их уговаривают вновь ожить.
Как Алан не устал от них?!!

И понимаю вдруг, устал.
Напевные слова я слышу. Они всем отрывают крышу.
Да, нытики его достали! Заговорил, наполную, мой милый оберегами-стихами:

- На заунывные вопросы отвечайте сами. Хотите, обратитесь за советом к маме.
К пророкам, гуру, мудрецам.
К их детям, внукам, их отцам.

К богам. Аллаху, Иегове, Раме…
К законам, обществу, морали…

А нет, так обратитесь к атеизму. Капитализму, коммунизму. Онанизму.

- А я не знаю, - с улыбкой Алан отвечает, тихонько головой качает. – Я НЕ ЗНАЮ.
А вы для дел своих ищите знатока. Кто знает о печалях ваших, о бедах и страданиях наверняка.
Быть знающим ответы на вопросы ваши – всего лишь означает, быть одним из вас!


Все в шоке, кто собрался мудрости послушать и с аппетитом Алана покушать!
В просрации полнейшей, как любит Ярче говорить.

А баламут, обняв, меня уводит и мне на ухо шепчет, словно песенку выводит:

- Какое дело мне до мертвецов? Да никакого дела!!!
Теперь я ничего не знаю о несчастьях.
Не знаю и не узнаЮ.

Легко и Просто. Я НЕ ЗНАЮ.
Как ползать, я не знаю!

Я летаю! Я пою!

Живых Полет – от Радости Летать. Восторга удивляться-удивлять.
Удачи нам, Живым, и Радости Полета!!!
Любимая, айда летать!

Мой организм мечтает о полетах и ни в какую не желает ползать …



Спасибо Вам за Вашу Радость


Алан идет вприпрыжку, как мальчишка.
Оглядывает всех и озирается по сторонам.
Он, как сияние сплошное. Неудивительно, что всё вокруг сияет.

Две смеющиеся девчонки пробежали мимо.
Целующаяся парочка в тени деревьев.
А вот уже другие влюбленные радуются встрече.

Деревья просто ошеломляют своей зеленью.
Птицы порхают с ветки на ветку, заливаются восхитительным разноголосьем.
Кошка-мамаша, усердно моющая своего котенка, пока его братики и сестрички  резвятся, смешно прыгая и кувыркаясь в траве.
Улыбающийся малыш с очаровательными ямочками на щеках.

Все это встречается на нашем пути.

- Удачи Вам, Солнышки, Счастья и Любви!!! – благодарно шепчет Алан каждому чудесному проявлению. – Спасибо Вам за Вашу Радость!!!

- Нам пора в Хасу, милый, - я уже предчувствую грядущее событие и мне не по нутру его изощренная жестокость. – Нам пора, мой хороший!
- Да, конечно, - он одаривает меня упоительными объятиями и блаженными поцелуями. – Сейчас, моя радость, еще чуть-чуть.

Он безмятежен и доверчив, как младенец, и мое сердце ёкает и внутри все обрывается за секунду до катастрофы.

- Слышь ты, урод!!! Чё лыбишься, придурок?!! Жизнь медом показалась?!!

Я зажмуриваюсь от боли Алана. Вот это удар!!!

Ох, не зря опытные пытальщики применяют этот способ.
Он безотказно убийственен.
После чудовищных пыток, которые выдерживает жертва, ее выпускают.
Ванна, чистая одежда, хороший ужин.
Все, чтобы клиент почувствовал снова прелести свободы.

Потом грубо водворяют в камеры и пытки возобновляются.
Теперь любое маломальское воздействие особенно болезненно, безнадежно и невыносимо.

Суки!!!
Вам нестерпимо чье-то счастье?!!
Я открываю глаза и в них смертный приговор всему.
Краткий, неумолимо неотвратимый, крупными буквами, на всех мыслимых языках.
Окончательный и бесповоротный ****ец.

Но мой парень хохочет в ответ.

- Ну, наконец-то!!! – он окидывает взглядом окрестности и говорит этому чертовому миру. – Спасибо, Солнышко, огромное спасибо!!! Спасибо тебе за то, что ты такой, какой есть! Привязаться к тебе было бы верхом глупости. Удачи тебе, Счастья и Любви!!!

Нежно целует меня и доверительно сообщает:
- Нам действительно пора. Я не буду скучать по здешней атмосфере достаточно долго, чтобы мы могли, как следует, повеселиться!

И увлекает меня, а на окрик козла отвечает с усмешкой: - Удачи! Она тебе, ой, как понадобится!

Тот, кричит в ответ какое-то оскорбление, но Алан счастливо улыбается.

И я улыбаюсь, когда вижу, как плотно обступают козла Гонзик, Горн и Ярче.
Когда замечаю ярость Гонзика, окаменевшее лицо Горна, злые слезы в глазах Ярче. 
И ледяную маску смерти в лике возникшей, словно из ниоткуда, Тиссы.



Мы


- Значит, с несчастьями покончено?
- Несчастья мне не интересны.

- Я помогу тебе в этом. Если тебе вдруг захочется окунуться в них, знай: с некоторых пор я чувствую все, что чувствуешь ты, - как можно мягче стараюсь донести до любимого новость. – И ко всему прочему, ощущаю твою боль.

Он смотрит на меня с состраданием, нежно и немного жалобно.
Потом бережно берет мое лицо в свои руки, заглядывает в глаза и просит: - Прости. 

- Значит, на хрен боль?
- На хрен! Во мне разочаровано несчастье и боль чужая мне не в тему.
А моей боли давно нет. Она  растворилась, испарилась, выработалась.
И повергать любимую в боль, да еще к тому же в чужую – верх свинства!

- Рада слышать!
- Люблю тебя!

- А я тебя!

…

- Алан.
- Да, любимая.

- Я хотела уберечь тебя от боли, напоминая о том, что ощущаю все происходящее с тобой. И не хотела помешать твоим играм, только потому, что испугалась ее. Я готова делить с тобой всё, любимый. Не позволяй моему эгоизму влиять на твои решения.
- Это эгоизм с моей стороны вовлекать тебя в болезненность, только для того, чтобы покрасоваться в одеянии жертвующего собой святоши.
Пока это касалось только меня, я мог играть роль спасителя и благодетеля рода людского до всирачки.
Но я, похоже, уже обосрался на этом поприще по полной программе. Обосрался чужим дерьмом и меня тошнит от всего этого.
Мне не интересно дерьмо, тем более чужое.
Пусть каждый разгребает сам свое.
А я буду счастлив что бы там ни отражалось в зеркалах мира.

Раньше я говорил: «Если в зеркалах творится хрень несусветная, плюнь и разотри. Возможно, от протирания они станут чище».

Сейчас мне надоело Зазеркалье, я возвращаюсь Домой, что бы Это ни означало.

- Ух ты, какая пламенная речь!!!
- Впечатлила?

- Еще бы!!! Позволь вставить свои пять копеек. Ты и есть пресловутый Дом.
Ты – Он и есть, любимый.



Хинея


- Приснись, приснись, рыжий лист… хреновый… - грустно напевает Хинея.
- Кленовому листу во сне присниться? – Алан тут как тут. – Легко! Да, я тебе, любимая сестренка, охапку листьев принесу! По снам твоим по всем рассею-раскидаю.
Удачи по листьям тем бродить, в Покое, Радости, Восторге и Любви!!!

- Похоже, отбродилась, - печально шутит Алана сестренка.
- О, контрабандная  печаль в моих владеньях! – радуется Алан. – Ее я на таможне изымаю. Ее провозы запрещаю… Как, кстати, поживает Марк?

- Поговоришь со мною, Алан?
- А может, лучше с Лин? Догадываюсь, о чем речь пойдет.

- На этот раз не угадаешь. Марк меня не любит. Предложил мне жизнь без секса.
- А ты? - смеюсь.

- Я согласилась, сказала: «я сейчас приду», и сразу к вам, - моя подружка просто в шоке. Могу ее понять!
- Тебе, действительно, ко мне!

- Удачи, солнышки!!! – нам Алан машет и уходит.

…

- Это что-то невероятное!!! – восклицает удивленно и счастливо Хинея. – У меня просто нет слов, чтобы ЭТО выразить!!!
- А ты боялась!

- Без секса, оказалось еще больше его, но КАКОГО!!! Но не это главное, все это дополнение. Мы ощущаем друг друга, как единое, НЕПРЕСТАННО.
- И проживаете все не как он и она, а целиком.

- Да. И НЕЖНОСТЬ, сплошная НЕЖНОСТЬ. Море, океан НЕЖНОСТИ!!!
- Хинея, милая, мне пора. Алан зовет меня.

- Марк включает во мне еще большую нежность, и я бегу к нему, сломя голову.
- Я уже сама сплошная нежность. Алан целует меня внутри, где-то глубоко-глубоко и я … исчезаю.

- Беги, - машет подруга исчезающей мне и исчезает сама.



Лонки


Наука тоже мне!
Любому Мертвому для продолжения его историй необходимо зацепиться в головах других.
Так делают все и повсеместно. Как память, притворяясь прошлым.

Чтоб о тебе хоть кто-то знал. Ведь, забывание подобно смерти. Когда забыт покойник, то для него забытость означает окончательную смерть.

Остаться в строчках Книги Мертвых, где каждою страницей человек.
В страницы жалкие вписаться, принять прибежищем зыбучесть сновидений спящих, согласных твой навеянный мираж, как собственную память принимать.
Где Мертвому еще себе надежное убежище сыскать?!!

Я – тот, кто знает. Не зря, поэтому возглавил клан.

Цепляться за головы людские – опасная и ненадежная затея.
А быть известным Магу, сродни Бессмертию, а не вписанию в бумагу, практически Бессмертным быть.

Вот частью стать Живого, это да!
Его кошмаром неопределенным и неуютным зыбким вспоминаньем, каким-то объяснением и оправданьем.
Ответом на какой-нибудь вопрос.

- Кто в ответе за всю смуту? Ответом: - Мертвые, будь они неладны.
- Кто именно? Ответом будет: - Лонки.

А это самый замечательный ответ.
Для нас.
И для конкретного меня.

Мне именем – названье клана Лонки, и в имени его – вся сила клана Мертвых.
И сила та – моя.



Спешит к нам с сообщеньем Тисса


Я спешу. И как тут не спешить, не торопиться!
Объединились Темные в одну большую силу. Над ними Лонки главным. Вот-вот начнут атаковать.
Да, дело дрянь!
Скорее к Алану. Успеть бы!!!

- Здравствуй, Тисса, - мне Алан радостно объятья открывает.
- Алан, срочно … важно … - срывается мой голос на фальцет. 

- И не обнимешь?!! – по-детски удивляется мне он.

И улыбается так мило, с восторгом детским. Шаловливо.
Ну, как тут не обнимешь!!! Как тут не обнять!!!

Я обнимаю, понимаю: таю, растворяюсь, исчезаю, улетаю …

Кто будет говорить о горестях?
Кому?



Простите, милые мои


- Я предложил собраться всем, чтоб попросить прощенья! – негромко Алан произнес и мы затихли, перестали говорить. – Я всех втянул в истории свои, не спрашивая в радость вам они или в обузу.
Прошу прощенья-упрощенья за все, что было в тех историях печальным, пыльным, мертвым, затхлым. Не в Радость и не в Тему, а в похороны и систему.

Мы зашумели: - Что ты, Алан?!! Все классно!!! Классно и прекрасно!!! Все в Радость, в Тему, не в похороны, не в систему!!!

- Я рад, раз так! Хочу я, чтоб мы знали:
Основа – мы, а не истории о нас.
И, если счастье наше в отсутствии любых историй – я пальцем не пошевелю, чтоб их создать!

Нас Алан взглядом ласковым обводит и снова говорит.

- Ко всеобщей Радости и Счастью, Радостен и Счастлив я!

И вас зову я к Радости и Счастью. К Себе.
Зову вас к Радости и Счастью. Моим и Каждого к Своим.

- Хочу еще, вас пригласить в Блаженство. Блаженство Красоты Незнания иного, Незнания чужого.
В Блаженство приглашаю вас Блаженством быть …



Здесь Маг прошел
   

Тихо в нашем королевстве.

Блаженством льется Тишина.

…

Я иду, словно плыву в Блаженстве. Ощущаю Ее не только кожей, а всем нутром.
Такое впечатление, что движешься в ласковом потоке воды, теплом и прохладном одновременно.
И упоительно поет и замирает все внутри, как в детстве на качелях.

Однажды Алан так сказал, и когда его не поняла, со мною прокатился на качелях.
В Детстве.

…

Встречаю Ярче.
Сидит под деревом, прикрыв глаза в усладе, а чуть поодаль Гонзик на траве лежит в нирване.

Здесь Маг прошел.
Чуть дальше Горн в восторге шалом, улыбка на губах блуждает.

Хинея не успела убежать, бедняжка. Как солнце излучается сияньем.
А рядом Марк весь в упоении экстаза. Тихонько что-то напевает. И смехом песни прерывает. И снова что-то напевает.
И снова Детством смех его.

А дальше Дан в глубоком упоеньи. Горит восторженным костром до неба.
А вот и Тисса. Детская доверчивость мордашки блестит слезами Счастья. И улыбкою блистает. И напряжение ее сникает, исчезает, тает.

Помощников без счета тут и там. Все лыбятся, все в полном восхищеньи.
Приходится мне через них переступать.

Видать, у Алана Любви в избытке.
Сплошное Счастье Легкий и Простой.

Ах, какая Безмятежность!!! Покой, Блаженство, Пустота и Тишина.

- Попалась, милая!
- Попалась. А наслаждение закончилось, мне не осталось?!!

- Люблю, когда ты шутишь, славная моя. Тебе осталось всё!!!
- Так я попалась и попала. Попала в сказку!

- В лучшую из них!
В отсутствие всех сказок.

В Настоящее.
В Реальность.
В Живое …

Живое для Живых …



Лонки


О, миг триумфа, ты прекрасен!!!

Надеялся когда-то кто-то в Клане Лонки, что станет главным он из Кланов Мертвых?!! И станут под его знамена все и присягнут на верность без вопросов.
Конечно же, мечтал, иначе б все не затевал, основывая Орден Темный!

Лишь миг назад мне кланялись все Главы Кланов и умоляли их возглавить.
Такие шансы упускать нельзя!!!

И я согласье дал и их присяги принял.
В Хасидию лазутчиков отправил-отрядил.

Ах, Алан Лига Легко и Просто!
Не справиться тебе, твоим дружкам с такою силой!
А значит, время побеждать!!!

…

Осталось лишь дождаться разведчиков. Их возглавляет Дэвих Лонки, отчаянный, жестокий, хитрый Мертвый.

Так странно, когда-то и у меня имелось имя. Теперь лишь имя Клана Лонки именем моим.
Заведено так исстари.
Вся сила Мертвого Семейства Лонки в его Главе и именем ему вся сила Клана.

Теперь мне именем вся Сила Темных!
А вскоре именем моим мне будет Всё!!!

…

А ведь не так давно я был убит, и был готов пройти через рожденья муки.
А, может, и не был готов, раз в подвернувшееся тело смог внедриться.
И Клан возглавить исхитрился-умудрился.

Ах, если б знал ты, Алан Лига Легко и Просто, кто скрыт за маской твоего врага!

…

А вот и Девих.

Он люто ненавидит Лигу, как все новички.
Хотя напрасно, у ненависти руки коротки. Сильны жестокостью своею, но поспешны, и этим неумелы, коротки.

Я предлагаю жестом: говори.

…

- На Хасу не попали мы, Она не подпускает чужаков. Но видели со стороны достаточно, чтобы понять: они сошли с ума. Поют, танцуют, веселятся. И все, танцуют все! Все! И даже Тисса! И к битве не готовятся нисколько. Пора атаковать. И им хана!!!
- И кто же поведет бойцов?

- Конечно, я!
- Так говоришь, танцуют-веселятся. Про нас не знают ничего… Ну, вот и всё, - печально усмехнулся Верховный Темный. – Вот и всё!

- Так мне атаковать?!!
- Готовься к Изначалью, Дэвих Лонки. Всем нам хана! Он ничего о нас не знает!

- Да, он не знает, время их громить. Настало время победить!
- Он ничего о нас не знает. А, значит, нет нас. НАМ хана!!!

Верховный смотрит в небо долго, потом на землю взор уставил.

- Да уж, да уж, странно пожил! И жил ли, Тиболт, ты?!!
Как во сне все было. Обидно быть мне сном чужим! Нелепой грезой чьей-то. Кошмарной несуразицей бредовой…
А столько раз уж мог не быть! Всё норовил остаться, зацепиться. Любой ценою быть.

Ценою Жизни?!!
Несомненно.

Ну, что ж, пора прощаться.

Кто бы мог подумать! Он обо мне не знает.
Был ли я?



Танец Жизни
Танец Нас


- Ну, вот и всё. Истории концовка.

Удачи всем нам, Счастья и Любви!!! Истории вот этой завершаться.
Нас Новое заждАлось-заждалОсь!!!

Давайте завершим Сию Историю. Прекрасную, Чудесную, Веселую.
Закончим Праздником. Как следует, повеселимся. Чтоб от Истории устать.

Чтоб, отдохнув, начать могли мы Новую, Прекрасную, Чудесную, Веселую.
Веселью нашему под стать …


- Спасибо, Алан! Спасибо, Алан!!! – звучит отовсюду.
- А мне за что спасибо? За то, что отражаю я вашу собственную красоту?!! Спасибо вам!!! Спасибо нам!!!

- Спасибо нам!!! Спасибо нам!!! – звучит со всех сторон.
- Давайте танцевать с Дождем, - нам предлагает Алан. – Танец Дождя. Так хочется Дождя!

- Так, значит, будем ждать Дождя?
- Кто-то будет ждать, а кто-то веселиться. Веселиться буду я!
Кто-то будет ждать, а кто-то веселиться. Веселиться буду я!!!

- И я!
- И я!
- И я!!!
- И я!!!

- Кто-то будет ждать, а кто-то веселиться. Веселиться буду Я!!! Я!!! – теперь это песня.

…

Первые капли испарялись на разгоряченных лицах.
Потом раздался визг восторга.
И Дождь зашелестел восторженно в ответ.

Шлепанье босых ног и плеск потоков неба вливались в общее веселье.

 - Хорошо, что облака делают пи-пи. А не ка-ка, - слышится радостное.

И все радостно подхватывают:

- Хорошо, что облака делают пи-пи. А не ка-ка!!!



Алан Лига Легко и Просто
http://legkoiprosto.ucoz.ru/