Казус спортсмена

               

               

История эта приключилась много лет назад. Преподавал в нашей школе математику и астрономию Валериан Филиппович Какабадзе. У него было две, как теперь говорят, фишки. Первая – фотография выпускников Кутаисской гимназии, на которой он снят вместе с Владимиром Маяковским – они были однокашниками. Время от времени он ее приносил в класс и демонстрировал, забывая, что уже проделывал эту процедуру неоднократно. И вторая – это мотивация астрономии как лучшего из всех преподаваемых предметов, которая сводилась к тому, что при подготовке к очередному уроку можно было вместе с одноклассницей сидеть на крыше до позднего вечера, а то и ночи. И возражений со стороны взрослых на эту, неслыханную по тому времени распущенность не должно было последовать – учебный процесс, как- никак.
  Это был премилый пожилой человек, проработавший в школе более сорока лет и которого вроде бы  удивить было трудно. Но удивили.
Поскольку школа наша была спортивной, то время от времени в нее переводились спортсмены из других школ. Так и в тот год. Мы были в 10 классе, когда появился очередной новый ученик Элгуджа М.– красавец баскетболист, из-за которого не одно девичье сердечко екало. Всем он был хорош – и товарищ отличный, и спортсмен прекрасный, и весельчак и балагур. Только вот с математикой было туговато, а если честно, то совсем никак было у него с этой точной наукой, что, впрочем, настроения спортивному дарованию не портило, потому как мяч в кольцо попадал исправно, впереди были соревнования и поездки по городам необъятного Союза, да и жизнь сама по себе приобретала приятный оттенок бесконечного праздника.
  Подошла четвертая четверть, и на носу оказалась очень важная контрольная,
решающая не только для четвертной оценки, но и годовой. Готовились, конечно,
корпели над примерами и задачами, обхаживали отличниц, к которым в обычное
время относились с прохладцей, и т.д. Наконец наступил день контрольной работы.
На доске, как обычно, четыре варианта примеров. Сидим, скребем затылки,
соображаем. Тут Элгуджа обращается за помощью к нашей отличнице Мариэтте – выручай, мол. Та  передает ему тетрадь и шепчет: «Там, в конце, эти примеры 
есть, спиши». Элгуджа, не торопясь и не мудрствуя лукаво, переписывает с доски условия примеров, ставит знак равенства и вписывает в ответы то, что написано в конце  тетради, тем самым досрочно, можно сказать, закончив работу. Сидит,довольный собою в частности и жизнью вообще.
  Наступил день объявления оценок. Валериан Филиппович входит в класс и по списку, в алфавитном порядке, объявляет оценки. Но при чтении фамилий на букву М не называет фамилии нашего спортсмена, а читает список дальше. На недоуменный вопрос Элгуджи: «А где же моя оценка?» - сухо говорит: «О психическом состоянии ученика М я вынужден буду доложить педсовету школы». Естественно, класс был заинтригован. Упросили доброго, но шокированного математика показать контрольную работу одноклассника. Просмотрев ее, класс буквально завалился от хохота, а бедный Элгуджа, ничего не понимая, удивленно моргал своими роскошными ресницами и рокочущим басом вопрошал: «Что там, а что там?», будто понятия не имел о том, что у него в тетради написано. Оказалось, что примеры, о которых шла речь, действительно были в конце, но не тетради, а записей, которые кончались где-то в середине тетради. А в конце тетради красовались, в своей непоколебимой математической логике, алгебраические формулы, которые и вписал в ответы наш одноклассник, посчитав их за решения примеров.
   Как говорили близкие к нам учителя, реакция педсовета на сообщение преподавателя математики была точно такой же, как и в классе, – на серьезном педагогическом форуме стоял гомерический хохот.