загадка

*Уже через полчаса он ехал по утренним, только просыпающимся и наполняющимися жизнью, улицам Парижа. Франсуа любил этот город. Как симфонию, как женщину, как хорошего, старого друга. Узкие улочки, вымощенные многовековой брусчаткой, с радостью принимали его. Бассэ любил оставить машину где-нибудь в центре и немного пройтись. Мужчина чувствовал себя безмерно счастливым, вальяжной походкой идя по очередной пустынной, из-за раннего утра, пешеходной улице и, выпрямив руку, выставив её в сторону, чуть касаться кончиками пальцев стен многолетних зданий. Франсуа словно рассказывал, делился, с этими могущественными, мудрыми улицами и зданиями, своей историей, своей долей. А они всегда трепетно внимали его жестам, не имея возможности что-то возразить. И сам мужчина, подобно Парижу, был одной, безумно красивой внешне, загадкой. Темные глаза, зачастую смиряющее прохожих чуть высокомерным, взглядом из под полуоткрытых век, почти черные как смоль волосы, складная фигура, словно он только что сошел с пьедестала зала античных статуй в Лувре. И Франсуа порой доходил до мысли о том, что он и сам до конца не знает себя, как не знают родной город парижане. Ведь зачастую бывает, что забредший случайно француз, открывал для себя новую, незнакомую ранее улицу в городе, который знал с детства. Так и Франсуа, очень часто, не понимал себя и терялся в многочисленных тропах и аллеях, которые вели к разгадке его души.  Но было одно здание во всем Париже, которое доводило молодого мужчину не до простого восторга, а до трепетного исступления. Завидев Собор Парижской Богоматери, Франсуа всегда начинал идти медленней, выпрямлял спину и поднимал голову, отдавая дань его величию.  Он испытывал благоговейный страх и почтение перед этим собором. Утром на площади, к его огромному счастью, почти не было людей. Это позволило ему спокойно подойти к одной из стен Собора и, прислониться к ней лбом, сбивчиво шепча молитву, которую он смутно помнил из детства. Франсуа чувствовал себя маленьким мальчиком, прижавшимся к коленям отца, которому можно обо всем рассказать. Франсуа чувствовал, словно он был виноват, что смел усомниться в своих силах, что посмел почти сдаться. Он запрокинул голову, смотря на голубое, весеннее небо и замер, восхищаясь его чистотой и красотой, слушая песни птиц.  Нужно было зайти внутрь, но что-то словно держало Бассэ. Он ещё раз вспомнил слова младшей сестры и ступил внутрь величайшего и старейшего собора Франции, погружаясь в мрачную, тусклую атмосферу обитавших в нем святых отцов, которые хмуро смотрели на столь раннего гостя. *