Выхода нет

Автор: Yuu_Sangre
Фэндом: Ориджиналы
Персонажи: м/м
Рейтинг: PG-13
Жанры: Слэш (яой), Ангст, Драма, Даркфик, POV, Songfic

Размер: Драббл, 3 страницы
Кол-во частей: 1
Статус: закончен

Описание:
 Почему же мы вновь встретились, неудачники?

Публикация на других ресурсах:
 С указанием авторства и ссылкой на эту страницу

Примечания автора:
 Сплин - Выхода нет



 Темные кудри падают на покрытый потом, но все так же идеально чистый, будто бы освященный моим поцелуем, высокий белый лоб.
 Ты сглатываешь, а мне больше нет сил смотреть на тебя, и я опускаю голову с усмешкой разочарования. Но я не разочарован в тебе, я разочаровался в себе. В жизни.

 Я помню, как ты писал мне стихи кровью. Моя старая школьная тетрадь все еще хранит твой дух, твой образ. Как давно это было. Старшая школа, математические упражнения, синяя клетка на тетрадных листах. Теперь все забылось, этого нет. Нет того, что привлекало меня в тебе когда-то.
 Но я упрямо продолжаю искать это в тебе вот уже третий с нашей размолвки (или разлуки?) год.

 Когда ты не вернулся, я просто сидел и смотрел на падающий за окном снег, а потом встал, закурил и вышел из нашей тогда еще общей квартиры. Я отправился искать тебя, зная почти, где найду. В метро всегда чересчур пахнет смертью, под землей несет смрадом, тысячью сгнивших когда-то тел, сотнями неприкаянных душ, их разложением и болью, когда они заходят и выходят на станциях, читают по пути книжки и внимательно вглядываются в загорающееся табло, будто им есть, что искать там.
 Мне - было. Я искал там тебя.
 Но поезд не пришел, твою любимую - нашу любимую - ветку закрыли, и только одинокая надпись поведала мне о том, что тебя там нет.
 Тебя нет и здесь, сейчас, рядом со мной, хоть ты и сидишь, неуклюже свесив ноги с крашенного подоконника, прямо напротив меня. Какой прекрасный обман зрения, идеальный вымысел. Что ты - мой.
 Иногда я жалею, что не увидел тебя, разобранного на кусочки, на стальных лезвиях рельс, в окружении телекамер, детективов и зевак. Ты всегда хотел побыть хоть чуточку знаменитым. Возможно, смерть предоставила бы тебе такую возможность точно в срок. Какие красивые вышли бы портретные фото для первой полосы "Праймс".

 Ты жмуришься, или мне чудится, что ты жмуришься; падают на остывший подоконник мертвые снежинки, тают на глазах. Голубоглазая зима - девочка на обшарпанной, покосившейся растяжке под моими (нашими когда-то) окнами - тает под твоим дыханием. Ты никогда не любил этот плакат.
 Ее глаза похожи на лед. Твои взгляды казались пулеметным огнем.

 Ты никогда не говорил, холодно тебе или больно. А я вот мерзну.
 Между нами пустота, морозный воздух ясного до хрипоты зимнего дня.
 Я никогда не говорил тебе молчать, не приказывал. Когда молчат - кричат. Это сказал не я, это мертвец на своем мертвом языке. Значит, истина. Ведь и правда похоже на правду.

 Воздух пахнет твоими укусами, хмельными и терпкими, ладаном и отчаянием.
 Ты жеманно трешься щекой о смертельно белое плечо. Трус, слабак, предатель.
 Я так верил тебе, я доверял...

 Много дней прошло с тех пор, как мы были действительно рядом. Много, много часов. Бессмысленно долгих суток. Секунд до расставания. Молитв до смерти.
 Жизнь - это череда потерь и приобретений, и самая последняя потеря - близкие, а приобретение - забвение. Я вычитал это в одной книжке. Твоей любимой, это было написано на салфетке-закладке тонким химическим карандашом: он процарапал дырки.

 А я все также ненавижу спать.
 Раньше это было весело - можно было играть подушками, руками и жестами, ласкаться и плакаться, пока не настанет рассвет, любить или ненавидеть. С первыми лучами солнечного света все забывалось, как легкий дым, унесенный ветром. То, что происходит во тьме, во тьме и остается.

 Именно этим правилом я руководствовался, когда впервые перешел черту. Но ничего не забылось. Стереть это было не под силу даже свету. Терпя изо всех сил, я ждал ночи, как покаяния. Я уставал ждать и брал силой. Эта же сила позволила... нет, заставила тебя уйти тогда.

 Почему же мы вновь встретились, неудачники?

 Впрочем, я не жалею ни о чем, чтобы ты там себе не придумал. Мне не жаль, ни капли, ни дня. Ни вкуса спермы, ни топота босых ног, ни выпитого спиртного. Мне ничего не жаль. А уж себя-то тем более. Ну, а тебя...
 Тебя пусть пожалеет кто-нибудь другой. Например, этот пронизывающий ветер из раскрытого окна. Шелестят страницы. Часы невозмутимо продолжают свой ход. Часы - это ключ в тридесятое царство, там на золотистом троне восседает богиня Заря, но не светила дня или ночи, но восхода правды, торжества справедливости.

 Где-то нетерпеливо каплет с шумом вода. Ключ в замочной скважине с трепетом и треском повернулся, открывая для тебя скрипучую дверь, вот уже несколько часов назад. Я с тоской смотрю на часы - они показывают столь ненавистное мне время.
 Твой самолет уже улетел.

 Ты, тот, что рисовал круги тонким пальцем на заледенелом стекле, печально улыбаешься и растворяешься в воздухе на фоне зимнего белого неба, как тают снежинки, по воле случая залетевшие в мое распахнутое окно.
 Я замерзаю.
 На моих коленях - распахнутая тетрадь со стихами, написанными алыми чернилами. Когда я представляю, что это твоя кровь, мне сразу становится теплее - но ты всегда ругал меня за такие слова.
 Поднимаюсь и закрываю ставню. Девочка-зима смотрит на меня с укором, несмотря на то, что я никогда ей не доверял, а невзлюбивший ее ты уехал.
 Под ней и ее холодным взглядом - выведенная красным надпись отчаяния. Крик души. Обычное, подзаборное, краска из балончика...
 Совсем как там, в метрополитене, глубоко под землей, как в могиле.
 Разумеется, тебя там быть и не должно было - ты предпочитаешь трамваи.
 Но ты уехал, так какая теперь разница?

 Смотрю на часы, они все также нестерпимо точны.
 Время - восемь, идеальная восьмерка, бесконечность.
 Я даже знаю, где ты летишь сейчас. Знакомый маршрут.

 Девочка-зима не желает отвернуться, обжигая меня ледяным взглядом. Но кровавая надпись под нею больнее.
 Снежинки из открытого окна тают под пулеметным огнем не твоего дыхания.

 Какой броский будет заголовок на первой полосе "Праймс".