Боль и Таблетки

Всё случившееся так давно, не даёт мне спать по ночам, не даёт спокойной жить  и, вышеупомянутой, радоваться.
«Иногда я вспоминаю тот день, тот безумный день, когда я лишился брата.
Март сдавался в тёплые руки Апреля, сопровождая это всё весенними дождиками, жарким солнцем и аллергией на цветущие деревья. Как и обычно, я, выкроив время между очередным домашним заданием и приходом старшего, играл в любимую игру, и уже не обращая ни на что внимания, жаждал дойти до нового уровня, когда входная дверь с грохотом закрылась.
«Чёрт, вот даже миссию не прошёл!» Чертыхнувшись, нехотя поднявшись, я поплёлся в прихожую, спрыгивая на каждую ступеньку. Но в коридоре сидела мама, закрыв лицо руками, тихо вздрагивала.
- Мааам! Мам?
Но ответом мне послужили лишь очередные всхлипывания и дрожь. Я подошёл ближе и встал напротив, не зная, что же сделать, неловко обнял её.
- Маам. Мама. Что случилось?
И тут она не выдержала, опустила руки и я увидел её заплаканное лицо, постаревшее, казалось лет на пять. Продолжая плакать, мама крепко обняла меня и запричитала. Из невнятных звуков, вырывающихся из её рта,  я понял что-то про смерть, метро, брата и ненависть к террористам.
-Да что случилось-то!?
Меня начинала одолевать паника. Мама отстранилась, посмотрела на меня и произнесла холодно, беспристрастно и сурово:
- Твой брат погиб в теракте в метро, сегодня утром…»
Нет смысла рассказывать моё состояние далее. Ни к чему эти сопливые истории о том, как я любил брата, как хотел умереть и прочее. Знаете, первые несколько дней  я ничего не чувствовал. Как будто ничего не случилось, утешал родителей и сестрёнку, которая решила поддержать всех своим дружным рёвом. Я знал, что брат умер, но слово «смерть» воспринимал, как отлучку по делам. Было чувство, что он здесь со мной. Всё так же я не подходил к его гитаре, которая была ему дороже всего на свете. Всё так же украдкой проходил игру. Всё так же…
Как-то раз мама вытащила вещи брата и попросила меня их примерить, всё бы ничего, как вдруг, одев его свитер, меня будто током ударило, всё осознание пришло мгновенно, со слезами, болью и ненавистью. Я содрал с себя его вещи и три дня не выходил из комнаты, если только попить воды. На четвёртый день мама заволновалась, как бы я не тронулся умом, а папа всё так же спокойно, дочитывая газету,  утешал её тем, что «мальчик взрослый, всё будет хорошо».
Конечно, ему было всё равно, это же не его родной сын погиб, хотя я вообще сомневаюсь в его способности переживать за кого-то, только если за свою шкуру.
Через неделю, с  молчаливого разрешения отца и сильного маминого переживания, меня отвели к врачу. Эскулап оказался молоденьким щеглом в очках с позолоченной оправой и посоветовал мне таблетки, перед тем немного разузнав о том, что меня мучает, с абсолютно незаинтересованным видом, чертя что-то у себя в блокноте. Лекарства оказались с подвохом. С большим таким перечнем противопоказаний и побочных эффектов .
Просыпаюсь. Реальность возвращается цветным круговоротом на потолке. Так.
«Сегодня 13 мая 2012 года. Я Холодов Артём. Скорее всего,- ,ощутив в руке маленький тёплый предмет, - я дома»
На проверку предмет оказывается железным кубиком с буквой «А». Оставив его на прикроватной полке, я иду по своим будничным делам, школа окончена, но продолжать учёбу я не намерен.Найдя работу в интернете, тем самым не просто облегчил себе жизнь, но и не слишком достал при этом семью.
Таблетки, те, что я принимал каждый вечер, перед сном, поблёскивая упаковкой, стояли на столе.
День прошёл незаметно, напечатав сухую статью про какую-то там достопримечательность нашего города, я уже готовился идти ужинать и ложится спать, когда раздался звонок в дверь.
На пороге стоял Тим, улыбаясь во все 32.
-Привет!
В ответ я лишь натянуто улыбнулся и пригласил его в дом.
-Как ты?
-Нормально.
-Что-то вил у тебя больно…ммм, - задумался Тим, - Уставший. Может,  я не вовремя?
Сказать правду не хотелось, поэтому я всего лишь усмехнулся и сказал, что он всегда вовремя.
Друг сидел у меня часа два и рассказывал о своём успехе, как они выступают на хороших концертных площадках. Мне приходилось делать заинтересованный вид и кивать.
-Ну ладно, я пойду. А ты это, не грусти.
Тим похлопал меня по плечу и ушёл.
Больно надо. Я не грустный. Я обычный.
В комнате меня ждёт лекарство и сладкий сон. Кажется, я начинаю терять смысл жизни и нахожу его только во сне. Когда закрываются глаза, ты ещё лежишь минут десять в этом, до боли надоевшем мире, а потом проваливаешься в пустоту и тишину. Вечная головная боль проходит, сердце прекращает свой марафонский бег, и дыхание почти замирает. Бесконечная пустота и тишина. Великое ничто, которое меня любит и скрывает от всех. Вот в чём нахожу я радость и покой.
***
Потолок давит на глаза своей ядовитой белизной. В уши врывается гул и гомон городских улиц, а очередной вдох поглощает воздух, пропитанный насквозь смогом и какой-то гарью. Как-то раньше я не замечал, как гнусно пахнет эта комната. Этот странный смрад. Боже, как дурно.
Едва я успел встать на ноги, как меня замутило, рванув в ванную, меня вывернуло наизнанку.
Никогда такого не случалось. Меня тошнило от собственной неполноценности и гадости, заглушённой таблетками. «Я мало выпил!?»
Есть абсолютно не хотелось.  Дом был пуст. А коробочка снова манила меня к себе своей тишиной и пустотой, такой уютной и тёплой, где грязно-жёлтое солнце не лижет пыльные рамы и не блюёт бликами на холодный пол. Ноги неприятно вспотели и клеились к полу, меня охватила лихорадка. Всё, всё то, что я прятал в себе несколько лет, возвращается и бьёт в мою голову. «БАМ!» и плачущая мама. «БАМ!» и закрытый гроб на похоронах брата. «БАМ!» свитер, насквозь прокуренный и всё ещё сохранивший запах одеколона, которым мой старший вечно перебарщивал.
В порыве страха я схватил банку и, немного просыпав, мои трясущиеся руки не слушались, проглотил сразу 3 таблетки.
Сев на пол я схватился за голову и расплакался. Впервые в жизни, может быть. Я ненавидел всё, всё и всех. Как же мне это всё надоело. День по расписанию, что бы не было ни минуты свободного времени. Больше не видел своих друзей, не заходил в «Парад»…
Парад. Парад. Картинка закружилась вокруг. Синие светящиеся стены, красное марсианское небо…Улыбающийся Антон.
***
Живот скрутило и зажгло изнутри. Прокашлявшись, я встал с пола. Мир наступал на меня со всех сторон. Из окна глядел унылый месяц, и, казалось, звонко похихикивает надо мной. Звон, заполняющий уши, темень, лезущая в глаза. Как всё надоело. Как это всё надоело!!!
Перевернув стол, снова свалился на пол. На пол, по которому светлыми бриллиантами рассыпались таблетки. Рассыпалось моё спасение. Собравшись с силами я стал собирать таблетки, сгребать их в горсть.
-Умереть спешишь?
Я вздрогнул. Передо мной, поджав под себя ноги, сидела странная девушка не старше, не младше меня.  Смотрела своими синими глазами, сверкающими при лунном свете, как сапфир, прямо в самую душу и, казалось, излучала какой-то тёплый свет.
-А что ещё остаётся?
Девушка глубоко вздохнула.
-А как же терпеть, жить дальше? Не интересно что там, завтра, через год, через десять?
Я сглотнул и смягчил разодранное горло.
-Что может быть дальше? Ещё один год таблеток? Боли, разочарования? Бегства…
-А ты и не беги!
Усевшись на колени, я расхохотался, но смех получился хрипящим и страшным, незнакомка не испугалась, а я притих.
Девушка вдруг залилась звонким, словно тысяча светлых колокольчиков, смехом. И этот звон, казалось,  лечил мне душу.
- Живи, дурашка…
Я проснулся.