Окончательное решение

                Человек поливал розы. Стоял среди кустов пышно цветущих роз,  в конце сентября, направляя струю воды из поливочного шланга в  кольцевые канавки вокруг кустов.  Вода вскипала пузырями, там , где струя касалась земли и  растекалась,  впитывалась в подсохшую землю.
                -  Ну вот - бормотал человек себе под нос,  - Наконец то,  я до вас добрался.  Совсем я про вас забыл. –
                -  Всё недосуг, было  - Оправдывался он сам перед собой.
Через час  работы,  розы были политы. Человек устал.  Прошёл к водопроводному  крану,  отключил воду, смотал шлаг в  кольцо, перевязал  бечевой, чтоб не разматывался.  Бросил на траву и присел передохнуть на выкрашенную глянцевой, жёлтой краской садовую скамейку.
                Послеобеденное  осеннее солнце  освещало весь большой сад тёплыми, мягкими лучами.  Солнечные лучи ласкали яблони, сгибавшиеся под тяжестью начинающих поспевать вишнёво красных яблок, ноготки буйно цветущие вдоль южного межевого забора. Согревали  маргаритки  в полутени небольшой алычи. Заглядывали  в глазки виол на тоненьких ножках. Создавали причудливые тени, пробираясь сквозь ветви деревьев,  на центральной дорожке из «дикого камня» делящий сад на две половины. Человек сидел и любовался вторично зацветшей жимолостью. Легкий ветерок доносил пряный аромат, исходящий от цветущего кустарника. Старая сука, породы Джек Расел терьер, лежавшая на газоне,  на  солнцепёке,  неторопливо затрусила к нему, постояла  у ног, затем с трудом вспрыгнула к человеку на колени  тявкнула  и улеглась  сызнова, просунув узкую морду  под руку. 
             -  Моя маленькая верная девочка -  сказал негромко  человек и погладил собаку.
Собака,  привыкшая за десять прожитых лет и к произносимой часто фразе и интонациям в голосе человека,  вздохнула, потянулась всем телом и замерла, прикрыв глаза. Человек  тоже незаметно для себя задремал. Внезапно собака занудилась  у него  на коленях и он проснулся . Потянулся, зевнул и  перефразировав расхожую театральную фразу произнёс:
                -  Вставайте графиня нас ждут великие дела. -
Под великими делами, человек последние пятнадцать лет воспринимал только работу в любимом саду и  хозяйственные дела по дому. Он был полностью солидарен с римским императором Диолектианом который отрёкся от престола  и его знаменитые слова о выращиваемой капусте. 
Прошло полтора года, как ушла в иной мир его жена.  Прощаясь, с трудом  улыбнувшись,  тихо сказала:
                - Не забывай меня дружок. –
          Чуть сжала ему руку и словно уснула.  Друг  мой, верный и преданный, как  сказал человек на поминках. С тех пор, человек  и ранее не умевший быстро, и легко  сходится с людьми,  окончательно запер перед всеми,  двери  своего маленького мира. Беседовал в основном с соседом, что был на десять лет младшего его самого. Тот заходил один,  два раза в неделю спрашивал, как дела, затем они усаживались в зависимости от времени года либо на удобную  скамейку под большой плакучей ивой, либо  на кухне. Пили когда чай, когда  кофе из  молотых зёрен. Болтали обо всём, и не о чём.  Вспоминали, как ездили на рыбалку в прошедшие годы. Сосед делился уличными новостями. Иногда пили пиво с вяленой рыбой, купленной в супермаркете. Затем сосед уходил и человек оставался один, наедине со своей собакой. Вечером человек разогревал так называемый, трехдневный суп наливал себе в тарелку. Не торопясь нарезал хлеб. Подтыкал по старой привычке  слегка несвежую салфетку за отворот домашней рубахи,  ссутулив плечи  ел, под песни из радиоприёмника,  временами поглядывал, как ела собака. Старая сука,  поев немного, отходила от миски, садилась, напротив него,  ожидая лакомых кусочков с барского стола. Иногда зевала, широко раскрыв пасть и слегка подвывая.  Человек притворно ворчал, ругал собаку, затем непременно кидал ей кусочки мяса из своей тарелки.  Пил обязательный вечерний чай, из турецкого стаканчика. Затем человек вставал,  шёл, слегка шаркая ногами, к жужжащему  компьютеру, просматривал ещё разок вечерние  новости на Яндексе и МК.ru. Открывал почту, та была обычно пуста.  Дети не писали ему.  Лишь редко звонили «по скайпу.» Потом шёл к телевизору, садился удобное мягкое кожаное кресло смотрел на экран, недовольно ворчал,  часто переключая каналы. Раз в неделю человек загружал накопившуюся грязную посуду в посудомоечную машину. После мойки раскладывал по кухонным полкам,  иногда забывал, и  посуда лежала на кухонном  столе всю неделю.
                Дети, раньше приезжавшие  на юг,  к солнышку из холодной Москвы c маленькими внуками и внучками, со временем   стали наезжать всё реже и реже, а как не стало жены,  так и вовсе не приехали на следующий год, ссылаясь на неотложные дела, которых и в самом деле во всякой семье, пруд пруди. Человек обижался на молчание детей, как маленький ребёнок. Ему хотелось разговоров с детьми, с внуками, внучками, но телефон почти не тревожил звонками. Его давно выросшие дети, хорошие дети, как говорил человек соседу при общении, были вечно заняты своими важными  повседневными делами, название которым своя жизнь. У  него постепенно сложилось свой распорядок  дней, недель,  месяцев. Когда приносили «жировки»  на оплату коммунальных услуг, человек  тут же заполнял квитанции, затем заводил свой небольшой кроссовер  ASX  мицубише , получал пенсию в ближайшем банкомате и ехал оплачивать  коммуналку. Затем заезжал на рынок,  в универсам, покупал продукты на две недели, строго по составленному списку. Ничего лишнего. И ехал обратно домой, в свою маленькую крепость,  как говорил он детям временами по телефону. Как только закрывались на засовы створки ворот, человек ощущал глубокое удовлетворение и покой на душе. Он надевал   домашнюю одежду,  старые разношенные,  удобные туфли  и шёл в свой сад. Работал не покладая рук в своё удовольствие.  Отдыхал, когда уставал, на крашеных в яркие цвета скамейках расставленных ещё с женой, в самых уютных местечках своего сада. Собака,  словно связанная с ним  невидимой нитью, бродила следом, не отходя более чем на три шага. Иногда его выводила из себя, эта собачья преданность и он  в сердцах кричал:
                - Отход,  мешаешь. -
Но собака не уходила, лишь воротила виновато в сторону рыжую мордочку и виляла обрубком хвоста.    Весной, летом и осенью человеку, скучать не давал его любимый сад.  Работы на шестнадцати сотках было невпроворот. Требовалось обрезать, поливать, удобрять, опрыскивать десятки деревьев, ряды кустов красной и чёрной смородины, крыжовника, веточки которого пригибались к земле под тяжестью ягод. Прикрыть от ветра роскошные нарциссы, взрыхлить  на поляне разноцветье голландских тюльпанов, удобрить гладиолусы, подрезать сортовые розы. Да мало ли какой работы не найдётся в саду. Раз в десять дней  было необходимо косить траву на газонах. И заново, всё, растущее поливать,  пропалывать и удобрять.  Человек валился с ног. И лишь в зимние месяцы от безделья  на него находила не проходящая  хандра и тоска зелёная. Как он заявлял на  очередных посиделках соседу. Сад  застывал скованный холодами, засыпал  до весны,  ежась под ледяными зимними ветрами. Газоны засыпаны снегом. Нижние ветви четырёхметровой ели, под тяжестью снега, пригнулись до снежного наста. Тихо и голо в зимнем саду и лишь на айве и черешне у кормушек с семечками пищали, ссорились  стайки синичек. Временами зимой сутками валил густой снег. Человек брал лопату и почти целый день с перерывами на еду и  отдых расчищал от снега дорожки к гаражу. Наметённый ветром снежный наст перед въездными воротами, центральную дорожку сада, подходы к кормушкам, чтобы можно было пробраться подсыпать семечек синицам. Зимними вечерами человек доставал груду альбомов с фотографиями разных лет,  не торопясь просматривал их  снова и снова, вспоминая былое время. Хмыкал время от времени, шевелил губами. Иногда показывал свои фотографии собаке.
                - Посмотри, каким я был лихим парнем -   говорил человек и совал фотографию ей под нос.
 На фотографии стоял бравого вида видный, крепкий, высокий мужчина с орденом  Трудового Красного Знамени на парадном пиджаке, рядом прижалась  к его плечу красавица  жена, с большущим букетом ромашек. Дочки на фото стояли на переднем плане, старшая улыбалась, младшая стояла капризно надув губы.   На другом снимке, он уже инженер - полковник с указкой в руке читал лекцию командированным на его завод  офицерам - заказчикам. 
                - А вот посмотри, каким я был в детстве - говорил он.
И  показывал собаке маленькую выцветшую черно - белую фотографию, на которой пятилетний мальчишка в штанишках с помочами стоял, среди цветущих георгинов выпятив грудь, с палкой – саблей в руке. Так в зимней спячке, как смеясь, он докладывал детям, он ждал наступления весны
 Дети уже не раз намекали, что неплохо бы продать дом и жить вместе.
                - Ты папа  выбрал бы, с кем ты хочешь жить и тебе веселее и нам спокойнее, – говорили они.
 Но человек твёрдо решил доживать в своём доме.
                - Пока хожу на своих ногах, и при своей голове,  буду жить у себя, а там война «план покажет»  - твёрдо заявил он.
Больше к этой теме не возвращались.
                Боль подобралась  к человеку ранней весной. Разом потеплело, как бывает на юге. Снег зернистый рыхлый, всё ещё лежал местами  у забора, на северной стороне сада, а на лужайке  у вишни дружно в три дня зацвели,  красуясь,   крокусы. Желтые,  фиолетовые, белые, словно покрытые воском, сиреневые  первые весенние цветы трепетали под холодным  ветерком, и тянулись к солнцу. Человек  подстелил дерюжку, осторожно опустился на колени, рядом с крокусами и вилкой стал осторожно рыхлить землю между цветами, убирать  сухие веточки, прошлогодние  бурые листья вишни. Он напевал, что - то неразборчивое, радуясь прошедшей зиме и первым крокусам, вестникам наступающей весны. Боль возникла в желудке, не спросив разрешения. Кольнуло в середине живота так, что человек непроизвольно съёжился и неловко свалился набок,  раздавив десяток цветочков.  Лежал на боку, боясь пошевелиться, но боль исчезла, будто  её никогда и не было. Человек осторожно поднялся, присел на пень, который поставил ещё три года назад, чтобы было удобнее любоваться цветами. Боли не было вовсе. Он вытер испарину со лба.   Слегка  недоумевая,  прошёл не торопясь  в дом, нашёл  в коробке с лекарствами,  ношпу и проглотил сразу две таблетки.
                -  Вот и все дела, - усмехнулся человек, – А ты боялась.   
Он свистнул собаке, которая  вынюхивала мышей у сложенной поленицы,  и  отправился в гараж, наточить лезвия лопат  на наждачном камне. Весна подступала. На голых ещё деревьях то и дело тенькали, перелетая с ветки на ветку стайки повеселевших синичек, выглядывая спрятавшихся под корой букашек.  Самые храбрые воробьи затевали драки, готовясь к предстоящим брачным сражениям. Воздух ещё холодный не прогретый робким  весенним солнцем всё же  был насыщен ароматами весны. Человек жадно вдыхал, полной грудью, радуясь  скорому  теплу.
                - Вот я и пережил ещё оду зиму – негромко говорил сам себе  человек и улыбался.
Вторично боль подкралась к нему,  в один из вечеров, в апреле. Когда он,  вернувшись из своего сада, решил смыть трудовой пот в душевой кабине.

Во второй раз боль решила поиграть с ним в кошки мышки. Он стоял, под струёй воды, планируя завтра  белить стволы деревьев известковой побелкой. Боль в желудке, одним уколом бросила человека на колени. Вода лилась на спину, вытекла за раскрывшуюся  створку кабинки на кафель, на полу. Затем боль отступила, оставаясь рядом. Он дотянулся до крана,  закрыл воду и на четвереньках выбрался из душевой кабины. Боль, словно передохнувший фехтовальщик подобралась и нанесла человеку ещё один разящий удар в низ живота.
                - Туше. -  прошелестела боль.
Человек  охнул и растянулся на кафельных плитках в луже воды . Боль, добившись своего ушла прочь вложив шпагу в ножны.
Он же ещё минут двадцать  боясь нового удара,  убирал тряпкой натёкшую  воду.
Человек с  молодости привык принимать решения.   Раз  решив, он никогда не отступал от того, что считал правильным и верным и всегда проводил свои выверенные решения в жизнь до конца.
Он позвонил дочерям в Москву, рассказал, о своём самочувствие, попросил совета. Через неделю оставил собаку соседу и уехал на обследование в институт Бурденко.
Одна из дочерей,  взяла отпуск на две недели.
 И  дело пошло поехало. Завертелась машина. Обследования, анализы следовали одни за другими.
Он, то глотал, давясь  пластиковую кишку.  То делали соскобы и срезы ткани в кишечнике, то исследовали кровь. Через две недели мытарств и хождений по кабинетам,  ему поставили диагноз однозначный и верный. Дочь, преувеличенно бодрым и громким голосом,  обняла его за плечи и сказала:
                - Всё будет хорошо папа, сейчас врачи творят чудеса. Поправишься, вот увидишь, ещё побегаешь по своему саду. -
Он, слушал  дочь в пол уха, улавливая лишь обрывки  фраз. Человек не испугался, действительно не испугался. Он с удивлением и даже некоторым раздражением понял,  что он думал только о  своём доме – крепости, о своём саде, собаке, которая останется никому не нужной, больше ни о чём. Может потому, что жил уже много лет  отдельно от детей, внуков и внучек. Решив раз и навсегда,  что уже  сделал всё, что мог для них в этой жизни. И  ещё человек внезапно ощутил себя крошечной песчинкой  на переполненной людьми земле.
Ему как заслуженному человеку предложили место в лучшей клинике столицы.
                - Полежите, полечитесь, как белый человек  - уговаривал его профессор.
 Но он решительно отверг лестное предложение.
Продумал  все возможные варианты, ворочаясь в кровати бессонной ночью,  а  утром твёрдо заявил:
                -  Домой, только домой  - 
                - Простите меня девочки -  добавил он, смягчив интонации,  в голосе увидев слёзы на глазах дочерей.  - Простите девочки, но я так решил.- 
Ещё через три дня, он уже был дома, у себя дома, нагруженный московскими деликатесами и коробками с лекарствами которые нужно было пить под присмотром местных врачей. 
Когда он, вошёл в калитку, собака, пронзительно заскулила, залаяла, подбежала к нему, прижимаясь к земле, завертелась вьюном вокруг ног не давая ступить ни шагу. Затем стала жадно, захлёбываясь лизать руки.  Тут же хлопнула калитка вошел сосед .
                - С «приехалом»  Вас -  уважительно, как всегда произнёс он степенно.
                - Как Москва то, стоит ещё?  - пошутил сосед.
Человек был в этот момент абсолютно счастлив. Он радовался своим  буйно цветущим яблоням, собаке лижущей ему руки, соседу болтавшему с ним о пустяках, на дорожке к дому.  Стриженой  траве, скошенных соседом газонов, теплому и такому сладкому майскому воздуху, милому ему большому дому,своему привычному, ухоженному маленькому Раю..
Боль дала человеку передышку и не беспокоила его целых семь дней и ночей.  За ту неделю он  переделал столько дел, сколько не делал раньше и за месяц. Затем она вернулась и сказала:
                - Здравствуй,  я вернулась.-
Боль пришла и окопалась в желудке.  Теперь она не торопясь перебирала одну, за одной, тоненькие живые  клеточки- ниточки его желудка,  натягивала их  до предела, потом отрывала  их одну,  за одной, сматывая оторванное в клубочки. Поработав и утомившись,  стихала, позволяя человеку передохнуть, заняться  собой и делами.
Он пил лекарства по утверждённым схемам. Пытался работать, как можно больше. Обрабатывал часто – часто отдыхая плодовые деревья и кусты чёрной и красной смородины. Подстригал розы. Выкопал  чеснок.  Стриг газоны.  В общем, старался делать то, что делал ранее каждый год. Человек с удивлением обнаружил,  к  постоянной боль можно привыкнуть и почти не обращать на неё особого внимания.
Как   большой  болячке на коленке, полученной во время игры в футбол в далёком детстве. Болела и сильно болела, но играть можно.
Боль тем временем раздражённая упорством человека  сменила тактику. Она стала приходить под утро,  когда действие таблеток и  внутривенных инъекций,  принятых  на ночь заканчивалось,  и принималась грызть нутро человеку, как большая, голодная крыса, жадно и ненасытно.   Человек начинал стонать ещё во сне, затем просыпался, хватал горстку таблеток, проглатывал. Запивал водой и ждал, пока боль не станет той которую можно терпеть. В одно такое утро человек принял окончательное решение, которое  с прежней настойчивостью принялся претворять в жизнь.
Он написал список  дел, которые  просто необходимо было сделать.
1 Полить  деревья. Кустарники, траву газонов, розы цветы, в  общем,  весь, весь, его любимый сад.
2 Пригласить нотариуса и составить завещание.
3 Написать номера сотовых телефонов его детей и положить на столик в прихожей
4 Выкопать луковицы голландских тюльпанов, которые так любила  жена.
5 Прибрать в доме, вымыть полы, постирать и повесить запылившиеся за лето шторы.
6 Выкрасить садовую скамью,  оставшуюся неокрашенной, с прошлого года.
7 Прибить новую пластиковую сетку на летнюю дверь в  тамбуре – прихожей, чтобы в дом не залетали мухи и комары.
8 Пропылесосить ковры.
9 Перемыть  всю посуду.
10 Выключить радиоприёмник на кухне.
             В течении десяти дней почти всё было сделано. Сосед полил сад,  Человек, сам с трудом, но сам выкрасил садовую скамейку, Дочка соседа постирала и развесила шторы и занавеси в комнатах. Вымыла полы,  пропылесосила ковры, протёрла пыль на мебели и подоконниках. Посуда блестела сложенная на полках. Новенькая сетка на летней двери тамбура прибита и туго натянута. Луковицы тюльпанов сложены в подвал. Номера телефонов нотариуса и детей аккуратно выписанные, на листе писчей бумаги. лежали на столике в прихожей под хрустальной вазой
            Человек прошёлся по дому, постоял, по несколько минут  в каждой комнате. Затем вошёл в кабинет, достал за шкафом старую, еще привезенную отцом  с войны двустволку фирмы Зауэр, которую он хранил, как память о нём.  Из ружья, они вместе стреляли  последний раз лет двадцать тому назад, в очередной канун Нового Года. Сунул в правый ствол патрон, снаряжённый  тусклой пулей,  прислонил ружьё рядом с собой и принялся писать на листе бумаги,  сидя в кресле у компьютера.
        Дорогие мои взрослые девочки писал человек. Боль сделала книксен, и отступила в сторону, оставив человека на несколько  секунд в покое. Берегите друг дружку, держитесь вместе, в этой непростой жизни. Вы,  но тут боли надоело ждать. Боль, словно  бойцовая собака питбуль,  сжала мощными челюстями внутренности  человека и стала пожирать их, жадно глотая кровавою добычу.  Человек всхлипнул, выпустил из уголка рта струйку клейкой слюны с трудом встал с кресла и дописал.
                БОЛЬ СЪЕДАЕТ МЕНЯ.
Буквы, набегали вкривь вкось  одна на другую, становились почти не читаемыми  каракулями.    
               
Ручка выпала из рук уставшего от невыносимой боли человека.
Человек  закричал:
               Аааа.   Аааа,
С трудом, пляшущими руками приладил ствол ружья к   подбородку  и нажал на  курок.
Старая собака, лежавшая рядом, обезумела,  от грохота выстрела.  Носилась по кабинету, визжала, билась головой о стены, диван,  ножки компьютерного стола. Минут через пять, вылезла из узкой щели, между диваном и стеной. Осторожно,  вжимаясь  телом в пол, подошла к лежащему человеку, обнюхала лицо. Отошла, оставляя влажные,  красные следы лап  на паркете, забилась обратно в щель, и завыла, жалобно и горько сотрясаясь всем телом.
Да на кухне из так и не выключенного радиоприёмника «лилась» песня.
 Ой, ты степь широкая………