Вермутский треугольник

Уважаемому ЧИТАТЕЛЮ

Сие произведение откроет читателю начало эпопеи об ужасной, смешной, нелепой, жестокой, безумной, иррациональной, трагичной, безмерной и такой близкой теме для русского человека – пьянстве. Есть уже эпические произведения о трагедии казачества в годы гражданской войны, о Войне и мире, о Великой Отечественной, но о пьянстве, как таковом, нет. Автор решил восполнить такой неслыханный пробел в отечественной литературе, так как не понаслышке знаком с этой темой. Знакомы с ней, в той или иной степени, и персонажи книги. Ничего не выдумано. Всё это есть описание реальных событий с реальными людьми. Даже имена не изменены. Тем не менее, это не документальный очерк, а надеюсь, вполне художественное произведение, так как автор выразил в нём свои мысли, оценки, сравнения, обобщения, сдобрил всё это блюдо цитатами, юмором, философией а где-то, возможно, и демагогией. Слегка приукрасил диалоги , что-то подзабыл. Если и приврал, то будем считать это маленькой щепоткой перца в большой кастрюле супа, коим является эта книга.

Пей до дна, пей до дна, пей до дна
русская народная присказка

ВЕРМУТСКИЙ ТРЕУГОЛЬНИК
(1-я часть эпопеи о пьянстве и алкоголизме)

ПРЕАМБУЛА
Начну с последнего. Последний был даже и не запой, а просто гниющая депрессия с периодическим поглощением пива. Безысходность – бар*, денег – nicht**, в конце туннеля – ещё один туннель. Выпьешь пивка, поговоришь с кем-нибудь, вспомнишь беспечные былые годы - временно отпускает (Доктор Айболит поставил обезьянкам градусники, им стало уже лучше).***
В летней пивнушке, притулившейся к магазину, словно древесный гриб к берёзе, вечером всегда аншлаг. «А я сегодня один, я человек-невидимка, я сажусь в уголок…»****
Вот одинокий бизон – бритый затылок, кисти рук в наколках, курит более чем скромные «Союз-Апполон». Подойду после 3-й кружки, думаю я. Человек – существо социальное, выпить и не поговорить – варварство какое-то. Не по-русски это.
Ну а пока 1-я кружка, времени – вагон. Народу
много, но я один. Когда один дома, ты не совсем один.
С тобой твои вещи – чайник, гитара, компьютер, телевизор, телефон (не мобильный). Может зайти сосед, чтобы стрельнуть «чирик» на пиво. А здесь, в открытом летнем кафе, можно помечтать о 350 миллионах евро, которые тебе оставит вдруг объявившийся родственник - миллиардер из Франции. Фамилия моя французского происхождения, как выяснилось. Где-то в России есть небольшое поселение Аржанцевых, и возможно они потомки недобитых и замороженных наполеоновских солдат, не сумевших добраться до своей родины.
Что бы мне купить на 350 миллионов? Может ещё пару пачек сушёной рыбки «Тёщин язык»? Нет уж, пардон, любезнейший. А не порубать ли тебе супчику да с потрошками?
Хватит болтать… ногами (так, помнится, говаривал наш тренер по каратэ, когда мы, отрабатывая в спар-рингах удары и блоки руками, норовили порезвиться и, пока он не видит, махали ногами «моваши» и «мае гери»).
Нет. С 350-тью миллионами в кармане, сидел бы я сейчас в портовой харчевне Лиссабона, смотрел бы фламенко и слушал бы волшебные звуки испанской гитары. И стояла бы на столе моём не эта моча, по названием «Во, Брат!», а бутылочка хорошего вина.
Сидел бы я тихонько в углу, народ посматривал бы с любопытством в мою сторону. Понятно, я ведь не похож на португальца. Я ведь русич, причем северной, так сказать, нордической формации (родился в Карелии, школьные годы провёл в городе Апатиты мурманской области). Кстати из города Апатиты вышли ещё три великих человека: Любовь Мухачёва – олимпийская чем-пионка Саппоро, Геннадий Богданов - солист и автор всех песен несправедливо забытой группы «Русские» и небезызвестный телеведущий Андрей Малахов. С Мухачёвой я как-то раз виделся. Мы занимались в одном спортзале, но в разное время. Ведь она – лыжница, а я в то время занимался в секции бокса. С Малаховым я также связан (условно) через бокс. Из ДК «СТРОИТЕЛЬ» я перешёл в другую секцию бокса в 6-ю среднюю школу, в которой как раз и учился тот самый Малахов. Правда, ни его (Малахова), ни Богданова живьём не видел.
- А что, милейший, а не принесёшь ли ты мне бутылочку «Йоханисбергера-Кохберга» 38 года из подвалов Генриха Мумма.*****- обратился бы я к кёльнеру.
Конечно, он не понял бы ни хрена. Оно и понятно. Откуда официанту-португальцу розуметь (как говорят хохлы и поляки) по-русски, да и вряд ли он читывал Ремарка, хоть тот и написал «Ночь в Лиссабоне». Всё ограничилось бы похлопыванием мною по горлу, многозначительным взглядом на уже выпитую бутылку и дружелюбным кивком официанта, показывающим, что он всё понял.
У меня был план (Есть ли у Вас план, мистер Фикс?) – дойти до нужной кондиции (Сеня, ты дошёл до кондиции?) и сбацать под гитару несколько вещей из Битлов.
А пока я с удовольствием слушал струнный ансамбль из трёх гитар, бренчавший что-то незнакомое, но мелодичное и живое.
Вино слабенькое, 9-11 %, начало второй бутылки – это ещё не драйв. Конечно, можно было бы заказать водки. Но я же не в России, зачем же портить вечер. Да и водку вроде никто здесь не пьёт. Вот оно, счастье. Денег – вагон, на работу – не надо. Тихий приморский, даже приокеанский (Word подчёркивает неправильное слово, но он же тупой Word, как и всё американское) городок, хорошее вино, музыка. Одно омрачает – не с кем поговорить. Я вдруг вспомнил Гришку Пономарёва…

* да, есть - татарский
** нет – немецкий
*** из большой виниловой пластинки на 75 оборотов «Доктор Ай-Болит»
**** из песни А. Макаревича (Машина времени)
***** из романа Э.М. Ремарка «Возвращение»

Глава 1-я. ГРИНЬКО ТАВРИЧЕСКИЙ

Это было в конце 80-х (2-я половина ХХ века). По обыкновению, в субботу, решили мы с моим братцем Игорем попить пивка. Надо сказать, что безобидное «попить пивка» - почти синоним «нажраться в грязь», как показывает практика. Итак, вышли мы на тропу «Вермутского треугольника» - прозванный народом ещё в эпоху Брежнева, путь между тремя крупными универсамами, имеющими сбоку пристройки - вино-водочные отделы. Помнится в то время, мужики с трёхлитровыми банками в сетках-авоськах сновали туда-сюда между этими универсамами, обмениваясь со встречными страждущими репликами вроде: «Что дают водяру в 110–ом? – Да нет, «Жигулёвское завезли, разгружают только. Там Вовка впереди стоит. А мы по пивку что-то не очень, е..ть его в ср..ку. –
В 103-м тоже облом. Мы в 105-й. «777»* вчера брали там после обеда. Сегодня тоже должен быть. А мы по пивку. Ну давайте двигайте к Вовану».
Сейчас уже с бухлом получше. Взяли мы по паре «батлз оф биир» в 103-м. Стоим беседуем. И вдруг я вижу Гришку.
«…Он по-французски совершенно мог изъясняться и писал, легко мазурку танцевал и кланялся непринужденно…» Да, это был Онегин образца 1986 года под названием Гриша Пономарёв. Нашим изумлённым взорам предстал Мэн в клетчатом твидовом (ну это для красного словца – твидовом) пиджаке, длинном чёрном плаще и пёстром шёлковом кашне. Длинные, чёрные, набринолиненные и зачёсанные назад волосы резко контрастировали с бледной кожей вытянутого европейского лица. Я поздоровался с ним за руку. Братец же просто застыл в восторге.
- Ты знаком с этим Джеймсом Бондом? - шепнул братец украдкой.
Снова завернув в магазин (Гриша тоже решил взять пивка для продолжения разговора), мы расположились у лестницы кинотеатра с редчайшим названием «Россия».

*«777» - портвейн качества «пойло», стоимостью рубль с чем-то.

 Как выяснилось, Григорий работает в туристической фирме и только что прибыл (вечерней лошадью) из Австрии. Так вот откуда клетчатый пиджак, плащ и кашне! –дедуиктивно (методом дедукции) догадался я. Гриша был просто отпад. Австрия, клетчатый пиджак, это Вам не хухры-мухры. «Мясом запахло, обуглились кости, долго смеялись над шуткою гости». 
Гриша выпил с нами свои 2 бутылки пива. Разговор не клеился, поскольку мы с братцем настаивали на ещё одном вояже в магазин (сколько не бери, всё равно ещё 2 раза бегать). Гриша же, интеллигентно сославшись на дела, отчалил лёгкой походкой в направлении трамвайной остановки. Долго мы с братцем не могли забыть такого Гришу.

Следующая моя встреча с ним состоялась в 1995 году около 105 универсама, одного из столпов всё того же «Вермутского треугольника». Контраст был более чем разителен. О шёлковом кашне и твидовом пиджаке не было и речи. Потасканные джинсы, такие же кроссовки и куртка, коротко постриженные волосы и чёрная межгалактическая дыра вместо переднего зуба.
Он стоял, облокотившись о перила и курил.
Искренне обрадовавшись встрече, Гриша поведал, что дела не очень, работает в какой-то охранной фирме, а вчера нажрались с ребятами из 28 комплекса.
В Набережных челнах в то время не было улиц, город сроили комплексами, т.е. жилые дома плюс детсад, школа, магазин, аптека и пр. – всё это комплекс. Сейчас улицы есть, но только в отметке о регистрации в паспорте. Народ же, да и почта, и госучреждения, всё равно адреса указывают по комплексу. Городские власти, видимо устав от этой неразберихи, на новых табличках на домах указывают и улицу и комплекс. Так что у нас тут почти как в Нью-Йорке.
Я, конечно, удивился такой перемене. Особенно месту работы. Ну какой из Гриши охранник. В ещё более давние времена, начало 80-х, я знал его как музыканта. Тогда вместо танцев появились дискотеки, погубившие в конце концов живую музыку. Но в некоторых местах ещё оставались танцплощадки и, я помню, как на одной из них Гриша, в составе группы, исполнял песню «Сердце деревни» (из репертуара группы «Wings», созданной Полом Маккартни со своей женой Линдой).
Я предложил Грише опохмелиться, к чему он не проявил ни йоты неудовольствия. Мы взяли в 105-м 2 бутылки водки и направились, по моему предложению, к моему другу - художнику Якову (на самом деле Олегу Яковлеву), который жил неподалёку.
В то время я постоянно кирогазил с Олегом. Я ушёл из семьи, с работы, с моей новой гражданской женой мы снимали квартиру и жили одним днём. Было смутное время в моей жизни. Время неопределённости и растерянности. Прошлые воспоминания согревали душу, особенно если для усиления эффекта согревания применялся известный 40%-й раствор с химической формулой С2(ОН)5.
Яков был рад гостям, так как он ещё из окна кухни (а жил он на первом этаже) заметил в наших руках 2 бутылки указанного выше раствора. Быстро покончив с церемонией представления хозяину нового гостя, мы тут же приступили к процессу. Когда закурили после второй, стало весело и легко. А когда на душе легко, хочется петь. Появилась легендарная 17-ти рублёвая совковая гитара, заигравшая под умелыми пальцами Гриши Битлов, Воскресение, Машину времени. Затем инициативу перехватил я. День удался.
В какой-то момент мы с Яковом заметили, что Гриша куда-то пропал. Пройдя в маленькую комнату мы увидели, что Гриша мирно спит на маленьком раскладном кресле диване.
- Ёлы-палы. Что он так быстро утух? – спросил Яков.
- Да уж. Стадия серьёзная. Выпили-то всего по четыре рюмки – отозвался я.
Мы вернулись на кухню. Веселья уже не было. Я рассказал Якову про кашне, твидовый пиджак.
«Докатился» - решили мы про Гришу.
Не раз ещё мы собирались у Якова. В том же составе и ещё с моим братцем. Затем Гриша стал заходить к нему чуть ли не каждый день. И всегда с похмелья.
- Гриша уже достал. – объявил мне Яков. – Выпьет три рюмки и на массу. И норовит остаться ночевать, что характерно. Я ему уже дверь не буду открывать. Ни тёлку ни привести, ни чё. Елы-палы. Да и работать ведь толком не даёт.
Последняя встреча с Гришей произошла всё у того же 105-го, у тех же перил. Опять Гриша был с похмелюги. Он стрельнул у меня полтинник, так как он вчера опять нажрался с друзьями из 28-го комплекса. На этот раз он был длинноволос и сказал, что работает каким-то дьяконом (или помощником дьякона) в какой-то церкви. Больше я его не видел. А заглазное прозвище «Таврический» придумали мы с братцем. Хобби у нас такое – прозвища придумывать.



Глава 2-я. КЛУБ САМОУБИЙЦ

Когда братец предложил мне курнуть травки, я особо и не пыжился. В отличие от бухла, воспоминания об этом событии свежи как утренняя роса.
- И что, классная тёлка? Спросил я братца.
- Да. Ответил братец, спустя минут пятнадцать и промежуток неторопливого пешего шага между 110-м и 103-м универсамами. Разговор двух заторможенных происходил в конце лета. Прямо по курсу был ресторан «Дружба», известный в городе историями с пьяными разборками. Пообедать средь бела дня заходили немногие. В пустом зале было неуютно и как-то одиноко.
- Бутылку водки, и что-нибудь поесть – скомандовал братец - он же распорядитель кредитов.
Водка была отвратительная (как и любая водка ТАТСПИРТПРОМА), котлеты были зажарены ещё до первого консульства Гая Мария (ну люблю я римскую историю). После травы водка оказала снотворное воздействие. Очнувшись перед выпитой бутылкой и пустыми тарелками из под исторических котлет, мы столкнулись с дилеммой – как это всё оплатить. Ведь заходя в ресторан, мы не вспомнили о такой незначительной (для обкуренных философов) субстанции, как деньги. Мы называли их, с лёгкой руки братца – «хрусты». И даже пели песенку, почти как в фильме «Весна», - «Хрустят хрусты, ту-ту-ту-ту-ду-ту-дум …».( Песенка – это мой творческий успех). Разрешение этой дилеммы легко, изящно и зловеще проиллюстрировал великий комбинатор – мой братец (так мы обращались друг к другу – «Братец»). Сейчас Вы это увидите.
Когда подошла официантка (звали её кажется Гуля) и поинтересовалась, будем ли мы ещё что-то заказывать, или изволим получить счёт? Братец изволил заказать ещё бутылку водки, какой-нибудь салат и ещё одну рюмку. Уловив немой вопрос официантки по поводу третьей рюмки, братец пояснил:
- Нам бы очень хотелось Гуля, так ведь, братец?, - кивок в мою сторону, - Чтобы Вы выпили с нами, и выслушали нашу историю.
Здесь следует сделать отступление. Накануне (третьего дня), будучи тогда ещё в трезвом состоянии, мы с братцем обсуждали статью в местной газете о казанском клубе самоубийц. В ней рассказывалось о клубе, в котором молодые люди играли в карты на жизнь, точнее на смерть. То есть проигравший должен был уйти из жизни, покончив с собой. Что, якобы, в клубе существовала специальная бригада палачей, которая отыскивала по всему совку проигравших, вдруг передумавших совершать самоубийство, и приводила приговор карточной игры в исполнение.
Трудно придумать более чёрный юмор, но братец, не поведя и ухом, вперив свой усталый и мутный взор в изумлённую девушку, начал рассказывать ей о том, что мы и есть проигравшие из клуба самоубийц. Что нам дали срок в пять дней. А сегодня уже истекает день четвёртый, и, стало быть, это наш САМЫЙ ПОСЛЕДНИЙ УЖИН в жизни (хотя по времени был ещё обед) и мы хотели бы провести его в обществе такой обаятельной девушки, как Гуля. Постепенно лицо братца озарялось. Он и сам уже почти поверил во всё это. Находившийся до этого в глубокой депрессии, оживился и я. Мы уже вместе рассказывали про ужасных и беспощадных монстров – палачей клуба, которые работали не в пример круче, чем профессионалы Массад, Штази, ЦРУ и КГБ вместе взятые. Уйти от них было нереально, даже если бы мы вместе с американскими астронавтами высадились на луне и там достали бы.
На Гулю рассказ произвёл мощнейшее впечатление. Она что-то сказала подруге официантке, сняла фартук, села с нами за стол и стала пить водку. Хотя вначале почти наотрез отказалась, сославшись на работу: - Не положено.
Вторая бутылка кончилась быстрее, чем замена колёс на болидах Формулы 1. Гуля принесла третью (бог троицу любит). Она поведала несчастным самоубийцам, что в Казани у неё есть родня, что у кого-то из родственников есть связи с милицейскими чинами, что она позвонит, попросит, они обязательно помогут. Такие молодые интеллигентные парни – на тот свет? Дикость какая-то.
Тут братец, с отрешённым взглядом фаталиста, сухим и спокойным голосом сказал, что всё это бесполезно, что мы приняли решение и завтра утром покинем этот грешный мир. В конце концов, за всё надо платить! – торжественно заключил братец, и встал.
Мы медленно и спокойно вышли из ресторана, чувствуя на себе прощальный, полный отчаянья и безысходности взгляд доброй официантки Гули. Ей и в голову не могло прийти в тот момент спрашивать про оплату какого-то вшивого счёта. Ей бедняжке, видимо, самой пришлось оплатить наш обед. Немного успокаивает только то, что ещё не было 18.00, и посему, действовали дневные, почти как в столовке, цены.
Выйдя из ресторана, мы обнаружили, что, оказывается, всё ещё день и солнце ярко светит. И мы чувствовали себя торжественно и гордо.
- А что, братец, может мы и вправду сыграем в ящик? И не будем обманывать добрую девушку Гулю.
- Конечно, завтра с утра, что тянуть. Какой смысл тянуть лямку до дряхлой старости, когда классные тёлки будут уступать тебе место в трамвае.
Я был смел и решителен, как любой выпивший больше бутылки водки. К тому же, длившийся уже несколько дней запой давил тягостной мыслью – надо ведь всё равно заканчивать, возвращаться домой, опять что-то объяснять, оправдываться, обещать. Тоска.
А тут раз и всё. Никаких проблем. Похоронят, будут говорить какой я был замечательный.
- Я согласен, братец. Пошло оно всё. Завтра утром. Решено, братец? – Братец протянул мне руку для морского рукопожатия (когда обхватывают большой палец). Братец закончил в своё время астраханскую мореходку, проходил практику на Каспии – Махачкала-Баку (от Махачкалы до Баку волны катятся на боку, и обратно бегут волнЫ от Баку до Махачкалы, помните такую песню?), затем военные сборы на черноморском флоте, потом работал 2 года на танкере «Адмирал Арсланов» на рейсе Находка – Петропавловск Камчатский. Когда он закончил свою карьеру маримана, он помнится рассказывал:
– Ходил я на «Адмирале Арсланове», в должности механика судовых автоматизированных систем. А знаешь, братец, что такое судовые автоматизированные системы?
- Ну, и? С ироничной ухмылкой отвечал инженер-механик с 7-ти летним заводским стажем.
- Судовые автоматизированные системы – это когда наверху один нажимает кнопку, а внизу у семерых спины мокрые! Совок, однако.
Но вернёмся к нашим баранам.
- Знаешь, братец, а негоже ведь будет нехристями-то помирать. Покреститься надо, съездить в церковь – сказал обветренный как скалы морской волк.
- Лично мне это по барабану. Атеистом вырос, атеистом и помру. Коммунизм и Маркса сейчас не хает только ленивый. Но насчет того, что религия – опиум для народа, это он сильно сказал. В самую точку. В древнем Риме на одной площади стояли храмы и своим богам, и греческим, и египетским. Свобода мысли! Вот где настоящая деидеологизация! Вот откуда республика, гражданское общество, власть закона. Верь в кого хочешь. Молись - кому хочешь. А само отношение к богам. Патриции вели свой род от Марса или там Юпитера, то есть, в их понимании - бог - мой родственник. А родственнику не так уж обязательно молиться до исступления. Родственнику даже долги можно не отдавать, иногда. А в теперешних так называемых мировых религиях – раб божий. Вот и результат. Рабы мы все. Рим сгубили. 1000 лет полнейшая стагнация. Римские катапульты Леонардо да Винчи заново изобретал.
- А Запад как же? Они ведь куда религиознее. А джинсы какие, тачки!
- Они уже давно не религиозны. Где прогресс – то? В протестантских странах. А лозунг либеральных протестантов, заимствованный у Вольтера - Бога нет, но Его необходимо было бы выдумать. С такой постановкой вопроса ещё можно согласиться. Всё-таки тормоза какие-то нужны. Застой и стагнация в мусульманских странах, потому что там ещё религия – не пустой звук. Вот они и бесятся – ищут врагов – неверных (неверующих), и никак не поймут, в чём же их проблема.
- Да ты просто философ, братец. Пойдём лучше курнём чего-нибудь.

Глава 3-я. ЯКОВ

Это было тёплым ярким весенним днём. В конце апреля 1995 года. Я шёл по Комсомольскому рынку (какие причудливые словосочетания рождал наш старый добрый совок). Под мышкой кожаная папка – портфель, набитая деньгами. Под занавес своей карьеры большого начальника, мне удалось провернуть одну афёру, результатом которой были различного достоинства хрустящие казначейские билеты, находившиеся в моём портфеле. Вот бы вернуть сейчас тот портфель!
Я слонялся в надежде купить чего-нибудь, но тщетно. Не попадалось ничего. Как известно, нужные вещи в магазинах попадаются только тогда, когда их не на что купить. Уже почти на выходе из рынка я увидел Якова.
Он сидел на низких перилах с каким-то Перцем, рядом со своими «корягами» (так он называл свои полотна, изображающие высокие деревья на морских утёсах), написанными в его собственном, неповторимом стиле. Увидев меня, он поднял руку в приветственном жесте. Мы были знакомы с ним. Точнее не знакомы, а просто виделись ранее. В конце марта, начале апреля мы проходили тренинг «Лайф-спринг» в одной группе. Я тогда про себя отметил его. Он выделялся длинными волосами, богемным взглядом художника или музыканта. Я правильно определил его тип. Он оказался художником. Я тоже обрадовался знакомому лицу, так как устал бесцельно мотаться по этому бестолковому рынку, заваленному дерьмовым турецко-китайско-вьетнамско-малайским барахлом.
- Привет, что делаешь? – обратился ко мне Яков.
- Без толку мотаюсь по рынку – честно ответил я.
Мы познакомились. Некоторое время мы поговорили о лайф-спринге, о картинах.
- Слушай, Серёг, у тебя бабки есть? Займи полтяшь.
Жаба душит. Нахрюкался вчера, как цуцик. Даже на пиво нет. Что-то сегодня не покупают ничего.
- Нет вопросов – Я достал стольник из портфеля.
- Сдачу принесём – ответил Яков, и передал стольник рядом сидящему Перцу. Через считанные миллисекунды на бетонном бордюре у перил уже стояла бутылка водки, а в руке у перца сдача и завёрнутые в бумагу три пирожка с картошкой.
- А пить-то из чего будем? – обратился к Перцу Яков
Я огляделся по сторонам. Рядом женщина торговала какими-то спреями в металлических баллончиках с высокими цветными пластиковыми крышками. Годиться подумал я, и совершил поступок достойный английского лорда – купил спрей, снял с него крышку, а сам спрей вернул продавщице.
Яков и Перец были очарованы моим жестом. Правда в этой красивой истории оказалась-таки ложечка дёгтя. Дело в том, что в этой крышке было маленькое отверстие по центру, видимо для вентиляции спрея, и нам пришлось пить водку, зажимая это отверстие пальцем. Впрочем, на общее приподнятое настроение всей честнОй компании это никак не повлияло.
В тот день я не совсем просто так болтался по рынку. Я убивал время, так как собирался встретиться с красавицей Еленой, но всё никак не решался заявиться к ней домой. По мере продолжения дружеской беседы с переходящей красной крышкой из под спрея, сомнения мои по поводу визита отчаянно таяли. В конце концов я предложил Якову пойти вместе со мной. Тем паче, торговля его сегодня явно не задалась. Яков согласился, хотя и с оговоркой, что мол неудобно как-то.
 Мы отправились в путь вместе с его непроданными картинами. Добравшись до дома Елены, мы расположились на детской площадке напротив окон моей мечты. Не спеша закурили. Я не знал пока, что предпринять, Яков тем более.
 Чтобы прояснить ситуацию вернёмся на пару месяцев назад, чтобы рассказать о знакомстве наших персонажей.

Глава 4-я. БРАТЕЦ

  Как то я заглянул на огонёк к моему братцу в его малосемейку (так Набережных Челнах называют коммунальные квартиры). Он занимал комнатушку в маленькой двухкомнатной квартире в девятиэтажке. Ему повезло с соседом, точнее с его фактическим отсутствием. Тот на самом деле жил где-то в другом месте, и появлялся в малосемейке крайне редко.
  Как водится, мы по-быстрому сгоняли в магазин за пивком. Тут мне братец и рассказал про лайф-спринг. Что есть такой американский тренинг. И если хочешь кардинально изменить свою жизнь, открыть в себе новые возможности, то плати 200 баксов и вперёд. Сам братец уже прошёл первую программу тренинга и сейчас собирается ехать в Москву на лидерскую программу.
  Я не обратил тогда особого внимания на этот самый лайф-спринг. Я знал своего братца. Помнится в детстве, мы посмеивались с ним над одним парнем, про которого говорили – «А, Лёха, который все секции меняет». То он записывался в судомодельный кружок, потом ходил в хор, побывал филателистом и нумизматом, боксёром и следопытом, чем он только ни занимался. Братец сам был почти такой же. То уезжал на какие-то раскопки погибших бойцов Великой Отечественной, то сплавлялся на плоту по горным рекам Грузии, то гонялся на виндсёрфинге на Каспии. Я подумал что это очередная «секция» братца. Скоро пройдёт.
Через некоторое время братец зашёл ко мне на работу со своим приятелем Сашей. Они ненавязчиво начали грузить меня по поводу Лайф-спринга. Что мол, давай братец, решайся. Через несколько дней начинается тренинг. Проводить его будет великий гуру лайф-спринга из Москвы, который сам обучался в штатах. Я опять не проявил особой прыти, но пообещал подумать.
Через день ко мне в кабинет зашла одна знакомая мадам из соседней фирмы (мы располагались в одном административном здании), и пригласила на небольшой фуршет по поводу её тридцатилетия, который состоится в её отделе в конце рабочего дня. Надо сказать, она была просто ракетой. Все мужчины обеих наших фирм не могли не повернуть головы и не сопроводить восхищённым взглядом её фигуру. Рядом с ней тощие ходячие вешалки для одежды - так назы-ваемые топ-модели, казались бы просто длинными несоразмерными тенями, которые мы наблюдаем перед собой, когда за спиной солнце, и время уже далеко зА полдень. Звали её Анна.
Я был польщён её приглашением, и, конечно, с радостью принял его. Работать я уже не мог. «Вот бы такую ракету заиметь!» - думал я. Но куда уж мне. Я и ростом-то на полголовы ниже её. Тем не менее, настроение было приподнятое в предвкушении предстоящего фуршета. До конца рабочего дня оста-валось меньше двух часов. Не успел я подумать о том, как бы совершить зловещее убийство этих самых двух часов, как в кабинет вошло знакомое лицо. Это был Саша, приятель братца по Лайф-спрингу, с которым я познакомился 2 дня назад.
- Ну как, не надумал ещё насчёт Лайф-спринга? – спросил Саша.
- Да как-то ещё не очень.
Заинтересованность Саши объяснялась просто. За каждого вновь вовлечённого, Лайф-спринговская контора выплачивала какие-то дивиденды. Мы вышли покурить в коридор. И тут мы увидели, что из дальнего конца коридора вылетела крылатая ракета «Першинг-2» и направилась прямо к нам.
- Серёж, это твой друг? – спросила Анна, подлетев к нам.
- Да …
- А как Вас зовут? – обратилась Анна к Саше.
- Саша.
- А можно Вас пригласить. Сегодня у меня день рождения. У нас тут в отделе, в пять часов, небольшой фуршет. Там все свои, компания весёлая. Вот Серёжа тоже будет. Так ведь, Серёж? – она обворожительно улыбнулась мне.
- Жду не дождусь – промолвил я.
Тут подошли две её подруги с посудой в руках. Все трое удалились в туалет мыть посуду для праздничного стола.
Я был в шоке. Маленький, чёрненький, неказистый Саша без единого выстрела сразил красавицу Анну. Это было бы счастьем для любого мужчины нашего коридора. Саша же стоял с таким видом, что ерунда это. Само собой разумеется.
- Ну ты даёшь! Как это? Я не понимаю.
- Серег, пройдёшь Лайф-спринг, для тебя это тоже будет как два пальца об асфальт. Гадом буду.
- Сколько ты говоришь, 200 баксов. Тебе отдать?
- Да нет, зачем, поехали сейчас, есть люди, которые собирают деньги и готовят списки. А платить рублями, по курсу.
- А как же фуршет?
- Пойдём на фуршет. По лайф-спрингу завтра съездим, время ещё есть.
По окончании фуршета, весёлая и подвыпившая Анна укатила на такси с Сашей.
Аргумент оказался убийственным.
31 марта 1995 года я вошёл в актовый зал института, где начинался тренинг – Лайф-спринг.

РЕСТОРАН ЭРА

Сделали ещё один вояж в магазин. На этот раз решили взять водки, долго размышляя сколько взять, чтобы больше не бегать. Как в том анекдоте:
 В очереди стоят два приятеля.
 - Ну что возьмём два? – спрашивает первый.
 - В прошлый раз два брали, не хватило. – отвечает второй.
 - А на майские, помнишь, три брали, так осталось больше половины. – говорит первый.
 - Долго Вы ещё болтать будете, что берёте-то? – вмешалась в диалог продавщица, так как подошла очередь приятелей.
 - Ладно, решительно покончив с сомнениями, заявляет первый, два сырка «Дружба» и ящик Вермута.
Мы с братцем взяли три бутылки, но договорились, сегодня пьём только две, а третью спрячем подальше, чтобы завтра не бегать. На оставшиеся деньги взяли еды.
 Первым делом мы занялись прятаньем третьей бутылки. Поставив табуретку у антресоли, вытащили оттуда весь хлам: разломанную детскую коляску, кучу трёхлитровых банок, валенки, тряпки, лыжные палки и прочее. В самый дальний угол засунули бутылку водки, аккуратно задвинув её с помощью лентяйки (кто не знает – приспособление для мытья полов, состоящее из длинной рукояти и механизма-защёлки для закрепления тряпки).
С чувством выполненного долга мы приступили к трапезе. Ко второй половине второй бутылки память оставила нас в покое и вернулась только к утру. Утренний натюрморт был таков: в окружении почти съеденной банки килек в томате, тарелки салата из капусты, банки огурцов и битком набитой пепельницы, на столе стояли ТРИ пустые бутылки из под водки. И самое гнусное – вся прихожая завалена хламом, антресоль открыта и совершенно пуста.
Головы наши гудели как высоковольтные провода. Денег не было. Условно поправившись чаем, мы лихорадочно соображали, что же предпринять. Было 10 утра, к тому же понедельник. Братец, в отличие от меня, очень хотел есть:
 - Эх, сейчас бы супчику да с потрошками, - сказал братец, он же Жеглов.
 - А я бы, Глеб, щец поел – вяло отозвался я – он же Шарапов.
 - Братец, давай резко собираемся, мне нужно срочно позвонить на работу. - Я пошарился в карманах. Ура! Есть пятнадцатикопеечная монета. - А насчёт супчика есть идея.
Я работал в то время замом в одной очень солидной фирме, имел право подписи на всех финансовых документах. Я вспомнил, что недавно перечислял деньги в ресторан «Эра». Мы всегда держали там некоторую сумму на случай приезда гостей фирмы. Чтобы было им на что перекусить.
Быстро собравшись, мы дошли до телефона автомата. Я позвонил на работу и сообщил, что с утра в финуправлении, буду после обеда. На автобусе доехав до «Эры», мы с важным видом уселись за свободный столик. Ресторан был почти пуст. Подошедшей официантке я показал свой красный начальственный пропуск. Сказал, что со мной юрист из Москвы, кивнув на братца, и что оплата будет произведена путём вычета проеденной суммы из перечисленных ранее сумм на счёт ресторана. Я подпишу предъявленный счёт. Официантка связалась с администратором, та, в свою очередь с главбухом.
 - Всё в порядке. Что будете заказывать? – спросила вежливо официантка и достала авторучку и маленький блокнот.
Братец был поражён моим величием. К тому же на счету ресторана была огромная сумма. Её не пропили бы и десять человек за три дня.
 - Ты же хотел супчику, так что там у Вас на первое? – обратился я к братцу и официантке.
Стол просто ломился. Шампанское, икра, лангет. Обед был просто класс. Всё бы хорошо, но братец стал быстро хмелеть. Настроение у него стало почему-то клониться к агрессии. Почувствовав себя барином, он стал доставать официантку всякими придирками, типа несвежая горчица, перец только красный и т.п.
В конце концов, он сказал ей что-то совсем обидное. Официантка обратилась к администратору. Администратор – к директору ресторана. А та взяла, да и позвонила в приёмную моей фирмы. Вот, дескать, Ваш зам тут с приятелем отдыхают на всю катушку. Оба в хлам пьяные, а приятель ещё и хамит. Если бы звонок приняла секретарша, я бы выкрутился, так как, уверен, до шефа это не дошло бы. Я б на следующий день нанес визит покаяния к директору ресторана, и всё бы уладил. Но случилось то, что случилось. Секретарша куда-то на минуту вышла, и звонок принял сам шеф.
- Пиши заявление по собственному, это единственное, что я могу тебе предложить, учитывая прошлые твои заслуги. Оправдания я слушать не хочу. Куда тебя тащит, я не пойму. Пока не передашь дела, иди работай. Человека я подыщу.
Я вышел, ни сказав ни слова.
Через 15 минут заявление лежало во входящей папке шефа.

                (продолжение следует)