Болеро на брудершафт в вечернем испанском отеле

Музыка

Транстцендентный барьер(то есть принципиальная невозможность постигнуть смысл и суть), лежащий между слушателем и частотной консолью, возможно и скрывает в себе истинное авторство магического влияния музыкального звукоряда на избранных, способных понять его, хоть и внесознательно.
Можно добавить, что сознание не всегда благо, но во многих случаях демистификатор, нейтрализующий волшебство, что совсем некстати в некоторые моменты пребывания сейчас, но не здесь.
Также можно добавить, что между исполнителем(вокальным или иным)и магией диссонирующего тональными пассажами звукоряда нет совершенно ничего общего, как нет ничего общего между льющимся в полумраке вечернего парка освещением одинокого фонаря и структурной нитью накаливания из сплава вольфрама, вскипающего в глубине вакуумной колбы, не имеющего никакого субъективного(как и объективного)отношения к таинству полумрака полуосвещённой скамьи в глубине аллеи олеандров.
Это же можно заметить как разницу при впечатлении от чистого исполнения инкогнито и реальной концертной программой с потными и мокрыми от напряжения музыкантами и падающими в экстаз усталого повтора вокалистками или партитурами соло, что совсем не рисует того, как функциональный граммофон с чистыми и тональными узорами музыкальных партий, за которыми можно ощутить весь мир и даже более того, можно ощутить бессмертие, потому что оно там действительно есть.
Логика не может дать определение музыке, то есть никакого так называемого научного пояснения её влиянию на некоторых людей(не всех, почему – отдельная тема)не было, нет и не будет(поскольку уже не было, постольку этим всё сказано).
Понимание того, что ощущение и чувственность в некоторые моменты жизни гораздо важней разумности и качественной функциональности приходит лишь через музыку, иного пути нет, и не может быть.
Конечно же, семантические пассы некоторым образом могут подменить эйфорию потока трансцендентного контрапункта, однако следует признать, что чистое, голое слово(в униформе текста)и магия звука не равны в правах, как полностью раздетая и без макияжа женщина и красотка на подиуме французского элитарного движения эпатажа.
Классическая истинная человечность основана на неестественности, отрицающей животное естество, то есть чем выше степень эстетизма личности, тем более она тяготеет к истинно человечному, базирующемуся на ненастоящем, на искусственном, а поэтому маняще волшебном своей магией, имеющей исток в происхождении самого человека разумного, стремящегося разрушить окружающее и установить своё собственное любой неимоверной ценой.
Настоящая дикая природа(без ограждений, без проводников и страховки, без скамеечек для отдыха и мобильных телефонов)это кошмар для цивилизованного человека, и даже не просто для жителя мегаполиса, но и для тренированного спортсмена проводника без его системной охранной технической поддержки.
Поэтому люди во все времена предпочитали виртуальность(живопись, скульптуру, архитектуру и, естественно, королеву виртуальности – музыку), потому что это животное(человек)не в состоянии жить счастливо как зверь, пусть даже и без проблем с питанием, и даже в древнем Риме требовали не только хлеба, но и зрелищ, то есть виртуальности, а если ещё точнее, то лжи и неправды, которая греет душу и раскрывает свои согревающие объятия всем без исключения, потому что человек это животное, не имеющее своего дома на этой земле, но возможно проблески этого дома и ощутимы в музыке, от чего она столь безмерно и таинственно волшебна.