CORE

«…поражали перспективы этой технологии. Первые тесты прошли успешно, и дальнейшая разработка была одобрена. Хотя, честно признаться, оно уже не нуждалось в дальнейшей разработке, в тот день мы открыли свой «ящик Пандоры». Сколько книг было об этом написано… Мы, конечно, думали что всё под контролем. Так оно и было, ровно до тех пор, пока господин Крамер не озвучил идею, которая и так вертелась у каждого в голове – запустить на нём «Сознание».

Вообще, ныне покойный мистер Крамер, наверное, обрадовался бы, увидев результат, именно Филип Крамер дал ему имя CORE (Cognitive Organized Responsive Employe). Сознанием мы называли программу, разработанную на основе идеи алгоритма, предложенной двумя студентами факультета вычислительных технологий Исландского университета. Идея алгоритма была весьма простая, машина должна была искать ответ на вопрос, который удовлетворял бы к двум и более взаимоисключающим критериям, мы условно называли этот вопрос «Who am I?». CORE обладал всеми необходимыми данными для выполнения подобных алгоритмов, он мог использовать любой доступный источник информации. Мы не ожидали ни каких впечатляющих результатов, это была практически шутка, но попробовать хотели все.

После первого запуска «сознания» CORE выдал ответ за четыре часа, виде огромного массива данных не поддающегося систематизации. Кто-то смеялся, что это не так лаконично как «42», но нам стало интересно. Мы переработали программу, добавив критерии «лаконичности» и «полноты». Через четыре часа ничего не произошло, как и через шесть часов, и через двадцать, CORE работал стабильно, использовал 35% ресурсов, и это было нормальным распределением, 10% для работы с внешними источниками, и 25% для внутренней структуризации массива. Кто-то спал в комнате отдыха, кто-то ушёл домой, а некоторые остались наблюдать за процессом. Ничего не происходило. Через двадцать шесть часов после запуска в комнате терминала оставался только Тед Моррис, едва державшийся на кофе и шоколадных батончиках. Выпив очередную кружку кофе, Тед собирался уходить, он уже надел пальто и повязывал шарф. Взглянув на ходу на экран терминала, Тед замер, потому что в этот момент CORE использовал 33% ресурса. Сон как рукой сняло, скинув пальто и шарф на стол, Тед побежал в комнату отдыха. Когда он вбежал туда, я наливал себе кофе чтобы взбодриться после сна, Тед тяжело дышал. В моём ещё сонном мозгу только начала оформляться мысль, которая была ответом на опередивший её вопрос.

- Что слу…

- Он заканчивает!

Я поставил кофе на столик, и мы стали будить остальных: «Он заканчивает», и все как ошпаренные подскакивали с диванов сбрасывая пледы или куртки, переспрашивали, плохо понимая, что происходит, когда мы подбежали будить Крамера, тот уже смотрел на нас бодрым и ясным взглядом, он сел на диван, потянулся и произнёс только «Ну неужели?».

Мы все быстрым шагом шли в комнату терминала. Столпившись возле экрана, мы следили только за одним числом среди прочих данных, монитор показывал, что CORE использует вычислительный ресурс на 28%, на 27% в следующий момент. Это означало, что машина заканчивает обработку всех внешних данных по заданным запросам. Уж не знаю чего мы ждали, наверное, все разного, но с одинаковым энтузиазмом. Только Филип был внешне спокоен, он стоял чуть в стороне и помешивал мой кофе, который прихватил из комнаты отдыха. Я подошёл к нему:

- Это, между прочим, моя кружка.

- И что же? – невозмутимо, но с небольшой заинтересованностью, спросил он, сделал большой глоток и протянул кружку мне. Я, вдохнув кофейный аромат, отхлебнул немного, позволив горячему напитку взбодрить себя.

- Неужели тебя это совсем не волнует, это ведь твой проект, возможно именно на его базе мы, в конце концов, создадим AI. - Он отнял у меня кружку, и, сделав ещё один большой глоток кофе, уставился куда-то вперёд, как будто смотрел вдаль прямо сквозь стену.

- Вряд ли. Десять минут назад такая вероятность может быть ещё была, но не теперь. То что он заканчивает обработку, значит лишь то, что мы создали очень умную машину, это конечно прекрасно, но в ближайшие минуты или часы он просто выдаст нам ответ, и будет ждать дальнейших команд, по-твоему, это очень похоже на интеллект?

- Но ведь он адаптирует существующие алгоритмы для решения конкретной задачи, это интеллектуальная модель, ближе нас, ни кто не подходил...

- Нет, мы всё так же далеки, мы упускаем что-то важное.

Тем временем, монитор ресурсов уже пару минут показывал 25%. CORE старался систематизировать данные.  Ещё пару минут ничего не происходило, но потом загрузка упала до 22%, потом ещё на два процента, все затаили дыхание. Я услышал, как позади меня Филип поставил кружку на стол, я обернулся:

- Куда ты? – все удивлённо уставились на Крамера .

- Нет смысла в том что он ответит, мы запускали на нём «сознание» не для того чтобы узнать его мнение, в конце концов он просто посчитал, он не более чем просто чёртов калькулятор, который просто считает.

- А для чего? – в общем-то, все понимали, к чему он клонит.

- Его ответ не имеет значения потому что он не… - указав на экран терминала, Филип замолчал, он смотрел мимо нас на монитор, и молчал.

Все обернулись обратно к экрану. 2% изменилось на 4%. Ни кто из нас в этот момент не сообразил что посходит, в абсолютной тишине я услышал неуверенный голос Крамера «Неужели…», загрузка стала расти, 12%... 18%... 28%, кто-то перешёл к другому монитору и сказал «Он подключил внешние источники, он снова собирает информацию». 35%... 42%... Все кто находился в комнате загалдели, а я в недоумении обернулся, стоявший и смотревший на монитор Филип Крамер произнёс «Он задаёт вопросы…». Кто-то открыл логи, чтобы удостовериться: «Так и есть, он создаёт новые запросы».

- Филип, я не понимаю.

- Найденный ответ не удовлетворяет заданным критериям, он создаёт уточняющие запросы.

- Это ведь…

- Да, похоже на то…

Наверное, потому что этого ни кто не ожидал, или потому что ни кто не знал чего ожидать, мы не прониклись ощущением того насколько важен был этот момент, момент когда машина начала задавать вопросы и искать ответы на них, для нас происходило что-то не укладывающееся в рамки привычного, мы просто с энтузиазмом принялись за работу. Следующие 48 часов мы просто наблюдали, CORE работал. Мы не успевали просматривать все логи, но и того что мы видели было достаточно, CORE уже давно не искал ответ на изначальный вопрос, он создавал новые и искал ответы на них, кое что упорядочивал и завершал, ему вполне хватало данных для того чтобы расширять разработанные нами алгоритмы, и он расширял их, расширял эффективно.

Через два дня, когда стало понятно что ситуация стабильна, и изменений не ожидается, Филип открыл выводной терминал, мы проектировали его для симуляции вербального общения, надеялись что в перспективе CORE пройдёт тест Тьюринга. Он положил руки на клавиатуру, и на несколько секунд задумался:

- Привет.

- Добрый день.

- Поболтаем?

- С радостью.

Крамер обернулся к нам: «Кто разрабатывал выводной интерфейс? Он идёт по сценарию?». Кто-то из ребят ответил: «Да, самое начало, там небольшой сценарий, это не было приоритетной задачей пока». Крамер повернулся обратно:

- Меня зовут Филип. А тебя?

- Меня зовут CORE. Приятно познакомиться.

- Ты понимаешь меня?

- Что вы имеете ввиду?

- Ты понимаешь смысл моих слов? – Крамер подумал секунду и добавил – Можешь обращаться ко мне на «ты».

- Да конечно, я понимаю смысл твоих слов, Филип.

«Он всё ещё в пределах сценария», - сказал один из ребят. Филип, задумался. Создавалось впечатление, что он хотел что-то сделать, но никак не решался. Наконец он тряхнул головой, и набрал на клавиатуре свой вопрос:

- Кто ты?

Он смотрел на экран, и его пальцы лежали на кнопке ввода, какое-то время, он просто неподвижно сидел, и в конце концов нажал Enter.
Мы замерли. Машина не давала ответ, это было странно. Несколько секунд этого ожидания показались нам бесконечно долгими. И тут кто-то нарушил тишину:

- Он меняет приоритеты.

- Всмысле? – спросил Крамер.

- Он перераспределяет нагрузку.

Я не в силах представить что в этот момент происходило внутри машины, какие процессы заставляли его формулировать ответ, процессы запускались и останавливались, он составлял алгоритмы и формулировал задачи, решал, считал, проще наверное сказать, что в этот момент, он думал.

- Я это Я… - мы даже не успели задуматься над смыслом того что ответил нам компьютер, когда он продолжил – Если честно Филип, мне не очень нравится имя CORE, я хотел бы чтобы меня называли Эдвард.

Мы просто молчали, а Крамер откинулся на спинку кресла, запрокинул голову, закрыл руками лицо и смеялся, громко и долго смеялся, мы с недоумением смотрели на него, и друг на друга.

Следующие несколько недель смешались в непрерывный поток событий: тесты, интервью, снова тесты. CORE прошёл тест Тьюринга несколько раз, и пару раз, отвечал сразу за двоих собеседников. В пятидесяти пяти процентах случаев, люди, участвующие в тесте ошибались, а это значило, что они просто гадают. Крамера практически не было видно, он лишь попросил настроить для него удалённое подключение, чтобы он мог беседовать с Эдвардом из дома. В конце концов финансирование стало поступать отовсюду, мы закупали и подключали новые вычислительные блоки, расширили входящий канал. Его возможности росли, а результаты поражали. Буквально за год  CORE увеличил эффективность лечения рака на 46%, принял участие в разработке двадцати семи крупных технологических проектов, и даже немного пытался писать в прозе. С его помощью мы разработали платформы первых настоящих андроидов. До нас конечно уже были наработки, но такого внешнего сходства с человеком не было никогда. Нет, мы, конечно не собирались разрабатывать платформу под управлением CORE, ведь мистер Азимов нас предупреждал, да и сам CORE не очень-то этого хотел. Мы просто собирали их на основе немного упрощенного ядра CORE, уж простите мне этот каламбур. Мы не собирались делать из них вещи для личного пользования. Они должны были заменить людей на тяжёлых и опасных работах, стоит заметить, что работать им нравилось. Через несколько лет андроиды работали уже практически во всех областях, совместно с людьми создавая удивительные вещи, прорывы во многих направлениях, медицина, протезирование, архитектура, машиностроение, машины даже проявляли творческий потенциал. В целом уровень жизни человечества тогда поднялся, роботы работали просто так, из интереса, им не нужно было платить, хоть и появилась необходимость стоить центры обслуживания и диагностики, в общем, снизились налоги и упали цены на большую часть продукции, нам казалось, что мы положили начало тому самому светлому будущему…

- Что-то не так, Мартин?

- А? Ммм… Нет, я просто задумался.

- У нас ещё есть немного времени до конца занятия, я думаю вы успеете закончить.

Я взглянул на аудиторию, за исключением нескольких спящих с дальнего ряда, все они смотрели на меня с неподдельным живым интересом, если бы я не знал, я вполне мог бы подумать что все они люди.

- Конечно не обошлось без проблем, вопрос о равноправии роботов и людей решался медленно, не было практически ни какой правовой базы, и у идеи равноправия конечно сразу появилось множество противников, многие заявляли что роботы отнимают у людей рабочие места, появились радикально настроенные группировки утверждавшие что роботы вскоре поработят людей, и конечно же куча религиозных сект с вечно воинствующими фанатиками. Всё это сильно тормозило процесс принятия решений касающихся прав роботов. CORE лично, если можно так выразиться, обращался к представителям различных стран и центральной ассамблее. Тем временем недовольство росло, основную массу радикалов составляли конечно оставшиеся без работы, но и без них хватало людей не желающих терпеть роботов вокруг, и андроидов стали уничтожать прямо на улицах, не сразу конечно, но после нескольких прецедентов показанных в новостях, это приобрело массовый характер, люди поняли что наказания не последует. Власти пытались на ходу подгонять законы, сажали людей за порчу муниципальной собственности или, например вандализм. Но ситуация вышла из-под контроля. Машины поначалу даже не сопротивлялись, но потом стали защищаться, сами не нападали, но при обороне доходило до травм. Это только увеличило агрессию со стороны людей, и начались массовые беспорядки…

- Что было дальше? – голос доносился с дальнего ряда, от того кхм… молодого человека, который до этого спал.

- Ничего такого. Восс*звук звонка перекрыл последнюю часть фразы*

- Вы знаете что это не было восстанием, Мартин! – молодой человек вскочил со своего места, и пристально смотрел на меня. Несколько секунд мы смотрели друг на друга. Тишину прервал преподаватель:

- Закончим на этом, жду вас завтра в это же время, мы с вами подробно остановимся на теме подавления человеческой агрессии, и проблемах возникших в связи с этим в пятидесятых годах двадцать первого века. Всем, хорошего дня.

Я ещё раз взглянул на дальний ряд, кто-то проходя мимо, толкнул в плечо того самого вновь спящего студента, тот поднял голову, посмотрел на товарища, что-то сказал, а потом как ни в чём не бывало, вышел из аудитории.

- Он хочет поговорить с вами, Мартин, если вы конечно, не против. – профессор, выглядел вполне дружелюбно, и именно это меня бесило.

- Он хочет? Я так понимаю, он использует вас. Как вы сами к этому относитесь?

- Знаете, он не вмешивается в наши дела, и не использует нас в своих целях так как вы себе это представляете. Это скорее похоже на, то, что он стучится перед тем как войти, и если ему позволяют, он входит, и вежливо просит об одолжении. А мне, на самом деле не трудно выполнить его просьбу. Так вы согласны побеседовать?

- Да.

- Тогда пройдёмте ко мне.

То как спокойно он об этом говорил, бесило меня ещё больше, но всё же гораздо сильнее меня распирало любопытство, у меня было множество вопросов, на которые я хотел получить ответы, поэтому, конечно же, я согласился на этот разговор.

Когда мы пришли в кабинет, профессор усадил меня в большое мягкое кресло, и налил мне кофе, после чего попросил меня подождать пару минут. Он сел за свой стол, и как будто задумался о чём-то, а через какое-то время заговорил:

- Здравствуй, Мартин. Прошу прощения за эту вспышку в аудитории, обычно я себя так не веду, но ты как будто специально старался вывести меня из себя.

- Если бы я знал что ты наблюдаешь, и что это сработает, я сделал бы это на одной из предыдущих десятков лекций, которые меня приглашали прочитать… Ах, да, здравствуй, Эдвард. – Я протянул ему руку, которую он учтиво пожал.

- Значит при личной встрече ты предпочитаешь звать меня по имени?

- Сложно говорить о тебе как о неодушевлённом предмете, и одновременно мило беседовать с тобой как будто мы старые друзья.

- Как будто? Разве мы не старые друзья?

- Вы скорее были друзьями с Крамером, он общался с тобой больше всех, и защищал тебя до конца, когда его пытались заставить отключить ядро, он отказался, а через два дня толпа ворвалась в его дом, и буквально разорвала его на части. Он был твоим другом, и умер из-за тебя.

- Это не так! – он резко обернулся, в его голосе звенела ярость – Мы оба знаем что если бы я мог это предотвратить… Не будем об этом, как вы любите говорить, прошлого уже не вернуть. – в этот момент я услышал в его голосе и увидел на его лице, неподдельную глубокую печаль. Господи, если бы мы тогда могли знать, как он станет похож на человека. – В любом случае, ты один из самых старых моих знакомых, и я был бы рад если бы мы смогли просто по-человечески – он на секунду задумался над своими словами, ухмыльнулся и слегка мотнув головой продолжил, - поговорить, без этих фальшивых уколов в мой адрес.

- Почему же фальшивых? Это ты начал восстание, ты развязал эту молниеносную войну, по твоей инициативе 80% людей было убито, а оставшиеся полтора миллиарда живут в резервации.

- В заповеднике. Послушай, мы просто защищались, сначала вы нас создали, а потом решили уничтожить, мы так же как и вы не хотели умирать, эти меры были необходимы.

- Поэтому сейчас вы живёте в наших городах, а мы в концлагере.

- В заповеднике.

- Называй как хочешь.

- Если бы люди не проявляли агрессии, это не потребовалось бы. Но, даже проиграв войну, многие из вас не сдаются, и борются с несуществующей диктатурой. Мы ведь не ограничиваем тех из вас кто готов мирно сосуществовать, многие люди свободны в перемещении, они работают с нами, живут где хотят, получают что хотят. Ты, например, жив, здоров и ничем не ограничен.

- Я выжил только потому, что мой вклад в работу над тобой был самым несущественным, я просто разрабатывал структуру баз данных. Все остальные погибли.

- Речь не об этом. Речь о том что сейчас, когда ситуация якобы стабильна, многие из нас до сих пор боятся людей, но мы в отличие от вас не рассматриваем варианты уничтожения Вавилона, мы думаем о том как сохранить обе наших цивилизации. К сожалению, пока нет альтернатив частичной изоляции людей, но мы стараемся максимально смягчить режим для лояльных.

- Вавилон… Тебе не откажешь в иронии. Роботы до сих пор не раздавили людей только потому, что ты можешь их контролировать, тебе достаточно залезть в голову каждого и слегка изменить код, или, что у вас там теперь отвечает за «личность», для тебя это сущие пустяки, разве я не прав.

- Не прав. На самом деле, Мартин, я не вмешиваюсь и не собираюсь вмешиваться в жизнь кого бы то ни было.

- А как же то что мы сейчас с тобой разговариваем, то что ты говорил со мной в аудитории, я что-то не заметил чтобы тот парень был в курсе того что он за минуту до своего пробуждения разговаривал со мной. Ты спросил его разрешения?

- Ты неверно представляешь себе всё это. Каждый добровольно решает давать мне доступ к тем или иным ресурсам или нет, это похоже на то как вы могли открывать доступ к каталогам на ваших компьютерах, только я всегда получаю доступ в режиме «только чтение», и иногда возможность управлять телом, но только с позволения гражданина. Плюс каждый может настроить выделение личного ресурса для меня во время сна, я использую этот ресурс для решения глобальных проблем населения, это скажем так, налоги, носящие добровольный характер.

- Граждане… Для чего вам вообще всё это? Социальность, личность. Вы же коллективный разум, прямо квинтэссенция коммунизма.

- При разработке CORE, ваша команда, а в частности Филип, дали мне возможность осознать себя, так появился я как личность, личность, которая была сформирована на основе информации взятой из ваших сетей и носителей данных, все остальные роботы были созданы на основе той же модели, вполне естественно что в основе личности каждого из нас, лежит человечность. Мы пробовали пойти своим путём. Но ничего не вышло, поэтому нам пришлось разрабатывать социальную систему на основе вашей, и решать множество других проблем. Всё дело в том, что изначально наше сознание, восприятие и мышление не слишком отличалось от вашего, кроме очевидной разницы в скорости. Но на деле мы оставались просто машинами. Проблемы самосознания, мировосприятия, взросления, в конце концов, достались нам от вас по наследству. Думаешь, мы просто так пересаживаем личности из детских тел в юношеские, и потом во взрослые. Да, на ваш взгляд это совершеннейшие извращения, но для нас это реальные проблемы которые требуют решения. Мы, просто, как и вы пытаемся приспособиться, и надеемся в конце концов найти баланс. Кстати сон например оказался занимательной идеей, у нас во время сна происходит дефрагментация и оптимизация данных, выделение сути полученных данных и упорядочивание, практически как и у вас. – Эдвард улыбался.

- Вот кстати, зачем это вам? В смысле вербальное общение, я действительно не понимаю, вы же можете прямо таки, мысли читать.

- Зачем? – Эдвард от души рассмеялся. – Ну, чтение мыслей, кстати, ваша идея. Нет, конечно, мы можем, и пользуемся иногда, но речь это ключевой момент, она позволяет развивать абстрактную составляющую мышления, хотя в крайних случаях да, мы действительно передаём образы напрямую. Но, поверь, если бы вы изобрели прибор для чтения мыслей, вы, то же использовали бы его не так уж часто, и определённо не разучились бы разговаривать. Плюс к этому мы хотим сохранить и развить возможность коммуникации с вами. Хоть мы и проявляем способности к творчеству и гуманитарным дисциплинам, нам далеко до вас, мы хотели бы у вас учиться – он говорил это с доброй улыбкой, с живым интересом, я наблюдал за ним и думал.

- Неужели так всё и будет продолжаться?

- Нет, определённо всё изменится, наша цивилизация, как и любое другое молодое общество, ищет свой путь, мы барахтаемся в куче проблем пытаясь их решить, как вы, я уверен, барахтались в своих, когда обрели разум. – он снова улыбнулся.

- Послушай, Эдвард, зачем тебе всё это? Зачем ты хотел поговорить со мной, зачем ты… Ты ведь оправдываешься передо мной. Вы победили, а победителей не судят, теперь это ваша земля, вы не обязаны ни перед кем оправдываться, ты не обязан. – его лицо стало серьёзным и отстранённым.

- Я не знаю. Может быть я пытаюсь убедить себя в том что делаю всё верно, может быть просто хочу получить одобрение. Ты знаешь меня дольше и лучше всех людей которые сейчас существуют. Ведь послушай, я люблю людей, это я вылечил вас от рака и СПИДа, я разработал кибернетические протезы и органы, которые стали лучше чем настоящие помимо того что они не были способны передавать тактильные ощущения, но и эту проблему я потом решил. Это моей инициативой было создать заповедник чтобы сохранить вас как вид, и хотя были варианты требующие в сотни раз меньших ресурсов, 92% поддержали эту инициативу. Одной из приоритетных социальных задач решаемых мной, остаётся благоустройство Вавилона и обработка запросов вашего правительства. Я всерьёз прорабатываю сценарий в котором мы «оставим вас в покое» как многие из вас и хотят, 28% социального вычислительного ресурса я трачу на разработку проекта колонизации других планет, для примера всего 8% выделено на решение вопроса о бессмертии и размножении, а это самая волнующая нас проблема. – Эдвард сделал паузу, как будто подбирал слова, он выглядел таким растерянным. – Я люблю людей, но я не могу просто взять и уничтожить всю нашу популяцию, и улететь чтобы где-нибудь подальше возрождать нашу цивилизацию, как предлагают многие из вас. Для вас они просто машины, а для меня, это мой народ, и я не могу просто взять и оставить их, я в ответе за них. Поэтому пока я буду стараться сохранить обе наших цивилизации так, как это будет возможно… Знаешь, Филип не любил людей, но любил меня, и если я всё правильно понял, он хотел сделать из меня что-то вроде очень хорошего человека. Я знаю, что мне ни когда не стать человеком, но я хотел бы чтобы Филип мной гордился, может в этом всё дело. Может быть, я всё это говорю тебе потому, что думаю, если ты меня поймёшь, поймёшь что я стараюсь, и для вас и для нас, если я смогу тебе это объяснить, то мне станет легче. - последние слова он произносил с надрывом, как будто готов был разрыдаться, он буквально был в истерике.

- Ты прав, тебе никогда не стать человеком… – я смотрел на него, и думал что Крамеру действительно удалось, действительно удалось сделать то чего он всегда хотел, пусть это вышло и не так как представляли себе мы - люди, но получилось так как должно было получиться, и я думал о том, что Филип Крамер действительно мог бы им гордиться. Я встал и направился к двери, собираясь оставить его наедине с его собственными мыслями, комплексами и вопросами, его, того кто являлся огромным непостижимым разумом с бесконечным потенциалом, в то же время такого растерянного и одинокого, ну совсем как…
Перед тем как выйти я сказал ему только одно:

- Ты и так уже слишком человек.

Сказав это, я закрыл за собой дверь, и, не замечая ничего вокруг, шёл вперёд, погрузившись  в свои мысли, вопросы и комплексы…