Сплит

Ошвартовались мы в Сплите 25 декабря. На "их" Рождество. У стенки встали бортом БПК "Николаев", наш "Разительный" и дизельная подводная лодка. Лодка своим черным резиновым покрытием оттеняла блеск свежей темно серой зимней краски противолодочных кораблей. Непримиримые в боевой учебе "противники" стояли борт к борту. Экипажи свободно переговаривались, узнавая новости и выменивая у подводников сушеную тарань на тельняшки.

27 декабря я впервые за полгода службы получил увольнительную на берег и произошло это событие в иностранном порту. В Севастополе все было некогда. Да и не положено.

Вечером накануне мы получили у финансиста валюту. За месяцы беспорочной службы, три из которых приходились на боевую службу в Средиземном море, я заработал и честно получил 130 динаров, это около трех тогдашних советских "инвалютных" рублей. Не разгуляешься, конечно. Но по тогдашнему курсу черного рынка это был твердый четвертак, вполне себе достойные деньги.

На следующий день одетые в виду теплой погоды по Форме-3, мы сошли с корабля и направились в центр города. Увольняли только в составе пятерки - офицер, мичман и три моряка. Нашей пятеркой командовал старлей Джалалян, с ним были ракетчик мичман Миняйло, старшина 2-й статьи Изаев, старший матрос Паньшин и я.

Набережную украшала синяя абстрактная скульптура, видимо намекающая на чистоту, теплоту и нежность Адриатики в курортный сезон. В узких старинных улочках, мощенных отполированным до черноты камнем, было тихо и уютно. Дома вокруг напоминали иллюстрации к сказкам Андерсена и совсем не были похожи на советские панельные хрущевки и девятиэтажки.

Напротив старого храма стояла колоссальных размеров бронзовая фигура какого-то местного проповедника. Из под одежды на край постамента ступала нога в легкой сандалии. Сама фигура была от времени зеленая, а вот большой палец ноги, сиял золотом, натертый до блеска миллионами прикосновений. Мы тоже не удержались и внесли свою скромную лепту в поддержание чистоты пальца. Моряк просто не может смотреть равнодушно на плохо блестящую медяшку.

Культурная программа на этом завершилась. Командиры спешили в универмаг. Заказы жен и подруг... Нас, рядовых, вещи дороже трех рублей не интересовали. Поэтому в магазине разошлись. Офицеры в пром, мы в прод. Изаев и Паня набрали жвачки. Я купил шоколад, оставив сто динаров в надежде купить какой-нибудь Сплитовский сувенир. Шоколад съели тут же по дороге к другому магазину.

В другом универмаге я прежде всего направился к сувенирно-ювелирному отделу. Долго искал что-нибудь интересное и недорогое. В итоге нашел малюсенький вроде бы даже золотой знак зодиака. Долго на русском и скверном французском объяснял продавщице, что мне нужен знак Девы, она позвала свою коллегу словенку, та поняла что мне нужно, долго искала в коробке требуемый знак, в итоге нашла и радостно объявила, что стоит чудо всего триста динаров!

Вот те на! Обломился подарочек маме на Рождество. Оказывается ценник на витрине немного сполз в сторону, а то, что стоило меньше ста динаров и покупать не стоило.

В конце концов я купил в продовольственном отделе плоскую бутылку виноградной чачи с картинкой Сплита на этикетке, стеклянный стакан с видом Сплита и на сдачу еще жвачки и конфет.

Моряки, увешанные пестрыми значками классности, "За дальний поход", комсомольскими, вызывали у местных пацанов приступ небывалой любви к фалеризму. Мальчишки бегали по пятам с предложениями поменяться. "Значку!" взывали юные любители. Я раздал несколько купленных еще на корабле у боцмана значков. Остался только простой и строгий позолоченный профиль Ленина на красном лаковом фоне.

Я его предложил очередному фалеристу.

"Лэнин?" - со знанием дела спросил пацан. Я, приятно удивленный осведомленностью аборигена, ответил - "Да, Ленин!"

"Злато?" - коротко продолжил собиратель значков.

"Нет, алюминий" - обескуражено ответил я, не ожидая подобного отношения к вождю мирового пролетариата.

"А... Люминь..." - пацан скорчил гримасу. Ленин его явно не воодушевил.

Вернулись мы под вечер к вечерней поверке. Я утащил свое сокровище в Арсенал. Панька зашхерил блоки жвачки где-то в агрегатной.

Через день вечером я стоял в патруле по причалу. На стенку привезли ящики с апельсинами, яблоками, помидорами и прочую витаминную продукцию к новогоднему столу. Ящики стояли длинными рядами, охраняемые только единственным нашим патрулем. Поэтому патруль, воспользовавшись такой бесконтрольностью, сам вдоволь наелся витаминов.

К причалу подошла парочка молодых югославов. Остановились в отдалении. Ждали, пока охранники овощей и фруктов сами подойдут. Естественно, мы подошли, поинтересовались, что господа забыли на советском военном объекте? Девушка представилась Миленой, учительницей русского языка. В основном говорила она. У нее получалось говорить почти правильно, только с небольшим мягким акцентом. Ее высокий спутник просто стоял рядом и молча кивал головой. Под конец Милена, порывшись в сумочке, достала ручку и надписала открытку с новогодним поздравлением русским морякам. Поздравление от Югославского народа досталось командиру патруля комбату Задорожному. Комбат тепло поблагодарил Милену, а я проявил политическую близорукость и подарил ее спутнику комсомольский значок.

По левому борту "Разительного" стояла пришвартованная дизельная подводная лодка. Подводники иногда предлагали нашим провести экскурсию на лодку. Некоторые соглашались. Правда, говорили потом, что не поменяли бы корабль на лодку ни за какую тараньку и обилие компота.

Кстати о тараньке.

Ракетчик почти одного со мной года службы Григорий Шкарин имел одну новую полосатую майку. Она была зашхерена где-то глубоко, так как он вполне обоснованно опасался, что как только он ее достанет, то рассекреченная майка быстро перейдет во владение какого-нибудь годочка. А тут разнесся слух, что подводники предлагают тараньку в обмен на майки, тельники.

Гриня не удержался.

Но здоровенную консервную банку тараньки спрятать еще сложнее. Поэтому Гриня в соучастники преступления по разбазариванию форменного обмундирования пригласил меня. У меня в заведовании был кормовой пост "Надир" и предполагалось, что никто его с корыстными целями не "провернет".

(Забегая вперед, оговорюсь, что мои надежды не сбылись. Паня однажды залез-таки в "Надир" и утащил оттуда остатки тараньки и еще кое-какую добычу.)

Так вот, за обладание закрытым от посторонних "Надиром" Гриня предложил мне половину выменяной тараньки. Конечно я согласился! Пока банка хранилась в "Надире", мы с Гриней поедали ее содержимое совместно. Успели съесть почти всю.

Новый 1980 год корабль встречал в море. Изрядно штормило. В качестве новогодних мероприятий было поздравление командира по трансляции и дополнительный вечерний чай с пирогом в 12 часов ночи. Чай с пирогом пили те, кому положено, но из-за качки им пришлось делать это стоя. Остальные, кому не положено, в мероприятии не участвовали.

Отбой сыграли в 00.15.

----------
Четвертак - 25 советских рублей. Приличная сумма, если учесть, что средняя зарплата в СССР была около 100 рублей.
Фалеризм - собирание значков в коллекции.
Зашхерил - спрятал, укрыл от посторонних.