Дружеский шарж

Дружеский шарж
Рассказ
Владимир Иванович Кузькин сидел в своём гамаке под яблоней, смотрел на деревню и мысли у него были о Чечне. Он вспоминал, как ему и его друзьям Сашке Кочеткову и Кольке Завьялову приходилось, рискуя собой, разминировать,  поставленные боевиками взрывные ловушки для наших ребят и командиров.  Он видел озлобленные лица бандитов и невзначай скрипел зубами. И если им не удавалось что-то сделать, он очень переживал, хотя его друзья наполненные оптимизмом, просто улыбались, мол, эка невидаль - мина, если не знаешь, как её разминировать – взорви, не забивай свою голову по пустякам. И конечно, они это делали. Может быть, поэтому друзья и остались все живы и невредимы.  Только вот душевные раны от потерь наших молоденьких ребят не давали им покоя. Они видели, как гибли наши ребята, но они ничего не могли поделать. Выйдя на гражданку, они поклялись друг другу в верности и обещали на крови поддерживать друг друга,  ведь жизнь очень сложная штука.
Кузькин только что своим мотоблоком вспахал большой участок земли и сейчас спокойно отдыхал от тяжких дел. В городе, где он жил и работал, у него была однокомнатная квартира. Здесь в деревне Берёзовка был дом родителей. Мать и отец уже давно вышли на пенсию, просили своего сынка Вовку жениться, а он всё никак не мог подобрать себе пары. Его школьная любовь Верка Красина после окончания института вышла замуж. Он очень переживал, но со временем смирился. И когда она позвонила ему, мол, давай Вова встретимся, я по тебе скучаю, Серёга постылый муженёк мой, мне надоел до чёртиков, то в запой уйдёт, то по пустякам начнёт скандалить. Устала я, понимаешь! Не могу больше, хоть в петлю полезай.
 Он пришёл к ней навстречу, но вместо одной женщины, которую он так любил, пришла совершенно другая, хотя по облику и подобию была она - его Верка, его любовь, но мысли и чаяния были совершенно другие. Она говорила ему, дескать, хочешь, я перейду к тебе жить, ребёнка я не успела ему родить, да и желания большого не было. Верка была та и уже не та. Какая-то чужеродная нить повисла между ними, не давая им сблизиться, и понять друг друга.
- Ох, Вера, Вера. Я тебя любил такую, а ты совершенно другая, - вздохнул он при встрече, - между нами крепкая нить, порвать  которую я  не могу. Ты предала меня, когда я служил родине, рискуя своей жизнью. Если сейчас предала, значит, можешь и в другой раз поступить также, а мне нужна верная женщина, подруга на всю жизнь, чтобы я знал, что она меня не подведёт в любое для меня и её лихолетье, а иметь жену только для ночи, я не хочу.
- Вовка, что мне делать? Я стелюсь перед тобой. Ты меня считаешь падшей женщиной, так что ли? – рыдала она.
Но Кузькина эти слова и плач, когда-то любимой женщины, уже не задевали. Он, молча, тряхнув густыми русыми волосами и расправив широкие плечи и грудь, пошёл прочь. Верка пыталась за ним бежать и умолять, но поняла – бесполезно, и вернулась к постылому мужу, который следил за ними из-за дерева, боясь приблизиться, ожидая тугих кулаков парня.
Сейчас Владимир Иванович лежал в гамаке и нехотя следил за дорогой, по которой двигались люди. Тут он увидел почтальонку, которая направилась к его дому. Он встал и пошел ей навстречу.
- Владимир Сергеич, - улыбнулась молодая девушка, - тебе посылка. Иди на почту, забирай. Вот извещение.
- Настя, мне вроде неоткуда посылки-то слать. Все родственники в городе, некоторые в деревне, - ответил он, и когда взглянул на поданную ему бумажку, понял, что это друзья беспокоятся о нём.
Кузькин взглянул в бездонные голубые глаза девушки, и его как будто током ударило: моя, -пронеслось в голове. Он схватил её как пушинку вместе с сумкой и понёс в дом, где в это время находились отец и мать. Девушка кричала, била его по лицу, но всё безрезультатно. Он осторожненько занес её в дом и сказал:
- Папа, мама, это моя будущая жена. Скоро будем играть свадьбу. Обвенчаемся в церкви и загуляем.
- Вовка, ты что сдурел. Ей и восемнадцати, наверное, нету, - вздохнул отец.
- Вовка, ты меня спросил? – сквозь слёзы выдавила из себя девушка.
На её красных от страха щеках стояли слёзы, и вся она дрожала от негодования, что с ней мужчина поступил именно так, а не иначе.
Слово Вовка, сказанное Настей,  для Кузькина было, как бальзам на израненную Веркой душу. Он подошёл к ней, заглянул в её глаза и улыбнулся ласково и тепло, и девушка потихоньку начала приходить в себя. Её губы, как бы шептали, медведь, разве так можно. Испугал меня до полусмерти. Она чувствовала его тепло и трепет, и ей наконец-то стало приятно, что такой мужчина просит её руки и сердца. Конечно, как-то это необычно, схватил как пушинку и понёс домой.
- Я не против, - сказал отец, - Настя девушка, что надо. Пойдёт она за тебя – добро. Я обеими руками за. Не пойдёт – сердцу не прикажешь.
- Настенька, - шептали губы Кузькина, - улыбнись. Я так хочу видеть твою улыбку. Ты у меня – прелесть. Я таких как ты, ещё не видел. Чтобы не случилось – ты моя.
- Вовка, не много ли берёшь на свою душу, ведь я тебе не сказала да, - вздохнула печально девушка. – Ты понимаешь, я ещё никого не любила, и душа моя чиста как белоснежная скатерть на столе. Хочешь обладать ею, я сомневаюсь, что у тебя что получится. Ты мужлан, схватил и понёс.
- Настенька, я буду ласков с тобой. Пойми. Мне без тебя нет жизни.
Она горделиво, подняв голову и сверкнув голубыми глазами, вышла из дому, а за ней, взяв паспорт, рванулся на почту и Кузькин. Он взял посылку и долго вертел её в руках, пытаясь догадаться, а что же там. Пришёл домой. Окно было открыто. Он открыл коробку, и услышал шипение.
«Мина, - пронеслось в голове, - гады. Убить меня захотели. Это видать бандиты напали на мой след». Но он не успел выбросить в окно коробку, как небольшая струйка хорошего виноградного вина ударила его в нос. Он вздрогнул, мол, что это? А потом расхохотался:
«Ах, злодеи, ах, казаки всё-то у вас подковырки. Ну, я вам задам».
Он опустил коробку на стол и начал её бережно разбирать, потом увидел муляж мины, которой чеченские боевики уже пользовались для уничтожения людей. Быстро отсоединил провода, батарейку, которая издавала шум и приводила в движение нехитрое изобретение друзей, чтобы брызнуть в лицо струйкой вина. Вынул из коробки муляж, который под завязку был залит виноградным вином. Отвернул пробку, налил себе стакан, пригласил и отца отведать угощение друзей. А внизу коробки он нашёл письмо, в котором они сообщали: «Леший, привет! Почему не звонишь, не интересуешься нами, что залёг в берлогу? Мы вскоре хотим к тебе приехать, поесть лесных грибов, походить с тобой по лесу, ведь мы так любим лес. И в конце. Смотри, наша клятва скреплена на крови!»
«Ах, Колька, Ах, Сашка, и кличку мою не забыли, которой я пользовался в армии. Ну, злодеи, ну, лиходеи, а вино всё же хорошо», - подумал он и рассмеялся:
- Батя, друзья едут ко мне погостить. Я им нужен. Ох, и погуляем, а потом я успокоюсь и женюсь, к тому времени и Настенька моя созреет. И я надеюсь, она отдаст мне свою руку и сердце.
К этому времени Настя пришла домой в слезах толи от счастья, толи от негодования, что с ней он так поступил. Взволнованный отец спросил:
- Настя, в чём дело? Почему ты плачешь?
Дочка рассказала всё без утайки.
- Эх, Вовка, Вовка, как тебя прорвало и понесло. Ну, что ж! Доченька, может быть, это и есть счастье твоё. Молодёжь-то сейчас какая? Пьяницы, да бабники. А этот степенный мужик. Мне кажется, будешь за ним как за каменной стеной, - сказал отец.
Мать, услыхав их разговор, вздохнула:
- Меня бы кто в молодости вот так схватил и понёс, к отцу своему и матери, я была бы рада.
- Мама, да ты что? Он меня на одной руке нёс как пушинку. Я боюсь его, он такой сильный.
- Доченька, мужик и должен быть сильным. Это ж твоя защита и опора, а как же иначе? – продолжала мать. – А вообще-то как хочешь. Можешь отказать ему, но я вижу, у тебя ничего не получится. Он мужик настырный и всё равно добьётся своего. И ты придёшь к нему и скажешь: Вова, я твоя.
Дочь, уткнувшись в свой рукав, замолчала. Слёзы вновь потекли по её щекам, но это, видимо, были уже, слёзы примирения.
А на следующий день, после  получения посылки, Настя принесла телеграмму от друзей, где было написано:
 «Леший, встречай, едем!
И вот он стоит у вокзала и ждёт поезда с юга. И ему кажется, что поезд запаздывает. Он нервничает, смотрит на часы своего мобильника. Но вот появился и он. Владимир Кузькин смотрит, вглядывается в лица приезжих.
- Леший, - услышал он голос Сашки Кочеткова. – Ах, голубчик, встречаешь?
Кузькин схватил его и начал крепко обнимать.
- Рёбра поломаешь, медведь лесной, - вскрикнул Сашка. – Ты ещё не женился? Мы тебя женим, и дурь-то уйдёт от тебя быстро.
Обнявшись и похохатывая, они пошли на автобусную остановку, чтобы ехать в деревню, где чистый воздух, лес и конечно грибы.
- Как живёшь-то, Володя? – сделав серьёзную мину лица, спросил Кочетков, - залез в свою берлогу и ни слуху, ни духу.
- Мужики! Я, кажется, влюбился, - вздохнул протяжно Кузькин, - но девка больно молода, ей только, только восемнадцать. Наша соседка. Я как заглянул ей в глаза и пропал.
- Ты ей признался уже? – спросили друзья хором.
- Конечно. Но она заплакала и убежала домой.
- Ты, наверное, её сцапал и понёс домой к папе и маме? – спросил Александр Кочетков.
Николай Завьялов всё это время молчал.
- Откуда ты знаешь, что я её сцапал, Сашка?
- Я что тебя не знаю, - захохотал Кочетков, - что так и было?
- Да, так и было.
- Ох, и медведь же ты лесной! Девушка любит нежность и ласку, а ты схватил и понёс. Ну, что ж, друг наш, придётся нам с Николаем исправлять твои ошибки.
- А я что, позволю вам? Это моя девушка, поняли.
- Это, как посмотреть! Мы с Николаем разве не ухари? – улыбался Сашка.
- А это видели! – Кузькин поднял огромный, увесистый кулак,  покрытый чёрной порослью волос, и захохотал. – Настоящая девушка не будет вертеть хвостом туда, сюда. Она остановится на одном. И это я. Вы же пришельцы, кто на вас взглянет.
- Ох, какой ты самоуверенный! – продолжал Кочетков, - а я вот возьму и отобью.
- Попробуй!
Так с шутками и прибаутками они пришли в деревню, и как-то невзначай им навстречу попалась Настя, которая спешила на почту. Зардевшись, она поздоровалась с мужиками. И они, прямо сказать, остолбенели. Высокая, стройная с толстой русой косой через плечо, она произвела на них огромное впечатление.
- Она? – вздохнул Кочетков и зачмокал языком, - красавица. Ну, Вовка, ты орёл такую смазливую девчонку хочешь взять себе в жёны. Пойдёт она за тебя?
- Не знаю, - потупив взор в землю, ответил Кузькин.
- Хорошо, Володя, отдохнём у тебя денька два, три, а потом пойдём тебя сватать. Хватит дурака валять, пора и семью заводить, - сказал Кочетков.
- Я только за, - улыбнулся Кузькин.
И вот настал этот день. Хватив для храбрости немного вина, тройка друзей, приодевшись во всё лучшее, пошли  сватать девушку, но она спряталась в другой комнате и не подавала признаков жизни. Мужики выставили на стол вино и богатые подарки, заговорили о том, зачем пришли. После нехитрой церемонии и словесного обмена, отец невесты спросил:
- Доченька, пойдёшь замуж за Владимира Сергеевича или нет?
В комнате была тишина. Девушка думала, потом она вышла из комнаты и выдавила из себя одно единственное слово:
- Да.
Кузькин нежно поцеловал её в щёчку и улыбнулся. Потом было хорошее застолье. Девушка тоже немного пригубила хорошего вина, и друзья, прихватив её, пошли гулять по деревне.
Вечер был тёплый и ласковый. Небо вызвездило, и яркая луна скользила по небосводу, отчего на душе у всех было тепло и радостно. А впереди было венчанье и богатая свадьба. Друзья не жалели денег. Они сорили их налево и направо.
День венчания в местной церкви был назначен на воскресение. Жених и невеста подъехали на богато-убранной машине. Правда, по пути деревенские жители перекрыли им дорогу с целью выкупа. Они кричали:
- Жених, выкупай невесту! Иначе, не пустим.
Друзья Кузькина, хохоча и смеясь, откупались водкой и деньгами. А деревня уже гуляла и пела.
- Сашка, - вздохнул протяжно Кузькин, - а ведь это ваш дружеский шарж помог мне обрести своё личное счастье. Если бы не вы!..
Он не договорил, стукнул слегка по плечу Кочеткова, а за тем и Завьялова, и на щеке у него появилась слезинка радости.
- Ну, ну, Леший! Успокойся. Мы же ведь друзья, - сказал прерывисто Кочетков.
- Спасибо вам, что приехали и помогли мне обрести своё счастье. Я так рад, так рад!
- Через пять лет, если будем живы, опять нагрянем к тебе, жди – вздохнули друзья хором. - К этому времени у тебя уже должно быть не меньше трёх пацанов, таких же как ты. Понял!..
- Как получится, но будем стараться, верно, Настя? – ответил Кузькин и глубоко ушёл в себя.
Девушка улыбнулась, но ничего не сказала.