Памятные знаки, обелиски

             На  земле  Ленинского  района,  что  раскинула  свои  поля  от  моря  до  моря  на  Керченском  полуострове,  немало  памятных  знаков  и  обелисков.  В  книге  «Память  сердца»,  которая  издана  в  1995  году,  в  Симферопольском  редакционном  отделе  по  делам  печати  и  информации,  Михаил  Вольфсон  и  Николай  Рак  (это  редактор  и  составитель  сборника)  поместили  список  обелисков  и  памятных  знаков.  Только  список  этот  занял  девять  страниц,  но  если  вчитаться  в  каждую  строчку…  Не  стану  перечислять,  но  для  примера  приведу  хотя  бы  две  записи: «пгт. Ленино,  старое  поселковое  кладбище…  Январь – май  1942г.  Захоронено  639  советских  воинов».  «Батальное. … Братская  могила,  январь – май 1942 г.  Захоронено  4000  советских  воинов».  Редактор  и  составитель  провели  огромнейшую  работу,  но  составили  список  соединений  и  частей,  принявших  участие  в  обороне  Керченского  полуострова  в  ноябре  1941  года.  Указали  они  соединения  и  части,  участвовавшие  в  Керченско-Феодосийской  десантной  операции  и  в  боевых  действиях  Крымского  фронта,  декабрь 1941 г. – май  1942 г.  Три  страницы  занял  список  соединений  и  частей.  Два  Города-Героя  на  крымской  земле.  Скажу  своё  мнение:  Ленинский  район  заслуживает  особой  воинской  награды  за  подвиг,  за  боевые  заслуги,  за  отвагу,  проявленные  в  борьбе  с  фашистами  в  тылу…
            Продолжу  разговор  о  военных  памятных  знаках.   В  Щёлкино  их  два  и  в  посёлке  Мысовое – тоже  два.  Обелиск  на  сельском  кладбище – это  захоронение  подлинное,  не  просто  памятный  знак.  Чаще  мы  читаем  на  обелисках  не  конкретные  имена,  а  слова: «Никто  не  забыт,  ничто  не  забыто».   Именно  эти  слова  высечены  на  обелиске  у  школы  № 1,  но  ребятам  из  поискового  отряда  хотелось  найти  имена,  узнать,  кто же  не  забыт.  Стали  искать,  беседовать  со  старожилами.  На  одну  из  встреч  пришла  Сысик  Вера  Андреевна.  Она  рассказала,  что  в  1941  году,  после  боёв  на  Ак-Манае,  много  раненых  уходило  вглубь   полуострова,  хотя  трудно  было  понять,  где  спасение,  куда  идти,  потому  что и  из  Керчи  тоже  везли  раненых.  Мысовчане  видели,  как  немецкие  самолёты  разбомбили  деревянную  бричку  с  беспомощными  бойцами.  Четыре  солдата  положили  на  плащ-палатку   раненого  на  Ак-Манае  политрука. У  него  уже  началась  гангрена,  он  агонизировал.  В  селе  фашисты  свирепствовали,  не  разрешали  хоронить  погибших.  Вера  Андреевна,  тогда  девочка  лет  двенадцати,  видела,  как  взрослые,  в  том  числе  и  её  дедушка,  хоронили  крадучись,  прячась  в  темноте.  Политрука  они  прикопали  на  скорую  руку.  Дедушка  забрал  документы  погибшего,  сунул  их  в  тёмную  бутылку,  закрыл  бутылку  резиновой  пробкой  и  зарыл.   Где-то  и  сейчас  лежит  она  в  земле...   Похоронили  здесь  и  двух  солдат,  и  санитарку.  Вера  Андреевна  помнила  короткую  стрижку  девушки,  и  имя  её.  Звали  санитарку  Галя.  Два  солдата  и  санитарка  похоронены  рядом,  а  политрук –  чуть  выше,  к  горе.
            Поиск  не  всегда  заканчивается  успешно,  но  идёт  систематизация  материала,  появляются  новые  адреса,  новые  свидетели  событий. В  селе  Семёновка,  что  раскинулось  над  Арабатским  заливом,  почти  в  огороде  есть   могила  с  памятным  знаком.  Это  пропеллер  самолёта,  а  на  плите  золотится  надпись:  «Гундобин  Николай  Павлович».  Жительница  села,  Колесникова  Зинаида  Филипповна,  оказала  неоценимую  услугу  в  поиске.  Она  сохранила  альбом,  который  ей  передала  Софья  Филипповна  Новикова,  учительница  начальных  классов,  дважды  Отличник  народного  просвещения.  В альбоме  вклеена  газетная  статья  полковника  в  отставке Ф. Третьякова. «По  следам  подвига»,  а  построена   статья  на  рассказе  Виктора  Бойченко,  бывшего  бухгалтера,  работавшего  в  момент  беседы    в  Семёновке,  сейчас  живущего  в  Симферополе.  Вот  содержание  заметочки  из  газеты: 
            «Это  была  в  марте  1943  года.  Я  вместе  с  ребятами  рыбачил  на  лодке.  Из  облаков  вынырнули  два  советских  самолёта.  Вокруг  них  рвались  зенитные   снаряды.  Вдруг  один  самолёт  стал  падать.  Он  упал  в  море,  рядом  с  берегом.  На  берегу  валялись  обломки  машины  и  пропеллер.  Мальчишки  стали  нырять  в  холодную  воду  и  вытащили  из  кабины  погибщего  летчика.  Это  был  лейтенант,  высокий,  русоволосый.  Вынули  из  кармана  удостоверение,  хотели  прочитать,  но  подбежавшие  фашисты  отобрали  бумаги.  Успели  прочитать «Мур…» – остальное  было  в  крови».
            Далее  рассказывалось  о  ходе  поиска.  Трудность  была  в  том,  что родители  Николая  умерли,  а  лейтенант  милиции,  начальник  паспортного  стола  Муромского  горисполкома  Краснюк  сообщил  С.Ф. Новиковой,  что  письмо  передал  тётке.
            Вскоре  пришло  письмо  от  сестры  Гундобина,  из  города  Кулебаки  Горьковской  области,  в  котором  она  сообщала:  «Коля  был  для  меня    в  детстве  самым  любимым  человеком.  Мы  вместе  росли.  Окончив  семилетку,  он  поступил  в  лётную  школу.  Девятнадцатилетним   попал  на  фронт.
            Он  был  хорошим  сыном,  братом,  комсомольцем,  писал  тёплые,  бодрые  письма.  А  потом  пришло  сообщение – погиб…».
            Далее  Ф. Третьяков  сообщает,  что, работая  в  центральном  архиве  Обороны,  он  обнаружил  документ,  где  сообщалось  о  бое  17  марта  1943  года.  Проходил  он  в  районе  Крымской  железнодорожной  станции  Семь  Колодезей.  После  воздушного  боя,  который  проходил    ближе  к  полуострову   Казантип,  над  морем,  один  из  истребителей  не  вернулся.
            В  настоящее  время  памятник  Гундобину  Николаю  обновлён,  могила  ухожена,  на  ней  всегда  цветы.

***
Победное  утро  встаёт  над  планетой,
Ликуют  народы  страны,
А  к  детям  на  встречу,  любовью  согреты,
Идут  ветераны  войны.
Какою  ценою  досталась  победа?!
«Атаки»,  «катюши»,  «таран»…
Дорога  в  бессмертье  звучит  как  легенда,
Но  быль  говорит  ветеран:
Фронты  на  солдатской  дороге,  неблизкой,
Где  сёла  и  раны  горят.  …
Об  этом  сурово  молчат  обелиски,
Об  этом  они  говорят…