Старшина милиции!

Старшина милиции Иван Волобуев принял пост около двадцати четырёх. Москва уже давно спала, только отдельные окна за Москвой-рекой, светились домашним уютным светом. Ночь предстояло провести именно здесь. Мост через реку  и подходы к нему охранялись постовыми отделения милиции, ну, а на самом сооружении стояли при въезде и выезде будки постов ВОХР-вооружённой охраны. В угловом помещении десятиэтажки располагалась сберегательная касса и спортивный магазин. Туда тоже постовой должен был захаживать. Шёл в целом спокойный 1967 год. Иван, пришедший в милицию сразу после окопов Отечественной, прекрасно помнил то время. Стреляли, резали, сотрудники на постах чувствовали себя почти как на фронте. Да и бдительность со стороны различных проверяющих была такая, что и не знаешь, от кого тебе больше и раньше достанется, от бандюг или своих проверяющих. Вон Витька Карпин, только то и сделал, что зашёл в хлебопекарню и получил хрустящую французскую булочку, а потом, сидя в сквере, её съел, восемь лет строгого режима, поскольку проверяющий, не обнаружив постового, подумал чёрти чего, да и сразу поднял тревогу. Доложили об исчезновении дежурному по городу, а тот в аппарат Министра. Через час Витька нашёлся, да отбрехаться не смог, всё вспомнили. Булочку злосчастную квалифицировали как взятку, поскольку Карпин в шутку сказал, не получу – всех пересажаю, и возможность ухода с поста с оружием в личных целях. Суммировали и укатали сивку кучера, правда не из Мура, а из "Особки"- Особой инспекции УВД по личному составу! Время, правда, было суровое, весна 1953 года. Только Сталин умер. Все на чеку и бдят! Правду если сказать, Карпин тогда и года не отсидел. Выпустили по амнистии. В артель устроился, рамки багетные делать. Приходил в отделение вскоре, хвалился, карманы, деньгами набитые показывал. Опять посадили года через два, незаконная частно-предпринимательская деятельность! Так и потерялся из виду! Волобуев прошёлся по кругу охраняемой территории. Иван вспомнил, что до пенсии осталось всего-ничего и улыбнулся. С 45 по 67  –  это двадцать два года. Для пенсии надо 25, а у старшины Волобуева год фронта. На войне, как известно, год за три шёл. Так что скоро снимет старшина форму, и домой в Апрелевку, там у него после родителей маленький домик остался. А комнату в Москве и сдать можно. Плюс женина зарплата, да эта денюжка, плюс его пенсия. Жить можно! Дети выросли, самое время на огороде копаться, внуков нянчить! Стояла тёплая осень, а тут, как назло, дождик зарядил, мелкий, противный.  Послышался звук мотора, и в свете фар, к постовому подъехала машина, милицейский Уазик, прозванный в народе  "козлом," темно-синего цвета, с красной продольной полосой и выносной световой фарой над дверью водителя. Из машины вышел рослый старший лейтенант, зам. по службе в отделении милиции и его прямой начальник. Это, если не считать командира взвода милиции, а командиром отделения был он сам. Отрапортовав и получив описание обстановки на это время, старшина опять остался один. Дежурный офицер поехал проверять посты дальше. Потянуло в сон. Стоять предстояло до шести утра. Достав из-за пазухи армейскую флягу в чехле с крепким чаем и завёрнутый в пергаментную бумагу большой бутерброд с чесноковой колбасой, старшина всё это аккуратно съел, а затем и запил. Колбаса была дешёвая, но вкусная. Отвари её, на хлебушко черный с горчичкой! Да осенью, да на улице! Уйдёт за милую душу! На фронте чего-только ни ели. Иван, служивший в тяжёлой артиллерии, вспомнил, как застрявшие в распутицу артиллеристы, тащившие снаряды, но не еду, нашли разорванную шальной миной  лошадь и жарили большие куски конины на найденном старом ржавом противне с лавриком и пушечным салом,  собрав его с дульного артиллерийского тормоза! И ничего! Слава Богу, никто не умер,а сыты были! Какой-то посторонний звук привлёк его внимание. В угловом доме у дверей сберкассы почудилось лёгкое движение, и сразу затем внутри слабо загорелся свет фонарика. Темнота, отягощаемая дождём, мешала хорошо видеть. Однако, когда две смутные тени тоже скрылись за дверью, пришла пора действовать. Старшина  находился посередине между мостом и угловым домом. Спрятав за пазуху флягу, Иван достал свой "Макаров" и дослал патрон в патронник. Решив зайти со стороны моста, что бы избежать открытой местности, Волобуев быстро пошёл вперёд и напоролся на шопот: "Стоять, цветной! Оружие брось, ручки подыми." Из темноты вышел человек средних лет в тёмном плаще и кепке, лица его было не видно. Он подошёл почти вплотную и  приставил пистолет прямо напротив сердца. Выстрел! Ивана круто шатнуло назад. По груди потекло что-то горячее, но сознания он не терял, болела грудь, а руки действовали. Как же и какими словами проклинал себя Иван Волобуев в эту минуту. Черт дёрнул его, или под руку что ли толкнул, только дослав патрон, он, по привычке, поднял скобку вверх, на флажок "Предохранитель". Стрелять было нельзя, сдаваться он не собирался, и вот так, как держал, он сунул ствол пистолета в глаз нападавшему. Тот только глухо охнул, схватился за поражённое место, а  старшина получил секунды передышки. Действовал он как в бою. Снят предохранитель, и выстрел сбил с ног нападавшего. Теперь уже на его груди расплывалось тёмное пятно, слабо дымившееся от перемены температуры! Пистолет врага с глухим стуком выпал на асфальт. "Токарев-тульский" определил Иван. Он быстро подобрал пистолет и заботливо сунул его в карман шинели. С моста кто-то бежал, на ходу сдирая с плеча карабин. "Стоять где стоишь",- громко прокричал старшина.- "Стоять, стрелять буду!" Всякое движение в той стороне прекратилось, но из сберкассы через большое витринное стекло глухо ударили выстрелы. Старшина двумя свистами в милицейский свисток предупредил: "Внимание! Опасность", с соседнего поста должна придти помощь. Встав на колено, он достал "Токарев", проверил и положил перед собой, а затем открыл прицельную стрельбу из своего личного оружия. Восемь выстрелов, пистолет, как ему и положено, встал на затворную задержку, в ход пошёл "Токарев", а тут и помощь пришла. Прибывшие на Уазике и мотоцикле с коляской милиционеры обнажили оружие, но стрелять уже не пришлось.
Из помещения сберкассы с поднятыми руками, задом наперёд и без оружия, пятились  бандиты. Так что на пенсию вышел лейтенант милиции, кавалер ордена "Красной звезды", командир взвода Иван Волобуев! А дома, на комоде, стояла пробитая с одной стороны армейская фляга с чаем, спасшая ему жизнь!