Никогда не кончится июнь Главы 41-42

                начало здесь - http://proza.ru/2013/12/06/2300


Глава сорок первая



 - Ты знаешь путь… - медленно произнес Степа, ставя на стол чашку ароматного напитка. – А <они> не знают, что ты знаешь… Они же не видели тебя! Они же тебя так и не нашли!

Я сразу поняла, к чему он клонит.

- Мне нужно придти туда до игры и подменить колоду в игровой комнате, - согласилась я, чувствуя, как из души поднимается смутная тревога. – Но это очень опасно… Там постоянно блуждают какие-то призраки… Я слышу их, я вижу их глаза… Их очень много в том огромном зале, где я выступала… В каких-то номерах, расположенных по коридору, находятся то ли люди, то ли привидения… А вдруг они меня заметят?..

<Мне вспомнились отрезанные волосы, и я с большим трудом отогнала это тяжелое воспоминание. Но тогда со мной была бабочка… А будет ли она завтра?..>

Комната вдруг показалась мне сумрачной, как будто невидимые свинцовые тучи сгустились над моей головой.

Словно угадав мои мысли, Степа осторожно спросил:

              - Ты говоришь, бабочка была там? Но она же предупреждала, что больше не сможет помогать нам…

             - Если быть точнее, она говорила, что больше не прилетит… Не прилетит <сюда>.

             - Значит, <там>, в кафе, ты можешь на нее полагаться?

            Я пожала плечами.

            - Не знаю… Не знаю, на что я вообще могу полагаться…

            <И сердце мое опять, в который раз, пугливо плюхнулось куда-то вниз, в желудок.>

             Степа помолчал, а потом вдруг резко поднял на меня глаза.

             - А давай на время устраним Чекнецкого и его команду?

             - Как это – устраним Чекнецкого?.. – не поняла я.

             - Как мы помним, в прошлый раз все это сборище приехало туда на его машине, - начал вразумлять меня внезапно поумневший подросток. – А что будет, если мы на некоторое время лишим их средства передвижения? Давай так,  – зачастил парень. - Ты отправишься в кафе. А я буду следить за его домом и смотреть, как идут дела. И задержу его, если он раньше времени решит туда направиться.

             - Каким образом? – я удивленно подалась вперед.

             - Мы проколем шины у «Фиата», - радостно засмеялся Степа.

             Я тоже засмеялась.

              - Бедный наивный ребенок! И ты считаешь, что это их остановит?

              - А ты считаешь, они такси будут нанимать или поедут на 19-м автобусе? Не думаю, что в это местечко можно добраться другим транспортом, кроме этого черного гроба на колесиках.

               Я невольно заинтересовалась.

               - Слушай, а это мысль! Ведь для всех остальных жителей города, кроме их шайки, кафе «Лабиринт» не существует!

               <...Она ведь не сказала – «Поезжайте на автобусе до остановки «Даниловский»… Она сказала – «Мы пришлем за Вами машину»… И на странное свадебное выступление мы добирались на этом «Фиате»… Определенно, в предложении Степы есть разумное зерно…>

               Но несмотря на редкую здравую мысль, так кстати посетившую Степу, черное горло тоски так и норовило меня проглотить.

                - Ладно, - вздохнула я, наконец. – Приготовься к осуществлению своей затеи, а меня оставь на время в покое. Мне нужно выяснить программу конкурса и выучить «Эхо» из «Календаря нимф». На это у меня остается совсем мало времени. А нам… - я посмотрела в глаза племяннику дяди Бори, - нужна победа. Ты понимаешь? Только победа!

               Буркнув что-то, Степа ушел.

               Когда за ним закрылась дверь, я достала чехол и вынула оттуда старинную черную гитару. Потом раскрыла ноты…

               И невольно взглянула на календарь на стене.

               13 июня.

               Как мало остается времени…

               <«Быстрее отыщи билеты…»>

                Куда же старый антиквар их спрятал?..

                И еще окончание… Где взять окончание «Эха»?

                Ведь благодаря моей беспечно оброненной фразе и Степиному легкомыслию, оно утеряно для нас навсегда…

                Тяжело вздохнув, я поставила сборник перед собой и взяла первую ноту.               


Глава сорок вторая

               


                Вот уже третий час мы со Степой лежали на своих спальных местах, а сна не было ни в одном глазу. Обсудив все происходящее уже сотню раз, и раз пятнадцать пожелав друг другу спокойной ночи, мы всё никак не могли успокоиться, кто-нибудь снова бросал короткую фразу, другой цеплялся за нее, и разговор вспыхивал заново.

                И постоянно, как будто фоном, во мне существовала одна неуходящая мысль. Она стояла в центре всех остальных мыслей, прямая и высокая, как стена.

                <Все свершится завтра.

                Завтра ночью.

                И с каждой секундой эта ночь приближается.>


                - …А что «Эхо»? – спросил Степа. – Сложная вещь?

                - Нет, - подумав, ответила я. – технически не очень… Тут важно другое…

                - Что именно? – Парень приподнял от подушки чернеющую в лунном свете голову.

                Вопреки нашему общему желанию, сегодня мы ночевали в квартире его дяди.  Вечером, после ужина, нас неудержимо и необъяснимо потянуло туда. И мы, не сговариваясь, решили провести последнюю ночь перед решающей игрой в широкой, угрюмой комнате антиквара. Со скрипучими полами и французской кроватью с шишечками на спинке…

                Как и прежде, огромная белая луна озаряла дальнюю стену, выстлав дорожку по мягкому старинному ковру.

                - Важно передать состояние, владевшее композитором в момент сочинения этой музыки… То ощущение, которое он желал донести до слушателя, - попыталась я в простых выражениях объяснить Степе свою основную задачу.

                - А что за состояние? – заладил тот, как попугай.

                Я задумалась, ища нужные слова…

                <Состояние…>

                Когда я начала разбирать «Эхо», окружавший меня светлый июньский день словно приглушил свои яркие краски. Музыка не была особенно сложной для исполнения… но она была непредсказуемой и не похожей ни на что из того, что я слышала раньше.

                Даже на «Свадебное танго».

                Стиль, безусловно, угадывался, но она была еще тоньше… еще острее… еще пронзительнее…

                Казалось, струны черной гитары неизвестного мастера режут мне пальцы, чтобы я сильнее чувствовала боль автора и выплеснула ее на сцену с максимальной точностью…

                - Мучительное… - вымолвила я.

                - Как ты можешь передать что-то от себя? – удивился Степа. – Ведь ты просто играешь ноты…

                - Наверное, ты никогда не любил…

                - Причем тут это?  - и он смутился.

                - А ты не задумывался, почему одну и ту же песню один певец поет так, что можно во время его пения спокойно помешивать на кухне суп и не прерывать болтовни по телефону, а другой сначала заставит выронить ложку, потом без объяснений опустить трубку на рычаг и тихо заплакать?.. Почему один создает хаос из звуков, а другой гармонию?.. Вот моя задача – стать тем самым вторым певцом. От которого зал замолкнет так, что слышно будет писк комара под люстрой.  И людей охватит чувство причастности к этой музыке и ее глубокое постижение…

                Произнеся эту речь, в которой я не смогла выразить и четверти того, что хотела донести до толстокожего мальчишки, я зевнула и повернулась на бок.

                - Давай все-таки попробуем уснуть…

                - Так вот оно что, оказывается… А я думал, лучшим сочтут того, кто не будет запинаться, ни разу не ошибётся… - удивленно прокомментировал парень, пропустив мимо ушей последнюю фразу.

                Пришлось вновь вступить в диалог.

                - Ошибаться и запинаться на международном конкурсе не будет никто. Это не утренник в детском саду. Поэтому, - я снова зевнула, - критериями для жюри будет, безусловно,  владение инструментом, техника, красота звука и… эмоциональность, единение с образом  – то, о чем я тебе только что сказала… Всё, я сплю!

                - А ты хорошо играешь? – вдруг поинтересовался рыжий мальчишка.

                - Хорошо, – нескромно ответила я. – У меня за плечами четыре первых места и один Гран-при. В Австрии. 
               
                - Ух ты! Вот это да! – раздалось за спиной бодрое восклицание. - А…

                - Больше никаких вопросов, – оборвала я. - Завтра тяжелый день.

                Восклицание сменил удрученный вздох. 
               
                - И ночь, - добавил Степа грустно.

                - Спокойной ночи, - в шестнадцатый раз пожелала я, на этот раз не поддавшись на провокацию.

                Подождав от меня еще чего-то, но так и не дождавшись больше ни слова, Степа тоже повернулся на бок, и до меня донесся его глухой ответ:
                - Приятных сновидений…

                Через некоторое время он тихонько засопел.

                А я еще долго ворочалась с боку на бок, чувствуя в пустых ладонях то острые гитарные струны, то шершавые картонные карты…

                Наконец, белая луна убаюкала меня, и комната растворилась в глубоком и ровном сне.


                продолжение - http://www.proza.ru/2013/12/20/776