4. Следы оставляют все

29 декабря 2010 года.
Следы оставляют все - он не оставил. Я обзвонила его друзей, опросила его коллег, подралась с его секретаршей потому, что она улыбнулась таинственной многозначительной улыбкой, на мой вопрос: «С кем он вышел из офиса в последний раз?». Я воспользовалась связями и выяснила, что ни один, из ближайших аэропортов не пропускал пассажира с его фамилией. Мой друг или вознесся на небо или намеренно подбирал за собой все, что могло навести на его след.
Черный "Мерседес" сутки напролет носился по улицам Ниццы, оставляя темные полосы стертой резины на поворотах. Чем больше времени я проводила в его потертом, продавленном словно люлька кожаном кресле, тем мистичнее выглядели происходящие с двигателем судороги, и тем чаще автомобиль вслушавшись, как в заклинание, в данное ему имя - "Биг Бен", обходясь вовсе без поворота ключа в замке зажигания, внезапно трогался с места и катил, катил молча, не подчиняясь рулевому колесу и открытым законам физики. На одну-две минуты старый, но еще бодрый автомобиль из проката превращался в тяжелый катафалк, таинственно шуршащий колесами по влажным мостовым переулков в поиске места, где бы свалить груз. А грузом в нем была я.
1 января 2011 года.
   Тогда, около пяти лет назад, все начиналось с «Мартини».
«Если не умеешь пить, то и не начинай» - говорил мой друг, очередной раз, вытаскивая меня из бара, расположенного неподалеку от нашей съемной квартиры. В то время мы не могли приглашать друзей к себе. Двенадцать метров комнатка, закуток-кухня и десять квадратных метров санузел, большую часть которого занимала шикарная ванна-джакузи - тайна для двоих.
   Бар с огромным экраном, транслирующим спортивные каналы, толстым, всегда потным букмекером ловко разжигающим страсти, с душевной музыкой, которую часто заглушали крики теряющих деньги болельщиков, был для нас гостиной и местом встречи с друзьями. Потом мы переехали, и времени на друзей почти не осталось. На посещение дешевого заведения - тем более.

Я припарковала «Биг-Бена» на противоположной от бара стороне улицы, так, чтобы из-за столика у окна мне было видно его подсевший от старости зад и треснувший  подфарник. Кажется, старый «мерин» становился для меня лучшим другом, который защищал от промозглых декабрьских холодов, знал все мои мысли, терпел мои слезы и исповеди и сопровождал повсюду. Он продолжал отсчитывать время. Каждые полчаса, в монотонность городских звуков врывался металлический бой его часов, запущенных свихнувшимся двигателем. Привлекая всеобщее внимание, автомобиль останавливался между рядами движущихся машин, чтобы напомнить мне о том, что время идет, а моя жизнь, каплей росы дрожит на резной кайме зеленого листа, и никто не знает, сорвется она и уйдет в землю, задержится или поднимется к плывущему в никуда небу.
- Привет, Алия, - бармен помахал рукой и улыбнулся. - Рад тебя видеть!
- Привет, - кивнула я в ответ, заказала кофе, села за столик полупустого в это время суток зала, подперла голову руками и прикрыла глаза. Опять хотелось плакать. Вот для чего женщинам длинные волосы - можно опустить голову и спрятать за ними слезы.
Незнакомый официант, явно утомленный Новогодней Ночью, принес кофе и исчез. За окном раскачивались деревья, терзаемые ветром Средиземного моря. Серый день. Глоток бодрящего напитка отвлек от печальных мыслей и жалости к себе.
- Алия?  - Позади, за соседним столиком сидел мужчина. Его лицо показалось знакомым, но что-то смутное - вроде эпизода из неприятного фильма - заставило поморщиться и отвернуться. Он пересел ко мне, слишком близко придвинулся и вопросительно вздернул головой.
- Узнаю, - солгала я и отодвинулась. Часто люди лгут, чтобы не обидеть друг друга, но мне сейчас хотелось обратного - нужен был мизерный повод, чтобы навязчивый парень попал "под раздачу" и отвалил получив оплеуху для размышления. Мельком оценив рыжий, явно шотландский образ наглеца, я призадумалась - плеснуть в него насмешкой или дымящимся кофе, и вздрогнула от неожиданности.
- Не узнаешь! - протянул он на русском и добродушно рассмеялся. - Сильно похудел, загорел и не брился две недели. - Давай, вспоминай - пять лет назад… Ну? Россия, вечер перед Рождеством. Ты крутилась у зеркала, а я - злой электрик вырубил свет, чтобы запалить над вашими окнами огненную гирлянду. Дракон!
- Емельян!? Ты!? Как ты здесь оказался? - я действительно была рада встрече с ним.
- Доставлял нашему другу кое-что необычное.
Радость сменилась напряжением.
- Тебя вызвал Георгий?  Когда ты видел его?
- Сегодня утром. А что случилось? Вы поссорились ночью, и он сбежал из постели?
- Мне не до шуток. Ищу его пятый день. Он как сквозь землю! Где ты с ним встречался?
- В вашем доме, - его глаза округлились, потому что он смотрел на мое лицо - изумленное, испуганное, радостное и еще не знаю, какие эмоции посетили меня за несколько  бесконечных секунд.
- В нашем доме?! - переспросила я, чтобы полученная информация наверняка осела в мозговом веществе. - А что ты ему привез?
- Бабу! - усмехнулся Емельян, но тут же поправился. - Прости, женщину.
- Какую женщину?
- Живую.
- Зачем?
Он посмотрел на меня с сомнением.
- Ты здорова? Или вы действительно поссорились этой ночью?
- Зачем ему женщина? Почему ее нужно было доставлять? Ты стал сутенером?
- О-о! - горестно воскликнул Емельян. - Тише, только обвинения в сутенерстве мне не хватает. Все! Я отчаливаю! Спешу в аэропорт. Рад был с тобою встретиться.
Я вцепилась в его рукав мертвой хваткой.
- Стой!
Он дернулся, кофейная чашка спрыгнула с блюдца и полетела на пол. Бармен посмотрел на нас пристально и повернулся спиной, словно ничего не произошло. «Умница парень. Спасибо тебе» -  промелькнула мысленная благодарность ему.
- Скажи, кто она? Откуда? Из России?
- Да.
- Красивая?
- Очень. Но и ты  не хуже. Если бы пришлось выбирать с кем из вас лечь в постель, я бы выбрал тебя, - сказал он серьезно.
 Я оттолкнула его, бросила на стол деньги за кофе и разбитую посуду и через пару минут вдавила в пол педаль акселератора. «Бен» летел по улицам и, кажется, я превышала скорость и нарушала дорожные правила, но все это оставалось позади, в исчезающем каждую секунду мире, быстрее, чем я успевала осознать.
Около нашего дома я резко затормозила, въехала во двор и припарковалась перед входом.
Меня душила ревность - дикое необузданное чувство, требовало  мести, и только  любовь, все еще вольготно чувствующая себя в моем сердце, удерживала от дурного поступка.
«Кого из них убить первым?» - думала я, но не могла решиться, для начала, выйти из машины.
Проведя в остывающем салоне автомобиля более получаса, я снова запустила двигатель, медленно выехала на улицу и покатила к набережной Этаз-Юни.

Средиземное море одно из самых теплых морей Мирового океана. Зима на его побережье напоминает затяжную осень среднерусской полосы, но в отличии от непроглядной серости неба и туманных далей скучного ноябрьского Подмосковья, здесь даже в дождливый день краски не меркнут. Море, прозрачное, всегда ярко-лазурное летом, зимой набирает мудрый интенсивно-синий цвет. Смотреть в него, как погружаться в «Солярис» созданный Лемом - мысли концентрируются, а влюбленные сердца потерявшие надежду, ищут близости, с отчаянием птицы, потерявшей берег и стремящейся к спасительной мачте шхуны.
Я смотрела на море через лобовое стекло автомобиля, покрытое прозрачными каплями случайного дождя. Сквозь  распахнутую дверь в салон влетал влажный соленый ветер и шум слабого шторма. Пальмы вдоль набережной хлопали ресницами листьев, удивленно взирая на меня с высоты.
Я  достала мобильник и набрала номер. И … Георгий ответил.
- Да, Алия. Слушаю.
Меня слушали двое - он и море, а я молчала потому, что хотела слушать их.
- Ты будешь говорить? - спросил Георгий нетерпеливо. И я уже собралась что-то ответить, как прозвучал голос «за кадром» - резкий, женский. Голос требовал от моего любимого мужчины, от моего земного бога, приказывал ему:
- Признайся ей во всем! Признайся, что любишь только меня! Сейчас же! – визжала гадкая особа под аккомпанемент бьющейся посуды.
 Я вспомнила Емельяна. «Красивая» - сказал он о той, которую доставил словно мебель в наш дом, моему мужчине.
- Нет, - шепнула я, - она не может быть красива. - Я сбросила звонок и швырнула  мобильник на заднее сиденье. - Женщина, орущая на тебя, не может быть красивой! Она страшная ведьма! Я  ненавижу ее! - кричала я сквозь слезы, глядя в синюю морскую даль. Розовая чайка села на капот Мерседеса, покрытый пупырышками дождя, нагнула голову на бок и приоткрыла клюв, рассматривая щетку дворника на стекле.
- Закрой рот, глупая птица, и улетай…
 Во мне больше не осталось сил на слезы и крики, но появилось достаточно глупости, чтобы покончить с кошмаром моей жизни раз и навсегда.

Продолжение: "Пять ноль-ноль"
http://www.proza.ru/2014/01/29/1757

"фотоhttp://www.bankoboev.ru/oboi_sea_entry.e.htm"