О счастье

               
               

 Вот и дождались, снег засыпает надоевшую осеннюю слякоть.  Мы с  мужем медленно идем  по аллее,  наслаждаемся  хрустальным воздухом, любуемся чистотой и красотой парка.  Удивляемся птичьим голосам в такой – то  снегопад.  Может, возмущаются снегопаду, привыкли к затяжной и теплой осени?
               
   Только вернулись домой, тут же за окном завьюжило,  разгулялся ветер.  А я  по – своему люблю  непогоду, если только смотреть из окна на нее:  там круговерть, холод, сырость, а  здесь  тепло, светло, чисто.  И этот   домашний уют в контрасте с непогодой за окном еще  приятнее и дороже.  Сажусь  в кресло у  нашей  старой  лампы с зеленым абажуром.  Сколько здесь передумано!  Возьмешь в руки недочитанную книгу, да так и останется она  на коленях нераскрытой.  Смотришь  из кресла в окно на  низкое  небо, вспомнишь давным – давно забытое, откроешь книгу, стряхнешь воспоминания да и опять погрузишься в них.               
    
    Когда-то давно,  лет  15  минуло, мы, уже  немолодые дети мамы, сидели у нее в комнате и вели разговор о самом разном.  Нечасто удавалось вот так собраться всем вместе,  ну а  когда собирались, мама  была несказанно рада.  Как нам было хорошо  около  нее  в ее светлой горенке. А за окном  был зимний, вьюжный, сибирский вечер.  Говорили о погоде, о  семьях, о ценах, досталось и правительству по полной программе.  Потом  я  предложила  «взять интервью» у мамы. Она  засмеялась, замахала рукой на нас, а потом согласилась. Мамы уже несколько лет нет с нами, а тот  вопросник сохранился. Среди многих вопросов был и такой:  «Мама, а что это за штука - счастье?»  Мама, вздохнув, сказала: «Счастье – это когда  все мои близкие живы – здоровы и в семье лад.  У меня никогда одновременно этого не было».  Она говорила правду, бедная наша мама. 
  Теперь я еще вспоминаю и свой давний разговор с  нашей бабушкой, Федосьей Леонтьевной. Наставления ее были редкие, но запоминающиеся. Например, при каком – то шумном разговоре ее негромкое, но проникновенное:»Самое дорогое для меня – это дети, а самые почитаемые люди – это родители». А вот о счастье. Я уже студенткой была  и отлично помню  рассуждение бабушки о счастье: «В  каждой  поре  жизни  свое  счастье. Так  уж  небесами  устроено.  В  старости  все  привычное, повседневное,  ставшее  за  жизнь дорогим, лишь  бы  сильно  не болеть  и  есть  счастье. Вам  молодым  этого  не  понять.  Вам  важна  удача, вы  все  куда – то  торопитесь,  к  чему – то  стремитесь.  Без  этого  молодым  нельзя.  Вам  нужен…»  - она  долго  подыскивает  нужное  слово.  «Полет?» -  подсказываю  я.  Она  с  удовлетворением  улыбнулась,  кивая  в знак  согласия  головой. Я  запомнила  это  ее  суждение. Потому что мне молодой было непонятно, как это повседневное, рутинное может быть счастьем. О  счастье  мы  с  ней  беседовали  всего  один  раз. Бабушки давно уже нет с нами, я уже ровесница бабушки, а ту давнюю беседу с ней запомнила.
   И самый  момент вспомнить изречение  знаменитого француза  Шатобриана:» Если бы я мог еще мечтать о счастье,  я бы искал его  в монотонности житейских привычек.»   Ах,  как будто я  прочла на бумаге свою мысльДа, соглашусь,  в сорок лет свое счастье, в шестьдесят пять  свое. Но общее для счастья всех возрастов – это чистая совесть и здоровье.
В словаре В. Даля счастье это благоденствие, благополучие, земное блаженство.
   Вспомнился  мне  этот  давний  разговор,  когда  я  прочла  в книге  «Записки из  кельи»: «Мои  желания – только  покой,  мое  наслаждение – отсутствие  печали». Как будто обо мне. Не раз я перечитывала эту книгу. Между прочим, 12 век, Япония.
     У каждого  свое  понятие  о  счастье,  но есть в нем  одно  общее  для  всех – это  что – то  замечательно  хорошее  для  человека.  Среди  многих суждений есть и  такое: «В  редкие счастливые для  меня  минуты  судьба, думаю, усмехается надо  мной: »Как  мало  ей  надо  для  счастья". Она  права, это так». И это обо мне.
    День  в  преддверии  зимы.  С  низкого  неба  падают  не  то  дождинки,  не  то  снежинки,  словом,  что – то  редкое  и  белесое.  Я  смотрю  в  окно  на  далекий  темный  лес  и  размышляю  над  прочитанной  фразой. Потом  начинаю  рыться  в  книгах, записях:  а  что  знаменитые и великие называли  счастьем?  Немало  нашла  интересного, запоминающегося.
     Вот  из  далекого  прошлого,  еще  до  нашей  эры: «Что  такое  счастье?  Сознавать,  что  ты  человек,  а  не  животное;  римлянин,  а  не  варвар;  гражданин,  а  не  раб».  Это  Юлий  Цезарь.  А  вот  ближе  к  нам, кавалерист – девица Н. Дурова: » Счастье – неразборчиво». Наверное, имелось  в виду,  что  счастье  часто  достается  недостойному.
   Любимый  многими  и  многими  князь  Андрей  Болконский  утверждал: «Я  знаю  в  жизни  только  два  действительных  несчастья:  угрызение  совести  и  болезнь.  И  счастие  есть  только  отсуствие этих двух зол».  А так  думал  и сам  Л.Н.Толстой?   Вот  его  суждение: «Счастлив  тот,  кто  счастлив  дома».
      Замечательно – интересное  толкование  счастья  у  А.П.Чехова,    вложенное  в  уста  одного  из  его  героев  в  рассказе  «Крыжовник»: «Счастья  нет,  и  не  должно  его  быть,  а  если  в  жизни  есть  смысл  и  цель,  то  смысл  этот  и  цель  вовсе  не  в  нашем  счастье,  а  в  чем – то  более  разумном  и  великом.  Делайте  добро!»  Известно,  что  Л.Н.Толстой  эти  слова  старательно  переписал  в  свою  записную  книжку, наверное, для  обдумывания. 
   А вот из уст самого А. Чехова, когда  с друзьями зашла речь о личном счастье, о женитьбе: «Извольте, я женюсь…  Я обещаю быть  великолепным мужем, но  дайте мне такую жену, которая, как луна,  являлась бы на моем небе не каждый день.  Счастье же, которое  продолжается изо дня в день, от утра до утра, -  я не выдержу».  Право, есть  повод  и  улыбнуться, и задуматься.
   Вот и Бернард Шоу, умеющий обо всем сказать с юмором и поучительно написал о бесконечном счастье (хотя очень трудно представить такое счастье): «Жизнь из сплошного счастья! Ни один живущий на земле не сможет выдержать такого». Не бывает сплошного, тем более абсолютного счастья, ведь даже в рай приходится ехать на катафалке, как с грустной иронией заметил С. Лец.
  Ведь каждый, кто бывал счастлив, знает,  что счастье – это всегда душевный, сдерживаемый восторг, но также каждый знает, что счастье уходит тихо, незаметно, «по-английски».  Долгим оно бывает лишь в сказках. 
    Наконец, нахожу свою давнюю закладку  в томике А. С Пушкина, это  его письмо  другу: «Говорят, что  несчастие  хорошая школа: может быть. Но счастие есть лучший университет».  О, как спорили мы молодыми об этом.  А сейчас, с высоты своего возраста я  могу сказать, что  пусть только счастье будет школой по жизни.  Если бы это было возможно!
  И вот еще  Пушкин А.: « И  счастие друзей мне было сладким утешеньем».  Ведь это Пушкин! И так должно быть. Но далеко не для каждого  это признание безусловно.  И  среди друзей  случаются завистники. Завистники чужому счастью.
     У каждого свое понимание счастья.  Вот спросите у своих друзей, знакомых, что для них счастье. Запишите или запомните. Вы поразитесь разнообразию понимания этого слова. И через какое-то  время,  может быть, через год-два, спросите снова.  У некоторых это понятие поменяется, изменится. Такова жизнь. Все зависит не только от убеждений, но и от обстоятельств. 
      Для счастья  нужно  совпадение  многих  обстоятельств  и  условий.  Совесть чиста и здоровье  сносное – прекрасно.  Но  ведь  для  счастья  этого  мало.  А  если  кто–то  из  близких,  из  друзей,  даже  из  соседей  в  горе? А ты тут рядышком счастливый.  Вот и бабушка Феня, всю жизнь прожившая в Кемерово, рассказывала: «Война, столько горя, все время ждали  треугольничек письма с фронта  да слушали радио. Тогда даже самая малая радость считалась счастьем. Да где там…  Счастливым быть – надо в поле жить. Без соседей. А то вот  крохотная радость, что-то хорошее случилось, а тут у соседей дите сильно болеет, а еще кто-то  похоронку получил,  и моя радость уже и не такое счастье. Людей жалко».
   Вспоминаю, вспоминаю:»Что – то есть  и  у Белинского В.Г. об этом», потом наконец нахожу:  «Если бы вся цель нашей жизни  состояла только в нашем личном счастии, а наше личное счастие заключалось  бы только в одной любви,  тогда жизнь была бы  действительно мрачною пустынею…
   Но хвала вечному Разуму, есть для человека и еще великий мир жизни – тот великий мир, где мысль становится делом, а  высокое чувствование – долгом».
  Вот поди и разберись. А потом подумаешь – подумаешь и скажешь себе: «Здорово, так оно и есть». Тут же вспоминаю блистательное кредо  В.А.Жуковского, которое помню всегда: «На свете много прекрасного и без счастия!»  А вот у М. Лермонтова есть чудное стихотворение  "Когда волнуется желтеющая нива", при прочтении которого можно поверить в счастье на этом свете. Прочтите, погрузитесь в него душой, и вы согласитесь со мною. Раздумывая о мироздании,  пообщавшись с природой, поэт пишет:
             "Тогда смиряется души моей тревога,
              Тогда расходятся морщины на челе,
              И счастье я могу постигнуть на земле,
              И в небесах я вижу бога!.."

   Думаю, из всех рас суждений о счастье самое истинное чеховское. Ну а ставшее хрестоматийным пушкинское: «На свете счастья нет, но есть покой и воля» стало, наверное, классикой в день своей публикации.  И если  идти  от  Христа, то     есть любить  всех,  то о каком счастье можно говорить, если  столько  горя  вокруг, в  Отечестве,  вообще  на  Земле.  Цивилизация, развитие человека идут семимильными шагами, а бед и бедствий не уменьшается.  Поэтому  счастье  невозможно. Это  понятие субъективное  и  сиюминутное.  Для  нищего  и  кусок  хлеба – счастье.  А  для  кого – то  счастье - это  ограбить,  причем,  сразу,  целый  народ,  всю  страну. Вот и тут невозможно не напомнить  слова Антона Павловича Чехова: «Богатство не бывает праведным». Если даже богатство  не награблено, а нажито трудовой предприимчивостью, все равно через скольких людей приходится переступить, скольким не помочь, а то и обмануть, чтобы стать богатым.
   Как  часто  минутную  радость  называем  счастьем,  И это кажется вполне справедливым.   
   А  разве можно не согласиться вот с таким суждением, высказанным  2,5 тысячи лет назад: «Для полного счастья необходимо иметь еще и славное отечество».  Это для людей с   активной, неравнодушной  гражданской позицией. И как не склонить голову перед величием Антона Чехова: «Желание  служить  общему  благу  должно  непременно  быть  потребностью  души,  условием  личного  счастья…».  Прекрасные слова!
   А закончить я хотела  бы  просто замечательными размышлениями ( «Записки у изголовья»,  10 век, Япония): «Наш бедственный мир мучителен, отвратителен, порою мне не хочется жить…  Ах, убежать бы далеко, далеко! Но если в такие минуты  попадется мне в руки  белая  красивая бумага, хорошая кисть, белые листы с красивым узором - вот я и утешилась. Я уже согласна жить дальше.
  А не то расстелю зеленую соломенную циновку, плотно сплетенную,  с широкой белой  каймой, по которой  разбросан яркими пятнами черный узор.  Залюбуюсь и подумаю: «Нет,  что бы там не было,  а я не в силах  отвергнуть этот мир. Жизнь слишком для меня драгоценна».
          По – моему, это тоже о счастье.