Почему возникла необходимость писать о рихарде зор

ГЛАВА I
    
               
                «Зорге – это человек мира, Земли, победив-               
                шей фашизм. Значение его подвига выходит
                за пределы одной вашей страны, имея меж-
                дународное значение». 

                Из интервью писателей С. Голякова и М.       
                Ильинского с  французским кинорежиссером               
                Ивом Чампи.               

               

Почему возникла необходимость писать о Рихарде Зорге

          Рихард Зорге был настолько неординарной личностью, что в течение  многих десятилетий вплоть до наших дней продолжает практически непрерывно  привлекать внимание: издаются книги, пишутся статьи, создаются кино и телефильмы. Многие уважаемые люди- граждане различных стран посвятили и посвящают свое время всестороннему изучению всего, что было связано  с его многогранной деятельностью.
     Возникает естественный вопрос, почему именно  к нему, несмотря на прошедшие годы до сих пор  проявляется такой неподдельный широкомасштабный интерес, ведь в истории разведок, особенно советской, есть много имен, которые заслуженно пользуются  известностью и о которых тоже пишут книги и снимают фильмы.
     Дело в  том, что во всемирной истории  разведок Рихард Зорге является уникальной  личностью. И это не преувеличение, а объективная оценка его деятельности.
     Восемь лет повседневно   работать в тесном окружении опытных врагов, на виду у сотен внимательных, умных глаз, зачастую недоброжелательных или открыто враждебных, успевать великолепно делать работу по прикрытию в качестве журналиста  и одновременно в высшей степени успешно решать разведывательные задачи, при этом, не допуская ни малейшей ошибки, так как даже намек на нее мог привести к провалу и гибели -  все это до сих пор вызывает удивление и восхищение у одних, зависть, недоброжелательность и враждебность у других.
    
     Рихарда  Зорге в полном объеме можно понять только в том  случае, если  представить себе человека из плеяды романтиков, бессребреников, любивших людей всего мира, желавших не только защитить их от бед войны, но и всё делавших, что в их силах, чтобы это исполнилось; людей, бесконечно преданных светлой идее равенства,  братства и всеобщего счастья, готовых без колебаний отдать жизнь за неё.
     Рихард Зорге боролся против войны, как общечеловеческого бедствия. И он не только защищал свою родину – Россию, но и народы других государств, включая Японию. Поэтому он является единственным «шпионом» в истории всех разведок мира,  которому  в 1956 г. в столице страны его деятельности, в Токио был поставлен памятник со словами: «Здесь покоится герой, отдавший свою жизнь в борьбе против войны, за мир во всем мире. Родился в Баку в 1895 году. Приехал в Японию в 1933 году. Был арестован в 1941году. Казнен 7 ноября 1944 года».
      В 1966 году мне посчастливилось поехать в Японию в месячную служебную командировку. В начале, работал на советской выставке в одном из ее крупнейших городов и портов - в Осаке, удалось посетить древнюю столицу Японии – Киото. Затем переехал в Токио. Взаимно доброжелательные деловые и дружеские отношения, сложившиеся ранее в Москве по линии Всесоюзного внешнеторгового объединения В/О «Машприборинторг» со многими представителями фирм и компаний, в частности, с «Марубени – Ида», «Тошиба», «Токио Боэки», «Ничимен», «Иваи», «Санио» и многими другими дали возможность во время поездки посетить современные производства и НИИ, познакомиться с Токио, рядом достопримечательных мест. Всё это и общение с гостеприимными, доброжелательными руководителями и сотрудниками  корпораций, представителями различных слоев населения оставили неизгладимое впечатление.
     При этом, так случилось, что один из главных праздников нашей  страны - годовщину Великой Октябрьской революции мне предстояло встретить 7 ноября на торжественном приеме в нашем посольстве в Токио. Накануне праздника, разговаривая о достопримечательностях столицы, мне рассказали о том, что по поручению советского правительства в Токио на кладбище Тама установлен памятник Рихарду Зорге - известному советскому разведчику, который был казнен в 1944 году в японской тюрьме именно в день нашего общего с ним праздника. Утром 7 ноября  поехал на кладбище и возложил цветы в память Зорге и его соратников.
     Мне и в голову тогда не могло придти, что когда-нибудь я с увлечением займусь изучением жизни этого удивительного человека, талантливого руководителя и блестящего разведчика.
     С тех пор прошел большой отрезок  жизни длиной более 50 лет. Произошли огромные изменения. Исчез Советский Союз - страна, в которой я вырос и как подавляющее большинство  его граждан  делал все возможное для ее процветания. Но, увы! Еще хуже получилось с коммунистической Партией, в которую я вступил, пройдя путь октябренка, пионера и комсомольца. Также как и миллионы ее членов  я искренне верил в светлое будущее нашей страны и народа, которое мы достигнем под ее руководством. В действительности светлые идеалы  оказались оплеванными,  загаженными и преданными в первую очередь многими из тех, кто с высоких трибун, на страницах газет, по радио и телевидению неустанно призывал нас быть честными, трудолюбивыми, преданными своей Родине и т.д. и т.п.  и которые первыми же отказались от провозглашенных ими идеалов и, не достроив одно «здание» бросились гурьбой строить «другое» с еще более худшим результатом.
     На этом фоне надо было найти какую-то точку опоры, которая могла отвлечь от  всего непристойного, что проделывается с нашим многострадальным народом.
     С детства я любил много читать, и это всегда было и остается одной из  жизненных неизменных радостей. Более того, за последние годы в магазинах появилось огромное количество книг на все вкусы. Посещение книжных магазинов на Арбате, на Полянке и на Лубянке доставляло огромное удовольствие, и постепенно, я увлекся событиями в 1939-1941 годах и историей советской разведки в этот период. Этому способствовало появление многих интересных книг, написанных  сотрудниками внешней разведки, дипломатами, историками, исследователями, журналистами и, к сожалению, в меньшей степени работниками советской военной разведки.
     На фоне исторических событий того периода меня  в первую очередь очень увлекла тематика советско-финляндской войны. Появилось несколько книг, которые объемно описывали  все этапы развития отношений СССР и Финляндии. В ходе  чтения начала высвечиваться правда о войне, которая долгое время скрывалась от нас или подавалась в извращенном виде. К слову, читая мемуары наших прославленных    военачальников, я был вначале крайне удивлен отсутствием в них реакции на ход и итоги советско-финляндской войны часто называемой «Зимней войной». Например, прославленный полководец, маршал Г.К. Жуков ограничился в своих воспоминаниях только несколькими строчками. Такую же позицию занимали и другие наши военачальники. Но только позже мне стало понятным, что хвастаться было нечем, а врать не хотелось - правда об этой маленькой войне, которую кое-кто называет конфликтом, была слишком горькой.
     Знакомясь с историей советско-финляндской войны, я встретил в книге  "Зимняя война 1939-1940. Книга вторая. И.В. Сталин и финская кампания", на мой взгляд, бесценный документ - полный текст рассекреченной стенограммы "Совещание при ЦК ВКП(б) начальствующего состава по сбору опыта боевых действий против Финляндии (14-17 апреля 1940 года)". Председательствовали Ворошилов и Кулик, но фактически работой совещания руководил  И.В. Сталин.
     Мы не избалованы документами такого калибра и поэтому всем, кто интересуется историей Великой Отечественной войны 1941- 1945 гг.,  особенно ее начальным периодом, очень рекомендую не просто прочитать этот материал, а досконально изучить его с "карандашом в руках". В нем, фактически,   дается ответ на жгучий вопрос - почему  1941 год стал для нашего народа и страны трагедийным и одновременно опрокидываются лживые измышления таких писателей как В. Суворов, И. Бунич и ряда других о том, что Гитлер, напав на Советский Союз, просто   опередил Сталина, армии которого приготовились к прыжку в Европу.
     Если сформулировать ответ предельно кратко, можно сказать, что Красная Армия и страна в целом в качественном отношении не была готова к «большой» войне и Сталин это прекрасно знал. Особенно наглядным уроком стали итоги войны с Финляндией. Не отвлекаясь от международных событий, внутреннего положения и состояния Красной Армии он в тоже время обратил особое внимание на военную промышленность, чтобы в кратчайшие сроки ликвидировать отставание в техническом отношении. Это наглядно видно из «Дневника посещений Кремля   руководителями так называемого теперь «военно-промышленного комплекса», вызываемых необыкновенно часто к Сталину на обсуждения и принятия решений.
     Возвращаясь к Совещанию, следует подчеркнуть, что  отмеченные ее участниками в резко критическом духе большие и малые недостатки, упущения и беды Красной Армии в «Зимней войне», практически не были устранены за малый оставшийся срок до начала Отечественной войны,  и  привели к тому, что враг  блокировал Ленинград, оказался у  Москвы и захватил в плен за пять первых  страшных для нас месяцев 1941 года около 3 миллионов бойцов и командиров, не говоря  уже о разрушенных городах и селах, о десятках тысячах погибших.
      Одновременно, правомерно возникал вопрос, а какова же была роль советской (внешней и военной) разведки в предвоенные годы и в первый год войны. Изучая ее роль,  во многих произведениях начал сталкиваться с упоминанием в том или ином контексте имени  Рихарда Зорге и это не могло не заинтересовать. Дальше - больше, занялся вплотную изучением его жизни, работы и подвига. На этот  момент в книжных магазинах, к моей радости, появилось много книг о нем. В дополнение часть книг удалось купить с рук и  приобрести за границей. Со многими книгами и публикациями ознакомился в библиотеках и  Интернете. При этом очень пожалел, что в свое время забросил изучение немецкого языка.
     По мере изучения различных произведений о Зорге привлекли внимание две особенности. Одна связана с необычайной противоречивостью в оценке его деятельности  разными авторами. Она выражается в том, что всё написанное о Зорге в книгах, журналах, газетных статьях, а также показано в кино и телефильмах можно условно разбить на три категории, из которых наиболее представительной является доброжелательная.  В их числе интересные произведения советских/русских писателей – Марии Колесниковой и Михаила Колесникова, Ю. Королькова, С. Голякова и М. Ильинского, С. Будкевича, Ю. Георгиева, В Гаврилова и Е. Горбунова, И. Михайлова и И. Василевича, В Лота, М Алексеева и многих других.
     Среди произведений этой категории особо важное место занимают аналитический материал «Опыт организации и деятельности резидентуры «Рамзая», подготовленный М.И Сироткиным, бывшим начальником японского отделения 2-го отдела Разведуправления штаба РККА  (июль-ноябрь 1938 г.), книга А. Фесюна, научного сотрудника Института востоковедения РАН, изданная под названием «Дело Рихарда Зорге: Неизвестные документы», в которых нашел отражение большой фактический и наиболее достоверный материал, «Русский архив: Советско-японская война 1945 года: история военно-политического противоборства двух держав 30-40-е годы, документы и материалы, т.18 (7-1)». Полезными для изучения являются воспоминания советских разведчиков Б. Гудзя и М. Иванова, которые имели непосредственное отношение к деятельности резидентуры «Рамзай» в Токио.
     Из произведений иностранных писателей в первую очередь надо выделить  документального характера книгу немецкого писателя-историка  Ю. Мадера «Репортаж о докторе Зорге (пере-ведена с немецкого на русский язык и издана в 1988 году).
     Заслуживает доброго слова книга английских авторов-историков Ф. Дикина и Г. Стори «Дело Рихарда Зорге».
     Следует отметить книгу английского журналиста Р. Уайманта «Шпион Сталина».  Хотя и у него, как у многих,  есть  искажения, заблуждения  и спорные места, но за его спиной стоит огромный труд, основанный на добропорядочном отношении к Зорге и большом фактическом материале,  что не может не вызвать уважение. Кроме того, очень важно, что он использовал литературу не только на английском и немецком, но и что особенно интересно на японском языке таких авторов как Исии Ханако (гражданская жена Зорге), Одзаки Ходзуки (близкий родственник Одзаки Ходзуми, друга и соратника Зорге), Ватабе Томио (историк, исследователь деятельности Зорге) и ряда других. Как Уаймант пишет в предисловии: «История жизни Рихарда Зорге, одного из самых успешных шпионов современности, окружена мифами, искажениями и фальшивками. Попытка выделить правду для этой книги из выдумок заняла двадцать лет детективной работы в Японии, России, Германии, Китае и Соединенных Штатах». Для сбора сведений о Зорге использовались его друзья, знакомые и враги. К слову эта  книга о Зорге издавалась в 1982,1985-1987, 1990, 1999, 2002 гг.  К сожалению, судьба не пощадила автора книги. 26 декабря 2004 года он погиб вместе с женой-японкой в Шри Ланка в результате экологической катастрофы, от волн-цунами.
     Вторая категория включает в себя явно враждебную книгу генерала Ч. Уиллоуби, откровенно лживые произведения Г.- О. Майснера, Х. Х. Кирста, Ч. Уайтона,  отдельные отрывки и главы в  книгах В. Суворова (Резун), О. Гордиевского, И. Бунича, В. Шелленберга, Е. Горбунова, статьи В. Сахарова и Е. Жирнова и ряда других.  При этом следует подчеркнуть, что в этой группе авторов одни специализировались на описании бытовых сторон жизни Зорге, в которых он предстает, как человек, в отвратительном виде. Другие не брезговали  ничем, чтобы развенчать Зорге как разведчика-профессионала высочайшего класса.
     Третья категория сформирована рядом историков и бывших работников советских спецслужб, писателей, журналистов, телеведущих и требует особого рассмотрения, так как, претендуя внешне на объективность, в ней повторяются из произведения в произведение сведения, которые во многом не только не соответствуют действительности, но и искажают образ Р. Зорге. Например, такие авторы  как П.А. Судоплатов,  А.П. Судоплатов, В. Чернявский, Л. Треппер, Е. Прудникова,  Л. Млечин, Г. Куманёв, В. Пятницкий, Е. Горбунов  и  ряд других вроде бы отдают должную дань личности Рихарда Зорге, его мужеству, но по существу искажают его жизнь и деятельность.
     Прежде чем перейти непосредственно к рассмотрению наиболее типичных произведений по каждой категории следует сделать небольшое вступление.   
      Еще  в ходе  Второй мировой войны руководители Англии и США уже были озабочены тем, что антифашистская борьба, война против гитлеровской Германии вызвали не только активность и рост численности коммунистических партий во всем мире, но и привели к росту симпатий к советскому народу и авторитета  Советского Союза. Разворачивалось и антиколониальное движение. В этой связи особенно у  правящих кругов США и Англии возникли самые серьезные опасения в отношении послевоенного устройства мира, своей судьбы. Этого они допустить не могли, так  как  не забыли об Октябрьской  революции в России и ее последствиях.
     Перед американскими и английскими специальными службами, перед их пропагандистским аппаратом была поставлена задача опорочить в глазах  мирового общественного мнения  действия коммунистов, политику СССР и разгромить где возможно патриотические силы, находящиеся под контролем коммунистов. Поэтому уже во время войны принимались активные меры для нейтрализации этих нежелательных тенденций вплоть до применения тайных разведывательных операций и вооруженных сил, как было, например, в Греции. После смерти президента США Ф.Д. Рузвельта с приходом к власти Г. Трумэна  была сделана попытка осуществить атомный шантаж  в отношении нашей страны, который не удался. Но наряду с этим произошли ряд событий, которые сильно осложнили международную обстановку  и отношения между союзниками по антигитлеровской коалиции.
          5 сентября 1945 г. совершил предательство шифровальщик резидентуры советской военной разведки в Канаде Игорь Гузенко, который из-за ряда серьезных нарушений конспирации не только стал обладателем многих особо секретных данных, связанных с активной и успешной агентурной деятельностью с целью добывания данных о работе американцев по созданию атомной бомбы, передал канадским властям важные документы и выдал ценную агентуру. Этот факт нанес существенный ущерб международному авторитету Советского Союза и показал впервые масштабы советской разведывательной деятельности особенно в Северной Америке.
     6 марта 1946 года в военном колледже американского города Фултон антисоветскую речь об агрессивных устремлениях Советского Союза произнес бывший премьер-министр Великобри-тании  Уинстон Черчилль, который призвал к созданию военного союза англосаксонских стран для борьбы с мировым коммунизмом и тем самым положил начало «холодной войне».
     В ноябре  1946 года в Федеральное Бюро Расследования с повинной пришла Элизабет Бентли, связник-курьер советской разведывательной сети в США. Она выдала имена более восьмидесяти источников информации, а в апреле 1948 г. начала давать показания в Конгрессе США. В июле 1948 г. она все рассказала   репортеру «Нью-Йорк Уорлд-Телеграм».
    В 1948 году Трумэном были приняты рекомендации А. Даллеса для реализации «доктрины сдерживания коммунизма», так как во внешней политике США произошли серьезные провалы. Самым крупным из них явилось то, что в Китае победили коммунисты и 1 октября 1949 года состоялось провозглашение Китайской Народной Республики.
      Лидеры ведущих американских реакционных, антикоммунистических и антидемократических кругов не могли потерпеть такого развития событий и  предприняли ряд решительных шагов.
     Прежде всего, 9 февраля 1950 года выступил малоизвестный сенатор-республиканец Джозеф Маккарти с речью,  в которой заявил, что государственный департамент США просто заполнен коммунистами. С этого времени «маккартизм» начал гонения против «инакомыслящих» во всех сферах жизни американского общества. При этом так называемая в народе «охота на ведьм» прикрывалась борьбой с проблемами, возникшими из-за коммунистов. Возник даже лозунг, призывающий американцев к бдительности: “The Reds under the beds” равнозначное «Коммуни-сты везде, даже у вас под кроватью». Разгоралась «холодная война».
     Как известно, Вторая мировая война закончилась в 1945 году разгромом не только фашистской Германии, но и милитаристской Японии. На японских островах разместилась оккупационная американская армия во главе с генералом Д. Макартуром, которая сразу же занялось решением политико-административных вопросов, а разведывательный отдел (G-2) его штаба во главе с генерал-майором Ч. Уиллоуби наряду с решением первоочередных задач, связанных с разоружением и демобилизацией, одновременно приступил к изъятию  материалов контрразведывательных и правоохранительных органов Японии. Были захвачены архивы воен-ного министерства, министерств внутренних дел, юстиции.
     Вскоре в Токио всплыли сведения о разведывательной сети, возглавлявшейся советским разведчиком Рихардом Зорге. В октябре 1945 г. газета «Асахи Симбун» разместила статью по делу Зорге, а ряд токийских газет опубликовали серию разоблачений, связанных с показаниями  Одзаки. Генералу Уиллоуби стало известно, что среди освобожденных американцами из тюрем заключенных находятся агенты, оставшиеся от шпионской сети Рихарда Зорге, и что среди них находится  Макс Клаузен, радист резидентуры Зорге.
     Уиллоуби, Чарльз Эндрю – родился в 1892 году, немец по происхождению, получил американское гражданство в 1910 году, генерал-майор, в течение 1939-1951 возглавлял военную разведку (G-2)  при штабе генерала Макартура, был его лучшим другом. Практически все это время находился в зоне Тихого океана и на Дальнем Востоке. Нападение японцев 7 декабря 1941 года на Пёрл-Харбор застало Уиллоуби в Маниле и на тот период он уже проработал в качестве офицера разведки при Макартуре в течение 13 лет. Объединяла их не только совместная длительная служба, но и  общность политических взглядов и полное непринятие коммунистической доктрины. В 1951 году Уиллоуби был уволен из вооруженных сил. Ему  припомнились обвинения против чиновников государственного аппарата в недостаточном противодействии коммунистам..
      Полученные  сведения о разведывательной организации Зорге, сильно заинтересовали  Уиллоуби  и он, несмотря на большую занятость,  дал указание контрразведывательной группе отдела, возглавляемой бригадным генералом Эллиотом Торпом, немедленно разыскать Макса Клаузена, а из  захваченных японских документов отбирать соответствующие материалы.  Однако, когда Максу стало известно, что им интересуются американцы он вместе с женой Анной через советское посольство сумел во время покинуть Японию.
     Но в тоже время контрразведывательной группе отдела G-2 с течением времени в различных источниках удалось собрать обильное количество полной, достоверной документации, включая японские судебные протоколы по «делу Зорге». При этом  до Японии дошли, ставшие широко известными  шокирующие откровения Игоря Гузенко о работе советской разведки по так называемому «Канадскому шпионскому делу». Уиллоуби решил, что «дело Зорге», хотя оно происходило на расстоянии 10.000 миль от США, является полностью параллельным и должно стать известным как образец международной подрывной деятельности. О собранных данных Уиллоуби сообщил в Федеральное Бюро расследований (ФБР) и Секретную службу США. К ним  был проявлен некоторый интерес. В начале 1946 г. подполковник  Т. Дэвис из «Службы гражданской разведки» (СИС) подготовил первоначальный итоговый доклад, основанный на брошюрах японского министерства юстиции: «Материалы Зорге: части I и II , изданные в апреле 1942 года. Части этого доклада  были направлены в Вашингтон в начале 1946 года. Затем токийский сотрудник СИС, историк  д-р Нобле использовал доклад Дэвиса, добавив в него некоторые популярные подробности. Эта версия была размножена на  мимиографе  и авиапочтой была направлена 15 декабря 1947 г. в Вашингтон с  рекомендацией распространить ее в военных школах в качестве инструктивного материала, имея в виду восприятие, связанное с «Канадским шпионским делом». Однако, интерес к присланному материалу проявлен не был. Более того, было рекомендовано Макартуру заняться делами на Дальнем Востоке собствен-ными силами.
     Уиллоуби, считая, что «дело Зорге» связано не только с деятельностью в Японии, направил часть сотрудников в Китай, главной целью которой был сбор данных об американцах действовавших и действующих в прокоминтерновских организациях и в интересах китайских коммунистов. Сотрудникам генерала удалось собрать в Китае значительное количество информации, особенно о деятельности американских коммунистов. Они забрали материалы шанхайской муниципальной полиции, из которой почерпнули некоторые сведения о Зорге.
     На основании проделанной работы в течение почти четырехлетнего периода с 1946 по 1949 гг. был составлен объемистый в 2000 страниц секретный доклад с приложениями о коммунистической  разведывательной деятельности на Дальнем Востоке – «Шпионская сеть Зорге. Разбирательство по делу международного шпионажа на Дальнем Востоке» и за подписью Макартура был направлен в Вашингтон.
     Секретность его определялась тем, что в нем были выдвинуты обвинения не только в адрес американских коммунистов, но и против ряда гражданских учреждений США, таких как, например, государственный департамент. По мнению Макартура и Уиллоуби, высокопостав-ленные чиновники в Вашингтоне потеряли бдительность,  находились под  «влиянием крас-ных», проявили мягкотелость к врагам США, бездействовали и более того юридически соучаствовали в том, что Китай оказался в руках коммунистов. Кроме того, имелось в виду, что в приложениях могли быть сведения, компрометирующие США в ее переговорах с Японией перед  Второй мировой войной. 
     На этой почве среди влиятельных политиков и военных разгорелись разногласия относительно дальнейшей судьбы доклада, опубликовывать его или нет. В конечном итоге, сведения об этом докладе через некоторое время просочились  в американскую прессу и поэтому Пентагону пришлось подготовить специальное сообщение, в преамбуле которого было указано: «Для опубликования в 7.00 в  четверг 10 февраля 1949 г. МЕМОРАНДУМ ДЛЯ ПЕЧАТИ. Прилагается  доклад штаба Дальневосточного командования. Разведывательная организация Рихарда Зорге». В этом меморандуме отмечалось, что в целях сохранения государственной тайны из первоначального текста изъяты некоторые разделы.
     Но на этом дело не закончилось. С усилением «холодной войны» в 1951 году материалы, собранные генералом Ч. Уиллоуби, были неоднократно использованы в ходе обсуждений на секретных заседаниях комитета по расследованию антиамериканской деятельности палаты представителей Конгресса США. В частности, слушания проходили в Вашингтоне  9, 22 и  23 августа 1951 г. Конгрессом США о причастности  американцев к делу Рихарда Зорге  (на основе захваченных документов японской политической полиции). Вместе с тем  президент Трумэн в 1951 году сместил со всех постов одновременно Макартура и Уиллоуби за превышение  своих полномочий. Им припомнились обвинения против чиновников государственного аппарата, призывы к использованию атомных бомбардировок против Китая и Северной Кореи.
     Еще до появления в США специального доклада о Зорге в некоторых  странах были изданы ряд произведений, связанные с его именем. Так в 1946 г. были опубликованы письма Одзаки Ходзуми, ближайшего друга и помощника Зорге под общим названием  «Любовь подобна падающей звезде»; в 1949 г. издана повесть Исии Ханако, гражданской жены - «Зорге – человек»; в 1950 г. бывший дипломат германского посольства в ранге посланника Эрих Кордт написал книгу мемуарного характера «Не по делам» (“Nicht aus den Akten”), где упоминает Зорге; в 1951 г. в Токио вышла вторая книга Исии Ханако «Вся моя любовь – человеку Зорге»; в течение 1951 года главный редактор  журнала «Дер Шпигель» Рудольф Аугштайн помесячно опубликовал в 16-и частях статью о Рихарде Зорге.
      Уволенный из армии генерал-майор Чарльз Уиллоуби, решил написать книгу о коммунистической деятельности, предшествующей созданию КНР, и о разведывательной сети Рихарда Зорге.  Он считал, что документация по делу Зорге не получила должного внимания правительственных учреждений США в качестве источника жизненно важной информации  и познавательного оружия. В 1952 г. была опубликована, написанная им  книга «Шанхайский заговор, шпионская организация Зорге, Москва-Шанхай-Токио-Сан-Франциско-Нью-Йорк»  с предисловием генерала армии Дугласа Макартура.
    
     Уже на первоначальном этапе знакомства с материалами о Зорге создалось впечатление, что практически они у всех авторов в своей основе имеют одну и ту же  базу, от которой  и «танцуют».  К тому же многие события и факты заимствуются друг у друга автоматически, зачастую без критического подхода.  При этом наиболее часто упоминалось имя Ч. Уиллоуби. В ряде работ наших авторов  книга Ч. Уиллоуби оценивалась как произведение ярого антисоветчика и антикоммуниста. Но, в то же время, не только делались ссылки на эту книгу для характеристики Зорге и его деятельности, но и использовался материал из нее.  Я понял, что мне  обязательно надо ее найти.  Во Всероссийской  Государственной библиотеке иностранной литературы им. М. Рудомино вначале  не смог в каталоге найти книгу Уиллоуби. Но, внимательные и любезные сотрудники библиотеки подсказали мне, что надо посмотреть каталог книг, только что поступивших для широкого ознакомления из спецхрана. И там я нашел то, что искал. Для тех, кто с этим не сталкивался,  следует объяснить, что  в советское время (наверное и сейчас) при библиотеках существовали специальные хранилища, в которых содержалось огромное количество  литературы (книги, журналы, газеты и другая литература как отечественного, так и зарубежного издания), якобы вредной и просто опасной по своему содержанию для советских граждан. Этими мерами пытались оградить советских людей от тлетворного влияния «загнивающего Запада». Такими спецхранами могло пользоваться крайне ограниченное число людей. С перестройкой и появлением гласности часть литературы из спецхранов поступила в общее пользование и мне повезло. Я смог заказать нужную мне книгу, снять с нее копию, которая оказалась большим и важным подспорьем в дальнейшей работе. Оказалось, что действительно, большое число авторов произведений о Зорге в той или иной степени использовали труд генерала, но каждый по-своему. Одни, взяли отдельные факты для объективного описания деятельности Зорге, другие - в качестве антикоммунистического пропагандистского материала и «клубнички».
      В том, что Уиллоуби является представителем наиболее реакционных кругов американского общества и его книга носит явный антикоммунистический характер, не вызывает сомнений. Высокую оценку книге в предисловии дает генерал армии Дуглас Макартур, который пишет: «Книга генерала  Уиллоуби «Шанхайский заговор», которая включает рассказ о Рихарде Зорге, имеет особо важное значение, так как она    четко обрисовывает образец всемирного Коммунистического саботажа и  предательства, которые проводятся и в наши дни».
     Вместе с тем Уиллоуби отдает должное Зорге, подчеркивая, что в истории, пожалуй, не было  сети более смелой и успешной, но при этом он неоднократно обращает особое внимание на необходимость бдительности западного общества. В частности, он пишет: «Хотя работа доктора Рихарда Зорге  и его соратников принадлежит истории, методы их работы должны служить ясным предупреждением сегодняшнему дню и будущему». 
     С идеологической позицией, изложенной в книге, всё ясно, но в тоже время следует подчеркнуть, что она написана специалистом в разведке, а не писателем художественных произведений и это очень важно. Книга  Уиллоуби содержит определенный фактический материал, относящийся именно к оперативной деятельности разведывательной сети, созданной Зорге. Эта первая наиболее полная публикация привлекла внимание к личности Зорге во многих странах мира, а ее содержание во многом послужило основой для написания произведений о Зорге западными авторами, но уже в стиле «шпионских романов и повестей» со всеми атрибутами, вызывающими сенсацию.
     В этой связи посчитал необходимым в своей работе не только использовать факты и события, не вызывающие сомнения, но и крайне важно было выявить и проследить путь зарождения фальсификаций, клеветы, искажений,  появления фантазий и всего  того, что извращало облик Зорге, его соратников и их деятельности.
     Начнем с того, что остановимся кратко на тех местах в книге Уиллоуби, которые выборочно послужили поводом для клеветы, фантазий, инсинуаций и различных извращений.
     К одной из первых выдумок со ссылкой на японцев относятся рассказы о невыдержанности Зорге, увлечении алкоголем и женщинами. Эти мифы, о которых подробно будет сказано в главе VII, послужили канвой для фантазий некоторых писателей. К другим мифам относятся следующие:
- только в 1936 году Одзаки узнал от голландского представителя о том, что настоящая фамилия Зорге не Джонсон;
- Анна Валениус, белая эмигрантка, вынуждена была все бросить и бежать от большевиков из России. Она так и не оправилась от ненависти к большевикам и поэтому не хотела иметь ребенка от Макса Клаузена и работала в резидентуре только из-за любви к последнему;
- С началом Европейской войны  в 1939 году посол Отт определил Зорге, как пресс-атташе посольства с выплатой официальной зарплаты;
- Самым близким к Зорге из сотрудников посольства был полицейский атташе германского посольства полковник Майзингер;
- В 1935 году Зорге вернулся в Токио первым полетом «Юнкерса» из Германии в Токио. На самом  деле он возвращался через США пароходом;
- Зорге научил Клаузена шифровальной работе из-за того, что он попал в госпиталь после аварии;
- Провал резидентуры произошел из-за предательства Ито Ритцу одного из влиятельных членов  японской компартии:
- Клаузен из-за болезни, солидного финансового положения и потери революционных иллюзий стал саботировать отправку шифротелеграмм  Зорге в Москву:
- Информационный отдел ИККИ называет разведывательным отделом.
     Сведения о Зорге, опубликованные в США, явились сенсационным материалом, интерес к которому подхлестнула книга Уиллоуби. Многие западные писатели решили использовать этот материал для того, чтобы заработать на нем.  Интересно рассмотреть некоторые из них.
     Наряду с произведением генерала Уиллоуби  в Нью Йорке в 1952 г. на свет появилась книга  Ральфа де Толедано «Шпионы, простофили и дипломаты»,  которая написана писателем, автором  произведений различного жанра, талантливым журналистом,  входившим в редакционные советы «Ньюсуик», «Нейшнл Ревью» и  имеющим важные связи в правительственные кругах. Ряд его книг отражали содержание внутренней и внешней политики США.   
     Естественно его книга о Зорге была первым художественным произведением, в котором он многое использовал из книги генерала. В целом она представляет безусловный интерес, содержит многие факты из жизни и деятельности Зорге. Но, в то же время, Толедано послужил родоначальником ряда искаженных фактов, которые впоследствии стали находить место в произведениях других авторов
     О цели упомянутой книги он написал: «Книга  «Шпионы, простофили и дипломаты» была написана  как попытка перепроверить, переоценить и заново изложить одну из самых жизненно важных глав современной истории: причины и механизмы самоубийственной американской политики на Дальнем Востоке». В качестве важнейших источников, из которых он черпал аргументы,  он указывает – «признания Рихарда Зорге, документ объемом в 30 000слов; выдержки из показаний и заявлений Ходзуми Одзаки и других участников аппарата; протоколы суда над членами аппарата, которые были переведены с японского персоналом разведки дальневосточного командования Соединенных Штатов в Токио;  переписка с Институтом тихоокеанских отношений (IPR); стенограммы слушаний сенатского комитета по международной безопасности; стенограммы и вещественные  доказательства  из так называемых слушаний Макартура; аффедитивы коммунистов, а также документы, которые у меня имеются, различные воспоминания. Были и другие источники: донесения разведки «Шпионская группа Зорге», опубликованные министерством обороны в  1949 году; мой собственный обширный архив, касающийся коммунистической деятельности и главных направлений  политики коммунистов; доклады различных комитетов Конгресса; статьи и вырезки из газет, а  также библиотека Нового/Справедливого Курса по-американски».
         Но содержание книги Толедано в данном случае рассматривается только с одной целью найти путеводную нить, послужившую  началом для фальсификаций, измышлений и клеветы в отношении деятельности Зорге и его жизни, которые стали использоваться и другими авторами.
     Уже в главе 1 Толедано приводит не только ложные, но явно провокационные  данные, которые  будут использоваться врагами нашей страны. Говоря о Зорге, он пишет: «Через своего агента Одзаки он узнал один из самых охраняемых военных секретов Японии – о времени и месте готовящегося нападения на США -  Пёрл-Харборе. И, узнав, передал  эту информацию в Москву за месяц до того дня, когда японские самолеты  по сути уничтожили американский Тихоокеанский флот» и далее: «Когда генерал Уиллоуби, шеф разведки генерала Макартура в августе 1951 года предстал перед подкомиссией по международной безопасности, возглавляемой сенатором Маккарти, он обнародовал данные о деятельности Зорге, направленной на то, чтобы втравить Японию в тихоокеанскую войну. Ему, однако, не позволили развить свою мысль  и дополнить сведения о роли некоторых американцев в этих попытках……Однако существуют свидетельства, что давление со стороны Зорге на Токио продолжалось до того самого момента, пока японские бомбы не упали на Пёрл-Харбор..».
     Вот вам первый наглядный пример фальсификации, так как Зорге и Одзаки  в любом случае  никак не могли влиять на решение японского правительство о начале войны против США и тем более о нанесении удара по Пёрл-Харбору, которое было принято спустя полтора месяца после их ареста. Но, американцами, представителями наиболее реакционных кругов и особенно высшими военными чинами  была сделана неоднократная попытка обвинить нашу страну - Сталина в том, что президент Ф.Д. Рузвельт  дескать в свое время предупредил его о предстоящем нападении Гитлера на Советский Союз, а «неблагодарный» Сталин после получения донесения от Зорге о плане  нападения японцев на США не сообщил об этом Рузвельту.
     Наряду с этим автор извратил твердую антитроцкистскую позицию Зорге,  облил его грязью с моральной стороны, представив хитрым и проницательным политическим приспособленцем, развернул очень сдержанную по существу оценку генерала Уиллоуби со слов японцев об отношении Зорге  к женщинам и алкоголю. Об этом будет подробно рассказано по ходу повествования и, особенно, в главе VII.
     От Толедано  пошло, что Зорге был доверенным другом гестаповского полковника Майзин-гера, что не соответствовало  действительности. 
     Автор,   полностью исказил образ Анны Клаузен, активного, бесстрашного члена резидентуры, сознательно выполнявшего смертельно опасную работу, превратив ее «в непримиримого врага коммунизма», в подневольного участника преступной деятельности из-за любви к мужу.   
     Затем в 1955 году на Западе вышли три книги, посвященные Зорге и его деятельности. Они представляют безусловный интерес, как по характеристике авторов, так и по разнообразию и идентичности в ряде мест содержания их произведений.
     Уверен, что читателям будет интересно познакомиться хотя бы с краткими биографиями авторов и с теми местами в их произведениях, где они особенно изощряются в фальсификациях, клевете и фантазиях. 
      По ряду причин  начать надо с Ганса-Отто Майсснера, который  родился в семье влиятельного государственного чиновника в Германии эпохи Веймарской республики и Тре-тьего рейха. Биография его отца Отто Майснера изобилует многими интересными фактами, из которых заслуживают  особого внимания следующие: в начале 1920 года О. Майсснер возглавил канцелярию рейхспрезидента и оставался на этом посту, несмотря на смену своих шефов, изменения в названии ведомства и своей должности до конца  мая 1945 года. Он занимал пост руководителя канцелярии у рейхспрезиденов Эберта и Гинденбурга, а  затем после слияния в августе 1934 годов постов рейхсканцлера  и рейхспрезидента руководил президентской канцелярией фюрера и президента Адольфа Гитлера. Последний раз Майсснер встречался с Гитлером 13 марта 1945 года и получил от него в честь своего 65-летия чек на 100 тысяч рейхсмарок. Войну он закончил в чине рейхсминистра. 23 мая 1945 года был арестован союзниками и допрашивался на Нюрнбергском процессе в качестве свидетеля. Процесс против него завершился 14 апреля 1949 года оправдательным приговором.
     В 1909 году у него в Страсбурге  родился сын Ганс-Отто Майсснер, который изучал право в Хайдельберге и известном многим Тринити колледже, в Кэмбридже. После учебы он занялся дипломатической карьерой. В 1936 году приехал в Токио на должность третьего секретаря германского посольства. Имея такого папу, он, конечно, был обласкан не только послом Дирксеном, но  и всем  составом посольства и немецкой колонии, В течение двух лет, работая в посольстве заведующим протоколом, он периодически встречал Зорге, но особых отношений с ним не поддерживал. Вместе с тем, по случаю празднования свадьбы  Ганса-Отто. в обращении существует фотография, где на лужайке посольства снята супружеская пара в окружении посла и всего дипломатического состава посольства. В их числе на правах члена дипсостава посольства  присутствует Рихард Зорге.
     В 1938 году Дирксен получает назначение на пост посла в Великобритании. Через некоторое время Ганс-Отто переводится в германское  посольство в Лондоне на должность второго секретаря. В ходе Второй мировой войны он воевал в Югославии, а затем после нападения Германии на Россию был направлен на Восточный фронт  командиром танка. После тяжелого ранения, будучи в госпитале,  он получил письмо из Токио и узнал потрясающую новость о Зорге. Находясь в 1946 году  в созданном «союзниками» лагере для интернированных дипломатов он встретил тех,  кто работал в Токио при нем и  после его отъезда. Среди них были друзья, которые рассказали ему многие подробности из жизни посольства после его отъезда в Лондон и некоторые обстоятельства, связанные с «делом Зорге». Полагая, что  сведения о Зорге и общей обстановке могут пригодиться, он сделал записи. Через некоторое время после войны он вернулся  на дипломатическую службу и получил должность германского консула в Милане.  После ее завершения Ганс-Отто занялся успешной литературной деятельностью, издав ряд книг в области политики, этнографии и путешествий.
    В 1954 году, учитывая развитие «холодной войны», когда  широко использовалось всё возможное против Советского Союза, мирового коммунистического движения, демократических сил и существовал определенный интерес к Зорге, Ганс-Отто решил подзаработать. Быстро сварганил и издал в 1955 году в Мюнхене сравнительно небольшую по объему книгу «Дело Зорге», которая по своему содержанию относится к дешевым «шпионским историям» и напичкана не только чистыми небылицами, но в ней впервые появились  и фальсифицированные сведения. Известно, что в Японии действовала широко разветвленная контрразведывательная сеть из нескольких спецслужб и полиции, которые охватывали все стороны  общества. Но, резидентура Зорге и созданная им разведывательная сеть, несмотря на это,  успешно работали в течение восьми лет и провал произошел в результате стечения многих обстоятельств, о которых будет рассказано в главе XVI. Однако автор решил преподнести факт ареста Зорге как результат якобы профессиональных действий начальника японской контрразведки полковника Осаки, который давно подозревал Зорге, сумел собрать в Германии компрометирующие данные. Для разоблачения успешно использовал пристрастие Зорге к женщинам, сумев уговорить японскую аристократку и использовать  ее в качестве  своей агентши, которая отдавшись Зорге, сыграла «роковую роль», предав его, хотя в конечном итоге безумно в него влюбилась.
     Ко всему прочему автор исказил до неузнаваемости не только соратников Зорге, но и членов германского посольства. В стиле «шпионских романов» Ганс-Отто  ввел в повествование молодую начинающую шведскую журналистку Биргит Лундквист, которую Зорге соблазнил, втянул в свои дела, которые закончились ее гибелью.
     Впервые появились на свет сведения о том, что Зорге являлся пресс-атташе посольства, что не соответствуют действительности.
     Фантазируя, у него же появилось арендованное рыболовецкое судно, с которого радист, под выдуманным  именем Козловский, передавал шифровки, подготовленные Зорге.
      В ходе беседы с Биргит Зорге  рассказал ей, что: «пользуется  одновременно полным доверием    Иосифа Сталина и Адольфа Гитлера. Оба они верят каждому слову моих сообщений. Но Гитлеру я сообщаю чепуху, а  Сталину – правду. Правду, которая делает Советскую Россию сильнее».
     Готовя побег из Японии,  он за обещание снабдить его двумя американскими паспортами для себя и Биргит и за гарантию безопасного проживания в Америке раскрылся перед разведчиком военно-морских сил США. Американец был рад завербовать такого ценного агента, как Зорге.
     Ганс-Отто также  связывает Зорге с нападением Японии на США, написав, что, дескать, он был арестован как раз в тот  момент, когда собирался передать информацию о дате и времени нападения японцев на Пёрл-Харбор.
     Автор не ограничился этими фантазиями, а добавил новые, которые впоследствии приняли международный масштаб. Так в процессе казни Рихарда Зорге начальник тюрьмы Сугамо полковник  «Нагата после минутной паузы тихо сказал: - Мне очень жаль, что все попытки обменять вас на нескольких наших разведчиков, к великому огорчению,  не дали результатов. Да, это действительно достойно сожаления, - заметил осужденный. Но  в этом не наша  вина доктор Зорге… Японское правительство, стремясь договориться, с каждым разом предъявляло все более умеренные требования. В последний раз мы предложили вернуть за вас всего лишь одного нашего агента. Но получили отказ….- И вы потребовали в обмен только одного человека? Мне кажется, вы запросили слишком мало за такого разведчика, как я. – Разумеется… И все же в ответ  мы получили твердое «нет». Впоследствии многие авторы в различных вариантах   будут использовать ничем не подтвержденное предложение об обмене.
     С этой книгой мы еще раз встретимся в главе XVII «Загадки», так как с некоторыми моментами надо будет разбираться особо.  Но на этом дело не закончилось. Издав книгу «Дело Зорге», Г.-О. Майcснер прекрасно понял, что на такой халтуре  ничего не заработаешь и обратился к одному из английских издательств с предложением написать серьезную книгу о Зорге. Определенные возможности у него были. Во-первых, он в течение двух лет работал и встречался с Зорге в Токио, имел собственное представление  о нем и его положении в посольстве, часть сведений он получил в лагере от интернированных дипломатов. Доступ к некоторым материалам библиотеки конгресса США, чтение книг Уиллоуби и де Толедано, цикла статей в гамбургском издании «Дер Шпигель», опубликованных еще в 1951 году, дали ему возможность написать  относительно приличную для той политической обстановки книгу «Человек с тремя лицами» (“The Man with Three Faces”), которая была издана в Лондоне в 1955 году фирмой «Иванс Бразерс Лимитед». Причем, находясь в Токио, Майcснер отрицательно относился к Зорге, завидовал его отношениям с послом и популярности, но в книге он во многих местах отдает должное его таланту, приводит отдельные интересные факты успешной оперативной работы.
     Нельзя пройти мимо того, что  предисловие к книге «Человек с тремя лицами» написано ни кем-нибудь, а бывшим директором английской контрразведки МИ5 сэром Перси Силлито (Sillitoe), кавалером британской империи, который  подчеркивает, что успехи Зорге больше относятся к его японскому коллеге Одзаки, идеалы которого взяли верх над патриотизмом. И в этой связи он также как и генерал Уиллоуби призывает западный мир к бдительности, так как то, что было сделано Зорге в Японии вчера, может быть повторено где-нибудь завтра.
     Но в данном случае разговор  не идет о художественном качестве  книги, не обращается внимание на то, что в ней исключены целые пласты биографии Зорге, имеются многочисленные неточности, искажения, отсутствуют даты, которые позволяли бы точно следовать за происходящими событиями. Главное - выявить те мифические и зачастую клеветнические рассказы, искажающие морально-психологический образ Зорге-разведчика, Зорге–руководителя, которые впоследствии стали гулять по свету в произведениях многих авторов. 
      Следует также особо подчеркнуть, что  Майснер не отказался от ряда события, надуманных в своей первой книге,  хотя и несколько их изменил, но добавил много новых. Нет смысла пересказывать все мифы, но некоторые из них заслуживают внимания и приводятся ниже.
     Вновь в книге появляется арендованная Зорге рыболовецкая шхуна, которая использовалась им для организации на ней вечеринок, в то время как  его радист Клаузен передавал из специально подготовленного укрытия внутри лодки  сообщения в Москву.
     Зорге был требовательным руководителем, но он никогда не вел себя с друзьями-соратниками как командир с подчиненными. В организации строго соблюдались требования конспирации и Зорге не проводил коллективные собрания основных членов резидентуры. Более того,  ни Одзаки, ни Мияги не имели дело с Клаузеном.
     Зорге был  известен шанхайской полиции в начале его пребывания в Китае. Но по книге Уиллоуби ясно, что это были поверхностные данные.
     Майснер, следуя канонам дешевых шпионских романов, вводит в повествование ряд женщин, отношения Зорге с которыми показывают его с отрицательной стороны.
     Достается и ближайшему соратнику и другу, радисту Клаузену, который по описанию автора, став владельцем успешной фирмы, «обуржуазился», стал тратить деньги на приобретение дорогих вещей, потерял интерес к разведывательной работе в такой степени, что  Зорге вынужден был напомнить Клаузену, что фирма была приобретена  для обеспечения финансирования деятельности резидентуры и якобы на этой почве сообщил Центру, что в деньгах  нужды нет.
     Зорге первым передал в Москву предупреждение о предстоящем нападении Германии на СССР, а за шесть недель предупредил, что оно состоится 20 июня 1941 года, что не соответствует действительности.
     Зорге собрал основных членов резидентуры и сообщил о резком ухудшении оперативной обстановки, но преуменьшил степень надвигающейся опасности.
       Зорге не сообщал коллективу резидентуры о переходе  на связь с советским посольством. Об этом  знали только Зорге и Клаузен.
     В новой книге появилось сообщение об Ито Ритсу, связи которого с коммунистами вывели начальника контрразведки полковника Осаки на Мияги, который был внесен в список подозреваемых.
     Майснер изменил действия полковника Осаки и его «подставы» Киоми, которые привели Зорге к провалу.
     Арест основного источника информации Одзаки привел к замене правительства Коноэ на  «кабинет войны» во главе с премьер-министром Тодзио, но и это не соответствует действительности.               
     После суда над Зорге ему не была дана возможность встретиться со своими коллегами немецкими журналистами. 
     Автор ссылаясь на различные мнения считает, что обмен все же был произведен и Зорге  не был казнен, а виновница его провала Киоми была убита в Шанхае в 1947 году.                               
      Как указывалось выше в 1955 году вышли  три книги о Зорге. Об одном авторе и его книгах  кратко рассказано. Теперь настала очередь познакомиться со вторым писателем.
     Кирст, Ганс Гельмут (1914-1989), немецкий писатель-фантаст, с 1933 по 1945 гг. был профессиональным солдатом, во время Второй мировой войны участвовал в боевых действиях во Франции, Польше, России, в 1944 г.дослужился до звания «обер-лейтенант». Во время работы в военной школе (1943-1945) был офицером-надзирателем, учителем военной истории, попутно исполнял обязанности офицера по национал-социалистическому    воспитанию. Девять месяцев провел в американском плену. После плена работал садовником, чернорабочим на строительстве дорог. В 1947 г. обосновался в Мюнхене, стал выступать кинокритиком в газете, а затем в 1950 году опубликовал свой первый роман «Мы называли его висельником». С 1954 года становится одним из самых читаемых и влиятельных писателей Германии. Заслужил международное признание. В 1962 году «Американские писатели таинственного»  присудили ему награду «Эдгар». За его писательскую жизнь книги были переведены на 28 языков и изданы тиражом в 12 миллионов экземпляров.   
     Для нас среди его книг, повестей и сценариев представляет особый интерес написанная им в 1955 г. книга «Зорге, которого мы не знали. Жизнь и гибель великого разведчика в Японии» (“Die letzte Karte spielt der Tod”), в которой он показывает Зорге  в облике мерзопакостной личности.
      Немецкий писатель Юлиус Мадер, тщательно изучавший впоследствии жизнь и
в ФРГ писатель Ганс Хельмут Кирст, книга которого о жизни и деятельности Зорге являет собой смесь  правды, полуправды и лжи..». Сейчас после многолетнего изучения жизни и деятельности  Рихарда Зорге можно смело сказать, что оценка Мадера в отношении Кирста является крайне слабой, так как  книга написана писателем–фантастом, который отразил в ней свои фантазии, будучи по своим воззрениям национал-социалистом с гитлеровских времен. 
     Кирст в отдельных местах книги отдает должное высокому профессионализму Зорге, но в тоже время ее содержанием, в конечном счете,  сводит  на нет даже то положительное, что иногда встречается в повествовании. Нет смысла излагать здесь все фальсификации, измышления автора, но на некоторых из них следует остановить внимание читателя.
     Уже на первых страницах автор не только «заставляет» Зорге пить в изобилии ром, хотя и не пьянея, но и вводит в повествование небезызвестного в последствии Алекса, с определением истинной личности которого придется помучиться на протяжении многих десятилетий значительному числу писателей.      
     Автор начинает с воспоминаний Зорге о встрече с Алексом  в Шанхае в 1933 г., где тот поставил перед ним задачу перебраться в Японию,  и беседе с ним 1 сентября 1939 года в Токио.  При этом оба факта являются ложными, Алекс не имел отношение к направлению Зорге в Японию, а в  июле 1937 г. был расстрелян в Москве.
     С первых же страниц  Кирст пишет о Зорге: «В японской столице о нем ходила дурная слава, которую он старался поддерживать, - слава грубияна, скандалиста и вообще курьезного человека». Но это только начало, так как в дальнейшем на протяжении всей книги автор не жалеет красок, что представить Зорге как аморального, разложившегося  во всех отношениях человека – «не просыхающий» пьяница, вливающий в себя алкоголь литрами, с привычкой разбивать бутылки и посуду, самодур, задира, скандалист,  любитель подраться, хулиган, циник, негодяй в отношении женщин. Приписывает ему гипертрофированное самомнение в том, что Гитлер выделил Отта и сделал его послом, благодаря долгой и упорной игре, затеянной Зорге.
     Но это, как говорится, полдела. Автор приписывает Зорге нелюбовь к Японии, к его трудолюбивому талантливому, гостеприимному народу, что является грубой выдумкой. Наоборот, Зорге не только проявлял огромный неподдельный интерес ученого к истории Японии в самом широком смысле (к истории, культуре и т.д.), старался понять помыслы и чаяния народа, сочувствовал его бедам. Единственно,  Зорге, имевший множество ранений и болезней, плохо воспринимал местный климат и частенько ругал его.
      Кирст заносит Зорге в категорию предателей, так как, по его мнению, немецкий гражданин использовал материалы немецкого посольства и посылал информацию в Москву. Но он забыл о том, что Зорге родился в России, его мать была русской, он имел советское гражданство и все это было подкреплено верой в победу правды и справедливости в мире во главе с Советским Союзом. Но одновременно он не забывал и о второй его родине – Германии, где он вырос, возмужал, вступил в КПГ, боролся за благополучие немецкого народа и делал всё от него зависящее, чтобы он освободился от Гитлера, от фашизма.
     В предисловии упор делается на Одзаки, так как в дальнейшем автор дает ему блестящую характеристику и тут же  противопоставляет его Зорге.
     Подчеркивается отрицательная характеристика в отношении Вукелича и презрительное отношение к нему Зорге («лощеная обезъяна»), что является клеветой.
     Ложь в отношении Анны Клаузен, о ее происхождении из белогвардейской семьи, нескрываемой ненависти к Советам из-за расстрела большевиками на ее глазах родителей, о побеге в Шанхай, о любви  к Максу, которая оказалась сильнее ненависти, будет неоднократно повторяться в произведениях других авторов.
     Кирст пишет о дружеских отношениях, установленных Зорге с вновь прибывшим в посольство полицейским атташе («палачом Варшавы») Иозифом Майзингером. По книге Кирста Зорге помог Майзингеру занять апартаменты в главном здании германского посольства в Токио, достойные его положения и при этом сумел стать обладателем ключей от всех дверей. На основе этого художественного вымысла в книге  знаменитой клавикордистки Е. Харих-Шнайдер появился миф о ее помощи  Зорге в проникновении в кабинет Майзингера.
     Очередной миф  связан со встречей в Токио Зорге со своим старым другом Шоллем, служившим ранее в посольстве в Токио и назначенным ВАТ в Таиланде, который сообщил о нападении Германии на СССР, прямо на Москву,  в составе 150-170 дивизий 20 июня 1941 года. В поисках дополнительной информации с целью предотвратить войну Зорге беспрерывно  пьянствовал с Майзингером, стал почти безумным, в посольстве обзывал всех поджигателями войны и 22 июня, напившись, ругал посла и Гитлера. Впоследствии этот миф заслужил особое внимание у других авторов и был развернут в более впечатлительную картину. К этому добавился еще один миф  о том, что он два дня  в состоянии прострации находился дома. Затем беспрерывное пьянство опять возобновилось. Начал принимать наркотические средства, стал разговаривать сам с собой и вспоминать прошлое - в частности о том, как он беспробудно три дня пил в Шанхае, устроил драку и поимел двух девиц.
     После сообщения в Москву о том, что Япония на Россию не нападет автор выдает серию мифов об очередном запое Зорге, его болезни из-за которой он три дня  метался в постели пока в конце третьего дня его арестовала японская полиция.
     На этом измышления автора не заканчиваются. Он описывает пытки, которым якобы подвергся Зорге.
     Многочисленными мифами автор заканчивает свою книгу: о поведении в тюрьме арестованных соратников Зорге, предлагается вариант причины провала в виде цепочки Ито Ритцу - Томо Китабаяси-Мияги. Зорге рассказывает о друге, «великом» Мануильском, об указаниях непосредственно от Сталина, о том, что он является полковником Красной Армии. Якобы в своей деятельности «он цинично исходил из того обстоятельства, что его жертвы абсолютно глупы». 
     Книга заканчивается апофеозным мифом о посещении Зорге в камере Алексом, который прибыл, чтобы «собрать все остатки, которые могут пригодиться для нашей работы» и в долгом разговоре сообщил, что его не собираются менять на кого-либо.
     После этих книг вышло много других произведений различного вида, которые относились к Зорге. В частности, в Англии и в США были изданы в 1956 году «Мемуары Шелленберга» бывшего начальника гитлеровской внешней разведки, который, говоря о Зорге, заморочил всем голову своими выдумками.  Это подробно показано в главе VI. 
     В последующие годы постоянно в разных странах выходили книги о Зорге. Так в 1962 г.  «Дело Зорге» было издано в 3-х томах в Японии на японском языке. В этом же году была опубликована книга Чарльза Уайтона «Величайшие шпионы мира».
     Чарльз Уайтон (Wighton, Charles). Прежде всего, интересно то, что не удалось найти его биографию, хотя под этой фамилией написано много  книг как о некоторых деятелях нацистской и современной Германии, так и на «шпионскую» тематику. Так в Англии в  1962 и в 1966 годах были изданы две книги: «Величайшие шпионы мира» и «Величайшие шпионы мира: действительные события в жизни выдающихся секретных агентов». Отсутствие каких-либо данных об авторе дает основание подозревать, что изданные книги являются коллективным творчеством под единым литературным псевдонимом.
     В книге Чарльза Уайтона «Величайшие шпионы мира», переведенной на русский язык глава 14 называется «Рихард Зорге» и как часто это бывает начинается с блестящей характеристики вроде ниже следующей: «Рихард Зорге – величайший шпион времен Второй мировой войны. Сегодняшний СССР, а с ним и вся структура международного коммунизма обязаны, вероятно, своим существованием этому полунемцу-полурусскому, который, будучи тайным русским агентом, писал официальные донесения за германского посла, одновременно  проникая в самые сокровенные секреты японского кабинета министров. То, что удалось узнать Зорге летом 1941 года, спасло Москву от захвата  немцами и потому вполне могло стать решающим фактором в последовавшей спустя восемнадцать месяцев победе русских под Сталинградом».
     Автор, отмечая талант «шпиона», «агента» Зорге в разведывательной работе  и его большую заслугу  в информировании советского руководства, явно переборщил в оценке. Но это является не самым главным, так как сразу же  после этого пиитета начинаются многочисленные мифы, фантазии, искажения, клевета, ошибки, инсинуации.
     Вот некоторые из них:
     «Зорге едко описывали как «человека с тремя лицами». В сентябре 1939 года он действительно был своим в трех лагерях, чего ни до, ни после него не удавалось никакому другому шпиону. Он  поддерживал контакт на самом высоком уровне:
     1. С советским Политбюро – как руководитель шпионской сети ГРУ в Японии;
     2. С Гитлером  и его министрами – как доверенное лицо и советник посла Отта;
     3. С японским кабинетом принца Коноэ, где  у  него связующим звеном был Одзаки».
- Зорге – из советских агентов единственный, имевший прямой личный доступ к верхушке русской власти;
- Есть основания предполагать, что Сталин однажды передал Зорге личное сообщение; 
- Отто Куусинен – близкий друг Зорге;
- Отец Зорге имел репутацию пъяницы;
- Зорге был одним из лидеров революции (в Киле);
- Зорге  был одним из лидеров КПГ;
- Он отвечал за разведывательную деятельность КПГ;
- Безудержное пъянство и многочисленные романы с женщинами приобрели Зорге репутацию необузданного среди более аскетичных лидеров КПГ;
- один из самых доверенных лидеров КПГ;
- На московских представителей на съезде КПГ произвел большое впечатление размах разведы-вательных операций, проводимых Зорге на западе Германии;
- его стали настойчиво приглашать в Москву, чтобы помочь в реорганизации  разведователь-ного отдела Комитерна и расширении его деятельности;
- Отъезд в Москву для работы в ИККИ был отложен пока Зорге не закончил организацию тайной разведывательной сети в Рейнланде;
- В течение следующих двух лет Зорге работал под началом Куусинена, расширяя всемирную шпионскую сеть коммунистического движения и изучая правила проведения тайных операций;
- В 1927 г. послан в Скандинавию, где помог местным коммунистическим партиям в создании шпионской сети;
- Приводит свой вариант,  как бы от имени Зорге, о поездке в Англию. О том, что якобы английские спецслужбы уже тогда знали кто такой Зорге.
- После ухода из ИККИ в Разведупр Зорге по-прежнему оставался любимым учеником Пятницкого, Мануильского, Куусинена и пользовался их протеже. Накануне войны именно через них имел прямой доступ к членам сталинского Политбюро;
- В сентябре  1939 года Отт зачислил Зорге в штат германского посольства в качестве пресс-атташе, но тот по-прежнему оставался корреспондентом «Франкфуртер цайтунг»;
- «Этот  по-нстоящему легендарный, потрясающий человек вел и другую жизнь, которая приобрела ему среди европейской общины в Японии титул «чертов Дон Жуан». Он был не только шпионом номер 1 в японской столице.Один из его бывших   коллег, немецкий дипломат описывает его так: Распутный повеса и авантюрист с блестящим умом и непоколебимым самомнением».
- автор ссылается на японские власти, которые установили, что кроме двух жен у него  было по крайней мере сорок женщин только в Токио. Приводятся примеры, но особо выделяется один, когда Зорге почти три месяца живет с японкой-любовницей Вукелича, которая через некоторое время станет женой последнего. При этом подчеркивается, что для Зорге в любви и войне  ВСЕ средства были хороши.
- Приобретает бунгало на морском побережье и повторяет ранее известное об аренде большой лодки о передаче шифровок с лодки, о приеме гостей на ней для прикрытия.
- Начальник японской секретной службы полковник Осаки, чтобы окончательно вывести Зорге на «чистую воду», попросил своего человека в японском посольстве в Берлине, используя авторитет посла генерала Осима, выйти на руководителя контрразведки В. Шелленберга.
 Уайтон использует некоторые пассажи из «Мемуаров Шелленберга», но излагает их по своему: «Однако из донесений Отта  Гейдрих и Шелленберг знали, что Зорге работал также и на германскую разведку. Друзья Зорге в штаб-квартире нацистской партии нажали на нужные  рычаги и тормоза, и Гейдрих, занятый куда более важными делами, приказал оставить Зорге в покое, но при этом не спускать с него глаз».
     Вся эта куча выдумок подробно разбирается в главе VI, раздел «Шелленберг правдывается».
- Преувеличина роль Зорге в качестве советника Отта при подготовке тройственного союза между Германией Японией и Италией.
- В начале мая 1941 года Гитлер сообщил японскому послу Осиме, что 22 июня Германия нападет на СССР;
- 12 мая 1941 г. Клаузен с лодки передал, что 20 июня 120 германских дивизий перейдут границу с СССР;
- Также как и в книге  Майснера полковник Осаки ставит «медовую ловушку» Зорге в виде танцовщицы;
-  Перед арестом, 17 октября  Зорге получил сообщение от Одзаки о том, что 7 ноября японские ВВС нападут на американскую базу в Пёрл-Харборе;
- Осаки, по подсказке  танцовщицы, наконец удается получить доказательство шпионской деятельности, собрав разорванное Зорге донесение Одзаки;
- Подчеркивается мания величия и хвастовство Зорге;
- В связи с арестом Одзаки Коноэ покинул пост премьера и его место занял генерал Тодзио;
-  Глава заканчивается рассуждениями о том, что Зорге может быть и был обменен.

      Несмотря на появление в Западных странах многих произведений о Зорге, его имя и деятельность  все же мало были известны до тех пор пока в конце 50-х «делом Зорге» не заинтересовался  Ив Чампи и из всех имеющихся материалов его внимание привлекла книга Майснера  «Человек в трех лицах». В жизни часто происходят странные вещи. В данном случае судьба свела  антифашиста с бывшим гитлеровским дипломатом.
      Чампи Ив, француз, родился 27.10.1893 г. в Париже. Умер 1.11.1979 г. Во время войны с гитлеровской Германией Ив Чампи был разведчиком французского движения Сопротивления. Арестован по доносу предателя. Совершил побег в Испанию, снова был арестован и пробыл месяц во франкистской тюрьме, затем полгода в концлагере. После удачного побега Чампи присоединился в Африке к армии «Сражающаяся Франция» под руководством Де Голля. В 1944 г. в рядах войск союзников он высадился в Нормандии, участвовал в освобождении Франции от гитлеровских захватчиков. После войны Чампи увлекся кино и в период с 1950 по 1964 гг.  написал сценарии 6 фильмов, а в качестве режиссера поставил 9 фильмов. Работая над японо-французским фильмом «Тайфун над Нагасаки» он женился на актрисе Кейко Кисси, которая в дальнейшем сыграла очень важную роль, так как она дала мужу идею фильма о Зорге. Кейко Кисси рассказала Иву, что  в дни войны в Токио многие ее друзья знали удивительного человека Рихарда Зорге – советского патриота, скрывавшегося под маской ярого нациста. В первую очередь он посетил Г.-О. Майснера в Мюнхене и в принципе договорился, об использовании его книги  «Человек с тремя лицами»  для написания  сценария. Чампи не только заинтересовался, изданной литературой о Зорге, но и постарался собрать дополнитель-ный материал о нем и его деятельности. Представляет интерес, что, будучи в Японии, он нашел друзей Зорге, которые горячо одобрили идею создания фильма. С огромным трудом он достал на два дня досье по делу Зорге, составленную агентами японских Служб безопасности и особой полиции в  ту войну.
     На основании книги и собранных сведений Ив Чампи, Г.О. Майсснер и Цутому Савамура  написали сценарий, по которому  Ив Чампи создал фильм «Кто вы, доктор Зорге?» (Франция, Италия, Япония, ФРГ). К слову, в нем приняли участие  Кисси в роли баронесы и Майсснер (читал закадровый текст). В 1961 году фильм вышел в прокат во многих странах мира (кроме СССР)  и по тем временам имел большой успех, а имя Рихарда Зорге стало широко известно..
      Здесь следует подчеркнуть, что фильм «Кто вы, доктор Зорге?» является художественным произведением, в нем много отступлений от фактов и даже искажений. В частности, Зорге не был по характеру таким человеком, как его изобразил в соответствии со сценарием талантли-вый немецкий артист  Томас Хольцман. Но крайне важно то, что миллионы людей узнали о советском человеке, который в невероятно трудных условиях, с ежедневным риском  боролся  против нацизма, против войны.
     Очень важно выделить мнение Ива Чампи: «Скажу откровенно: чем больше я знакомился с жизнью Зорге, тем больше влюблялся в него. Он стал моим  героем, близким мне человеком, отважным, умным, кристально честным, верным двум своим родинам – СССР и Германии. Я не обмолвился: да, СССР  и Германии, - ибо Зорге боролся и за нее, за подлинную Германию, для которой фашизм был ужасным кошмаром. Идея борьбы человека против фашистской чумы и легла в основу фильма «Кто вы, доктор Зорге?».
     Таким образом, несмотря на извилистый путь с выходом его картины «Кто вы, доктор Зорге?» имя Рихарда Зорге стало широко известно во всем мире кроме нашей страны.
     Что касается советского народа, то он, возможно, в связи с «холодной войной», «железным занавесом» так бы никогда и не узнал о Зорге и его соратниках, если бы не случай, в результате которого 1-й секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущев просмотрел фильм «Кто вы, доктор Зорге?» и остался от него в восторге.  Под впечатлением увиденного Н.С. Хрущев дал  указание подготовить материалы на Р. Зорге  и  представить его к присвоению звания «Герой Советского Союза».
     Характерно, что даже сейчас спустя полвека о таком вроде бы  несложном событии как просмотр фильма и реакция Хрущева до сих пор нет полной ясности как оно произошло, кто присутствовал, кому что говорилось и т.д.  и поэтому существует много разнообразных версий.
     Например, у уважаемого ветерана военной разведки, работавшего в Японии и имевшего отношение к деятельности резидентуры Зорге, генерал-майора М. Иванова в «Рамзай» выходит на связь (воспоминания разведчика)» это событие приводится в таком  ключе: в ходе визита Ю. Гагарина в мае 1962 года в Японию Иванов рассказал ему о жизни и подвиге Рихарда Зорге, о том, что он казнен и похоронен в Токио. Юрий Гагарин «был потрясен мужественным поступком Рихарда и поражен тем, что о нем никто в Советском Союзе не знает». Вернувшись в Москву, Гагарин якобы в беседе с Н. Хрущевым рассказал  о результатах своей поездки и в том числе о Зорге. После этого события начали быстро  набирать обороты. Хрущев «дал указание создать комиссию под руководством А.Н. Шелепина по изучению подвига Рихарда Зорге. В работе этой комиссии принимал участие и я (Иванов – Ю.К.), а также заместитель Главного разведывательного управления Хаджи Мамсуров….». Результатом работы комиссии стало восстановление правды о Рихарде Зорге и его разведывательной деятельности». По всей стране прошел показ фильма «Кто вы, доктор Зорге?». Зорге было присвоено звание «Герой Советского Союза», была реабилитирована его жена Екатерина Максимова, были проведены и другие мероприятия по увековечению его имени. Эта версия Иванова, связанная с Гагариным  вызывает сомнения, но самое интересное в том, что существуют еще версии, в которых главными участниками являются совсем другие лица.
      В книге С. Голякова, М. Ильинского «Зорге. Подвиг и трагедия разведчика» приводятся два отрывка, связанные с появлением для советской широкой общественности имени Рихарда Зорге: первый – «Завеса молчания была прервана лишь осенью 1963 года, когда в Кремле на закрытом просмотре для руководителей партии и правительства был показан фильм французского режиссера Ива Чампи «Кто вы, доктор Зорге?». Присутствующий на просмотре первый заместитель начальника ГРУ генерал Хаджи Мансуров рассказывал впоследствии одному из авторов этой книги, что произошло после того, как в кинозале вновь вспыхнул свет. «Никита Сергеевич был очень взволнован увиденным. Он спросил нас, действительно ли существовал такой человек. И когда мы сказали ему, что Рихард Зорге – реальная личность и что он действительно внес неоценимый вклад в нашу победу над фашистской Германией, Хрущев воскликнул: «Надо поднять этого человека. Народ должен знать своего героя!».
     «Одновременно с публикацией о Рихарде Зорге в «Правде» (4 сентября 1964 г ,. «Правда», статья Виктора Маевского «Товарищ Рихард Зорге» - Ю.К.) на экраны  Советского Союза вышел фильм, одобренный самим Хрущевым. Лидер партии коммунистов посмотрел картину и сказал: «Это полезно знать всему советскому народу. Вот Зорге и пришло время реабилитировать». Об этом рассказывала  заместителю министра иностранных дел Н.П. Фирюбину его супруга министр культуры  СССР Екатерина Алексеевна Фурцева в присутствии одного из нас, переводившего на русский в Минкультуры СССР фильм Ива Чампи «Кто вы, доктор Зорге?». Картина вышла на экраны СССР.
      Был понедельник 21 сентября 1963 года. В Москве в кинотеатре  «Художественный» на Арбате состоялась премьера с участием прибывших из Парижа автора сценария и постанов-щика картины Ива Чампи и известной  японской киноактрисы Кейко Кисси – исполнитель-ницы роли баронессы».
     В книге Виталия Чернявского «Разведка, вымыслы и правда» приводится со слов бывшего первого заместителя Председателя КГБ, генерал-полковника в отставке Н.С. Захарова другая версия, которая в кратком изложении выглядит следующим образом.
     Создав в 1961 году фильм «Кто вы, доктор Зорге?», французский кинорежиссер  Ив Чампи спустя год привез его в Москву и предложил Министерству культуры СССР  для широкой демонстрации фильма в нашей стране. Министр культуры Е. Фурцева, не пригласив на просмотр представителей КГБ, отвергла его. В связи с образованием Комитета кинематографии И. Чампи вновь предложил свою кинокартину, которая с успехом демонстрировалась по всему миру. На просмотре присутствовали  представители КГБ, которым фильм понравился, о чем они доложили Захарову. Несмотря на отрицательную реакцию на содержание фильма, председатель Комитета кинематографии не мог отказать в просьбе Захарова  и был устроен просмотр ленты для руководящего состава Комитета госбезопасности.  В КГБ фильм одобрили и Захаров через начальника личной охраны Н.С. Хрущева сумел довести до сведения главы советского государства информацию о существовании интересного фильма о советском разведчике Р. Зорге. Но ничто не предвещало, что судьба Зорге повернется самым неожиданным образом. Дело в том, что в список десяти фильмом, рекомендованных для очередного еженедельного просмотра по субботам для членов Президиума ЦК КПСС, фильм о Зорге не попал. Но в ходе обсуждения, что смотреть, Хрущев вспомнил о рекомендации Захарова в результате чего фильм «Кто вы, доктор Зорге?» не только был просмотрен, но и получил восторженную оценку Н. Хрущева -  Зорге – герой и его должен знать советский народ. После чего  фильм был выпущен в массовый прокат и Р. Зорге приобрел известность в стране, ради благополучия которой он и его друзья отдали свою жизнь.
     Можно было бы не томить читателя новыми вариантами появления известности Зорге в Советском Союзе тем более, что суть ясна. И все же один из вариантов, приведенный Е. Прудниковой в книге «Рихард Зорге – разведчик № 1», на мой взгляд, является наиболее близким к истине и представляет интерес. С ней можно согласиться, что известность для разведчика является делом случая и  можно добавить, что во многих случаях она является следствием провала.
     «В конце 50-х годов в руки французского кинорежиссера Ива Чампи попала книга бывшего нацистского дипломата Ханса-Отто Майснера «Человек с тремя лицами». Судьба его героя  заинтересовала Чампи и вдохновила на создание фильма, который  в 1961 году вышел в международный прокат под названием «Кто вы, доктор Зорге?». С этого и началась слава  «Рамзая»
     «Фильм прошел по Европе с огромным успехом, и француз решил показать его на родине героя. Должно быть, он ожидал благодарности от нашего правительства – в конце концов, человек делал за советских кинематографистов их работу и мог рассчитывать хотя бы на  «спасибо». В 1962 году Ив Чампи предложил ленту для показа в СССР. Фильм  просмотрели сотрудники Министерства культуры во главе с незабвенной товарищ Фурцевой. Причем люди из Минкульта справились сами, не пригласив никого ни из военной разведки, ни из КГБ – хотя бы для вежливости. И сами решили, что фильм нам не подходит.
     Когда  в СССР был образован Комитет по кинематографии, Ив Чампи снова предложил свою ленту теперь уже новому киношному начальству, А.В. Романову. И тут вмешался Его Величество Случай. Совершенно случайно о намечавшемся просмотре узнал человек из службы внешней разведки, посмотрел кино, доложил по начальству, что фильм хороший, разве что с эротикой француз переборщил, ну так чего  и ждать от француза… Дальше дадим слово Н.С. Захарову, заместителю председателя КГБ:
     «Тут же я позвонил А. Романову:
     - Ну что , Алексей Владимирович, как фильм?
     - Знаете Николай Степанович, по-моему Фурцева была права, что отказалась его покупать. В нем много серьезных недостатков и есть такие фрагменты, которые не принято показывать.
     - А мне докладывают, что фильм хороший. Давайте так: пленку я заберу и покажу ее руководящему составу КГБ. Если фильм понравится, покажем его на субботнем просмотре членам Политбюро.
     В КГБСССР фильм одобрили. Я попросил начальника личной охраны Н. Хрущева полковника Литовченко ознакомить Никиту Сергеевича с аннотацией фильма, подобрал нескольких сотрудников, великолепно владевших французским языком, снабдил их нашими миниатюрными спецприборами синхронного перевода, и к 19 часам они были в Доме приемов, где демонстрировали фильмы. Вскоре собрались члены Политбюро и секретари ЦК… Всем подали чай и разнесли список десяти готовых к демонстрации, фильмов. Ленты о Зорге в нем не было. Собравшиеся стали обсуждать, чтобы сегодня посмотреть, как вдруг Никита Сергеевич предложил:
      - А вот Захаров рекомендует фильм о разведчике Зорге. Может, посмотрим?
     Все, конечно, согласились. Во время сеанса тишина в зале стояла гробовая. Когда фильм закончился, все вышли в фойе и окружили Хрущева.
     - Ну, как фильм? – спросил Никита Сергеевич.
     В ответ – выжидающее молчание.
     - А, по-моему, фильм хороший. Мне, например, понравился…Захаров, - обратился ко мне Никита Сергеевич, - передайте Романову, что фильм нами одобрен. Его надо купить, перевести на русский язык, скорректировать отдельные эпизоды и пустить на большой экран…».
«Так началась российская слава Рихарда Зорге – сначала фильм, снятый французом, потом уже работы советских журналистов, более или менее перевиравших факты (им то, в то время из-за отсутствия достоверных данных, в отличие от последующих авторов,  было простительно ненамеренное искажение многих фактов – Ю.К.). Вскоре руководство КГБ предложило наградить участников группы «Рамзай» и нашло полное понимание в «верхах» - эпоха требовала новых героев.   
     Впрочем, рассказывают и такую версию этого награждения. Посмотрев на даче в очередной раз «Кто вы, доктор Зорге», Хрущев от полноты впечатления воскликнул:
     - Вот как надо снимать! Знаешь, что всё это выдумки, а сидишь от начала и до конца  как на иголках, всё ждешь, что же дальше будет…
     - Так  ведь это не выдумки, Никита Сергеевич, - сказал кто-то из присутствовавших КГБ-шников. Это – чистая правда…
     Хрущев снял трубку «вертушки», позвонил в КГБ, там подтвердили: да, был такой разведчик….
     - Так почему же о его подвиге до сих пор не знает страна? – возмутился генсек.
     Дальнейшее было уже делом техники. Срочно создали специальную комиссию, изучившую материалы, и уже 5 ноября 1964 года был подписан Указ Президиума Верховного Совета о присвоении Рихарду Зорге звания Героя Советского Союза. Военная разведка, за которой числилась группа, хранила молчание».
     У писателя, бывшего сотрудника КГБ В. Чернявского в  книге «Разведка. Вымыслы и правда. Как создается мифотворчество о деятельности специальных служб» на странице 250 написано: «Внешняя разведка КГБ, как свидетельствую ее ветераны, способствовала положительному решению партийных и правительственных инстанций о присвоении Рихарду Зорге высокого звания.  Так, начальник Первого главного управления генерал-лейтенант А.М. Сахаровский выступил с инициативой присвоить  посмертно Зорге звание Героя Советского Союза за разведывательную деятельность в Китае и Японии. Эта инициатива была поддержана руководством Генерального штаба Советских Вооруженных Сил».
     Конечно, ничего криминального в наличии нескольких  вариантов нет. Но, прочитав их, читатель легко поймет, что, если даже такое небольшое поверхностного характера событие вызвало столько различных сомнительных толкований, то, что же следовало ожидать при глубоком и тщательном исследовании жизни и деятельности Рихарда Зорге!
     К тому времени, когда книга генерала Ч. Уиллоуби попала ко мне в руки,  я уже имел определенный запас знаний о Зорге и поэтому мог сравнить ее содержание с художественной канвой произведения того или иного автора, определить что взято у Уиллоуби, а что является результатом собственных исследований, творчества или просто фантазий. После изучения книги «Шанхайский заговор» можно с полным основанием сказать, что взяли из нее немало фактов и идей.
     Прежде чем перейти к основной тематике хотел бы привлечь внимание читателей к нескольким важным замечаниям.
     1. Прошло много лет с момента гибели Рихарда Зорге. Все, кто имел с ним встречи, ушли из жизни. Но, читая их воспоминания, отзывы, мнения всегда приходилось иметь в виду, что это были люди со своими характерами, убеждениями и способностями.   Что-то ими забылось и что-то виделось, спустя много лет,  совсем по-другому. Поэтому там, где не затрагиваются принципиальные вопросы можно сделать скидку, примириться с определенными отклонениями от истины. Особенно это относится к художественным произведениям
     2. Строгое соблюдение Рихардом Зорге правил конспирации и секретности со всеми без исключения привело к тому, что даже близкие к Зорге люди, которые его любили или ему симпатизировали, оказались обманутыми в лучших своих чувствах. Поэтому рассчитывать на полностью объективную оценку даже со стороны его друзей не стоит, а уж со стороны его врагов тем более.
     3. За последние десятилетия  многими авторами проделана большая исследовательская  работа и раскрыты в биографии Зорге ряд «белых пятен». Вместе с тем, до настоящего времени издаются произведения, в которых имеются значительные неточности, небрежность, сознательное искажение текстов шифротелеграмм, сдвиги в хронологии. Часто искажения строятся в расчете на то, что обычному читателю некогда заниматься  сверкой фактов. К слову можно подчеркнуть, что очень большая доля работы в несколько лет с данной книгой пришлась на всякие уточнения, поиск материалов, сравнение дат и фактов. Работа утомительная и неблагодарная, так как ее никто никогда не увидит и не оценит.
     4. Особо надо остановиться на так называемых «Тюремных записках Рихарда Зорге». Дело в том, что в книге Ч. Уиллоуби они составляют часть III  и озаглавлены как «Собственная биография Рихарда Зорге и показания Клаузена». Причем, что немало важно, даже по мнению Уиллоуби они не являются признательными показаниями Зорге, а скорее являются его мемуарами. В переводе на русский язык с японского, мемуары под заголовком «Тюремные записки Рихарда Зорге» были напечатаны в  2001 году в книге «Знаменитые шпионы ХХ века». Наиболее полно на русском языке «Тюремные записки Рихарда Зорге» были опубликованы в журнале «Новая и новейшая история» за  1994, №№ 4-6 и за  1995, № 2.
     В связи с тем, что ряд авторов в своих произведениях ссылаются на эти записки и обосновывают некоторые свои выводы, приходится также обратить внимание  читателей на следующие моменты:
• Записки или мемуары Зорге (для простоты будет использоваться слово «записки») написаны в тюрьме, под жестким  контролем и с пристальным вниманием японцев к их содержанию. Причем,  напечатанное Зорге тут же у него отбиралось;
• Зорге прекрасно понимал, что  японцы их тщательно изучают с тем, чтобы  использовать не только в интересах следствия, но и для  возможного практического использования. Поэтому к тому, что написал  Зорге  или выдается за написанное им надо подходить  крайне осторожно, так как найденные в Японии материалы неоднократно переводились с одного языка на другой (с немецкого на японский, с японского на английский и с английского на японский), а это могло привести не только к текстовым, но и смысловым  искажениям оригинального текста записок;
• Два положения в записках определены Зорге четко, без каких либо отклонений, во всеуслышание - это неизменная преданность коммунистическим  идеям и Советскому Союзу;
• Изучение записок показывает, что с их помощью Зорге решал несколько задач. Некоторые ему удалось выполнить, а некоторые нет.
Прежде всего, при чтении записок бросается в глаза то, что он практически не дает сведения об агентуре, отделываясь общими словами. Только там, где японцам уже все известно или, зная, что  лица, имевшие контакты с ним,  находятся в безопасности  он приводит конкретные фамилии. Дважды «с карандашом в руках» я проштудировал эти записки. Внешне все выглядит правдоподобно. Но в ряде важных подразделов изложенное им умышленно настолько запутанно, что даже сейчас, зная о работе Зорге трудно докопаться до истины. Особенно это относится к его работе в Китае;
• В записках он целенаправленно всячески принижает вклад своих соратников в деятельность резидентуры, особенно в отношении женщин - Анны и Эдит (последняя к счастью уехала в Австралию), чтобы уменьшить в глазах японцев степень их вины. В определенной степени это ему удалось;
• Затягивая время за счет написания записок, он, во-первых, старался избежать возможной передачи его в руки гестаповцев.
     5. Многие авторы в  своих произведениях без тени смущения цитируют направо и налево выдуманные разговоры с И.В. Сталиным, надуманные его реплики и высказывания, причем ничем и нигде не подтвержденные. 
     6. Некоторые авторы продолжают писать о Зорге так,  как - будто они не читали ранее изданное и в особенности те произведения, в которых пишется правда о нем и его работе.    
     7. До сих пор мы абсолютно ничего не знаем о реакции руководства советской разведки и Сталина на появление  в США в 1949 году сообщений о Зорге, а затем был ли проявлен какой-либо интерес к нему и его соратникам или нет. Ясно одно, что всё, опубликованное о Зорге на Западе  в нашей стране, надежно похоронили  в спецхранах  и ведомственных архивах до 1964 года, чтобы советский народ ничего не узнал.
     8. Получив команду от Хрущева представить Зорге к присвоению звания «Герой Советского Союза», в ГРУ ГШ была создана совместная с КГБ комиссия, которая  начала изучать архивные материалы и собирать воспоминания бывших разведчиков, имевших отношение к деятельности резидентуры Зорге. Поскольку все делалось спустя двадцать лет с момента казни и в спешке, эти обстоятельства,  безусловно, наложили свой отпечаток на изучение и подготовку фактического материала.
     9. В заключение хотелось бы привлечь внимание к одному специфическому вопросу. Английский язык является одним из богатейших языков мира и выбор в лексическом отношении имеется очень большой. Ч. Уиллоуби не скрывает своего отношения  к Зорге  даже  в мелочах и в своей книге, чтобы не было сомнений,  описывая разведывательную организацию Рихарда Зорге,  вместо английских слов однозначного значения Group – группа, Team – команда и Organization – организация, структура везде употребляет слова с многими значениями двусмысленного содержания такие как  Band – группа; оркестр; банда, шайка,   Gang  -  бригада;  банда, шайка, Ring – клика, шайка, банда;  (spy ring – шпионская организация).
     Во второй части книги Ч. Уиллоуби, которая называется «Собственная биография Рихарда Зорге и показания Клаузена», в подразделе  «(а) Comintern Intelligence Division From 1925-1929» для слова intelligence при интерпретации и переводах можно было бы выбрать одно из основных значений: информация или разведка. Совершенно ясно, что в зависимости от выбора того или иного слова в корне меняется смысловое значение. Зорге с самого начала правильно дал определение отделу, с которого он начал свою деятельность в аппарате ИККИ – «Информационный отдел», а все остальные последовали за формулировкой генерала  и действительно получилось нечто таинственное и зловещее - «Разведывательный отдел Коминтерна»
     9. С созданием ЦРУ в лексиконе американских разведчиков появились новые термины: stations (станции/базы), равноценное нашему определению резидентуры - «лондонская база», «база – оперативный комплекс ЦРУ за рубежом»; «офицер агентурной разведки», «начальник швейцарской базы», «начальник разведывательной базы». Но генерал Ч. Уиллоуби только один раз в конце своей книги называет правильно  организацию Зорге  резидентурой.
     То, что генерал Уиллоуби, а за ним  зарубежные писатели и корреспонденты   использовали в отношении организаций Зорге как в Шанхае, так и в Токио наиболее близкое им по духу определение - разведывательная/шпионская группа вполне понятно. Но, нам нет резона слепо следовать за американским генералом.   
      У самого  Зорге  не было сомнений в определении  названия организации, которой он руководил. В шифртелеграмме на имя руководителя Разведуправления  Я. Берзина он писал:

          «Шанхай                4-го ноября 1932 года.
 
     По случаю 15-ой годовщины Октябрьской Революции шанхайская резидентура (выделено – Ю.К.) шлет Разведупру горячий товарищеский привет и вносит в  фонд постройки самолета-гиганта «Советский Дальний Восток» 75 амов. Деньги привезет Рамзай.
               
                № 342. Рамзай».

     Поэтому в книге будет использоваться только истинное название разведывательных организаций, которые  Зорге  возглавлял в Шанхае и в Токио, т.е. «резидентуры».
     После присвоения Зорге звания «Герой Советского Союза» с благословления Партии и Правительства естественно появилось много хвалебных произведений, превозносящих безмерно героический подвиг Зорге и его соратников. Но, как ни странно, с течением времени именно в нашей стране стали появляться произведения, относящиеся не только к третьей категории, но даже ко второй, то есть к враждебной. 
      Для того чтобы в последующих главах не повторять многократно имена авторов, допустивших искажения и ошибки  и чтобы было ясно, с самого начала, о чем идет речь, следующая часть этой главы посвящена разбору наиболее характерных искажений,  которые накопились за несколько десятилетий и сохраняются до наших дней. Разбор ведется, в основном на примерах, взятых из произведений советских/российских авторов, как наиболее доступных нашему читателю. Детальный разбор фальсифицированных и клеветнических фактов приводится в последующих главах. Но некоторые примеры важно привести с самого начала, чтобы многое стало ясным в дальнейшем.
     Например, незаурядный человек – подполковник военно-морской авиации в отставке, российский писатель и публицист И.Л. Бунич недалеко ушел от Х. Кирста в выливании ушатов грязи на Зорге в  книге под громким названием «Операция «Гроза». В мою задачу не входит, поскольку интересующая тема относится к Рихарду  Зорге, опровергать, то, что Бунич выдал в своей книге «на - гора» о войне, не собираюсь разбирать и наглую ложь (книга вторая, стр. 230) о том, что «Советская агентура в Англии, состоящая из ловких дезинформаторов, получивших позднее прозвище «великолепной пятерки из Кембриджа..» сообщала об интригах английской разведки и правящего класса Англии  для стравливания  Советского Союза и Германии, а «.. - знаменитый Ким Филби – двойной агент, выданный англичанам еще в 1940 году Вальтером Кривицким и с тех пор снабдивший советскую разведку таким количеством дезинформации, которая могла бы привести к катастрофе не одну страну, а целый континент (книга вторая, стр. 549) ».
    Но  там же  И. Бунич на страницах 48-49 пишет о том, что «Рихард Зорге еще в 1938 году был разоблачен  как агент-«двойник, работающий на НКВД и на службу Вальтера Шелленберга. Вообще жизнь нелегала не поддается четкому анализу. Очень трудно понять, служит ли  ему работа на немцев прикрытием для работы на СССР или наоборот.
     Однако советским разведчикам удалось добыть копии материалов, посланных Зорге немцам относительно положения на Дальнем Востоке и планов СССР относительно Японии. В материалах каждое слово было правдой. Зорге был коммунистом и членом НСДАП одновременно. Партийный билет ВКП(б) хранился на Лубянке, а золотой партийный значок со свастикой он носил на лацкане пиджака ……товарищи, проникшие в святая святых английской разведки, сообщили, что Зорге, оказывается работает еще и на англичан. Еще на англичан или в первую очередь на англичан? Этот вопрос был слишком сложным, а различить в докладах Зорге, где тут немецкая дезинформация, а где – английская, было уже чересчур сложно. Поэтому, чтобы он никому в Москве не морочил голову, было принято новое решение: отозвать его в Москву и расстрелять. Но Зорге в Москву не вернулся, а продолжал с завидным постоянством снабжать НКВД, хотя давно числился в этой конторе «уволенным».
     На сообщение из Токио Сталин наложил резолюцию:
«тт. Меркулову и Фитину. Разберитесь, наконец, на кого работает этот тип?!».
     В сноске на странице 49 написано, что «Измученный  сообщениями Зорге о неизбежности нападения Гитлера на СССР, Сталин распорядился в мае 1941 г. «сдать Зорге японской контрразведке».
     В этом отрывке, практически, что ни строчка, то ложь и очень жалко, что в свое время никто не  привлек автора к ответственности за клевету. Поэтому приходится удовлетвориться разбором этого отрывка.
     Зорге не был агентом. Он был гражданином Советского Союза, резидентом советской военной разведки (Разведывательного управления Красной Армии). Никто не мог разоблачить Р. Зорге, как агента-двойника поскольку он им никогда не был. Даже бывший руководитель гитлеровской внешней разведки В. Шелленберга, который  «прокололся» с Зорге и в своих мемуарах  пытался себя обелить, отделывается рассуждениями общего характера.
      Р. Зорге, работая в течение 8 лет в Японии, даже косвенно никакого отношения к планам СССР не имел. 
      Партийные билеты хранились не на Лубянке, а в одном из отделов ЦК ВКП(б).
     Золотым партийным (НСДАП) значком со свастикой награждались в гитлеровской Германии единицы и за особые заслуги. Зорге был молодым членом партии и никаких заслуг перед гитлеровской партией не имел. Более того, если вообразить на секунду, что кто-то вздумал  представить его на награждение таким значком, это было бы равносильно неминуемому провалу, так как оно было бы связано с тщательной проверкой. Просто Бунич упорно подводит читателя к мысли, что Зорге настолько эффективно работал на немцев, что за это они его якобы наградили золотым значком.
     Утверждение Бунича о том, что Р. Зорге еще к тому же был и английским агентом является его собственным изобретением.
     Вызов Зорге в Москву был в 1937 г, а не в 1938 г.
     Зорге посылал свои сведения не в НКВД, а в Разведывательное управление Красной Армии, в котором он работал
     Резолюция Сталина не подтверждается документально. Более того, достоверно известно, что начальник внешней разведки П.М. Фитин о существовании Р. Зорге не знал.
     Даже при богатом воображении трудно представить себе товарища Сталина «измученным» сообщениями Зорге  и тем более выглядит кощунственным измышление Бунича о распоряжении И.Сталина сдать Зорге японцам.
      Не менее интересным является пример с фальсифицированием высказывания бывшего директора ЦРУ Аллена Даллеса, приведенного И. Буничем в этом же втором томе на странице 190: «…глава американской разведки писал после войны: «Из всех разведывательных сетей, действовавших во время Второй мировой войны, наибольшее восхищение профессионалов вызывает та, что оперировала из Люцерны в период 1939-1943 гг. под руководством Рудольфа Росслера (кодовое имя «Люси»). Ни Зорге, ни Цицерон не идут ни в какое сравнение с его достижениями…».
     Приведенная Буничем цитата, якобы из книги А. Даллеса, нигде не прослеживается (ни в оригинале на английском языке, ни в переводе на русский язык). К слову, сопоставление и анализ фактов, дат и высказываний, чтобы установить правду, потребовали очень больших затрат времени и усилий. Так, например, чтобы выяснить измышления Бунича о Зорге, «Цицироне» и Рудольфе Рёсслере, приписываемые американскому разведчику, руководителю ЦРУ А. Даллесу, пришлось изучать его книгу «Искусство разведки» не только на русском языке, но и на английском - «The Craft of Intelligence»
     И недаром автор в своей книге во многих ссылках крайне сомнительного  характера не приводит точные координаты источников. Ведь не дай Бог кто-нибудь заинтересуется, станет проверять и откроется ложь.
     Отдавая должное «фантастически эффективному агенту – информатору»  Рудольфу Ресслеру (оперативный псевдоним Люци или Люси), который был приобретен советской военной разведкой в конце 1942 года, А. Даллес в книге «Искусство разведки» написал: «Операции, осуществленные группой Зорге, «Красной капеллой» и «Люси», являются наиболее известными достижениями советской разведки в военные годы. Информация, которую посредством секретных операций смогли добыть советские разведчики во время второй мировой войны, содействовали военным усилиям Советов и представляли собой такого рода материал, который является предметом мечтаний любой разведки».
     Следует обратить внимание на то, что это пишет человек, который не любил всего советского! Даже внешне Даллес не ставит Ресслера на первое место. Никаких сравнений  Ресслера с Зорге и Цицероном он не проводит. В оригинале на английском языке “The Craft of  Intelligence” на стр. 152-153 А. Даллес пишет, что Цицерону не верили, считали английской подставой. Если говорить о Цицероне, то под этим псевдонимом скрывался  Элиез Базна, албанец, камердинер английского посла в Турции, который в конце 1943 года вступил в контакт с немецкими спецслужбами  и передал им в декабре 1943 гг. совершенно секретные документы из сейфа посла. Но интересно то, что такой «кит» немецкой внешней разведки, как В. Шелленберг в своих «Мемуарах» относится к работе Цицерона крайне отрицательно. Более того, пишет о том, что «.. в январе 1944 года Цицерон начал поставлять малоценную, а иногда  и вообще ненужную информацию». Подчеркивает также скептицизм Гитлера к добытой через Цицерона  информации. Поэтому с полным основанием можно сказать, что И. Бунич по своей собственной инициативе и совершенно безосновательно ставит Цицерона на одну доску с  Зорге.
     Рудольф  Ресслер не руководил разведывательной сетью. В ноябре 1942 г.  он  предложил свои услуги советской разведке через Христиана Шнейдера (Тейлор), являвшегося членом Лозанской части швейцарской резидентуры советской военной разведки, а руководителем была Р. Дюбендорфер («Сиси»). С началом войны в Европе «Сиси» была  подчинена резидентуре «Дора», возглавляемой  Шандором Радо. Деятельность Р. Ресслера, который работал на ряд разведок, в том числе и на советскую, добывал ценную информацию из высших военных кругов Германии, применяя до сих пор нерасшифрованные методы.
     Из этой категории произведений особого внимания   заслуживают также статьи В. Сахарова и Е. Жирнова. 

«Молодая гвардия», 1991, № 10. Статья В.И. Сахарова «Крушение мифа (Если бы Сталин поверил Зорге…)»

      Содержание статьи доцента кафедры политической истории МГУ В. Сахарова, которая искажает деятельность Рихарда Зорге и советской разведки в предвоенные годы, активно поддержал Е.А. Горбунов в книге «Схватка с черным драконом. Тайная война на Дальнем Востоке». Поскольку книга Е. Горбунова  не только повторяет измышления Сахарова, но и развивает их,  претендуя на «научное» обоснование, ей будет уделено особое внимание в главе VI. В отношении статьи Сахарова стоит остановиться только на том, что  суть  рассуждений автора, несмотря на некоторые реверансы в адрес героизма и самоотверженности наших разведчиков, свелась собственно к четырем  небольшим абзацам,  в которых не только низводятся заслуги советской разведки накануне войны, но фактически ей приписывается вина, которая привела к трагическим последствиям. Одновременно превозносится роль Гитлера и мастерство германской контрразведки, которая, по словам автора, своей дезинформационной работой привела к поступлению в Кремль лживой информации. Что касается оценки автором деятельности Зорге и советских разведчиков, то, пожалуй, ни у одного из авторов не встречалась такая лживая и  подлая характеристика, как у него. Вот эти рассуждения Сахарова:
1. «Но факт непреложен: на стол И.В. Сталину ложилась не просто неточная информация, а дезинформация, которая тщательно готовилась такими «поварами» как Гитлер, и проводилась такими мастерами, как Канарис. Они в своем деле толк знали».
2. «Они (разведчики – Ю.К.) передавали в Центр все то, что могли добыть, услышать, прочитать. В их телеграммах нет анализа. Только указания на источники информации и ее содержание. В этом их долг, их заслуга, их подвиг изо дня в день. И не их вина в том, что  «свою долю» забот о «снабжении неизвестных советских разведчиков» информацией» брала на себя фирма Гитлер, Канарис и К°. Но Москве от этого было не легче».
3. «Сообщения наших разведчиков о стратегическом замысле фашистского руководства не только не соответствовали действительности, но крайне затрудняли советскому руководству выработку мер противодействия, адекватных надвигающейся угрозе».
4. О работе, проделанной Зорге и достигнутых им  результатах, Сахаров пишет: «….он, не желая того,  послужил  каналом для перекачки (не раз и не два!) в Москву смертельно опасной для нашей страны информации».
5. Особо надо выделить тот факт, что не только Сахаров, но и многие авторы пишут книги, статьи, выступают по радио, создают телефильмы так, как–будто у Сталина кроме Зорге никого в разведке больше  не было, а исходя из этой посылки зачастую просто пишут глупости.
     Рецензирование статьи не входит в задачу  данной книги, но на нескольких моментах следует остановиться. Если судить по содержанию статьи, с полным основанием  можно утверждать,  что автор, во-первых, не удосужился изучить организацию Верховного главнокомандования  Германии (ОКВ), организацию сухопутных войск вермахта (ОКХ), функциональные обязанности лиц и органов ОКВ и ОКХ, включая «Управление разведки и контрразведки» ОКВ,   «Военный дневник» бывшего начальника Генерального штаба сухопутных войск Германии генерал-полковника Ф.Гальдера, переписку Рихарда Зорге с Центром,  мемуары бывшего руководителя германской внешней разведки В. Шелленберга,  сборники документов  «Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне», не понял суть  «Указание штаба оперативного руководства Верховного главнокоман-дования Германии Управлению военной разведки и контрразведки о мероприятиях по дезинформации советского военного командования в связи с подготовкой нападения на СССР» от 6 сентября 1940 года, а во-вторых,  желание показать ученость и оригинальность мышления  превысило здравый смысл  и  привело к дезинформации читателей из-за искажения и фальсификации фактов. При этом следует обратить внимание читателей на то, что:
• Советская разведка заблаговременно предупредила политическое руководство страны о  нападении Германии на СССР и это является бесспорным фактом. Более того, военное руководство в лице наркома обороны маршала С. Тимошенко и начальника Генерального штаба  генерала армии Г. Жукова предложило Сталину нанести превентивный удар по немецким войскам, но инициатива им была отклонена. К слову, немецкое командование предусматривало такую естественную возможность действий с советской стороны и принимало меры. Сравнение записей в «Военном дневнике» Ф. Гальдера с донесениями советских разведчиков показывает, что, несмотря на объективные трудности, содержащаяся в них информация раскрыла многие стороны важнейших решений гитлеровского военно-политического руководства и Сахаров, заявляя о том, что «Сообщения наших разведчиков  о стратегическом замысле фашистского руководства не только не соответствовали действительности, но крайне затрудняли советскому руководству  выработку мер противодействия, адекватных надвигающейся угрозе», просто шельмует наших разведчи-ков и советскую разведку в целом.
• Перед нападением на СССР кампания  по дезинформации была возведена  в ранг государственной политики Германии на уровне высших руководителей государства и вермахта.  В этой  акции приняли активное участие Гитлер, Геринг, Геббельс, Гиммлер, Риббентроп, Кейтель, Иодль, Браухич, Гальдер. В нее, в частности, входили использование визита Молотова в Берлин, переписка Гитлера со Сталиным, проведение экономических советско-германских переговоров на правительственном уровне незадолго до нападения, прием делегаций, продажа новейших образцов авиационной промышленности и ряд других мероприятий. 
• Первоначальные узко направленные  задачи в проведении дезинформационной работы были сформулированы в виде указаний в  выше указанном документе от 6 сентября 1940 г., подготовленном начальником штаба верховного главнокомандования вермахта, и предназначались для разведывательной службы. Экземпляр № 4 (из 7-и отпечатанных)  был направлен «Управлению разведки и контрразведки». Из этого документа Сахаров произвольно выхватил пункт 3, не обращая внимания на преамбулу этого документа, в которой решались  две задачи: обосновать переброску войск на Восток, а также, как  записано, показать, что «мы (немцы – Ю.К.) готовы в любой момент и достаточно мощными силами защитить наши интересы на Балканах против русского вмешательства». Именно в этом заключается главная суть Указания. Она отражает серьезную озабоченность Гитлера тем, что, советские войска, войдя в конце июня 1940 года в Бессарабию и заодно заняв ранее не оговоренную северную Буковину, приблизились к румынским нефтепромыслам, имевшим жизненно важное значение для вермахта. И самое главное, если бы Сталин решил двинуть войска к промыслам в Плоешти, у Германии на тот момент на восточной границе не было достаточных сил воспрепятствовать этому. Пришлось дать указание германским военным атташе в соседних странах блефовать, то есть преувеличивать состояние и уровень соединений, особенно танковых дивизий.
•      В действительности основные задачи по дезинформации были в дальнейшем возложены,  главным образом,  на высшие штабы вермахта, и излагались более конкретно в «Указании  штаба оперативного руководства Верховного главнокомандования вооруженных сил Германии по дезинформированию советского военного командования в связи с подготовкой к нападению на СССР» от 15 февраля 1941 г.» и его же «Указании о мероприятиях по проведению второй фазы дезинформирования советского военного командования» от 12 мая 1941 г. Представляет также определенный интерес «Указание оперативного управления Главного штаба вооруженных сил Германии начальнику тыла сухопутных сил и отдела пропаганды вооруженных сил о стратегической дезинформации противника от 25 мая 1941 года»
• Если «Управление разведки и контрразведки»  еще в какой-то степени привлекалось к дезинформационной деятельности  в той части, которая не раскрывала ни детали процесса подготовки к войне, ни тем более оперативные и стратегические планы и задачи, ни сроки, то к ней длительный период времени не подпускалось даже такое учреждение как Государственное управление имперской безопасности (РСХА), на которое, в первую очередь, были возложены задачи по политическому контршпионажу, как внутри, так и на оккупированных территориях, на предприятиях и в нейтральных странах.  Интересным фактом является то, что даже начальник контрразведывательного отдела IVE в IV управлении (гестапо) Вальтер Шелленберг узнал о подписании Гитлером в декабре 1940 г. плана «Барбаросса» только через несколько  месяцев (В. Шелленберг. «В паутине СД», страница 156). Шелленберг сам подчеркивает, что, будучи доверенным лицом могущественного начальника РСХА Р. Гейдриха, он узнал о плане Гитлера напасть на Россию только в апреле 1941 года в разговоре за обедом с ним.
• Для обеспечения сохранности государственных секретов, связанных с подготовкой к нападению на СССР в соответствии с планом «Барбаросса», были отключены все лишние звенья государственного аппарата и в первую очередь зарубежные представительства в виде посольств и  военных атташатов при них. При этом надо особо выделить, что военные атташе вопреки настойчивым утверждениям Сахарова не подчинялись «Управлению разведки и контрразведки», во главе с адмиралом Канарисом. В сборнике документов «Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне», т.1 «НАКАНУНЕ», книга первая, страница 417 приведены обязанности «Управления разведки и контрразведки Абвер-заграница» в структуре Верховного Главнокомандования фашисткой Германии (ОКВ), особой задачей которого являлось  единое руководство разведывательной службой на родине и на театрах военных действий (выделено – Ю.К.). При этом  в его задачу входило только поддержание связи  с атташе германских вооруженных сил за границей, так как они входили в «Отдел военных атташе» Генерального штаба сухопутных войск вермахта Германии и подчинялся  4-му обер-квартермейстеру (фактически начальник разведки сухопутных войск).  Автор же старательно упирает на то, что военные атташе в посольстве принадлежали к службе Канариса, которая, наряду с разведкой,  занималась контршпионажем, и старательно пичкали Зорге дезинформацией, что противоречит фактам. Об этом более подробно  написано в главе VI в связи с рассмотрением книги Е. Горбунова.
     Вся переписка Зорге с Центром в части касающейся подготовки Германии к войне против СССР наглядно показывает, что напрямую из Берлина ни посол, ни военный атташе  не получали ценную информацию о ходе подготовки Германии к войне с Советским Союзом. Основными источниками для них служили слухи и отрывочная информация от приезжавших из Германии командированных высокопоставленных чиновников и военных, курьеров, из личных писем и бесед с коллегами военных атташе, переписки с Берлином. Например, находившийся в Токио проездом из Берлина, вновь назначенный военным атташе в Таиланд, подполковник Шолль поделился с другом Зорге государственными секретами  особой важности (см. шифровку Зорге в Центр от 1 июня 1941 г.), но предпочел за благо об этом не рассказывать военному атташе в Токио Кретчмеру (см. шифровку Зорге от 15 июня 1941) и об этом будет особый разговор. Поскольку, посол Отт и военные атташе были людьми умными и опытными они из отдельных отрывочных сведений  делали собственные умозаключения, причем зачастую не очень далекие от истины, хотя  информация доходила до них с запозданием и уже претерпев изменения. В тоже время, что естественно, ими делались и ошибочные заключения без какого-либо специального умысла.
• Если сравнивать содержание донесений в Центр не только от Зорге, но и от других резидентур с содержанием записей Ф. Гальдера в «Военном дневнике», выявляется определенная закономерность или  точнее связь между ними. На содержание донесений оказывали влияние многие факторы, связанные с изменениями срока нападения на СССР из-за колебаний Гитлера в связи с введением германских войск в Югославию, решением дальнейшей судьбы операции «Морской лев», рассмотрением вопросов о захвате Украины и выхода на Баку, разногласия между ОКВ и ОКХ  и т.д. Все эти обсуждения, колебания, изменения и разногласия в высших военно-политических кругах Германии почти в течение годового периода, которые в большинстве случаев не имели никакого отношения к немецкой кампании по дезинформации, не могли не найти своего отражения в донесениях советских разведчиков как по содержанию, так и по срокам.
• В своей статье автор, говоря о Зорге, не касается его донесений относительно Японии, а делает разнос его сообщениям в Центр, связанным с подготовкой Германии к нападению на Советский Союз. Но при этом сразу же начинает с фальсификации, так как  Зорге не сообщал о том, что на восточной границе сосредоточено от 170 до 190 дивизий.  Шифрошграмма Зорге от 17 июня 1941 г., на  основе которой автор критикует  Зорге, полностью искажена и поэтому есть смысл привести ее содержание полностью из «Военной разведки информирует…»:
Мемо из агентурного сообщения «Рамзая» из Токио о численности немецких армий на границах против СССР
     Сообщает, что  в его сообщении относительно 9-и армий на советско-германской границе сказано ясно  об армиях, а не  об армейских корпусах (Эта часть шифровки является ответом на запрос Голикова относительно  информации Зорге от 19 мая 1941 г. – Ю.К.).
     Из американских сообщений известно, что Германия имеет на границах против СССР 900 тысяч человек в первой линии и около одного миллиона как резерв.
     Имеются примечания: «Резолюция НУ: «НО-4. Доложите вместе с первым донесением о 9-и армиях. Дронову и НО-2. Голиков. 18.06.41». Резолюция НО-4: «Н-1. Ознакомить Н-3 и после этого через 9 отдел с резолюцией НУ». 
• Более того, Сахаров идет просто на подлог и приписывает свои надуманные рассуждения Зорге в особенности там, где идет речь об ударе левым флангом германской армии. При этом Сахаров приводит отрывок из несуществующей радиограммы Зорге от 11 июня и обозначает ее как «100%-ую махровую дезинформацию» 
• Восхваляя мастерство Гитлера и Канариса, Сахаров забыл написать, по меньшей мере, о двух обстоятельствах: о том, что судьба авантюриста Гитлера и его фельдмаршалов закончилась полным банкротством, а «хитрого ли;са» Канариса переиграла советская контрразведка в результате чего он был снят со своего поста начальника «Управления разведки и контрразведки» вермахта».

«Коммерсант (Власть), 1999, № 43. Статья Евгения Жирнова «Агент семи разведок»

     Эта статья интересна тем, что автор в минимальном объеме умудрился вывалить столько инсинуаций, что это, пожалуй, никому еще не удавалось.
      Е. Жирнов пишет о том, что «В сущности, звание героя Советского Союза  получил не столько Рихард Зорге, сколько Главное разведывательное управление Генштаба за мужественное невмешательство в процесс демократического смещения  Хрущева».
     Автор также подчеркивает, что после разоблачения и ареста в 1962 году предателя, сотрудника ГРУ, полковника Пеньковского военные разведчики остро нуждались в моральной  реабилитации и в этом им помогли награждение Зорге и последующая рекламная кампания ГРУ, приписавшая  Зорге ряд событий, не имевших к нему отношение. Это уже является новым, так как затрагивает репутацию не только Зорге, но и Главного разведывательного управления (ГРУ).
     В отношении Зорге в статье  есть ряд фактов, которые представляют интерес, так как появляются впервые. Нигде до сих пор не проходили какие-либо сведения о том, что в КГБ СССР было «дело Зорге», а тем более, если оно существовало, из него не просочилась на «божий свет» ни одна заслуживающая интереса и доверия фраза. Тем не менее, автор ссылается  на рассказ таинственного генерала (кстати, этот литературный прием, когда  ссылаются на таинственных генералов для того, чтобы вылить на кого-то грязь,  используется рядом авторов, в частности в отношении маршала Г.К. Жукова), являвшегося начальником личной разведки Андропова, о том, что «прежде чем  передать ему дело Зорге,  Ю.В. (имеется в виду Юрий Владимирович Андропов – Ю.К.) прочел его сам и поиронизировал над безудержным хвастовством «соседей» - ГРУ». Автор не постеснялся использовать такую известную личность как Ю.В. Андропов, чтобы «уколоть» ГРУ и принизить значение результатов деятельности Зорге.
     Автор считает, что Зорге и вся резидентура были предназначены только для одной цели -  быть простым передаточным звеном между  его соратниками Одзаки, Мияги и  Центром. Это тоже является новым, так  как превращает Зорге из талантливого аналитика в обыкновенный «почтовый ящик». К слову эта идея проводится и некоторыми другими авторами, хотя их рассуждения не соответствуют фактам.
     На этом новости не кончаются, принимая совсем уж невероятный оборот. Якобы Зорге  запросил у Москвы и она согласилась на то, чтобы  его перевербовали. По мнению автора Зорге  вряд ли понимал, что  «как и любой другой  «двойник», лишается доверия Центра раз и навсегда». Но и этого оказалось мало, так  как автор, судя по заголовку, зачислил Зорге в агенты семи разведок, причем без всякого соображения и без каких-либо обоснований. Не мудрствуя лукаво, Жирнов просто и четко определяет свою позицию в  отношении Зорге, дав одному из подзаголовков название «Нацистский шпион»  и  просто, не утруждая себя каким-либо доказательствами,  кратко перечисляет разведки, на которых , по его мнению, работал Зорге.  Автор статьи начинает с того, что в 1925 году руководитель ОМС - Отдела международ-ных связей (особая служба Коминтерна) Иосиф Пятницкий  завербовал Зорге. При этом надо иметь в виду, что ОМС был особо засекреченной организацией, но не был разведкой Комин-терна и Пятницкий его не вербовал. Затем Зорге якобы завербовали в военную разведку, хотя документально известно, что  Зорге поступил на работу в Разведывательное управление по собственному желанию и был зачислен в штат в качестве вольнонаемного сотрудника с направлением в командировку в Китай на должность заместителя резидента военной разведки в Шанхае.
    Зорге не сотрудничал ни с внешней разведкой НКВД, ни с разведкой НСДАП, ни с гитлеровской внешней разведкой, возглавляемой Шелленбергом, ни с военно-морской разведкой, ни с Абвером. Но автор настойчиво подталкивает читателей еще и к тому, что написанные Зорге материалы одновременно получали семь или восемь конкурирующих нацистских спецслужб.
    При желании и богатом воображении можно выдумать не только это и Жирнов так и поступает. Он пишет, что   за отказ Зорге, которого не было,   приехать в Москву по настойчивому приглашению в 1938 году в отпуск (такое предположение делают ряд других авторов, но относят его к 1937 году и не в отпуск), Центр  прекратил   финансировать резидентуру. «А Зорге то ли от обиды, то ли от безденежья  стал работать  на германскую военно-морскую разведку». На самом деле финансирование было прекращено  17 феврале 1941 года на короткое время по совершенно другим причинам и имеется переписка между Зорге и Центром по этому вопросу, который был улажен. Но оказывается и это не все. Зорге отправлял в Центр короткие и простые отчеты, а в Берлин – пространные и лучше аргументированные. Более того, советский агент, внедренный в СС, копировал и переправлял в Москву донесения Зорге, поступающие в Берлин, в том числе и те, которые говорили о том, что Япония решила не вступать в войну с Советским Союзом.  Жирнов даже изобрел новое понятие для определения Зорге. Что там  пишут другие авторы, что Зорге был «полуторным», «двойным» и даже «тройным» агентом, по его мнению, надо брать шире и автор присваивает Зорге   титул «агент-многостаночник».
     Можно только удивляться способностям автора в изобретательстве клеветы и измышлений!
    Далее  в различных вариациях повторяются избитые измышления о том,   что «он (Зорге – Ю.К.) переспал с женами практически всех немецких дипломатов», тем самым, автор незаслуженно превратил  германское посольство - солидное государственное учреждение  в бордель, и что для вступления в НСДАП требовалось дать подписку о сотрудничестве с нацистской разведкой, и что Москва не верила сообщениям Зорге.
       При создании  данной книги не ставилась цель дать полное описание жизни и деятельности Рихарда Зорге, так как они подробно изложены во многих  художественных произведениях. Задача состояла в том, чтобы развенчать  те многочисленные искажения и мифы, которые бытуют в произведениях многих авторов, и побудить к рассмотрению фактов под другим углом зрения.
     В начале, когда только приступил к написанию книги, появилось большое желание одновре-менно с работой непосредственно над книгой записывать в отдельный файл все искаженные, клеветнические,  фальсифиципованные и неправильные сведения о Рихарде Зорге и его соратниках. На сегодня набралось уже свыше 150 страниц и можно было бы издать  полновес-ный справочник с указанием авторов и  их «грехов».
     Если с позицией авторов, отнесенных к двум упомянутым категориям (сторонников и явных противников Зорге), все ясно, то есть еще одна категория произведений. Она сформирована рядом историков и бывших работников советских спецслужб, писателей, журналистов, телеведущих и требует особого рассмотрения, так как, претендуя внешне на объективность, в ней повторяются из произведения в произведение сведения, которые во многом не только не соответствуют действительности, но и искажают образ Р. Зорге. Например, такие авторы  как П.А. Судоплатов,  А.П. Судоплатов, В. Чернявский, Л. Треппер, Е. Прудникова,  Л. Млечин, Г. Куманёв, В. Пятницкий, Е. Горбунов  и  ряд других вроде бы отдают должную дань личности Рихарда Зорге, его мужеству, но по существу искажают его жизнь и деятельность.
     Начну с того, что совершенно неожиданным оказалось знакомство с довольно пространным вступительным очерком  в книге уже известного нам Кирста, в котором писатель, бывший сотрудник советской разведки В.Г. Чернявский не только допускает цитирование несуществующих текстов шифрограмм  Зорге и искажает  ряд фактов, но еще и подчеркивает заслугу Кирста в том, что тому якобы удалось избежать многих ошибок, которые были у других зарубежных авторов.  При этом Чернявский написал о том, что примерно в начале 50-х годов прошлого столетия он смог ознакомиться с архивными материалами на Рихарда Зорге. Это сообщение, по меньшей мере, удивляет и вызывает массу вопросов – как, где, когда,  зачем и почему состоялось такое важное событие для всех, кто интересуется Зорге, и что там,  в действительности, было в них найдено. Но ответа нет. Автор очерка, сказав об этом походя, заставляет нас верить ему на слово. Но что-то не вериться и для этого есть веская причина.
     Позиция автора очерка заслуживает сожаления, так как твердо убежден, что более лживой книги о Зорге, чем книга Кирста, которая была выпущена у нас в 2001 году, нет. Поэтому интересно ознакомиться с содержанием очерка, который озаглавлен:
 Вступительный очерк В.Г. Чернявского «Три подвига Рамзая» к книге Х. Кирста   «Зорге, которого мы не знали. Жизнь и гибель великого разведчика»,  страницы 14-15,  2001
     В связи с тем, что искажения начинаются с упоминания высказывания маршала Г.К. Жукова в его книге «Воспоминания и размышления», 1969 г., страница 239, процитируем его слова:
      «Я не могу сказать точно, правдиво ли был информирован И.В. Сталин, действительно ли сообщалось ему о дне начала войны. Важные данные подобного рода, которые И.В. Сталин, быть может, получал лично, он мне и наркому обороны не сообщал.
     Правда, однажды он сказал мне:
     - Нам один человек передает очень важные сведения о намерениях гитлеровского правительства, но у нас есть некоторые сомнения….
     Возможно, речь шла о Рихарде Зорге, работавшем в аппарате германского посла в Японии, о котором я узнал  после войны».
     Примечание: Этот отрывок приводится без каких-либо изменений во всех изданиях книги «Воспоминания и размышления».
      А теперь посмотрим, как это высказывание представлено у Чернявского:
       «Все дело в том, что Зорге не доверяли. Не доверял Сталин, которому разведчик был известен. Сомневалось и руководство разведывательного управления Генштаба уже потому, что, что Рамзаю не верил «вождь народов», считая, что он двойной, да что там – даже тройной (?!) агент, который помимо советской, работает  также на немецкую и американскую (или  английскую) секретные службы.
       Судите сами. Все важные донесения из Токио немедленно докладывались (выделено – Ю.К.) советскому диктатору. И вот что пишет в своих мемуарах «Воспоминания и размышления» маршал Г. Жуков, бывший перед войной начальником Генерального штаба Красной Армии  Он докладывал Сталину незадолго  до начала гитлеровской агрессии свои материалы, и тот заметил: «Один человек передает очень важные сведения о замыслах гитлеровского правительства, однако на этот счет у нас  есть некоторые сомнения. Мы им не доверяем, потому что, по нашим данным, это «двойник» (выделено – Ю.К.). Маршал высказывает вполне оправданное предположение: «Вероятно, он имел в виду Рихарда Зорге, о котором я узнал только  после войны». Его  фактически обвинили в том, что он работает и на нас, и на Гитлера….».
    Прежде всего, надо отметить, что  Г.К. Жуков по занимаемой тогда должности и по ответственности за свои слова заслуживает доверия, тем более, что передает сказанное И.В. Сталиным лично ему, а не цитирует с чьих-то слов, как это делают многие авторы. Но даже в этом конкретном случае пишет об этом осторожно, употребляя такие слова как «я не могу сказать точно…», «вероятно». И тем  более, у Жукова нет  фразы: «Его фактически обвинили в том, что он работает и на нас, и на Гитлера…». 
     Если сравнить, то обнаружится, что цитаты  не только не идентичны, но  В. Чернявский коренным образом переделал написанное Г.К. Жуковым.
     По цитате Г.К. Жукова И.В.  Сталин степень своего отношения, ее суть  выразил в четырех  словах: «важность сведений» и «некоторые сомнения» (выделено – Ю.К). И только! И.В. Сталин не дает никаких оценок типа «двойник», «тройник». Все это – выдумки автора очерка, а выбранная им терминология больше смахивает на электротехническую.
     Вполне может быть, что И. Сталин говорил  именно о Р. Зорге. Но безоговорочно утверждать, в данном случае, нет никаких оснований, так как он мог иметь в виду и Ильзе Штёбе («Альта»), и Вилли Лемана («Брайтенбах»), и Харро Шульце-Бойзена («Старшина») и даже кого-то другого.
      Небольшой отрывок, всего из нескольких предложений  наглядно демонстрирует как можно лихо,  прикрываясь изобретенными словами   маршала Жукова,  превратить  Зорге в гитлеровского агента. Здесь еще надо подчеркнуть, что Г.К. Жуков узнал о существовании Рихарда Зорге только после просмотра картины Ива Чампи в 1965 году, о чем будет более подробно написано в главе XVII «Загадки».
    Говоря об очерке, написанном  В.Г. Чернявским, стоит попутно  привести еще один характерный пример. На странице 10 приводится текст нескольких шифрограмм Зорге: «20 мая 1941 года по радио: «Нападение на Советский Союз произойдет 20 июня; направление главного удара – на Москву»; «31 мая 1941 года уточнение по радио: 22 июня Германия без объявления войны совершит нападение на Россию» и «15 июня 1941 года еще одно подтверждение по радио: «Нападение произойдет на широком фронте на рассвете 22 июня». Дело в том, что Зорге шифровки такого содержания не составлял и соответственно не посылал.
     Спустя несколько лет, приобрел книгу этого же автора с многообещающим названием «Разведка. Вымыслы и правда. Как создается мифотворчество о деятельности специальных служб», 2004 год. Книгу прочитал с интересом и, конечно, особое внимание уделил главе IV «Совсем иной Зорге». С сожалением,  убедился в том, что вопросы, которые возникали к автору ранее остались  неясными и теперь.
     Единственно, что порадовало, так это изменение позиции автора, которую он занимал в 2001 году в отношении Зорге.  Теперь он четко пишет: «Миф о том, что Зорге был агентом-двойником, сочиненный  в кремлевских кабинетах и подхваченный угодниками на Знаменке и Лубянке, продержался довольно долго – до первой половины шестидесятых годов. С этой гнусной мистификацией было покончено, когда Зорге вернули из небытия и сделали  Героем Советского Союза» и «… Рамзай никогда не был агентом-двойником и тем более слугой трех  или более господ, как утверждали некоторые недобросовестные журналисты» и  «Казалось,  теперь предельно ясно: лживый миф  о том, что  Зорге - двойной агент, не имеет под собой никакой основы и является голой выдумкой досужих до дешевых сенсаций журналистов и исследователей, занимающихся историей спецслужб. После публикации в 1966 году письма Гиммлера они надолго приумолкли. Но в наши дни снова стали муссировать лживые слухи по сему поводу».
     Правда, не совсем понятно,  каких именно кремлевских сочинителей и угодников со Знамен-ки (Разведывательное управление) и Лубянки (НКВД) имел в виду В.Чернявский, но то, что он изменил свое мнение о Зорге можно только приветствовать. Однако странным выглядит то, что автор, зная о письме Гиммлера, не занимал такую позицию в 2001 году, что видно из его очерка к книге Х. Кирста.
      В начале главы IV «СОВСЕМ ИНОЙ ЗОРГЕ» автор вновь утверждает, что полсотни лет назад он смог ознакомиться с материалами дела на Рихарда Зорге, извлеченного из архива. И опять остаются вопросы, в каком архиве были материалы на Зорге,  зачем к ним был допущен автор, с какими документами он ознакомился и что в них конкретно было.
     Чтобы как-то разобраться в этой туманности пришлось начать с изучения  биографии автора, как по  «Энциклопедическому словарю российских спецслужб», по отдельным сведениям в его книге и в книге Л. Млечина «История внешней разведки».  Не обращая внимание на отдельные противоречивые сведения, складывается следующая биография:
      Чернявский Виталий Геннадьевич, сотрудник внешней разведки НКВД. В годы Великой Отечественной войны служил в военной контрразведке, в особых отделах.  В начале 1944 г. Чернявский прошел курсы усовершенствования офицерского состава главного управления военной контрразведки и был взят А.М. Коротковым, начальником 1-го отдела (разведка в Германии и на оккупированных ею территориях) НКВД СССР на службу в центральный  аппарат. В  сентябре 1944 г.  был направлен в долгосрочную  командировку во вновь созданную резидентуру в Будапеште. В 1947 году попал в нелегальное управление Комитета информации (КИ) при Совете Министров СССР, через некоторое время был назначен начальником восточного отдела и получил задание создать резервную агентурную сеть в Румынии и Венгрии на случай войны с Западом,    В апреле 1949 года занял должность  заместителя начальника  европейского отдела нелегального управления  внешней разведки и был  направлен в долгосрочную командировку в Вену. В апреле 1953 году был назначен  начальником европейского отдела внешней разведки (вся Европа кроме ФРГ, ГДР и Австрии). Фактически восемь лет прослужил под началом А.М. Короткова.  В мае 1953 года возглавил  разведслужбу в Берлине в аппарате уполномоченного МВД СССР в Германии под руководством Е. Питовранова и прослужил под его началом до 1956 г. Был направлен старшим советником МВД СССР при Министерствах госбезопасности и внутренних дел Румынской Народной Республики. Вернулся в Москву в январе 1962 года. В этом же году по некоторым данным был уволен в запас в звании полковник.
     С 1962 года занимался литературной работой, член Союза писателей, заслуженный работник культуры РСФСР. Автор книг и очерков по истории разведки, редактор ряда книг о разведке и разведчиках. С 1993 года работал в московском издательстве «ДЭМ» над своей книжкой в серии «О разведке и  шпионаже из первых рук». Работал над мемуарами А. Феклисова, Героя России. По его словам тщательно изучал архивные документы и воспоминания ветеранов разведки. В определенной степени это вполне возможно. Но в тоже время он сам пишет, что даже к материалам по  Тухачевскому ему удалось пробиться в 1989 году. Тогда Архив внешней политики СССР рассекретил ряд документов.
     Можно по-хорошему только позавидовать широкомасштабной работе В.Г. Чернявского под руководством таких корифеев внешней разведки как А. Коротков, И. Агаянц и Е. Питовранов. Однако его причастность к закрытым материалам о Зорге тем боле в архивах другой секретной службы крайне сомнительна.
     Более того, вызывает удивление такой опус в его книге: «… попал я  в политическую разведку, Первое главное управление Наркомата государственной безопасности, а Зорге числился по другому ведомству, Разведывательному управлению Генштаба   Красной Армии. Но два родственных департамента не только конкурировали между собой. Они по-деловому контактировали, нередко помогали  друг другу, их операции иногда переплетались. Поэтому сотрудники с Лубянки были в курсе дел оперативников, работавших на Знаменке и Гоголевском бульваре, а те в свою очередь, живо обсуждали проблемы братьев по оружию из ведомств госбезопасности (выделено – Ю.К.)».  Это похоже на фантастику, зная сталинские времена и законы о сохранении секретности!
     Поскольку В. Чернявский взял на себя такую ответственную задачу как разоблачение мифотворчества о деятельности специальных служб, пришлось тщательно вникнуть в содержание его книги и особенно главы о Зорге. К сожалению, автор, исправив одно, добавил в свой труд много искажений, на которых нельзя не остановиться, так как они оказались прямо или косвенно связанными с поставленной задачей – написать правду о Зорге:
; с. 216  - Зорге официально никогда не был заместителем Рудольфа Вайзе, руководителя токийского отделения Германского агентства новостей (ДНБ). Зорге по личной просьбе Вайзе на время отпусков последнего возглавлял отделение, так как ему это было выгодно. Здесь надо подчеркнуть, что Зорге отказывался от официальных предложений не только из-за обеспечения своей безопасности, но и чтобы не связывать себя никакими обязательствами;
; возможно у нас с автором разные издания книги генерала Ч. Уиллоуби (она издавалась в 1952, 1961 и 1965 гг.), но  в издании 1965 года, которое имеется у меня название книги звучит так: «Шанхайский заговор. Шпионская сеть Зорге», а не «Зорге - советский супершпион». И ни в коем случае нельзя называть эту книгу, как по содержанию, так и по объему в 249 страниц, документальным очерком.
; Аллен Даллес действительно был асом заокеанской разведки и это не вызывает сомнений. Но,  что касается Ч. Уиллоуби, вряд ли его можно причислять к этой когорте, так как  о его успехах на этом поприще ничего не знаем.
; Давая оценку работе Зорге автор приводит высказывания Ч. Уиллоуби, которые в имеющемся у меня издании не существуют (стр. 216).  В то же время написано: «Мощная сеть советских шпионов была раскрыта в Японии перед Пёрл Харбором. Пожалуй, никогда в истории не было сети более храброй и более успешной».  Наверное, короче и лучше вряд ли можно сказать!  Приведу еще один отрывок: «Начав с нуля в стране, в которой он никогда не был до этого, д-р Зорге смог провести наиболее полную и успешную шпионскую операцию в истории Японии». Чернявский.    объединяет  эти цитаты в одну, хотя они приведены в разных местах.
; с. 216-217 – Автор во многом искажает слова Аллена Даллеса, взятые из его мемуаров «Искусство разведки», страница 121. По этому поводу не  могу не отметить, что уже не первый раз, читая книги одних и тех же авторов, с одинаковыми названиями вместе  с теми, кто берет из них цитаты, создается впечатление, что они читают в них какой-то другой текст. Одни цитаты выдумывают,  другие – произвольно объединяют и берут их в кавычки, выдавая тем самым  за истинные.
; То же самое и с примерами отправки информационных сообщений Зорге в Центр. То, что отправлялось по радио, указывается автором как отправленное со специальными курьерами, искажены тексты шифрограмм, дается своя формулировка. Приписывается Зорге сообщение о точной дате нападения Германии на СССР. Зачем это все изобретается, непонятно. Ведь, практически большинство телеграмм с точными текстами даны в книге А. Фесюна, в «Русском архиве» и «Военная разведка информирует».
; с. 223 – Зорге не мог сообщить о готовности японцев к нападению на базу американских ВМС в Пёрл Харборе, так как он был арестован в октябре 1941, а решение Японии о нападении было принято после его ареста;
; Такие заявления, как «Недавно выяснилось: Зорге поставил на карту жизнь своих сотрудников и для того, чтобы помочь Соединенным Штатам, в которых он уже тогда видел потенциального союзника СССР в борьбе против гитлеровской Германии», по меньшей мере, непонятны. Зорге и его соратники не были «камикадзе», а тем более во имя США, антикоммунистическая политика которых была хорошо известна;
; В мае и августе 1940 года Зорге послал в Центр сообщения общего характера (о двух взглядах среди немцев на отношения с СССР, о переброске немецких войск из Франции к восточной границе), но он не говорил о подготовке нацистской агрессии;
; с. 224-225 – Автор повторяет те же самые свои измышления о недоверии к Зорге со стороны Сталина, которые он приводил в очерке в 2001 году, и опять приводит в искаженном виде разговор Сталина с Жуковым только теперь  для усиления реакции Сталина добавил  к слову «заметил» - «раздраженно заметил»;
; с. 225 – Внимание привлекает утверждение автора о том, что: «Достоянием исследователей уже стали полученные от Зорге радиограммы о готовящемся нападении на Советский Союз, на которых имеются высокие и высочайшие резолюции, вроде такой: «В перечень сомнительных и дезинформирующих сообщений Рамзая». Эта резолюция, по словам автора, наложена Ф. Голиковым, начальником Разведывательного управления Красной Армии на радиограмме от 1 июня 1941 года. На этом отрывке надо остановиться особо. Указанная  телеграмма является одной из числа важнейших, которые были получены от Зорге. В ней вопреки сталинской концепции об ударе немцами на юг нашей страны, говорилось о том, что главный удар будет нанесен левым флангом.  Полный текст радиограммы приведен в главе VI.   Более того, не все так просто как это трактуется автором. В этом плане очень интересной является резолюция Голикова на шифртелеграмме  Зорге от 3 июля. Она гласит: «Резолюция НУ: НО-4. 1) Подчеркнутое на стр. 1-2 послать выпиской членам Гос. К. Об. и Г.Ш.  2) Потребуйте от Рамзая сообщения  о японских военных перебросках против СССР из Китая и самой Японии. 3) Доложите сколько времени он не давал ответа на наше требование о левом фланге и саму телеграмму. Голиков».
Вполне возможно, что Голиков, исходя из известной ему позиции Сталина, мог внести шифровку Зорге от 1 июня в число сомнительных, хотя такой резолюции нет на шифровке, приведенной в книге А.Г Фесюна. В то же время, если судить по резолюции на шифровке от 3 июля,  Голиков  передумал  и послал Зорге запрос, дата и содержание которого нам не известны, требуя разъяснения.
; с.226  Автор высказывает ничем не обоснованное предположение о том, что «В Москву поступали, скажем, сведения из Германии, в которых разведчик проходил как токийский агент Главного управления  имперской безопасности и абвера, снабжавший нацистскую разведку первоклассной информацией о положении в Японии, японо-германских отношениях, об обстановке в Китае и Тихоокеанском регионе». Этот абзац перекликается с мнением И. Бунича, который записал Зорге еще и в английские агенты. Что касается ссылки на Шелленберга, то он сам непроизвольно в своих «Мемуарах» фактически разоблачает миф, изобретенный некоторыми авторами, о том, что Зорге агент и что он работал на германскую внешнюю разведку. Об этом особо говорится в главе VI, раздел «Шелленберг оправдывается»
; С..227. Нигде нет достоверных сведений о том, что за настойчивые предупреждения  о готовности Гитлера напасть на СССР «…диктатор (имеется в виду Сталин – Ю.К.) зачислил своего токийского резидента в двойники: он-де работает на империалистическую разведку».
; с. 227. После решительного демарша Зорге финансирование резидентуры не было сокращено. Об этом подробнее пишется в главе VI. Так же Голиков не собирался отзывать Зорге из Японии.
; Нет достоверных данных о том, что есть рассекреченный документ из архива ГРУ с разрешением Берзина, данного Зорге,  снабжать информацией абвер  и другие германские спецслужбы.
; с. 230. Действительно Сталин поверил Зорге и дал указание о переброске войск с Дальнего Востока, о чем подробно пишется в главе XV. Но есть нюансы. И.В. Сталин снял с Дальневосточного фронта 16 дивизий (12 стрелковых  дивизий, четыре танковых дивизии и три морских стрелковых бригады) и распределены они были следующим образом:
- в сентябре были направлены четыре дивизии на помощь осажденному Ленинграду. В их число входила 32-я стрелковая дивизия, которая вначале находилась во втором эшелоне, а затем в первых числах октября 1941 г.  была передислоцирована под Москву, на Можайскую линию обороны.
- во второй половине октября в соответствии с решением Ставки под Москву срочно было направлено подкрепление с Дальнего Востока на тот момент внушительное – 8 стрелковых дивизий, четыре танковых и три морских стрелковых  бригады. Эти дивизии и бригады  обескровили  неудержимо наступающие немецкие войска, остановили их у Москвы и дали время накопить резервы, которые  внесли перелом в сражении и в результате контрнаступления разгромили немецкие войска.
; Автор явно преувеличивает значимость информации Зорге о нападении Германии на Советский Сою, так как, к огромному сожалению, несмотря на то, что в отдельных случаях ее значение трудно переоценить,  она терялась среди многочисленных сообщений из других резидентур. А самое главное, Сталин имел собственное мнение и любой информации о нападении Германии на СССР не верил, хотя  в определенной степени на это у него были причины..
; Многие авторы, в том числе и зарубежные, искажают  поведение не только И. Сталина, но и Л. Берии, низводя их из крупных государственных деятелей в мелких пакостников. Сталину, конечно, были присущи многие отрицательные черты человеческого характера, но нельзя согласиться с тем, что повторяется и Чернявским: «Но Сталин был не той личностью, которая может забыть  обиды. Он был вынужден смириться с Зорге, но простить ему не мог. Если бы не это, выдающийся разведчик нашего времени остался бы жив и разделил с нами радость великой Победы». Звучит все красиво, но без учета того, кем был Сталин и кем был Зорге. Фигуры по своей значимости совершенно несопоставимые. К этому вопросу  будет привлечено внимание читателя в главах VII и XVI.
; с. 247. В этом же  плане выдается и такое рассуждение: «Но ничего не было сделано. И вывод может быть только один: Сталин не желал признавать разведчика, сделавшего столь много для нашей Родины. Он решил уничтожить Рамзая  руками палачей тюрьмы Сугамо». Без комментарий!
     Интерес представляет раздел главы IV «Заслуженная награда», в которой автор особо выделяет инициативу и настойчивость работников Комитета государственной безопасности СССР как в вопросе демонстрации фильма, присвоения Рихарду Зорге звания «Герой Советского Союза», так и в решении ряда вопросов, связанных с памятью о нем. Скорее всего, так оно и было, но  не только в силу патриотизма и здравого смысла проявленного чекистами, но и в силу  большого  влияния, которое имел КГБ в высших политических кругах страны в сравнении с  Главным разведывательным управлением Генерального штаба. За это им огромная  благодарность.
     В этом же разделе на странице 251 появилась возможность наглядно показать как одно и тоже важное  событие, непосредственно касающееся Зорге,  коренным образом может отличаться от толкования этого же события другим автором. Второй отрывок взят из воспоминаний военного разведчика, генерал-майора М. Иванова «Рамзай» выходит на связь».
       У В. Чернявского:    
     «Известно, что при докладе  важных сведений, добытых токийской резидентурой в военном ведомстве Японии, Сталин заявил начальнику Разведывательного управления Красной Армии  Ф. Голикову, что такие материалы может передавать только дезинформатор. На основании этого руководители военной разведки приняли решение отозвать Рамзая из Японии и прекратить докладывать его материалы хозяину Кремля. Все это стало известно начальнику внешней разведки НКВД-НКГБ Павлу Фитину, занимавшему  этот пост с 1939 по 1946 год. Он обратил внимание Ф. Голикова на то, что сведения, полученные Лубянкой от своих японских источников, полностью подтверждают информацию Зорге. Следовательно, так считал Фитин, недоверие к токийскому резиденту военной разведки не обосновано (выделено – Ю.К.). Этот эпизод совпал по времени с получением Рамзаем важных данных о том, что Япония в 1941 году не нападет на Советский Союз, а направит свою агрессию против Соединенных штатов и Великобритании».
У М. Иванова:
     «В середине декабря 1940 году мы получили от Зорге телеграмму с просьбой разрешить ему приехать в Москву « в связи с физической и нервной  усталостью», а также для проведения операции и лечения старой травмы в стационарных условиях….. За подписью Голикова были направлены испрашивающие согласие бумаги наркому обороны С.К. Тимошенко и начальнику Генштаба К.А. Мерецкову, а также уведомляющие письма в ЦК ВКП(б) и наркому НКВД В.Н. Меркулову. Командование разведуправления склонялось к тому, чтобы удовлетворить просьбу Зорге и предоставить ему отпуск на шесть месяцев. Начальник иностранного отдела НКВД комиссар госбезопасности П.М. Фитин в своем ответе сообщил: «По нашим данным немецкий журналист Зорге Рихард является немецким и японским шпионом, поэтому после пересечения государственной границы СССР сразу же будет советскими органами арестован….. (выделено – Ю.К.)….. Теперь мы не сомневались, что в случае приезда Зорге в СССР его ожидала та же участь, которую к тому времени разделили десятки и сотни военных разведчиков. Исходя из сложившей ситуации, мы  рекомендовали Зорге воздержаться от приезда в СССР».
     Если допустить, что Фитин знал о Зорге, хотя на самом деле этого не было, по его оценке Зорге является достоверным источником, а во втором отрывке у Иванова Зорге по оценке того же Фитина – предатель, шпион, подлежащий расстрелу. Поэтому возникает вопрос, где же правда.
     Суть обоих отрывков не только противоречит друг другу, но и содержит ничем неподтвержденные факты. Существование и работа резидентуры Зорге проходили по высшей степени секретности, нарушение которой  во времена Сталина каралось жестоко. Очень четко соблюдалось правило знать только то, что тебе положено. Поэтому немудрено, например, что о Зорге даже маршал Г.К. Жуков, узнал, только после войны и то не сразу. Не знал о Зорге  и представитель «конкурирующей организации»  - Фитин.
     В этой связи нет ничего удивительного в том, что когда из Японии в Москву пришло сообщение об аресте Зорге, оказалось, что П.М. Фитин при его блестящей памяти не знал ничего об этом человеке. Можно считать, что проверка внутри системы НКВД-НКГБ по заданию Фитина не дала никаких результатов и это, к слову, является чрезвычайно важным фактом. Поэтому он был вынужден дважды обратиться к Генеральному секретарю Коминтерна Георгию Димитрову.

СОВЕРШЕННО  СЕКРЕТНО
ИККИ

Товарищу ДИМИТРОВУ

     В дополнение нашего № 1/4/33 от 7/1-1942 года сообщено, что один из арестованных немцев в Токио некий ЗОРГЕ (ХОРХЕ) показал, что он является членом коммунистической партии с 1919 года, в партию вступил в Гамбурге.
     В 1925 году был делегатом на Конгрессе Коминтерна в Москве, по окончании которого работал в Информбюро ИККИ. В 1930 году был командирован в Китай.
     Из Китая выехал в Германию и для прикрытия своей работы по линии Коминтерна в ступил в члены национал-социалистической партии.
     После вступления в национал-социалистическую партию через Америку выехал в Японию, где, являясь корреспондентом газеты «Франкфуртер Цейтунг», вел коммунистическую работу.
     В Токио поддерживал связь с советскими сотрудниками ЗАЙЦЕВЫМ и БУТКЕВИЧЕМ. Прошу сообщить насколько правдоподобны данные сведения.

(ФИТИН)    14 января 1942 г.
         Скудность и недостоверность  сведений, указанных в документе,  говорят сами за себя и не требуют  пояснений.
     Можно добавить еще:
; Центр ни в 1939, ни в 1940 году не собирался отзывать Зорге и тем более прекращать докладывать Сталину материалы, полученные от него по Японии, так как Зорге был единственным, кто обладал источником информации в высших правительственных кругах Японии.

     Поскольку вокруг Зорге нагромождены горы небылиц, домыслов и искажений  необходимо привести еще ряд примеров из произведений генерал-лейтенанта П.А.Судоплатова, его сына, профессора, историка спецслужб  А.П. Судоплатова, писателя, автора телепрограмм  и ведущего Л. Млечина и некоторых других авторов, которые наглядно подтверждают сказанное. Разбор этих примеров важен, так как задеты  честь и достоинство Зорге как профессионала и человека.
      Естественно, что читателю сразу же бросится в глаза большой объем текста, посвященный произведениям Павла Анатольевича Судоплатова. Это связано  в первую очередь с тем, что высказывания в адрес Рихарда Зорге и оценки его деятельности прежде всего сделаны человеком, который прошел большой и сложный жизненный путь, занимал важные должности в системе госбезопасности СССР, многое сделал в годы Великой Отечественной войны и после нее, заслужил звание генерал-лейтенанта и награжден многими орденами. Книги о жизни и деятельности П.А. Судоплатова насыщены большим фактическим материалом о нашей бывшей стране - Советском Союзе и представляют значительный  интерес для широкого  круга  читателей.  Естественно, что его книги переиздаются, а его самого  пропагандируют, в том числе неоднократно и по телевидению. Его мнение, хотя он ушел из жизни в 1996 г.,  до сих пор имеет определенный вес и поэтому, когда он пишет с искажениями о Зорге, он наносит вред не только читателям, но и истории страны, вводя всех  в заблуждение. К сожалению, по многим позициям его высказывания являются через-чур безапелляционными и к  тому же часто не соответствуют действительности, а важные акценты в них зачастую расставлены неправильно и несправедливо. Именно это заставляет так подробно и многословно препарировать написанное П.Судоплатовым и его сыном Андреем Павловичем  Судоплатовым и надеюсь, что читатель с пониманием отнесется к этому.
      
Из интервью П.А. Судоплатова, данного историку-исследователю А.Г. Фесюну 14 ноября 1993 года (Фесюн А.Г. Дело Рихарда Зорге: Неизвестные документы», раздел «Воспоминния», документ № 187)

П.А. СУДОПЛАТОВ О ЗОРГЕ

     1. ЗОРГЕ как источник информации.
     ЗОРГЕ – выдающийся разведчик. О нем я узнал от ЭЙТИНГОНА, который работал как резидент разведки ГПУ в Шанхае. Очень хорошо говорил  мне о ЗОРГЕ ВИНАРОВ – начальник военной разведки  Болгарии, который работал с ЗОРГЕ в Шанхае.
     Как начальник особой группы  и зам. начальника 1-го Управления НКВД я знал  о важном источнике информации в аппарате германского посла в Токио.
     О ЗОРГЕ мне говорил МИЛЬШТЕЙН, бывший зам. начальника Разведуправления.
     Трагедия ЗОРГЕ в том, что он с санкции АРТУЗОВА, УРИЦКОГО, БЕРЗИНА, КАРИНА, БОРОВИЧА (его офицер связи)  сотрудничал с немецкой разведкой в Японии. Это ставило его в положение неполного доверия. Я помню документы  о том что, хотя источник из аппарата германского посла в Японии сообщает важные сведения, он не заслуживает полного доверия.  Такие справки на Зорге давало руководство Разведуправления еще за три года до его ареста
     2. Деятельность ЗОРГЕ.
      Зорге сообщал исключительно важные сведения, но в целом это были детали об уже известных намерениях противника. К сожалению, информация передавалась по радио в устной форме. Не соответствует действительности, что мы перебросили войска с Дальнего Востока под Москву и выиграли битву под Москвой, так как ЗОРГЕ сообщил о предстоящем нападении японцев на США в октябре 1941 г. У нас были документальные материалы о низких наступательных возможностях Квантунской армии; о том, что, что она увязла  в длительной и бесперспективной войне с Китаем и не имела достаточных резервов топлива. У японцев не было современных танковых соединений.
     3. ЗОРГЕ – герой тайной войны, но он обязан своей популярностью в СССР волей случая. Хрущев в 1964 году  просмотрел фильм о ЗОРГЕ, спросил,  был ли такой человек, и, стремясь опорочить Сталина, который не внял предупреждению ЗОРГЕ, приказал наградить ЗОРГЕ посмертно. Об этом рассказывал мне Л.П. ВАСИЛЕВСКИЙ, который вместе с МИЛЬШТЕЙНОМ  был участником группы ветеранов разведки, написавших воспоминания о ЗОРГЕ .
     4. ЗОРГЕ безусловно Герой Советского Союза, мужественный человек, заслуживший награду. Он погиб, поскольку мы не поставили вопрос о его выдаче или обмене. Такая практика вообще была. И, как правило, мы выручали своих людей, например ФЕДИЧКИНА в Польше в 1934 году, ВОЛЬВЕБЕРА («Антона») в 1938 году в Швеции, будущего министра госбезопасности ГДР. Я помню, что ФИТИН – начальник ПГУ писал запрос в Коминтерн о ЗОРГЕ в 1941 г. Но ЗОРГЕ нарушил правила, он начал давать показания, рассказывать о своей работе на СССР.
     5. Красивая легенда об игнорировании предупреждения разведки о начале войны Германии против СССР не соответствует действительности. О том, что война будет, все знали, знали, что она начнется летом, но руководство страны не понимало особенностей современной войны, что такое мобилизационная готовность, быстрое развертывание Вооруженных сил, и переоценивало чисто по количеству войск нашу возможность отразить удар немцев. Более того, как видно из последних архивных документов, Сталин и Молотов, имея прямой выход на Гитлера и Риббентропа и договариваясь о разделе Турции весной 1941 года, ошибались, что можно избежать войны.
     6. Наша разведка выполнила задачу предупредить правительство о войне; не смогла вместе с тем добыть сведения о реальном соотношении сил на театре военных действий, показать превосходство немцев в авиации, танках, опыт молниеносной войны в Европе. Представление у нашего правительства было неправильным о реальных возможностях наших вооруженных сил. Ошибались и Сталин, и Молотов, Тимошенко и Жуков. И более реально смотрел на вещи только нарком Военно-Морского Флота КУЗНЕЦОВ.
     7. ЗОРГЕ был так называемым специальным агентом, иностранцем советской разведки. Он не был офицером. Он принадлежал к поколению выдающихся разведчиков, пришедших из Коминтерна. У нас в НКВД аналогичное положение занимал бывший ксёндз Теодор МАЛИ, австриец Георг МИЛЛЕР, был еще китаец ЧЖАН-ЛИ из Харбина. К сожалению, он не был подготовлен к поведению на случай провала.
     8. Дело ЗОРГЕ – это трагическая и героическая страница в истории разведки. Все его наставники и руководители: БЕРЗИН, УРИЦКИЙ, АРТУЗОВ, КАРИН, ГОРЕВ, БОРОВИЧ - погибли в годы массовых преступных репрессий.
     9. Причина провала – неосторожность и борьба  за руководящее положение в немецкой разведке в Японии.
    
     В интервью у П.А. Судоплатова внешне все звучит солидно, упоминаются известные в раз-ведке  лица, такие как Винаров, Эйтингон, Мильштейн. Но на проверку оказывается, что это во многом  выдумки, так как ни Эйтингон, ни Винаров контактов с Зорге не имели и ничего о нем не знали.
     Об источнике военной разведки в  Японии скорее мог строить предположения незадолго до своего ареста начальник ИНО З.И. Пассов (28 марта 1938 - 22 октября 1938 г.) когда Сталину по линии Разведуправления  доложили информацию  Зорге о результатах допроса предателя, бывшего начальника УНКВД по Дальнему Востоку, комиссара госбезопасности 3-го ранга Г. Люшкова, сбежавшего к японцам летом 1938 года. Об этом будет сказано подробнее в главе VI.
     Несмотря на упоминание своих высоких должностей, утверждение Судоплатова  о том, что он знал об источнике важной информации в германском посольстве в Японии не вызывает доверия по трем причинам.  Во-первых, Зорге был глубоко законспирирован и даже в Разведывательном управлении о  его работе в Токио знали всего несколько человек, к тому же  существовали жесткие требования к соблюдению секретность и тем более в обстановке всеобщей подозрительности. Во-вторых,  секретные службы (в данном случае ИНО и Разведупр) не делились сведениями о своих сотрудниках, занимающихся агентурной работой особенно с нелегальных позиций. В-третьих, по занимаемым должностям П. Судоплатов никакого отношения к Японии не имел. В июле 1938 года он прибыл в Москву из Западной Европы после выполнения задания, связанного с ликвидацией лидера украинских националистов  Е. Коновальца и был назначен на должность и.о. помощника начальника испанского отделения  5-ого отдела ГУГБ НКВД. После ареста начальника отдела З.И. Пассова и его заместителя С.М. Шпигельглаcа в октябре 1938 г. П. Судоплатов в ноябре – декабре 1938 г. исполнял обязанности начальника отдела, но войти в курс дела ему не пришлось, так как партийное бюро отдела занялось его личным делом, лишило  доверия по политическим мотивам (за связь с «врагами народа» и притупление большевистской бдительности), исключило его  из ВКП(б) и он сам находился на волосок от применения к нему репрессий. По его же словам, он никакими делами не занимался, так как ждал ареста.  В книге «Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930-1950 годы» на странице 101 он пишет:  «Исходя из логики событий, я ожидал, что меня арестуют в конце января или, в крайнем случае, в начале февраля 1939 года. Каждый день я являлся на работу и ничего не делал – сидел и ждал ареста. В один из мартовских дней меня вызвали в кабинет Берии, и неожиданно для себя я услышал упрек, что последние два месяца я бездельничаю (четыре месяца – Ю.К.)».
    Спасло Судоплатова то, что Сталин решил разделаться со своим злейшим врагом и для убийства Троцкого требовались опытные и преданные люди. Для выполнения этой ответственной задачи П.А. Судоплатов подходил полностью: смелый, опытный оперативный работник, уже доказавший  свою преданность  уничтожением руководителя украинских националистов Е. Коновальца, которое проводилось по приказу Сталина. Немаловажным было и то, что защитить его от тюрьмы или расстрела мог  только Сталин. Поэтому,  поручение вождя в  марте 1939 года возглавить эту операцию (кодовое название - «Утка») было воспринято П. Судоплатовым  с энтузиазмом. При этом  он был строго предупрежден Сталиным, что ему оказывается огромное доверие, несмотря на потерю бдительности, и что он отвечает головой за исполнение этого приказа.  Для того, чтобы у Судоплатова не было трудностей с обеспечением этой операции  10 мая 1939 г. он был назначен на должность заместителя начальника 5-го отдела (внешняя разведка) ГУГБ НКВД СССР и все внимание вплоть  до убийства Троцкого 20 августа 1940 г. посвятил решению порученной задачи.   Но и после убийства Троцкого операция не закончилась, так как после этого начались сложные мероприятия, связанные с выводом из-под удара главных  участников операции и с их возвращением в Москву. 26 февраля 1941 г. он назначается заместителем начальника 1-го  управления НКГБ СССР. В июне 1941 года накануне войны было произведено награждение шестерых участников операции  «Утка».  В их числе П.А. Судоплатов был награжден вторым орденом Красного Знамени. С началом войны 26 июня 1941 г. по совместительству он возглавил Штаб по ликвидации вражеских парашютных десантов и диверсионных групп. Тогда же был назначен заместителем начальника Центрального штаба истребительных батальонов НКВД ССС. 5 июля 1941 г. П.А. Судоплатов утвержден начальником Особой группы при наркоме внутренних дел, с 3 октября 1941 г.- начальник 2-го отдела НКВД СССР (Балканский: – Болгария, Румыния, Югославия, Греция),  а с 30 ноября 1941 г. по 1 июня 1942 г. он одновременно являлся заместителем  начальника 1-го (разведывательного) Управления НКВД СССР.
     Приведенное   здесь пространное описание подчеркивает, что П.А  Судоплатов вне сомнений выполнял ответственные поручения (ликвидация руководителей-националистов, Троцкого, решение разведывательно-диверсионных задач, организация партизанского движения по линии НКВД, борьба с немецкими диверсантами), но они в своем большинстве имели узко направленное отношение к текущим оперативным и агентурным делам внешней разведки  за рубежом. В полном объеме всей разведывательной  работой занимался  начальник Управления П.М. Фитин. В частности,  дела Дальнего Востока с 1 сентября по 3 октября 1941 г. вел  заместитель начальника 1-го Управления    НКВД СССР  Н.Д. Мельников (не путать с Мельниковым Б.Н. в Разведывательном управлении).
     А если сказать проще, П.А. Судоплатов ни с какого бока не имел отношения к Рихарду Зорге.
     М.А. Мильштейн в 1942-1946 гг. был начальником отдела, а затем заместителем начальника 1-го (военно-стратегическая разведка) управления ГРУ Генштаба КА. В этот период было не до Зорге, который якобы был расстрелян в 1942 году. О гибели Зорге и его соратников он мог узнать в конце 1944 года, но непонятно когда, что и  зачем он рассказывал о Зорге П. Судоплатову – представителю конкурирующей «фирмы», с которой ухо надо было постоянно держать востро.
     Из всего, что мы знаем теперь о Зорге, ясно, что, он не сотрудничал с немецкими разведками. В силу того, что он занимал особое положение, о котором подробно говорится в главе VI, и являлся талантливым аналитиком германские послы и военные атташе в Токио имели с ним доверительные отношения и  делились интересующей Советский Союз секретной  информацией, не подозревая, что Р. Зорге, на самом деле,  является советским разведчиком.
     В период сталинских репрессий 30-х годов мало кому оказывалось доверие, но поскольку информация Зорге по Японии шла на самый «верх», Сталину и там, в основном, оценивалась положительно, писали в характеристиках на него все же  осторожно - о неполном доверии.
     П. Судоплатов не мог помнить документы, в которых выражалось Зорге неполное доверие  так как они к Судоплатову  не имели никакого отношения. Они вообще не могли попасть в НКВД, так как предназначались высшему руководству страны. П. Судоплатов делает намек на записку И.о. начальника Разведуправления   С.Г Гендина на имя И.В. Сталина, которая была рассекречена и напечатана только в 90-м году (Гендин С.Г. Записка И.В. Сталину, 14 декабря 1937 г. (сов. секретно), Известия ЦК КПСС, 1990 № 3 (из архивов партии).
     С одной стороны П.А. Судоплатов говорит о том, что Зорге сообщал исключительно важные сведения, а с другой – «он сообщал детали об уже известных намерениях противника». Тогда возникает естественный вопрос, а что в Зорге  выдающегося и за что ему дали звание Героя и наградили его соратников,  если все главное уже было добыто без него.
     Вообще об этом даже как-то неудобно говорить в отношении П.А. Судоплатова, но проявляется полное незнание работы Зорге, когда говорится о передачах  по радио в устной форме. Не надо доказывать, что Зорге использовал все виды связи с Центром: радио, курьерскую связь, связь через оперативных сотрудников нелегальных резидентур военной разведки  в Шанхае, Мукдене и легальную резидентуру в Токио для передачи оперативных, финансовых и информационных документов, фотопленок и документов.
     Зорге не сообщал и не мог  сообщить в октябре 1941 г. о предстоящем (7 декабря 1941 г.) нападении Японии на США, т.к. решение было принято правительством Тодзио позже, после ареста Зорге.
     И.В. Сталин и Генеральный штаб имели совершенно другое мнение о реальной силе  Квантунской армии в сравнении с мнением П. Судоплатова.
     Генерал-лейтенант, доктор военных наук, профессор, ас агентурной разведки М.А. Мильштейн как один из бывших руководителей военной разведки, конечно,  мог  принять участие в работе группы ветеранов разведки, написавших воспоминания о Зорге, хотя прямое отношение к последнему не просматривается. Что касается Л.П. Василевского: полковник внешней разведки был резидентом в нескольких странах, имел отношение к атомной проблематике, много лет работал совместно с П. Судоплатовым, но никакого отношения к Зорге не имел.
     Вопрос о выдаче или обмене Зорге советским руководством не ставился  хотя бы потому, что по данным НКВД СССР в 1942 году Зорге был расстрелян японцами. Начальник внешней разведки, генерал П.М. Фитин направлял в Исполнительный Комитет Коммунистического Интернационала Г. Димитрову не один запрос о том кто такой Зорге, а два, и не в 1941 г., а 7.01. и 14.01.42. Очень важно то, что Зорге в силу ряда обстоятельств (он был тщательно законспирирован и  те,  кто, его знал  или им руководил были уничтожены «как шпионы» или уволены из разведки) был известен очень ограниченному кругу лиц. О том, что говорил  Зорге и его соратники на допросах было неизвестно советскому руководству вплоть до изучения опубликованных американцами материалов в конце 40-х годов. К этому можно добавить, что в «Введении» к книге Ч. Уиллоуби отмечается, что  «напечатанные Зорге записки (в тюрьме – Ю.К.) являются скорее мемуарами, чем признанием».
     Зорге не был иностранцем, так как в 1925 году он стал гражданином СССР и был принят в ряды ВКП(б). Он был не специальным агентом, а резидентом советской военной разведки.
     Ни Борович, ни тем более Горев не были ни  наставниками Зорге, ни его руководителями. К слову,  Я. Горев – литературный псевдоним полковника Я. Бронина, о котором подробно будет рассказано в главе VI.
     Объяснение причин провала крайне примитивное и непонятно, что П. Судоплатов имел в виду, говоря о борьбе за руководящее положение в немецкой разведке в Японии
      В интервью особое внимание следует обратить на коренное противоречие  между оценками деятельности Зорге советским государством и П.А Судоплатовым. Для того, чтобы было ясно приводится текст  Указа Президиума Верховного Совета СССР «О присвоении звания Герой Советского Союза товарищу Рихарду Зорге»
    
     За выдающиеся заслуги перед Родиной и проявленные при этом мужество и геройство присвоить товарищу Рихарду Зорге звание Героя Советского Союза посмертно.

     Председатель Президиума Верховного Совета СССР
                А. МИКОЯН
    Секретарь Президиума Верховного Совета СССР
          М. ГЕОРГАДЗЕ
    Москва, Кремль
    5 ноября 1964
         
     В Указе прямо и справедливо отмечено, что высокое звание присвоено Рихарду Зорге «за  выдающиеся заслуги  перед Родиной…..», а не только за мужество. Но П.А. Судоплатов отдает дань только мужеству и геройству Зорге, а что касается крайне важной информации, получен-ной от Зорге, то он  вроде бы считает ее ценной, но в то же время: «…это  были детали об уже известных намерениях противника». Это положение  фактически сводит на нет  или полностью отрицает важный самостоятельный вклад Рихарда Зорге и его соратников в общее дело победы над гитлеровской Германией.
     В связи с тем, что в своем большинстве положения, изложенные П. Судоплатовым в интервью,  не соответствуют фактам, пришлось изучить написанные им произведения. Оказалось, что в своих книгах «Разведка и Кремль, записки нежелательного свидетеля», 1996 г., «»Разные дни тайной войны и дипломатии. 1941 год», 2001 г. и «Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930-1950 годы», 2003 г. П. Судоплатов продолжал проводить свои необоснованные доводы в отношении Зорге.
     Так в книге «Разведка и Кремль, записки нежелательного свидетеля», 1996 г., страницы 166-168 автор, говоря о работе группы Зорге («Рамзай») в Токио, упоминает  Боровича, который на самом деле не был руководителем Разведупра Красной Армии.   
     Приписывает И.о. начальника Разведуправления Гендину в его письме на имя Сталина то, что тот не писал. Гендин не подчеркивал, что Зорге является ценным агентом и ничего не писал про его «двойную игру». В отличие от мнения Судоплатова Зорге не был спецагентом, которым «традиционно не доверяют и регулярно перепроверяют во всех спецслужбах», так как и в Шанхае, и в Токио Зорге был резидентом, руководителем резидентур советской военной разведки.   Нельзя согласиться с утверждением, что всё от Зорге, в том числе и сведения по Японии уходили «в песок», в архивы. Неправомочность такого утверждения подтверждается  хотя бы тем, что справку Зорге об обстановке в Японии при письме Гендина Сталин оставил в своем личном архиве, обратив на нее особое внимание.
      Судоплатов подчеркивает, что «Поведение Зорге на следствии после его ареста японскими властями вызвало серьезное раздражение в Москве. Он нарушил главную установку советской разведки: никогда не признавать шпионажа в какой-либо форме в пользу Советского Союза……Руководство Разведупра ввиду признаний Зорге ни перед кем не ставило вопроса о его возможном  обмене». Однако, всё в этом отрывке не соответствует действительности,  так как  никто в мире кроме японской контрразведки до конца Второй мировой войны  не знал, что говорил на допросах Зорге.
     В книге  «Разные дни тайной войны и дипломатии. 1941 год», 2001 по теме данной книги представляют интерес следующие моменты.
     На фоне определенных успехов различных служб НКВД в раскрытии внешнеполитических мероприятий  Японии в результате добывания японских кодов, перехвата переписки между японскими посольствами, перлюстрации дипломатической почты, работы агентурной сети в Маньчжурии, Китае и Японии,  Судоплатов,   вроде бы  отдает должное Зорге, но вместе с тем принижает важность и своевременность добытой им информации, переводит ее в разряд «второй свежести», причем это делается не раз и не два.. В частности, пишет: «Р. Зорге в одном из своих последних донесений в Центр в середине 1941 года также  подтвердил (выделено – Ю.К.) фактический отказ японского командования от развязывания войны с Советским Союзом в ближайшей перспективе. Его сообщение выглядело особенно впечатляющим, поскольку он ссылался в качестве источника на Инвеста (Х. Одзаки, видного  журналиста, советника премьер-министра Японии)».
     Следует подчеркнуть, что работа Зорге по добыванию достоверной, безусловно надежной информации о том, что Япония перенесла проведение активных действий  против Советского Союза на весну 1942 года,  потребовала в течение июля – начала октября 1941 полной мобилизации всех сил резидентуры, невзирая на возросшую опасность, повышенную степень секретности и неясность решений высших правительственных кругов в силу разногласий между армией и флотом. Резидентура Зорге в конечном итоге успешно решила эту задачу. Подробно об этом говорится в главе VI.
     Не соответствует действительности утверждение автора  о том, что: «…принципиальное решение Сталина  оставить на Дальнем Востоке лишь войска для прикрытия границы и активной обороны (выделено – Ю.К.) было принято еще до начала  советско-германской войны. Переброски войск под Москву в октябре 1941 года были логичными, хотя и вынужденными шагами советского командования»,   так как Сталин такого решения не принимал и на Дальнем Востоке сохранял силы, достаточные для отпора.
     В книге упоминается имя  В. Стеннеса (агент внешней разведки под оперативным псевдо-нимом «Друг»), личности которого будет уделено особое внимание при рассмотрении книг, написанных сыном Судоплатова – А.П. Судоплатовым.
     П.. Судоплатов в книге «Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930-1950 годы», 2003 год  вновь возвращается к прославлению своего друга Н. Эйтингона в главе II, в разделе под заголовком «Н. Эйтингон – руководитель советской нелегальной разведки». Можно было бы не обращать внимание на заголовок, явно преувеличивающий роль Эйтингона, все таки он пишет о большом своем друге.  Но,  поскольку П. Судоплатов решил подойти  к деятельности Зорге с другого бока, приходится снова разбираться, причем имея уже в виду все его предыду-щие «неправильности». В указанном разделе на странице 58 он пишет: «В результате Эйтингона  послали в Китай в качестве резидента ОГПУ: сначала в Шанхай (там он работал совместно  с сетью Разведупра Красной Армии, включавшей также как одного из агентов Рихарда Зорге), а затем в Пекин  и Харбин».
     И  далее, на странице 129:      «Одним из завербованных Эйтингоном агентов был весьма известный японский живописец Мияги, позднее вошедший в группу Рихарда Зорге в Японии. Эйтингон и мой хороший друг Иван Винаров (советник по разведке при Георгии Димитрове в 40-х годах) вступил в контакт с Зорге в Шанхае  в конце 20-х годов. Информация Зорге  рас-сматривалась как довольно ценная на протяжении всех 30-х годов, правда с оговоркой, что и немцы, и японцы считают его двойным агентом. Наш агент «Друг» – политический советник Германии при штабе Чан Кайши – часто встречался с Зорге в 1939 – 1941 годах. Он отмечал его широкую осведомленность об обстановке на Дальнем Востоке, не догадываясь о работе Зорге на Разведуправление Красной Армии, и подчеркивал солидные связи Зорге с немецкой военной разведкой».
     Прочитав эти два абзаца, затрудняешься  с чего начать, так как здесь все в отношениии Зорге не соответствует действительности и приходится, как в той детской песенке «У попа была собака, он ее любил….» начинать разбор опять.
     Начнем с того, что Эйтингон действительно был неординарной личностью и его интереснейшую биографию не уложишь в несколько строк. Поскольку П. Судоплатов и его сын все время упорно навязывают связь Эйтингона с Зорге, приходится хотя бы очень кратко остановиться на его биографии в период времени,  совпадающим с деятельностью Зорге.
     Эйтингон Наум Исаакович (Котов Леонид Александрович, Леонид Наумов), руководящий работник советских органов государственной безопасности, советский разведчик, с 1918 года  в Красной Армии. В 1919-1920 гг. сотрудник ЧК, член РКП(б) с 1920 года. В 1925 году окончил Военную академию Генштаба РККА. После нее был зачислен в Иностранный (разведывательный) отдел ОГПУ и направлен в качестве резидента в Шанхай.  С 1926 года под прикрытием должности консула СССР возглавлял резидентуры в Пекине, а с 1927 –  в Харбине. В 1928 году организовал  ликвидацию Чжана Цзолиня. Весной 1929 года после разгрома китайской полицией советского консульства в Харбине  отозван в Москву и направлен на должность резидента в Турцию. В 1930-1931 гг. некоторое время проработал  заместителем начальника Особой группы при Председателе ОГПУ (Группа «Яши»). В этот период Эйтингон  несколько раз выезжал за рубеж, в том  числе в Калифорнию, где руководил созданием там агентурной сети. Руководству  Группы удалось заслать туда двух агентов – польских евреев из Франции. Одновременно, по словам П. Судоплатова, руководство Группы вело работу по вербовке  в США китайских и японских эмигрантов, которые могли пригодиться  в военных и диверсионных  операциях против Японии. Далее его биография насыщена многими интересными событиями, но и в последующем к Зорге его деятельность не имела никакого отношения.

     А теперь по существу. Во-первых, Рихард Зорге не был агентом, а являлся резидентом совет-ской военной разведки. Во-вторых, Зорге прибыл в Китай в январе 1930 года, Винаров и  Эйтингон уехали из Китая в 1929 году. Поэтому естественно они с Зорге не виделись и в контакт  вступить не могли.
     Эйтингон не вербовал Мияги. Его завербовал Зорге в 1933 году в Токио.
     Ни немцы, ни японцы не считали Зорге агентом и тем более двойным. 
     Агент «Друг», являвшийся ярым врагом Гитлера, естественно не мог быть ни политическим, ни каким-либо другим  советником Германии при штабе Чан Кайши.  Возможность частых встреч Зорге с «Другом» достоверно исключена полностью.
     П. Судоплатов на странице 183 пишет о том, что «сообщения разведки о возможном начале немецкого  вторжения были противоречивы. Так, Зорге сообщал из Токио, что вторжение планируется на  1 июня. В тоже время наша резидентура (внешней разведки – Ю.К.) из Бер-лина сообщала, что вторжение планируется на 15 июня. До этого, 11 марта, военная разведка докладывала, что немецкое вторжение  намечено на весну».
     Зорге не писал о вторжении, запланированном на 1 июня. Но о  противоречивости сообще-ний Судоплатов пишет правильно, так как и военная, и внешняя разведка  по мере приближения войны уточняла и изменяла в своих докладах в Москву сроки нападения. Сейчас это очевидно и правомерно.  Но, в тоже время, выделяя из всего многообразия источников информации именно Зорге и военную разведку, Судоплатов, по меньшей мере, лукавит. Дело в том, что Зорге действительно по мере поступления информации  сообщал различные сроки и ради объектив-ности их следует привести:
10 марта 1941 г. – «Новый германский ВАТ  считает, что по окончании теперешней войны (имеется в виду война с Англией – Ю.К.) должна начаться ожесточенная  борьба Германии против Советского Союза»; 2 мая – «Возможность возникновения войны в любой момент весьма велика потому, что Гитлер и его генералы уверены, что война с СССР нисколько не помешает ведению войны против Англии (выделено  Ю.К.) ».  Это сообщение имеет особую важность в стратегическом плане, так  как во многих сведениях, направляемых Сталину, утверждалось, что Германия нападет на СССР только после окончания войны с Англией, не будет воевать на два фронта; 19 мая – «новые германские представители, прибывшие сюда из Берлина, заявляют, что война между Германией и СССР может начаться в конце мая….»; 30 мая  - «Берлин информировал  Отт ( посол Германии в Токио), что немецкое выступление против СССР начнется во второй половине июня (выделено – Ю.К.). Отт на 95% уверен, что война начнется»; 1 июня – «Ожидание начала германо-советской войны около 15 июня (выделено – Ю.К.) базируется исключительно на информации, которую подполковник Шолль привез с собой из Берлина…» и 20 июня – «Германский посол в Токио Отт сказал мне, что война между Германией и СССР неизбежна».
    Не только П. Судоплатов избирательно приводит срок нападения, но и некоторые другие авторы искажают суть дела  и, например,  произвольно опускают слово «около», а затем  пишут, что Зорге дескать назвал неправильную дату нападения – 15 июня.
      В 1998 году  в  двух книгах было издано произведение Андрея  Судоплатова  «Тайная жизнь генерала Судоплатова. Правда и вымыслы о моем отце».
     То, что профессор, историк спецслужб Андрей Павлович Судоплатов описал многокрасочную жизнь своего отца, у которого была интересная, но нелегкая судьба, в том числе длительное тюремное заключение, ничего другого не вызывает кроме уважения. Но в то же время ожидаешь, что на основании горького опыта семьи и житейской мудрости в оценке событий будет проявлена определенная деликатность и справедливость.
     В своих произведениях отец и сын Судоплатовы много внимания уделили Рихарду Зорге, практически в каждой книге. К сожалению, это внимание носит какой-то однобокий характер и явно не в пользу Зорге. Во всех книгах,  интервью и телефильмах, связанных с Судоплатовыми, проводилась открыто или подспудно определенная настойчивая  линия о том, что сделанное Зорге важно, но фактически ничего не стоит, так как все уже было известно от других источников или не использовалось руководством страны. Более того, от всего ими написанного о Зорге создается впечатление, что он им  неприятен и отсюда вытекает необъективность. Поэтому приходится  остановиться подробнее также и на разборе книг Андрея Павловича Судоплатова  в части, касающейся Зорге. При этом вынужденно много внимания пришлось уделить и так называемому агенту «Друг».  Уверен, что читатель с пониманием отнесется к такой мере. К  сожалению, не удалось встретиться с Анатолием Павловичем лично, так как  он недавно ушел из жизни.
     В  «Тайная жизнь генерала Судоплатова. Правда и вымыслы о моем отце» повторяются многие события и мысли, взятые из произведений Павла Анатольевича Судоплатова. Но есть и новое.
     В первой книге: на странице 249 прямо написано: «Н. Эйтингон был вербовщиком Рихарда Зорге (выделено – Ю.К.)», хотя известно, что ничего подобного не было.
      На странице 289 вновь поднимается вопрос о каких-то частых встречах в 1939-1941 годах агента «Друг» с Зорге.
     Во второй  книге А.П. Судоплатова практически с  самого начала уделяется внимание Зорге и его так называемым отношениям с агентом «Друг», и об этом будет сказано в обобщении о «Друге». 
     Одновременно в книге публикуются новые открытия по старым рецептам. Так,  на страницах 52-53:  «Несколько слов о работе группы Зорге (Рамзай) в Токио. К информации, поступавшей по этой линии из кругов  премьер-министра Коноэ, и высказываниям германского посла Отта в Москве относились с некоторым недоверием. И дело было не только в том, что Зорге привлекли  к работе  впоследствии репрессированные  Берзин и Борович, руководившие Разведупром Красной Армии в 20-30-е годы. Еще до ареста Боровича, непосредственного куратора Зорге, последний получил от высшего руководства санкцию  на сотрудничество с немецкой военной разведкой в Японии. Разрешение-то получил, но вместе с тем попал под подозрение, поскольку  такого рода спецагентам  традиционно не доверяют и регулярно перепроверяют во всех спецслужбах.
     В 1937 году исполняющий обязанности начальника Разведупра Гендин в своем сообшении Сталину, подчеркивая двойную игру  ценного агента Зорге, добывающего информацию также для Отта, резидента немецкого абвера в Токио, делал вывод, что указанный агент   не может пользоваться как источник информации полным доверием.
     По мнению моего отца, трагедия Зорге состояла в том, что его героическая работа и поступающие от него сведения практически не использовалась нашим командованием. Исключительно важные  данные о предстоящем нападении Японии на США, о неприсоединении Японии к германской агрессии против СССР в сентябре-октябре 1941 года так и осели в наших архивах.  А дивизии с Дальнего Востока перебросили под Москву в октябре 1941 лишь потому, что у Сталина не имелось других готовых к боям резервных боевых соединений. Если же информация Зорге при этом и учитывалась, то не играла существенной роли и в принимаемом решении. Сообщения о том, что японцы не намерены воевать с нами, регулярно поступали с 1941 по 1945 год от наших проверенных агентов, занимаюших должности советника посольства в Москве и начальника службы жандармерии Квантунской армии, который передавал нам  документальные данные о дислокации японских соединений в Маньчжурии. Кроме всего прочего,  удалось расшифровать переписку японского посольства в Москве с Токио, из которой следовало, что вторжение в СССР в октябре 1941 года Японией не планировалось.
     Поведение Зорге на следствии после его ареста японскими властями вызвало серьезное раздражение в Москве.  Он нарушил  главную установку советской разведки: никогда не признавать шпионажа в какой-либо форме в пользу Советского Союза. Хотя практика  обмена арестованными агентами и разведчиками в 30-е годы являлась очень ограниченной, тем не менее изредка на нее шли. Поляки, например, освободили советского нелегала  Федичкина в 1930 году, американцы – резидента НКВД в Нью Йорке Овакимяна в сентябре 1941 года.
     Руководство  Разведуправления ввиду признания Зорге ни перед кем не ставило вопроса о его возможном обмене».
    
     Разбирая этот длинный пассаж, который почти один к одному повторяет ранее сказанное отцом – Судоплатовым П.А. все же следует остановиться на следующем.
; Ну, никак Судоплатовы не хотят употребить в отношении Зорге и его организации подобающие слова – резидент, резидентура, а предпочитают использовать слова «группа», «спецагент», «агент». Более того, А. Судоплатов не только повторяет, мягко выражаясь, ошибочные высказывания своего отца П. Судоплатова относительно Зорге, но и усиливает их. Так,  Л.А. Борович («Алекс») никогда не руководил Разведупром Красной Армии и не привлекал к работе Зорге.
; А. Судоплатов полностью исказил содержание докладной записки С.Г. Гендина от 14 декабря 1937 года, о чем упоминалось ранее.  Для того, чтобы убедиться в этом надо просто сравнить то, что написал А. Судоплатов и что было написано Гендиным на имя Сталина. А написано было там следующее:

       «ЦК ВКП(б) тов. СТАЛИНУ
     Сов. секретно
            Представляю донесение нашего источника близкого к немецким кругам в Токио.   
     Источник не пользуется полным  нашим доверием, однако некоторые его данные заслуживают внимания».
     Как следует из приведенного выше текста в  Записке С.Г. Гендин не представляет Зорге как ценного агента, но и не пишет ни о какой двойной игре. Он  прекрасно осознавал, что докладывает  не кому-нибудь, а И.В. Сталину. Поэтому высказывается очень осторожно, понимая, как опытный чекист-контрразведчик, какой он может нанести ущерб резидентуре «Рамзай» при сложившейся повальной шпиономании и борьбе с «врагами народа, хотя не исключено, что в той обстановке шпиономании и у него могли быть какие-то сомнения.
; Отт не был резидентом немецкого абвера в Токио, а, будучи ВАТ подчинялся «Отделу военных атташе» Генштаба сухопутных сил вермахта.
; Информация Зорге шла из  двух важнейших источников  - из окружения премьер-министра Японии Ф Коноэ и германского посольства - от посла и военных атташе. Информация по Японии воспринималась Центром положительно и докладывалась руководству страны.
; А.П. Судоплатов не только путает то время, когда работал Зорге и другие нелегалы,  с нашим временем, когда контроль за работой резидентур со стороны Центра действительно стал активным и жестким. Не учитывает так же то, что  с самого начала Зорге был нацелен на работу с сотрудниками именно немецкого посольства без какого-либо деления на «чистых» (карьерных дипломатов) и «нечистых» (разведчиков с дипломатическими паспортами). Позже, пример его успешного внедрения в немецкое посольство был использован руководством Разведывательного управления в Варшаве и Бухаресте.      
       Ссылка А.Судоплатова на утверждения своего отца П.А. Судоплатова о том, что Зорге фактически работал впустую опровергается содержанием шифрпереписки между Центром и Зорге, резолюциями руководства Разведуправления на его шифровках, а также фактами, изложенными в главе VI и, особенно, в главе XV «Московская битва».
. Что касается оседания информации в архивах, то об этом можно привести мнение В. Чернявского в книге «Разведка: вымыслы и правда…» на страницах 69-70: «Полученные нашими спецслужбами данные не оседали в архивах, как пишут  сейчас некоторые нечистоплотные авторы, отдавая, видимо, дань нечестной моде – копать сенсации  там, где их не было и быть не могло…..Руководители советских разведывательных органов, конечно, были прекрасно знакомы с концепцией Сталина. Но не все ее, безусловно, разделяли. Перечить вождю они, понятно, не смели – время в нашем государстве было уже давно не то. Однако и скрывать полученные агентурные сведения они тоже не могли. Отправлять важнейшую информацию в архив было нельзя: такое квалифицировалось бы как тяжкое должностное преступление, а то и как вредительство со всеми вытекающими отсюда последствиями. Если бы такое вскрылось, виновных не пощадили бы……».
; Информация Зорге о том, что Япония не нападет на СССР до весны 1942 г. имела  существенную, если не решающую роль и она отражена в главе XV «Московская битва».
; Ни в коей мере не  отрицается  поступление в Москву информации о позиции Японии в отношении СССР по другим источникам советской разведки, хотя, например,  проверка документов по этой теме в сборниках документов  «Органы безопасности СССР в Великой Отечественной войне» (два тома) и «Органы безопасности СССР в Великой отечественной войне», том I, НАКАНУНЕ, в двух книгах дала скудный результат.
В то же время можно с уверенностью сказать, что для Сталина только источник информации  Зорге из ближайшего окружения премьер-министра Японии Ф. Коноэ мог считаться действительно надежным и заслуживающим стопроцентного доверия. Более того, все сведения Зорге по Японии полностью подтверждались и в этом плане с этим источником никто не мог сравниться.
; Ни о каком «раздражении Москвы» в отношении Зорге в то время не могло быть и речи, так как о том, что говорили на допросах  Зорге и его товарищи стало известно спустя несколько лет после окончания войны и к тому же от американцев.
; Для Москвы Зорге  не существовал, так как по сообщению НКВД в 1942 году он был расстрелян японцами. Поэтому вопрос  об обмене не ставился в зависимость от признания Зорге на допросах, а просто отпал в связи с гибелью.

Агент внешней разведки «Друг»

     В произведениях отдельных авторов  рядом с именем Р. Зорге часто фигурирует имя агента советской внешней разведки В. Стеннеса (оперативный псевдоним «Друг»). При этом одни считают Стеннеса ценным агентом,  другие -  доверенным лицом и не более.
     Говоря о Стеннесе, эти авторы и,  особенно Судоплатовы упорно связывают его с Рихардом Зорге, хотя никаких оснований для этого нет.
     Можно было и не уделять повышенного внимания «Другу», если бы при его описании  грубо не искажались факты, связанные не только с его деятельностью, но и с деятельностью Р. Зорге.
     Для того, чтобы стало ясно о чем идет речь следует привести несколько наиболее ярких примеров.
     В книге первой Андрея  Судоплатова «Тайная жизнь генерала Судоплатова. Правда и вымыслы о моем отце» на странице 289 написано: «Советский агент Друг – Генеральный консул Германии в Шанхае (речь о нем несколько подробнее пойдет ниже) – часто встречался с Зорге в 1939-1941 годах. Он отмечал его широкую осведомленность об обстановке на Дальнем Востоке, не догадываясь о работе Зорге на Разведуправление Красной Армии, и подчеркивая прочные, солидные связи Зорге с немецкой военной разведкой».
     В книге второй на странице 29 уделяется внимание Зорге и его, так называемым, отношениям с агентом «Друг»:  «В 1939 году была установлена связь (имеется в виду внешняя разведка – Ю.К.) с ценным агентом  под псевдонимом Друг, который был привлечен к сотрудничеству еще десять лет назад, являясь заместителем шефа штурмовиков Рема. Он считался влиятельным  лицом в окружении стремившегося к власти Гитлера. После расстрела Рема  Друг содержался германскими властями в заключении. Освободившись в 1939 году, он получил назначение  в Шанхай генеральным консулом Германии. Там он регулярно  встречался с Зорге дезавуируя некоторые материалы, переданные  последним. Непосредственно с Другом работал заместитель начальника внешней разведки НКВД по Дальнему Востоку Мельников».
     И в этом абзаце, что не предложение, то искажение. К шанхайским консульским выдумкам добавляются новые: в 1929 г. Стеннес не был привлечен к сотрудничеству; освобожден из тюрьмы по ходатайству Геринга в конце 1933 г. до «ночи длинных ножей» и незаметно «слинял» в Китай.
     Для того, чтобы было ясно о чем идет речь надо пояснить мудреное  иностранное слово: «дезавуирование (от франц. d;savouer.- отказываться, выражать неодобрение, несогласие)». А если перевести на простой язык, то «Друг» якобы определял некоторые материалы  Зорге как неверные, недостоверные. Но «беда автора» в том, что на этот момент Зорге в Китае уже не был.
     В книге «Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930-1950 годы», на странице 192  Судоплатов П.А. в отношении  Стеннеса пишет следующее: «В 1942 году была восстановлена связь с ценным агентом под псевдонимом «Друг», который был привлечен к сотрудничеству еще десять лет назад, являясь заместителем  шефа штурмовиков Рема. Он считался влиятельным лицом в окружении стремившегося к власти Гитлера. После расстрела Рема «Друг» содержался германскими властями в заключении. Освободившись в 1936 году, он получил назначение политическим советником  к главному военному советнику фашистской Германии при штабе Чан Кайши. Там он регулярно встречался с Зорге дезавуируя  некоторые  материалы, переданные  последним.  Непосредственно с «Другом» работали заместитель начальника внешней разведки НКВД по Дальнему Востоку Мельников и В. Зарубин».
     В книге «Разные дни тайной войны и дипломатии. 1941 год» П. Судоплатов на странице 370 упоминает Стеннеса  и дает ему очень высокую оценку как агенту внешней разведки под оперативным псевдонимом «Друг»: «Руководство тогдашнего Китая – Чан Кайши и его окружение были крайне заинтересованы в провоцировании войны между Японией и Советским Союзом летом и осенью 1941 года. Сталин и Молотов были прекрасно осведомлены об этих шагах Чан Кайши по линии НКВД, поскольку наш агент «Друг» – В. Стеннес, портрет которого находится в музее ФСБ, исполнявший одно время начальника его внешней разведки, регулярно информировал нас об этих замыслах».
     Представляет так же интерес высказывание бывшего шефа гитлеровской внешней разведки В. Шелленберга на странице 180 мемуаров под названием «В паутине СД», в котором он вскользь касается и Зорге, и Стеннеса: «Я просмотрел документы о Зорге. Из них нельзя было убедиться в необходимости что-либо предпринимать против Зорге. Правда, документы о его прошлом заставили меня задуматься – Зорге поддерживал тесные контакты с многими агентами Коминтерна, известными нашей разведке. Кроме того, в двадцатые годы он был в хороших отношениях с националистскими, праворадикальными и национал-социалистическими кругами, в том числе со Стеннесом, одним из бывших фюреров СА, который после исключения из партии убежал в Китай (выделено – Ю.К.), где стал военным советником Чан Кайши. Мы знали, что Стеннес, находясь в Китае, поддерживал тесные связи с «Черным фронтом» Отто Штрассера, кроме того, Гейдрих подозревал его в заигрывании с русскими».
    Интересные для размышлений события приводятся в разделе «Источник из окружения Гитлера» в  книге Владимира Пещерского «Красная капелла», советская разведка против абвера и гестапо». На странице  105 автор приводит данные о встрече В.М Зарубина со Стеннесом. «На встрече 9 июня 1941 года (выделено – Ю.К)  Друг рассказал Зарубину, что, по сведениям крупного  чиновника, прибывшего на днях из Германии, подготовка нападения на СССР полностью завершена. Оно было намечено на май, но отложено до июня. Согласно разработанному плану, война будет скоротечной и продлится не более трех месяцев».
      Далее Пещерский пишет о том, что Зарубин 20 июня 1941 года (выделено – Ю.К.) передал в Центр эту важную информацию:  «В беседе со мной Друг категорически утверждал, что на основе  достоверных данных ему известно, что Гитлер полностью подготовился к войне с Советским Союзом». Тем самым он поставил под сомнение репутацию Зарубина,  одного из выдающихся сотрудников внешней разведки, который по непонятной причине, получив важнейшую информацию, раздумывал 11 дней посылать ее в Москву или нет.
     Однако в разделе «В.М. Зарубин: ступени мастерства» на странице 214 в четвертом томе  «Очерки истории российской внешней разведки» не только выявляется определенная разница в тексте радиограмм, но и становится ясной ошибка  Пещерского.
     Вот как это всё описано в «Очерках»: «После возвращения из Германии и до 1941 года Василий Михайлович (имеется в виду Зарубин – Ю.К.)  работал в Центре. С января по июнь 1941 года он по «легальной» линии находился в командировке в Китае.
     На встрече 9 июня 1941 года источник – немец, занимавший ответственный диплома-тический пост, сообщил Зарубину, что, по надежным данным, полученным из Берлина, в ближайшие дни Германия нападет на СССР, для этого всё подготовлено как в военном, так и в экономическом отношении. Как сообщил ему влиятельный  знакомый, только что прибывший из Германии, нападение на СССР планировалось на май, но было отложено до июня. Согласно разработанному плану военных действий, война будет скоротечной и продолжится не более трех месяцев. Он просил срочно передать эту информацию в Москву.
     Полученную информацию  Зарубин немедленно передал в Центр. Не получив ответа, 20 июня Зарубин вновь телеграфировал в Центр: «Источник утверждает категорически, что на основании точных данных Гитлер полностью  подготовился к войне с СССР. Он предупре-ждает нас об этом и считает, что нам нужно сделать из этого необходимые выводы». И  здесь на себя обращают внимание странное  обстоятельство – в сообщении Зарубина нет ни слова о  «Друге».
     В. Пещерский дает высокую оценку «Другу», сравнивая его с Зорге и подчеркивает, что
 «Советская разведка может гордиться тем, что в критический период на Дальнем Востоке у нее оказалось два таких источника, как Рамзай и Друг» (выделено – Ю.К.). Предвидя критику  необоснованности такого утверждения,  Пещерский пишет: «Некоторые исследователи пытаются утверждать, что донесения Друга якобы закрывали информации Зорге дорогу «наверх». Но это, скорее  всего, досужий домысел. Если руководствоваться здравым смыслом, то следует признать, что один источник лишь подкреплял данные другого и они оба свидетельствовали о том, что честно сотрудничали с советской разведкой и что их сведения объективно отражали происходившие события».
     Безусловно, всегда надо руководствоваться здравым смыслом, но у автора, к сожалению, в данном случае он не просматривается, так как, зная биографию Зорге, искажает ее и низводит Зорге с должности резидента советской военной разведки до уровня агента, причем с сомнительными успехами.
     Огромное желание превознести важное положение и заслуги «Друга» и принизить роль Зорге привели всех троих П. и А. Судоплатовых, и Пещерского в глупое положение, так как они показали незнание сути дела или сознательно все исказили. 
     Поскольку вопрос о «Друге» является принципиальным, как было обещано, приводится его обобщенный портрет:

     Стеннес  Вальтер Мария (оперативный псевдоним «Друг»), капитан. Родился в 1896 г. В Первую мировую войну воевал, в боях проявил храбрость и был отмечен боевыми наградами, имел четыре ранения. В 1921 году поступил в берлинскую полицию, где командовал ротой особого назначения. В 1922-1923 годах являлся одним из организаторов «Черного рейхсвера». В 1920 году Стеннес познакомился с Гитлером. Весной  1923 году Стеннес примкнул к Гитлеру и занялся организацией штурмовых отрядов в Берлине и северной части Германии. Численность штурмовиков составляла около 36 тысяч хорошо вооруженных человек. Вступил в ряды национал-социалистской  партии и стал фюрером НСДАП в Северной Германии. Имел влиятельные связи. Летом 1931 г. у него начались трения с Гитлером по политическим мотивам. Отказался подчиниться Рему, назначенному Гитлером начальником  штаба штурмовых отрядов, за что был смещен со своих постов.  1 апреля 1933 г. с преданными ему штурмовиками устроил бунт, который по приказу Гитлера был подавлен Герингом.  После прихода к власти в 1933 году Гитлер решает избавиться от Стеннеса, хотя в свое время они были в дружеских отношениях, и приказал гестапо в мае его арестовать. Стеннес недолго пробыл в тюрьме и уже в конце 1933 г. Геринг вызволил Стеннеса из гестапо не только из-за чувства симпатии к нему как к фронтовику и достойному офицеру, но и учитывая обстановку. Ему разрешили покинуть  Германию и он уехал в Китай, поступил по контракту на службу к руководителю Гоминдана, президенту Чан Кайши. С весны 1940 года обосновался на вилле, расположенной во французском квартале Шанхая.
     В третьем томе «Очерки истории российской внешней разведки» Вальтеру Стеннесу посвящен целый раздел -  «Друг» Гитлера». Из него следует, что в январе 1939 г. сотрудник советской внешней разведки в Шанхае Николай Тищенко через агента «Генриха» получил сведения  на капитана Вальтера Стеннеса, для которого Гитлер являлся заклятым врагом. Агент отметил, что Стеннес «мечтает о новой  суверенной  и могучей Германии». 
     О полученной информации Тищенко сообщил в Москву. Сообщение Тищенко вызвало большой интерес и в марте 1939 г. он получил разрешение на знакомство, так как «разведка давно уже держала Стеннеса в поле зрения (выделено – Ю.К.) как одного из возможных лидеров антигитлеровской оппозиции.
     На встрече с Тищенко 14 марта 1939 г. Стеннес подчеркнул, что его целью является уничтожение Гитлера и создание новой демократической Германии, но не коммунистической и не  социалистической и что он мог бы на «джентльменской основе» делиться информацией, не раскрывая источников, и с Советским Союзом также как он это делает с представителями разведок Англии, США и Франции.  При этом он отметил, что «- За всё, что я вам буду передавать, я прошу только одного: в случае необходимости помочь мне проехать в Европу через СССР, когда для этого наступит время» В Центре, на Лубянке  решили, что Стеннеса уже можно считать агентом, завели на  него личное дело и присвоили псевдоним «Друг». Но, едва начавшись, связь с ним прервалась.   
     По указанию Л. Берия руководитель токийской резидентуры внешней разведки Г.Г. Долбин («Артем») в конце декабря 1940 г., т.е. через год и девять месяцев, выехал в Китай, нашел Стеннеса и восстановил с ним связь.  На  основании сообщения Долбина в Шанхай после Нового года был направлен представитель Центра, ас внешней разведки Василий Михайлович Зарубин для того, чтобы разобраться в действительном положении дел и осуществить вербовку Стеннеса. В феврале 1941 года он восстановил связь и провел со Стеннесом несколько встреч, однако, все оказалось намного сложнее, чем думали в Москве. «Друг» решительно отклонил предложение о материальной помощи с нашей стороны – оно его  оскорбило. А это значит, что фактическая постановка прямого вербовочного предложения на материальной основе не сработала и Зарубину пришлось срочно отрабатывать «задний ход», подчеркивая:  «- Мы рассматриваем наши отношения  как союзнические в борьбе против общего врага. Следовательно, мы единомышленники». В конечном итоге Зарубину все же удалось закрепить сотрудничество с ним.
     «Он рассказал Зарубину, что, по сведениям  крупного чиновника, прибывшего на днях из Германии, выступление против СССР в военном и экономическом отношении практически подготовлено. Оно намечено  на конец мая 1941 года. Все высшие военные и гражданские круги Германии считают, что война с Советским Союзом  продлится не более трех месяцев. Гитлер намеревается захватить Донбасс и Украину, обеспечив таким образом немецкую промышленность углем и железом. Если война с Англией закончится до осени 1940 года, упомянутые круги сочли бы возможным добиться соглашения с СССР без вооруженного конфликта».
    ( Здесь вообще напечатан какой-то ляп, так как встреча Зарубина с «Другом» состоялась в феврале 1941 года, а в разговоре упоминается осень 1940 года).
     Полученную от «Друга»  информацию Зарубин передал в Москву 23 февраля 1941 г., добавив, что агент пока не может выехать в СССР. «В беседах со мной, - писал Зарубин, - Стеннес настойчиво  утверждал, что Гитлер полностью подготовился к войне с Советским Союзом. Он предупреждает нас, и мы должны из этого сделать соответствующие выводы.
      Следом за этим сообщением Зарубин доложил в Москву, что прибывший в Шанхай токийский корреспондент газеты  «Франкфуртер цайтунг» Рихард Зорге тоже сообщил «Другу» о крайней напряженности советско-германских отношений и неизбежности вооруженного конфликта  в ближайшие недели. Естественно «Друг» не знал, что Зорге направляет свое сообщение непосредственно в Москву». К слову, об этом не знал так же и Зарубин, который пробыл в Китае до июня 1941 года. 
     Пока в Центре рассматривали целесообразность развития отношений со Стеннесом началась война, развязанная  Германией против Советского Союза,  контакт со Стеннесом был вновь утерян и уже во время войны на него вышел оперативный работник легальной резидентуры в Шанхае, Рогов под прикрытием корреспондента ТАСС. В конце января 1942 года «Друг» сообщил Рогову об аресте в Японии нелегальной  группы, в которую входил Зорге.  Рогов сообщил в Москву  22 января 1942 года о событиях в Японии и аресте Зорге, отметив, что «Друг» не исключает возможность его ареста японцами. По мнению начальника внешней разведки П.М. Фитина «Друга» следовало переправить в Москву,  «Но в более высоких сферах это предложение не нашло поддержки».
     В заключение о «Друге» можно сказать, что он, безусловно, представлял интерес для советской разведки, но работа с ним в 1940-1941 гг., если судить по имеющимся данным, не сложилась. Впоследствии, на протяжении войны, Рогов периодически встречался со Стеннесом. «Друг», как обещал Зарубину, информировал Рогова по важным вопросам германо-японских отношений, о политике Германии и Японии в отношении Китая и о том, что было особенно ценно, выступит ли Япония против СССР. Информация «Друга» высоко оценивалась в Москве».    
      В приведенных отрывках читатель встретил много повторов, но их пришлось привести, так как каждый из них содержал что-то свое.   
      Анализ выше изложенных отрывков о «Друге» различных авторов прежде всего поражает наличием большого числа ошибок, преднамеренных искажений и недостаточно глубоким изучением рассматриваемой темы. Иногда складывается впечатление, что многое в отношении Зорге искажается преднамеренно. Особенно в этом отношении выделяется А. Судоплатов.
; Например, А. Судоплатов пишет о «Друге»: «Освободившись в 1939 году, он получил назначение  в Шанхай генеральным консулом Германии». На самом деле Стеннес был освобожден из заключения в конце 1933 года и он, являвшийся врагом Гитлера и фактически изгнанный из Германии, не мог быть назначен ни на какую-либо германскую официальную должность за границей
К этому можно добавить, что в книге Ю. Мадера «Репортаж о докторе Зорге» приводятся данные о соратнике Гитлера, еще со времен «пивного путча» в ноябре 1923 г.,  подполков-нике Германе Крибеле, который был руководителем группы немецких военных советников при нанкинском  правительстве с июня 1929 по май 1930 г., а с апреля 1934 г. стал последним (выделено – Ю.К.) генеральным консулом  Германии в Шанхае и проработал на этой должности до марта 1937 г.
Отсюда следует, что все написанное А. Судоплатовым, в особенности в части касающейся Зорге, подлежит, по меньшей мере,  сомнению.
; В 1929 г. Стеннес не был привлечен к сотрудничеству ИНО НКВД, а только был взят внешней разведкой на заметку. Арестован по приказу Гитлера он был в 1933 году, за год до расстрела Рема в июне 1934 года, а не после.
; По ничем не подтвержденным сведениям, которые использовали авторы, трудно понять, кем все же работал Стеннес при Чан Кайши, так  как  он упоминается и как начальник его личной охраны  и личного авиационного транспорта, и как руководитель  разведки и в качестве простого советника. Последние годы Стеннес по неизвестной причине жил не в Чунцине, где находилось правительство Чан Кайши, а в Шанхае.
; Вполне можно понять, почему Центр не реагировал на шифротелеграммы Зарубина, состав-ленные на основании информации от «Друга».  По состоянию на 23 февраля 1941 года не было никакой особой напряженности, которая могла бы заинтересовать руководство СССР. Более того, речь в сообщении  шла не о войне, а о конфликте. Важная по содержанию шифровка от 9 июня  попала в общий поток донесений из различных резидентур на тему о предстоящем нападении Германии на СССР и  не привлекла должного внимания. Что касается сообщения от 20 июня, оно пришло не к стати,  так как Сталин уже принял решение о том, что войны в 1941 году не будет. Кроме того, ненависть «Друга» к Гитлеру могла повлиять на оценку его объективности.
; В 1941 году  «Друг» агентом не был. Попытка завербовать его на материальной основе не удалась. Вполне возможно, что в конце 1941-начале 1942 года его удалось использовать в качестве доверенного лица по линии токийской резидентуры внешней разведки. «Друг» стал передавать ценные сведения и поэтому, как упоминают, его портрет находится в музее внешней разведки. Вместе с тем следует отметить, что ценность его работы нигде и ничем не подтверждена. Поэтому сравнивать Стеннеса с Зорге неправомерно.
; Информация, полученная Роговым от «Друга» относительно ареста Зорге была уже известна начальнику внешней разведки П. Фитину по другим каналам,. В связи с тем, что он ничего не знал о Зорге и не было сведений по линии НКВД он направил  запросы о личности Зорге в Исполком Коминтерна Г. Димитрову  7 и 14 января 1942 г., что подтверждается документально.
; Встречи  и тем более регулярные, Стеннеса с Зорге, во время которых Зорге якобы передавал информацию  являются надуманными и не выдерживают критики. И,  чтобы закрыть этот вопрос,  следует привести написанную бывшим начальником японского отделения 2-го отдела М.И. Сироткиным в аналитическом материале  «Опыт организации деятельности резидентуры «РАМЗАЯ» оценку рассуждений бывшего начальника внешней разведки гитлеровской Германии В.Шелленберга, о знакомстве Зорге со Стеннесом в 20-х годах: «….Однако ссылка и на этот факт может вызвать лишь недоумение, так как, судя по всем материалам, которыми мы располагаем, «Рамзай» не имел никакой связи со Стиннесом. Если бы даже во время одной из поездок в Китай он и имел с ним случайную встречу, то это не имело никакого отношения к разведывательной деятельности «Рамзая» (выделено – Ю.К.)».

     В заключение этой части главы хотелось бы обратить внимание на то, что в книгах Судоплатовых материал подается так, как-будто не П.М. Фитин был начальником внешней разведки с 1939 по 1946 года, а П. Судоплатов.  При этом следует иметь в виду, что, знакомясь с мнением П.А. Судоплатова, нельзя считать, что это мнение внешней разведки и КГБ СССР в целом.  Это личное мнение самого П. Судоплатова и его сына. Более того, ко многим событиям и фактам, изложенным в книгах  П.А. Судоплатова, руководители советской внешней разведки относятся  критически.  Так, например, бывший первый заместитель начальника первого Главного управления КГБ СССР  генерал-лейтенант В.А. Кирпиченко в своей книге  «Разведка: лица и личности» на страницах 241, 242, критикуя книгу Павла Судоплатова «Разведка и Кремль» отмечает, в частности, что «Анализ перечисленных в книге фактов конкретной разведывательной деятельности приводит к следующим выводам: примерно треть материалов соответствует действительности, вторая треть – это полуправда и, наконец, последняя треть – чистой воды выдумки».
      Следующую оценку дает бывший заместитель начальника внешней разведки КГБ СССР генерал В.Г. Павлов в книге «Трагедии советской разведки», с. 352-353: «Уважая действительно огромную работу по организации разведывательно-диверсионной деятельности во время Великой Отечественной войны в тылу немцев, которой руководил П.А. Судоплатов, не могу понять, зачем ему потребовалось приписывать себе и своим близким сотрудникам то, что делалось не ими, а как раз под личным и неусыпным вниманием и руководством П.М. Фитина…..».

          С большим интересом смотрел передачи писателя-историка,  телеведущего Л.М. Млечина, а также читал его книги. Интересная тематика, интеллигентная внешность, напористость и убежденность, подкрепленные   русским литературным языком не могут не привлекать внимание  к автору.
         Но однажды, в 2001 году, просматривая телепрограмму,   увидел, что будет передача Л. Млечина о Рихарде Зорге. Для меня она была очень интересной и я ее внимательно просмотрел. Уже тогда многое, изложенное в передаче,  представилось мне,  как не соответствующее действительности.
          В 2003 году в свет вышла очередная книга Л.М. Млечина - «Особая папка. СВР.» На титульном листе книги дается расшифровка «СВР – служба внешней разведки, самые знаменитые операции советской и российской разведки».  Конечно,  сразу же начал ее читать с раздела «Почему Сталин не захотел спасти Рихарда Зорге?». Но оказалось, что автор не только фактически повторяет содержание телевизионной передачи 2001 года, но  и добавляет  сомнительные факты.
     Раздел в книге о Зорге и телепередача о нем начинаются со слов: «В наше время этого человека точно бы не взяли  в разведку. Гуляка и выпивоха, любитель слабого пола и светской жизни, авантюрист и искатель приключений…» (выделено – Ю.К.).
     Начну с того, что в отличие от мнения Млечина во всем мире Зорге считают выдающимся разведчиком или шпионом в зависимости от отношения к нашей стране. Но Л. Млечин явно не симпатизирует Зорге, если не сказать больше,  и в развитие своей мысли  с издевкой пишет: «Но именно такой человек составил славу советской разведки. Я имею в виду Рихарда Зорге, в истории которого все еще мало что понятно».
     Сразу же бросается  в глаза то, что мнение Млечина  по существу перекликается с мнением писателя Кирста, в  книге которого Зорге представлен как отвратительная личность  о чем  уже писалось  в начале главы. Но дело даже не в этом. С таким определением, которое дает Л. Млечин, Зорге точно не взяли в  разведку ни тогда, ни сейчас, если это было бы на самом деле. К  людям, идущим на службу в разведку, всегда предъявляются  очень  высокие требования  и они  не зависят от того в какие времена это происходит, при Берзине или в наше время, какая разница. Пьяниц (Млечин несколько смягчает, но подтекст один) долго не терпят даже в гражданских учреждениях, а в разведке тем более и быстро от них  избавляются, так как кроме беды от них ждать нечего. Наглядным примером может служить пьянство и последующее предательство подполковника Р. Хейханнена, который выдал замечательного  советского разведчика-нелегала внешней разведки В. Фишера, известного во всем мире  под именем Рудольф Абель.
     Вместе с тем, ничего не вижу плохого в интересе к  «слабому полу» и светской жизни, если это не мешает деятельности  разведчика-нелегала, о чем написано в главе VII.
     А насчет определений следует остановиться поподробнее. Слово «авантюрист», взятое из французского языка, имеет много вариантов, если просматривать словари на русском и иностранных языках. Но, прежде всего, это человек – искатель приключений.  Значит, Л. Млечин сознательно выделяет слово авантюрист отдельно  с тем, чтобы подчеркнуть другие его значения: «беспринципный делец, проходимец», что к Зорге совершенно не подходит.
     Можно согласиться только в одном, что люди, которые становятся разведчиками–нелегалами по характеру имеют склонность к поиску приключений. Это как наш знаменитый мореплаватель Федор Конюхов, которого «хлебом не корми», но дай совершить какой-нибудь подвиг нам на удивление – переплыть, например, на яхте в одиночку Атлантический океан или сделать что-нибудь воистину замечательное, что прославляет, в конечном итоге, нашу Родину, наших людей.
     Приходится так подробно останавливаться на маленьком абзаце только потому, что в совокупности в нем дается  неправильная,  несправедливая оценка Рихарду Зорге. Нет необходимости подробно разбирать этот раздел книги Л.Млечина, приведу ответы на положения, которые с первого взгляда явно не соответствуют действительности:
; Смело можно сказать, что Герой Советского Союза Рихард Зорге является национальным героем нашей страны, которым мы можем и должны гордиться.  А то, что неясно  Л. Млечину, он мог бы изложить открыто, без намеков.
; Осенью 1941 года руководители советской военной разведки при всех наветах уж точно не считали Зорге ни дезинформатором, ни тем более агентом-двойником. Наоборот, они были крайне заинтересованы в получении информации от него о позиции Японии в отношении Советского Союза. Об этом говорит запрос Центра в шифртелеграмме от 26 июня 1941 года;
; Ссылаясь на один из фрагментов разговора Сталина с начальником военной разведки Проскуровым в ходе апрельского 1940 г. совещания по итогам советско-финской войны, изложенный в книге второй  «Зимняя война 1939-1940. И.В. Сталин и финская кампания. (Стенограмма совещания при ЦК  ВКП(б)», Млечин без каких-либо солидных оснований делает заключение: «… руководители разведки не верили практически никому. И меньше других – Рихарду Зорге». В главе V совещанию и оценке военной разведки посвящено особое внимание. Пока же можно отметить, что  многие сообщения Зорге Проскуров посылал Сталину и другим руководителям страны, например, спецсообщение на основе группы шифротелеграмм от 1 февраля 1940 года, как  заслуживающих внимания.
; В НКВД не было дела на Зорге и тем более как на агента-двойника. Это следует из запросов П. Фитина в ИККИ в 1942 г. и из МГБ СССР в 1955 г.
• На странице 483 автор описывает «душевные переживания» Зорге, который якобы не хочет работать в разведке, а приткнуться ни к Германии, ни к России он не может, так как везде его ждет смерть. Эти рассуждения взяты из книги Айно Куусинен «Господь низвергает своих ангелов», которые, в части касающиеся Зорге, не соответствуют действительности о чем будет сказано в последующих главах. 
; В феврале 1941 года по указанию начальника Разведуправления генерала Голикова была сделана попытка сократить вдвое финансирование оперативной работы резидентуры. Однако решительный демарш Зорге и возобладавший в Управлении здравый смысл заставили отменить это решение.
; Непосредственно в  архивах гестапо – государственной тайной полиции материалов на Зорге  не было и службам безопасности Германии потребовалось несколько месяцев, чтобы выяснить его принадлежность к коммунистической партии, революционному  движению. Это следует из письма рейхсфюрера СС, начальника полиции Г. Гиммлера, направленное им министру иностранных дел И. Риббентропу почти через год после ареста Р. Зорге и из переписки посла Отта с МИД Германии о чем подробнее написано в  главе XVI.
; Не соответствует действительности, что «В ходе кровопролитной чистки советская военная разведка была фактически уничтожена». Действительным является то, что военной разведке были нанесены  крайне чувствительные удары, особенно по руководящему составу, которые ослабили ее мощь и сказались на работе в предвоенный период, не дав возможности развернуть агентурную работу и в полном объеме подготовиться к войне. Но оставались действующие резидентуры в Европе, в Китае, в Японии, которые, несмотря ни на что, с честью выполнили свой долг по информированию военного командования и руководства страны .
; с.  481. За последнее время со ссылкой на материалы из доклада генерал-лейтенанта госбезопасности в отставке С.А. Кондрашова и без нее стали использоваться выдержки из протоколов допроса  Берзина, хотя нет  точных координат первоисточников, не делается очень важная оговорка, что признания Берзина получены под пытками в тюрьме НКВД и не исключено, что фальсифицированы.
; На страницах 484 описывается пристрастие Зорге к алкоголю, что не соответствовало  действительности.
; У Зорге не было трех  десятков любовниц и ссылка на американцев вводит читателя в заблужденье. Генерал Ч. Уиллоуби, ссылаясь на японские материалы,  мимоходом упоминает в своей книге о 30 женщинах, но на самом деле с трудом их набирается человек десять, о чем написано в главе VII. При этом надо учитывать, что он в Японии фактически был холостяком в течение восьми лет и женщины были от него без ума. К слову у нас в стране есть очень известные, уважаемые люди, которые не только не уступают Зорге на этом поле, но и «перещеголяли» его.
; Зорге был обаятелен, но не это «помогло ему стать одним из самых выдающихся разведчиков ХХ столетия». Знания, талант и преданность делу  - вот его главное оружие
; Не соответствует документально подтвержденным фактам утверждение, что « Иначе говоря, руководители разведки  не верили практически никому. И меньше других – Рихарду Зорге». Можно сказать с уверенностью, что если все было, так как пишет Млечин, разведки просто бы не было. Если бы разведка исходила из того, что все предатели, работать было бы невозможно. Нет необходимости разъяснять разницу между контролем за работой агентов и всеобъемлющей подозрительностью.
; На странице 488 автор неуверенно («судя по всему»), но привязывает Зорге к Бухарину, пишет о симпатии к нему и помощи в работе. И делается вывод, что даже с переходом Зорге в военную разведку: «.. на нем осталось клеймо человека, который примыкал к правым, к Бухарину, следовательно, политически не очень надежен». Нигде нет достоверных доказательств этому утверждению.
; Зорге не переводили в Отдел международных связей Коминтерна и этот отдел не руководил всей боевой работой компартий. У ОМС были совершенно другие задачи. Об этом подробно говорится в главе III.
; С. 490 Зорге не работал в основном с левыми, коммунистами. Он активно использовал связи с немецкими военными советниками, дипломатами и представителями высших китайских кругов.
; Мысль о переходе в разведку возникла у Зорге, а не у резидента Басова.
; Утверждение, что  «Все его шифровки считались дезинформацией» полностью противоречат резолюциям руководства Разведывательного управления на радиограммах Зорге. Автор несколько раз ссылается на А. Фесюна, но хоть бы раз внимательно взглянул на его сборник документов «Дело Зорге» и «Русский архив», тогда бы не было таких ляпов.
; В 1935 году в Москве Зорге принимал не Я.Берзин, а С. Урицкий – начальник Разведывательного управления РККА. Берзин на тот момент служил на Дальнем Востоке
; С. 491 Нигде нет достоверных данных о каких-то частых пьянках Зорге в Шанхае и о потасовках. Судя по отдельным фактам,  на него писали клеветнические доносы.
; С.492, 494 Знакомый Млечина американский журналист Том Крайтон не мог знать, что рассказывает Отт Зорге.
; Изучив большое количество трудов о Зорге,  приходишь  к выводу, что  в НКВД не было заведено дело на Зорге и тем более как на агента-двойника.  Это следует из запроса П.М. Фитина к руководителю Коминтерна Георгию Димитрову и из других примеров. Но в то же время это удивляет и наводит на размышления. Если судить по отдельным отрывкам у Млечина, у Георгиева и некоторых других авторов со ссылками на доклад С.А Кондрашова имя Рихарда Зорге неоднократно проходило в 1936-1939 гг.  в допросах с пытками и без них людей, которые работали с ним или его знали. К их числу относятся Б. Мельников, Я. Берзин, С. Урицкий, А. Артузов, Ф. Карин, А. Гайлис, М. Покладок и другие. Впоследствии была арестована и неоднократно допрашивалась его жена Екатерина Максимова. Можно было бы все это свалить на неразбериху, связанную в то время с чехардой в смене руководящего состава НКВД на всех уровнях. Но можно уверенно считать, что Зорге, уцелевший в «мясорубке» был нужен Сталину как практически единственный источник достоверной информации по Японии и он дал команду или как-то выразился на его счет, но суть была одна – оставить Зорге в покое. Тогда многое становится на свои места. Сталин был прагматиком. Мы знаем пример, когда того же П.А. Судоплатова спасло от ареста и расстрела только то, что он понадобился Сталину для уничтожения Троцкого. Есть пример и с наркомом Ванниковым, с Вышинским.
; Суммы,  передаваемые  Центром для обеспечения  деятельности резидентуры «Рамзай», были микроскопическими в сравнении с теми суммами, которые тратились на различные цели по линии Коминтерна. Более того, резидентура во многом была на самообеспечении  за счет средств фирмы М. Клаузена и гонораров от газет и журналов;
; Зорге скорее себя ощущал русским, чем немцем;
; Зорге не был агентом советской разведки. Он был советским гражданином, членом ВКП(б) и выполнял задания советского государства в Шанхае и в Токио будучи  резидентом  Разведуправления РККА;
; Р. Зорге действительно был доктором государственно-правовых наук, но это не совсем то, что имеется в виду по-русским стандартам;
; Зорге не успел принять участие в революции 1923 года в Германии;
; По тем материалам, которые имеются, трудно судить симпатизировал ли Зорге идеям Н.И Бухарина. Существует ссылка на то, что в одной из ранних работ Зорге есть положения, которые близки к бухаринским. Но Зорге написал ее за два года до бухаринской и выходит, что Бухарин почерпнул идеи у Зорге. В тоже время ничего криминального, особенно в те 20-е годы, в этом не было. При этом нигде нет точных сведений, что он якобы примыкал к Н.И. Бухарину, т.е. к «правым»  и из-за этого якобы на нем было клеймо политически не очень надежного. Все это смахивает на выдумки отдельных авторов. Этот вопрос рассматривается  в главе III.
; Полагаю, что скорее Р. Зорге влюбился  в Екатерину Максимову, а не наоборот;
; Устойчивая радиосвязь у Зорге с Центром была налажена в Токио в 1936 году с приездом Макса Клаузена, но разведывательная работа резидентуры началась раньше и ее результаты передавались в Центр через курьеров;
; Поведение и действия Зорге определялись обстановкой и  задачами, поставленными перед ним в 1933 году Я. Берзиным по проникновению в немецкое посольство; 
; В отличие от мнения Л. Млечина, политическое и военное руководство СССР не считало Квантунскую армию слабой.  Похоже, что это мнение взято у П.А Судоплатова;
; С. 497  Совершенно не соответствует  действительности заявление, что «Все, что можно было забрать с Дальнего Востока, забрали почти сразу».
; Связь с Центром осуществлялась резидентурой разными путями и через разные пункты, а не только всегда через Шанхай;
; Центр разрешил резидентуре «Рамзай» перейти на связь с легальной резидентурой военной разведки под  «крышей» советского посольства в Токио в  1940 году. Последующие события показали, что эта линия связи не стала причиной провала;
; Зорге начал давать показания на допросах в тюрьме после того, когда стало ясно, что запираться   бесполезно, так  как  у японцев был накоплен фактический материал. Но и в этой ситуации его показания были дозированными и давались с учетом того, что уже знали японские следователи, а так же были направлены на облегчение участи своих друзей.
; С. 500 Решение Сталина после уничтожения американского флота в Пёрл-Харбре послать адмирала И.С. Исакова, первого заместителя наркома военно-морского флота  в декабре 1941 года на Дальний Восток автор увязывает с тем, что «..никакие донесения  Зорге и его уверенность в том, что Япония двинется на юг, не произвели на Сталина впечатления. В декабре  1941 года, после битвы под Москвой, он еще опасался японского нападения».
Все тут как в пословице «В огороде бузина, а в Киеве – дядька» и поэтому на этом пассаже надо остановиться подробнее.
     Во-первых, если, как пишется на странице 498, Квантунская армия была слабой, то чего тогда Сталину опасаться. Исаков был послан во Владивосток проверить только готовность флота к возможной атаке и не больше.
     Во-вторых, именно донесения Зорге в сентябре и октябре о том, что до весны 1942 года Япония не нападет на СССР сыграли важную роль в принятии Сталиным решения о переброске части войск с Дальнего Востока под Москву в самый решающий момент ее обороны и об этом подробно написано в главе XV.
     В третьих, И. Сталин после разгрома немцев под Москвой действительно опасался возможного японского нападения весной 1942 года. Но оценив военные действия между Японией и США на Тихом океане, Сталин отдал приказ подготовить  к 1 июля 1942 года 10 дивизий ДВФ к передислокации на западный фронт. Кроме того, в конце 1941-начале 1942 гг. по указанию Сталина 4-е управление НКВД совместно с партийными и советскими органами занялось созданием на Дальнем Востоке партизанских отрядов.
; С. 502. Центр не совершил ошибку, согласившись в 1940 году на предложение Зорге в связи с началом Второй мировой войны отказаться от поездок  в Шанхай и установить связь его резидентуры с легальной резидентурой в Токио. Полностью отсутствуют данные о том, что контакты с сотрудниками советского посольства послужили причиной провала Зорге и резидентуры в целом.
; С. 503. Москва не отреклась от  Зорге и не забыла о нем. Скорее зачислила  его в список сотен тысяч  павших бойцов. Так  по линии НКВД в 1942 году поступило сообщение о том, что он расстрелян японцами. Что касается показаний Зорге на допросах, то о них стало известно только в 1949 году из публикаций американской прессы. Поэтому все рассуждения о том, что эти показания  якобы отрицательно повлияли на  позицию руководства военной разведки по спасению Зорге не соответствуют действительности.
; С. 505. Арест Екатерины Максимовой в сентябре 1942 года не был связан с тем, что  в Москве якобы  стало известно о признании Зорге в принадлежности к советской разведке и даче показаний.  Практически до 1945 года о допросах Зорге никому ничего не было известно. Арест Кати был результатом самодеятельности УНКВД по  Свердловской области в вылавливании врагов среди советских граждан немецкого происхождения, а ссылка – по решению центрального аппарата НКВД;
; С. 506. Перед казнью Зорге вел себя спокойно, с достоинством, не выкрикивал никаких патриотических лозунгов  в отношении Красной Армии и советской компартии.
; С. 507  Автор, пожалуй, единственный из всех, привел интересное сообщение о том, что, когда имя Зорге появилось на слуху в США, «Первый заместитель, а затем и министр иностранных дел Андрей Януарьевич Вышинский строго-настрого запретил дипломатам упоминать имя Зорге. Указание шло от Сталина. В архивах была произведена большая чистка – все документы, связанные с Зорге исчезли (выделено – Ю.К.). Если первая часть по тем временам вполне соответствует действительности, то вторая – о чистке, ничем не подтверждается и не обосновывается. Более того, с документами о Зорге в 1964 году работала в ГРУ комиссия генерала Косицына.
; С. 507  Шифротелеграмма Зорге от 11 сентября 1941 года сообщала о том, что руководители японского ВМФ  не верят в успех переговоров принца Коноэ с Рузвельтом и это ведет к войне между Японией и США.  Естественно Сталин на основе этой телеграммы ничего существенно сказать американцам не мог.

     Как видно из написанного выше, автор необоснованно обвиняет Зорге в серьезных вещах. Но не брезгуют и  мелочными  уколами. В книге Л. Млечина на страницах 482-483 есть один интересный момент, на котором постараюсь остановиться подробнее, так как он является характерным не только для данного автора. Приводится следующая вроде бы объективная ссылка на другого автора: «В 1937 году, пишет японист Юрий Георгиев, Зорге  прислал в Москву фотографию, на которой он запечатлен стоящим рядом во время рукопожатия немецкого посла Дирксена и японского императора Хирохито. Зорге, вероятно, хотел продемонстрировать, насколько он  приближен к высшим сферам.
     А в Разведуправлении пришли к совершенно иным выводам:
     «Тот факт, что Рамзай на представлении Дирксена японскому императору был допущен  в личную палатку императора, доказывает, что он считался там полностью своим человеком. Если бы он был вскрыт и использовался вслепую, то отношение к нему было бы как к советскому агенту (хотя и вскрытому тайно  от него), и он ни под каким видом не был бы допущен в палатку императора.
     Следовательно, если считать, что Рамзай вскрыт, то приходится заключать большее: что он не только вскрыт, а и работает на японо-германцев в качестве дезинформатора советской разведки».
     Прежде всего, возникает вопрос где, когда, в  каком оперативном деле и с чьими комментариями  видел Ю. Георгиев  фотографию. Без конкретного ответа на эти вопросы все это выглядит  надуманной заумью.   
     Но, продолжим теперь уж слова Млечина, а не Георгиева:  «В наши дни выяснилось, что Зорге прихвастнул. Японский исследователь Томия Ватабэ изучил историю этого снимка и  установил, что на фотографии изображен вовсе не император, а его младший брат. Снимок был сделан 6 апреля 1935 года в порту Йокогамы. Принц от имени императора приехал встретить императора марионеточного государства Маньчжоу-Го Генри Пу И. Вот тогда немецкий посол Дирксен и пожал руку принцу. В довоенной Японии император не мог обменяться рукопожатием с иностранным дипломатом…». 
     Надо очень пренебрежительно относиться к Зорге, чтобы так написать о нем. Дескать,  вот вам и великий разведчик, который  не брезговал даже хвастовством. Поэтому на истории этой  фотографии надо остановиться и постараться понять,  что же было на самом деле.
      При изучении материалов о Зорге данная фотография попалась мне только в двух кни-      гах.  Она приведена в книге Герберта фон Дирксена «Москва-Токио-Лондон», изданной в России, со следующей    подписью: «Посол Дирксен на приеме у японского императора Хирохито. В центре –  «любимчик посла» Р. Зорге».
      В книге Р.  Уайманта она же  сопровождается следующим текстом: «Зорге принимали везде – даже  в императорском дворце. Император Хирохито принимает посла Дирксена. Зорге смотрит на них, Приблизительно 1936 год».
      А теперь по существу.
    Прежде всего, возникает вопрос, откуда взялось предвзятое  убеждение  в  том, что именно Зорге посылал эту фотографию в Центр и именно с целью хвастовства и с какой  стати Зорге приспичило посылать ее через два года после опубликования (снимок сделан в 1935 г., а послал он ее якобы в 1937 г.).
     В то же время понятно, что фотография к книгам Дирксена и Уайманта взята не в Разведывательном Управлении и не Зорге выдумал эти подписи к ней. Также совершенно ясно, что она появилась в результате обычной процедуры фотографирования на всяких  приемах, торжествах и была широко известна. Поэтому сразу возникают ряд вопросов и первый из них – где и когда точно Ю. Георгиев видел эту фотографию и на каком основании он решил, что ее прислал Зорге.
     Если Георгиев действительно видел эту фотографию в архиве ГРУ, что вызывает большие сомнения, можно сделать предположение, что  она могла быть направлена в Центр советским военным атташе, резидентом легальной резидентуры в Токио полковником Гущенко, так как обработкой прессы, которая занимает много времени, обычно делает легальная резидентура и регулярно направляет интересную информацию в Центр по заданной тематике.
     Попутно можно отметить, что когда в Европе готовилась к печати книга Г. Дирксена, а это было в 1950-1951 годах, то в нее  вряд ли могла быть включена «злополучная»  фотография, которая показывала одну из сторон деятельности посла Германии Герберта фон  Дирксена  в Японии, так как  Дирксен в своей книге ни словом не упоминает о Зорге как-будто тот и не существовал совсем. И, безусловно, на ней не могло быть  подписи о «любимчике»  Зорге,  что, скорее всего, придумано уже нашими  издателями впоследствии.
    Мелочь, но упоминание о личной палатке является  предположением, так как по фотографии судить нельзя была ли она или нет. Зная некоторые обычаи в странах этого региона, скорее всего, это  был просто навес от солнца.
    В книге Р. Уайманта, которая была написана спустя десятилетия, в надписи к фотографии дается простое объяснение визиту Дирксена без упоминания Зорге. А ведь Уаймант, ради красного словца, мог бы что-нибудь приписать насчет Зорге, но этого не сделал.
       В такой ситуации, когда искажение фактов  начинает принимать стабильный характер, начинаешь сомневаться  во многих вещах. Дирксен и Уаймант считали, что на фотографии изображен император Хирохито, а Томия Ватабэ считает, что это его брат Чичибу. Наверное, надо верить  Ватабэ, но причем тут Зорге, которому приписывают то, что он не делал.
      Есть еще один момент, к которому  хотелось бы привлечь особое внимание. Это вопрос о недоверии к Зорге, которое у отдельных  авторов проходит красной нитью и определяется следующими мотивами: политическими – близостью к Н.И. Бухарину и «правым», организационными – все кто руководил им в Разведывательном управлении, оказались немецкими и японскими шпионами и, следовательно, он из-за  них был провален и личными – Зорге сам работал на немецкую и даже на японскую разведки.      Но на данном этапе, поскольку речь идет о книге Л. Млечина, обращаю внимание читателя на второй мотив – Зорге был предан своими руководителями. Чтобы было ясно, о чем идет речь, приведу отрывок, напечатанный на странице 481:
     «7 февраля 1938 года бывший руководитель военной разведки Ян Карлович Берзин подписал протокол допроса  (выделено – Ю.К.), в котором говорилось:
      «По имеющимся в Разведуправлении материалам известно, что «Рамзай»-Зорге является агентом германской разведки, а также японской разведки. Рамзай дезинформировал Разведуправление, и, отпускаемые ему довольно большие средства на работу фактически отпускались германскому агенту…
     Подозрение о том, что Рамзай-Зорге нам мог быть подставлен германской разведкой, у меня были, и я о такой возможности говорил Артузову, так же при сдаче дел Урицкому. О том, что Зорге  является агентом германской разведки,  у меня точных данных не было.  По линии моих связей с германской разведкой я об этом не знал, немцы меня об этом не ставили в известность».
     Этот новый и внешне солидный факт, который появился в книге Л. Млечина, затрагивает репутацию не только  Р. Зорге, но  и в первую очередь Я.К. Берзина и мимо него пройти нельзя.
     В период Большого террора (1937-1939) арестованные сотрудниками НКВД люди под пытками писали о себе и о других и не такое. Общеизвестно, что часто протоколы допросов составлялись следователями и подписывались арестованными в состоянии прострации. На некоторых листах допросов сохранились следы кровавых отпечатков. В письме известного чекиста, члена коллегии ВЧК М. Кедрова на имя И.Сталина, говорилось, что  он весь изуродован и «одной ногой стоит в могиле», но ни в чем не виноват. Это письмо было приведено  в выступлении Н. Хрущева на ХХ съезде КПСС в феврале 1956 года. Можно привести другой пример с генералом армии, будущим маршалом Советского Союза К.А. Мерецковым, которого   после ареста следователи не только избивали  так, что он валялся на полу не в силах стоять на ногах, но и чтобы повлиять на него в моральном плане, мочились на него. Таких примеров можно привести много.
     Зная историю нашей страны, нельзя полностью исключить этот факт в отношении Берзина, как соответствующий действительности. Более того, возможно так и было, как пишет Л. Млечин. Можно даже добавить на эту тему два отрывка из книги О. Горчакова «Ян Берзин-командарм ГРУ», страницы 136 и 139: «Мне говорили люди прошедшие через круги ада  на Лубянке, что Берзин сломался и подписал «признание», на очной ставке по указке следователей оговаривал своих сослуживцев. Я не могу поверить в это. Может быть,  за восемь месяцев в застенках, когда его «обрабатывали» с особым рвением, его свели с ума? Только сумасшедший Берзин мог оговорить, кого бы то ни было».
     «… незадолго до разговора с Н.В. Звонаревой я собственными глазами увидел фотографию архивного документа – страницы из дела Берзина, в котором была видна последняя строчка» «Берзин признал себя виновным»…….  Да он себя оговорил. Его самооговор документально установлен. Хотя, поскольку документ этот был изготовлен ведомством Ежова – гроссмейстера фальсификаций и двурушничества, я не могу верить в него, и нельзя верить  ни в какие документы НКВД тех лет».
     Как и О. Горчакову мне тоже не верится  в то, что Берзин оговаривал своих сослуживцев, но наше мнение не имеет никакого значения, так как нужны документальные или даже экспертные доказательства. Обвинения настолько серьезны, что нельзя ограничиваться отдельными словами, абзацами или отрывками. В таких случаях автор обязан предоставить читателю документ в таком виде, чтобы была ясной его достоверность.
     Разбирая отрывок из протокола допроса Я.К. Берзина, приведенный Л. Млечиным,  видно, что он написан не очень грамотным следователем и, самое главное, в нем не сходятся концы с концами. Обращает на себя внимание тот факт, что некоторые слова и формулировки: «подозрение»,  «мог быть подставлен», «о такой возможности», «у меня точных данных не было», «я об этом не знал», «не ставили в известность», во втором абзаце полностью противоречат решительному утверждению в первом абзаце.
     По маленькому отрывку трудно судить насколько признания соответствовали действительности. Но, если принять написанное в признании  Я.К. Берзина за правду, то и в этом случае можно сказать, что следователи даже жестокими пытками до конца его не сломили.
     В заключение раздела о Зорге Млечин пишет: «Горестно думать о том, что наша страна так охотно принимает жертвы своих лучших сыновей и так мало бывает им благодарна (выделено – Ю.К.)», а мне грустно от того, что, идя на поводу его врагов и злопыхателей, так бездумно и легковесно дается оценка герою, неординарному и достойному человеку.
     В начале этой главы уже подчеркивалось, что из многочисленных измышлений и фантазий, написанных о Зорге,  можно было бы составить книгу. Чтобы продемонстрировать их масштабность и разнообразие,  полагаю необходимым привести некоторые из них еще:
     Известный нелегал советской военной разведки Леопольд Треппер, который считал себя «большим шефом» советской разведывательной сети,  действовавшей в Европе и известной под названием «Красная капелла», судя по его книге «Большая игра», по-видимому решил усилить описание своей деятельности и привел ряд эпизодов, касающихся Я. Берзина и Рихарда Зорге.    
      Л. Треппер подробно описывает свою встречу в 1938 году в Брюсселе с Зорге, который, якобы рассказал ему о своей первой встрече с Берзиным, о том, как Берзин вызвал его из Китая, где Зорге выполнял какое-то задание, и предложил стать шпионом и поехать в Японию. Как его Берзин убеждал,  и как Зорге дал себя уговорить, и как он поехал и чуть не провалился в Токио из-за поступления на него досье о коммунистической деятельности. Еще Треппер пишет о том, что Зорге раздобыл копию директивы № 21 от 18 декабря 1940 г. (план «Барбаросса») и немедленно переслал ее в Москву.  Наиболее интересным является разговор между сидящими в советской тюрьме Л. Треппером и японским генералом Томинага, бывшим заместителем министра обороны о судьбе Р. Зорге. По словам генерала: «Трижды мы обращались в русское посольство в Токио с предложениями обменять Зорге и всякий раз получали один и тот же ответ: «Человек по имени Рихард Зорге нам неизвестен».
     На стр. 76 приводится следующий пассаж, который является «развесистой клюквой»:   
     «За два или три года до начала войны гестапо послало своего работника в Токио для слежки за персоналом посольства. С этим гестаповцем Зорге довольно быстро «подружился». Но однажды произошло то, чего опасались сотрудники Берзина: гестаповец получил из Берлина «досье Зорге», содержавшее сведения о его коммунистическом прошлом…
- Оказывается, в свое время ты занимался веселенькими делами, - сказал он Зорге.
     Вспомнив совет своего начальника, Зорге ответил:
- Что ж, это верно. Ошибка молодости. Теперь все это так далеко!»
     В заключение Л. Треппер пишет по этому поводу: «По милости Москвы Рихард Зорге был казнен 7 ноября 1944 года. Я счастлив, что сегодня имею возможность разоблачить нагромождения лжи вокруг имени этого человека и перед лицом всего мира выступить как обвинитель. Рихард Зорге был одним из наших людей. Те же, кто дал его убить, не вправе присваивать его себе».
     Внешне опять все вроде выглядит  правдоподобно, но, начинаешь сверять и опять все оказывается выдумками.
; Зорге в 1938 году  находился в Японии и не мог встречаться с Треппером  в Брюсселе. Поэтому все описанное на страницах 75-77 является плодом фантазии последнего
; Зорге не добывал копию плана «Барбаросса» и не посылал ее в Москву. Текст плана стал известен только после Победы над гитлеровской Германией.
; На фоне предыдущих фантазий Л. Треппера как-то не очень верится в его разговор с генералом Томинага, хотя  полностью исключать такую версию нельзя. К сожалению, нет никаких документальных или других надежных сведений о предложении японцев об обмене Р. Зорге.
; О «досье Зорге» правдивым является только одно. В конце мая 1941 года на должность полицейского атташе германского посольства в Токио прибыл полковник Й. Мейзингер по прозвищу «палач Варшавы», который не только не успел разобраться в делах, но после ареста Зорге на первых порах рьяно его защищал, обвиняя японцев в провокации.
; Что касается пафосного заявления Треппера, мне не хотелось бы его комментировать, хотя оно во многом говорит само за себя, если учитывать сказанное выше.

     Работая над книгой, с большим интересом воспринял известие о том, что японский режиссер Синода Масахиро написал совместно с американским соавтором Робертом Мэнди по документальной книге «Бесконечное продолжение дела Зорге», автором которой является профессор Токийского университета Сугано Сираи Хисая, сценарий и снимает полнометражный фильм о Рихарде Зорге. В июне 2003 года кинокартина  под названием «Шпион Зорге» вышла в Японии на экран. Я все время внимательно следил за возможным появлением этого фильма в Москве и все же прозевал. Мне рассказали, что его демонстрация состоялась  в декабре 2003 года в «Киноцентре «Красная Пресня» и  он как не пользующийся коммерческим успехом тут же был снят с проката. В Интернете нашлась довольно прохладная рецензия на фильм и интервью режиссера с Олегом Сулькиным в Токио.
     Мой особый интерес к этому фильму подогревали слова режиссера, что он заинтересовался этой темой 15 лет назад и сценарий переписывался многократно. Поэтому,  ожидал увидеть неизвестные мне факты и события из жизни Зорге.
     В феврале 2004 года удалось приобрести видеокассету с этим фильмом и просмотреть.   
     Не будучи специалистом в области кино, не берусь судить насколько профессионально снят этот фильм, тем более с использованием современных технологий.  Как простой зритель считаю, что в коммерческом плане картина не удалась из-за рыхлости сценария и отсутствия динамики в развитии событий. В этом плане фильм Ива Чампи «Кто Вы доктор Зорге?», несмотря на существенные недостатки, является  намного интереснее.
     Однако, мне очень понравился шотландский актер  Ян Глен в главной роли. Таким я и представляю себе Рихарда Зорге – видным мужчиной, высоко роста, спокойным, выдержанным, с чувством собственного достоинства. Интересно показан Ходзуми Одзаки. Хорошо подобран исполнительский состав, хотя типаж некоторых из них не соответствует тем фотографиям, которые имеются.
     Теперь о главном. Хотелось бы остановиться на следующих моментах:
- в картине порадовало то, что нет надуманных сцен в любовном плане и пьянства;
- в общем, по ходу фильма набирается много искажений, неточностей и откровенных «ляпов»;
- остается непонятной идея фильма и связь ее с Зорге, когда в конце показывают снос Берлинской стены, поверженные статуи Ленина и Дзержинского. Если режиссер хотел, как он выражается, подчеркнуть классовую ангажированность Зорге,  имея в виду разоблаченный сталинизм, то это будет справедливо только частично. Он был коммунистом, исповедовал коммунистическую идеологию, но вел разведывательную работу в интересах народов всего мира против фашистского порабощения и  воинственного милитаризма. Недаром он, будучи в Китае помогал бороться с японскими захватчиками, а из Токио  предупреждал заранее о нападении Германии на Польшу, на Голландию, Бельгию и Францию, а не только на Советский Союз.  И это лучше всяких слов показывает  искренность и чистоту его помыслов и действий. Все это в полной мере относится и к его соратникам.
     Не успел закончить просмотр фильма «Шпион Зорге», как в магазинах  появилась книга Елены Анатольевны Прудниковой «Рихард  Зорге – разведчик  № 1?»,  2004. Конечно, сразу же мое внимание привлек вопросительный знак в заголовке, которым явно ставилась  под сомнение репутация Рихарда Зорге в качестве выдающегося разведчика. Естественно возник  вопрос: какой он у автора по счету: 2, 10, 31, 100-й.,  если он не первый. В предисловии, которое само по себе представляет некоторый интерес, четко высказывается отношение  автора к Зорге, которое и определило суть книги: «После всех этих событий (имеется в виду просмотр Н.С. Хрущевым фильма «Кто вы, доктор Зорге?» и последующее присвоение  Зорге Рихарду звания «Герой Советского Союза» - Ю.К.)  Рихарда Зорге по какому-то молчаливому уговору, стали считать «разведчиком номер один» Не то чтобы так оно на самом деле и было – на самом деле подобного супергероя  можно сделать из доброй половины разведчиков-нелегалов. В их жизни всегда найдется, из чего сделать сценарий для фильма. Просто так удобнее…».    
     Прежде всего,  обратил на себя внимание пренебрежительный тон автора, талантливого писателя, журналиста как в отношении  Р. Зорге, так и людей из многих стран. Обилие ошибок, неточностей и искажений тоже не украшает содержание книги. Кратко приведу постранично некоторые из них:
с.6  - Несмотря на многие упоминания об истории появления  фильма, по-прежнему остались невыясненными  многие интересные детали, в частности, когда точно был  организован для Хрущева просмотр фильма и смотрел ли он его дважды. Нет так же полной ясности и в том, кто присутствовал на просмотре вместе с Н.С. Хрущевым. Имеется упоминание, что там так же был первый заместитель начальника Главного разведывательного управления Генштаба Герой Советского Союза, генерал-полковник Х. Мамсуров, но вопросы Н. Хрущев задавал представителям Комитета государственной безопасности  (КГБ)  при Совете Министров СССР.
     Военная разведка не хранила молчание, так как в  соответствии с реакцией Хрущева в 1964 году в Главном   разведывательном управления Генштаба (ГРУ) была создана комиссия под руководством  генерал-майора А.Ф. Косицына, который перед этим был военным атташе ССС в Японии, с целью изучения материалов по делу Зорге. В нее вошли и представители Первого главного управления КГБ. Ветеран внешней разведки генерал-лейтенант Сергей Александрович Кондрашев вспоминал о том, что в свое время он  готовил совместно с полковником Игорем Михайловичем Чистяковым из ГРУ Генштаба по поручению руководства Советского Союза документы о Рихарде Зорге  и деятельности его  резидентуры, а не группы, как пишет Елена Анатольевна.
     На основании «Справки о Зорге» за подписями А. Шелепина (секретарь ЦК КПСС), В. Семичастного (председатель КГБ СССР) и П. Ивашутина (начальник ГРУ ГШ) Зорге  посмертно было присвоено  звание «Герой Советского Союза».
• с. 28 – Рихард Зорге не носил кличку «Тедди». Прозвище «Тэдди» получил руководитель  гамбургского восстания Эрнст Тельман. В период своей работы в Гамбурге Зорге носил кличку «Роберт» (Ю. Мадер «Репортаж о докторе Зорге»,  стр. 36);
• с. 31 Мануильский рекомендовал Зорге в Орготдел, а не в Отдел Международных связей Коминтерна.
• с. 32 – не склонность к авантюризму привела Зорге из аппарата ИККИ в разведку, а не сложившиеся отношения в коллективе, неудовлетворенность работой и увольнение;
• с. 32 – не в 1928, а в 1929 году Зорге имел беседу с начальником  Разведывательного управления Красной Армии Я.К. Берзиным и дал инициативное согласие на работу в разведке.
• с. 33 – Напрасно автор иронизирует насчет качеств Зорге. Он действительно был пламен-ным коммунистом и партийным борцом, а его личные качества были такими, что Я.К. Берзин, исходя из переписки с  резидентом военной разведки в Германии К.М. Басовым, прямо таки схватился за него. Что касается чисто человеческих качеств, то у него были недостатки, как и у каждого из нас, но не надо их возводить в степень, идя на поводу у его врагов, завистников и недоброжелателей;
Описание Прудниковой, как бы со слов самого Зорге о поступлении на службу в разведку, полностью противоречит шифропереписке Басова с Берзиным.
сс. 37, 38 Зорге поступил на службу в Разведуправление не в качестве простого агента,      
а заместителем руководителя резидентуры советской военной разведки  в Шанхае. Поэтому о мезальянсе (неравном браке) нет и речи;
• с.38 – в предложении Я. Берзина о поездке Зорге в Китай ничто «не являлось в высшей степени странным».
• с.  44 – действительно срок подготовки Зорге в Центре перед поездкой в Китай  был небольшим и главным образом  был связан с изучением особенностей разведывательной работы и процесса шифропереписки. Прежние связи Зорге в Германии и прекрасное знание обстановки на тот момент не требовали от Центра и со стороны резидентуры военной разведки в Берлине какой-то особой помощи;
• с. 45 – автор имеет неправильное представление о действительно руководящей роли Центра и отдает все на откуп Зорге;
• с.52 – автор прав, говоря о сильных позициях советской разведки в Китае. Зорге был командирован туда, чтобы он мог освоиться с обстановкой, проявить свои способности, выполнить задачи и накопить опыт разведывательной работы, чтобы Центр мог принять решение о его дальнейшем использовании, возможно в Японии. Кроме того, его профессия журналиста, принадлежность к желательным иностранцам (немец) позволили свободно перемещаться по стране и выполнить задания Центра по восстановлению связи с агентурой в Южном Китае;
• с. 54 - действительно, в установлении того, кто же на самом деле был под оперативным псевдонимом «Алекс» существует путаница во многих произведениях. По справочникам и книгам  оперативный псевдоним «Алекс» был у  Л.А. Боровича. Но с 1927 по 1930 гг. Л. Борович находился на разведработе  в Австрии, Германии и Балканских странах и поэтому автор правильно пишет, что эта кандидатура отпадает.
      Но далее автор выводит под псевдонимом «Алекс» другого человека – военного разведчика А.П.Улановского («Ульрих»), который в качестве нелегального резидента прибыл в Шанхай одновременно с Зорге . Но в связи с  провалом в 1930 г., был вынужден вернуться в Москву. Прудникова в данном случае неправа, так как Алекс не оперативный псевдоним, а форма обращения к Улановскому его прежних коллег по гражданской линии.
     Для оказания практической помощи Зорге и локализации провала Улановского Центр послал в Шанхай опытного работника – Сухорукова Василия Тимофеевича. Не исключено, что Сухорукову временно был дан оперативный псевдоним «Алекс».  Об этом человеке подробнее будет  сказано в главе IV. 
• с. 55 - заместителем у Зорге был К. Римм
- К. Мишин радиотехником не был, но получил определенные знания в этой области от М. Клаузена.;  М. Клаузен был передан в резидентуру Зорге и выполнял работу под его руководством;
• с. 68 – сомнительно, чтобы Зорге успел собрать в Германии персональные данные на  немецких военных советников, так  как сам автор пишет ранее, что у него на это не было времени. На самом деле в этом ему помогла А. Смедли; 
- автор необоснованно повторяет с чужих слов соображения о пьянстве Зорге, его шатаниях по кабакам и драках;
• с. 79 – причина возвращения Зорге в Москву в конце 1932 года была связана с поступлением в Центр сообщения от 10 октября 1932 г. о возникновении якобы опасной обстановки вокруг него. Но интересно то, что он уехал из Шанхая только через месяц. Версия об истинной причине излагается в главе IV;
• с. 81- написанное о Кате Максимовой –  русской жене Зорге  соответствует действительности только частично. Об Екатерине Александровне Максимовой более подробно говориться в главе VII;
• с. 97, 98 – обвинения в адрес Я. Берзина в непродуманности и  необоснованном риске опровергаются успешной легализацией и работой резидентуры Зорге в Японии в течение 8 лет. В том и заключается талант всех участников этой блестяще проведенной операции (в первую очередь Я.Берзин, О.Стигга, Р.Зорге), что они, учитывая важность создания активно действующей разведывательной организации, все же пошли на определенный риск, сделав все возможное для  безопасного осуществления задуманного. Были, конечно,  и важные элементы удачи, но главное заключалось в таланте исполнителей;
; сс.104, 105 – странно, что автор, обильно цитируя Якова Горева (литературный псевдоним разведчика Я.Г. Бронина), не указывает даже в «Списке  литературы» из какого источника взяты цитаты. После издания книги Прудниковой появились книги Алексеева, Лоты, которые совершенно по новому заставили рассмотреть деятельность Я Бронина. Об этом подробно рассказывается в главе VI;
; с. 109 – Ойген Отт не был доверенным лицом у «фюрера немецких нацистов» - Адольфа Гитлера. Все наоборот. С самого начала прихода Гитлера к власти он попал  в число нежелательных для фюрера людей и поэтому ему пришлось уехать из Германии. Только в начале 1938 года начальнику штаба верховного главного командования генерал-полковнику В. Кейтелю удалось обелить О. Отта в глазах фюрера. Об этом Кейтель  пишет главе внешнеполитической деятельности И. Риббентропу  в письме от 17 марта 1938 года. Письмо представляет безусловный интерес  и  с текстом можно ознакомиться в главе VI;
; с.114 – Макс Клаузен входил в ядро резидентуры Зорге в Шанхае и под его руководством выполнял задания Центра по обеспечению связи в различных городах Китая.
; с. 115 – Клаузены вновь «поженились» в Шанхае, используя прежние связи;
; с. 136 – Почему автор называет фотографирование   Р. Зорге документов в немецком посольстве наглостью? Наоборот это показывает профессионализм Зорге, не говоря уже о личной смелости в сочетании с разумным риском;
; с.146 - На этой странице  начинается подраздел: «Почему Сталин не поверил Зорге?» и хотя произведение Прудниковой вышло в свет в  2004 году,  сразу же вспомнилась глава 30 «Почему Сталин не верил Рихарду Зорге?»  книги В. Суворова «Ледокол», изданной еще в 2000 году. Суть этих разделов в отношении репутации Зорге примерно одна. У Суворова: «Зорге  - великий разведчик, но по поводу германского вторжения он ничего важного не сообщал в Москву. Более того, Зорге стал жертвой дезинформации и питал ГРУ ложными сведениями».
     У Прудниковой много написано относительно Сталина и его отношения к Зорге со ссылкой на генерала М. Иванова, на начальника внешней разведки П. Фитина, но в конечном итоге на с. 153 - простое утверждение, что «Однако Рихард, фактически работал на немецкую разведку ….» является просто клеветническим и  смыкается с измышлениями Бунича и некоторых других авторов.
; сс. 146, 147. Приведенные на этих страницах тексты и обрывки шифротелеграм, приписываемых Зорге  от 11 апреля, 15 мая и 15 июня 1941 г. не существуют; содержание сообщения от 21 мая не только искажено, но и не указывается стратегическая схема нападения Германии на СССР.
; сс. 148-152 – всё описание в отношении затребования И. Сталиным личного дела Зорге ничем не подтверждается. Не только Прудникова, но и многие авторы в различных вариантах описывают вызов Сталиным народного комиссара государственной безопасности  В.Н. Меркулова и  начальника внешней разведки П.М. Фитина 17 июня 1941 г. по поводу донесения из берлинской резидентуры  и на этой почве изобретают различные версии.
     В действительности Сталин в тот день вызывал только Меркулова, который пробыл у него в кабинете с 20.20 до 21.00. Содержание беседы неизвестно. Ни Фитин, ни Берия не присутствовали.
• сс. 154, 156, 157, 159 и 160 - приводятся тексты шифртелеграмм Зорге в Центр, но в укороченном виде и с отсутствием наиболее важной  информации;
• с. 161 По словам Прудниковой «Для Рихарда начало войны стало страшным потрясением..». Это ничто иное как перепевание клеветы врагов Зорге, для которого нападение Германии на Советский Союз не было неожиданностью;
• с.165 – Начальник внешней разведки П.М. Фитин никогда не сообщал, что «По нашим данным, немецкий журналист Зорге Рихард является немецким и японским шпионом». Он просто про него не знал и, когда  во внешнюю разведку поступило сообщение об аресте Зорге он дважды направлял запрос в Исполнительный Комитет Коминтерна Г. Димитрову с целью узнать какие-нибудь подробности о Зорге (ХОРХЕ);
     Можно было бы и дальше продолжать в том же духе, так как ошибки, искажения и ничем неподтвержденные данные есть также на страницах 158, 161, 162, 163, 168, 170, 171, 179.
    
      Нельзя не  привести отрывки из очень интересной, серьезной книги «Сезам, откройся! Тайные разведывательные операции: Из воспоминаний ветерана внешней разведки», написанной генерал-лейтенантом В.Г. Павловым, прошедшим за пятьдесят лет службы во внешней разведке все этапы от стажера, оперуполномоченного, резидента  до должности заместителя начальника ПГУ КГБ СССР, выполнявшего важные задания партии и советского правительства.  В разделе «Операция «Лотос», посвященном Рихарду Зорге, автор  рассматривает его деятельность в качестве примера агентурного тайного физического проникновения (ТФП) в наиболее важные центры противника (германское посольство в Токио и окружение премьер-министра, принца Ф. Коноэ) и характеризует ее в качестве выдающегося подвига военного разведчика в  предвоенный и военный период.
     Автор в основном правильно освещает некоторые стороны деятельности Р. Зорге. Но, к сожалению, у В.Г. Павлова в одном месте  книги упоминается то,  что нельзя оставить без комментариев. Так, «С самого начала моей разведывательной карьеры - пишет автор – он (Р. Зорге – Ю.К.) стал для меня, наряду с моими двумя наставниками, ветеранами внешней разведки Ахмеровым И.А. и  Зарубиным В.М., примером, образцом  мужественного служения Родине…».
«….. Зорге находился в распоряжении  военной разведки, но начал он свою героическую деятельность  в начале 30-х годов, когда эту разведывательную  службу  возглавлял А.Х. Артузов, являвшийся одновременно начальником ИНО НКВД. Таким образом, «дело Р.Зорге» зародилось и начало развиваться  под руководством бывшего начальника нашей  службы и это позволяет считать внешнюю разведку причастной  к этому выдающемуся примеру операции агентурного ТФП.
     Но в дальнейшем Зорге работал  под единоличным руководством  Главного разведывательного управления (ГРУ), так как Артузов стал жертвой сталинских репрессий и был расстрелян в 1938 году».
     Прежде всего, следует отметить, что В.Г. Павлов начал свою работу в разведке в 1938 году и не мог ничего знать о Зорге по крайней мере до появления публикаций о нем в американской прессе в 1949 году. Он совершенно справедливо  пишет, когда упоминает о таких замечательных, талантливых разведчиках внешней разведки как И.А Ахмеров и В.М. Зарубин, разведывательная деятельность которых и сейчас может  служить примером для подражания.
    В начале 30-х годов военную разведку бесспорно возглавлял Я.К. Берзин, а не в А.Х. Артузов, который в это время руководил  ИНО ОГПУ-НКВД. 26 мая 1934 г. Артузов по решению И.В. Сталина в целях укрепления руководства военной  разведки назначается на должность заместителя начальника IV (Разведывательного) управления РККА, одновременно  продолжая оставаться и начальником ИНО ГУГБ НКВД СССР.   
     21 мая 1935 г он освобождается  от должности начальника ИНО и переводится в особый резерв НКВД в связи с переходом на основную работу в IV управление РККА. Не вдаваясь в подробности, следует отметить, что у Артузова не сложились отношения ни с  начальником Разведуправления С. Урицким, ни с наркомом обороны СССР К.Е. Ворошиловым и 11 января 1937 г. он был освобожден от должности заместителя начальника IV управление РККА. То есть он проработал в военной разведке меньше двух лет. 13 мая 1937 г. он был арестован и 21 августа «как шпион польской и других разведок» был расстрелян.
     В короткий срок, отведенный ему судьбой, занимаясь реорганизацией Разведуправления, и в обстановке противостояния с С. Урицким А.Х. Артузов вряд ли смог много внимания уделить конкретной оперативной работе, тем более, что ему «вставляли палки в колеса». Но следует отметить, что,  переходя из ИНО в Разведуправление,  он с согласия И.В. Сталина привел туда с собой по некоторым данным около 30 опытных работников-чекистов.
      «Дело Зорге» зародилось Я.К. Берзиным и Зорге внедрился в германское посольство до прихода Артузова. Сотрудники ИНО, пришедшие в Разведуправление, а именно во второй отдел, безусловно внесли свой вклад.  О  двух из них  - Ф.Я. Карине и Б.И. Гудзе, которые, работая в Центре, были непосредственно связаны с деятельностью Рихарда Зорге, резидентурой «Рамзай» и много сделали для эффективной и безопасной работы будет особо сказано в главе VI. К сожалению их работа была непродолжительной  и не в самый напряженный период.

      Интерес представляют воспоминания генерал-майора М.И. Иванова, напечатанные в виде серии статей, под заголовком «Рамзай» выходит на связь» (воспоминания разведчика) не только потому, что их автором является разведчик, который в действительности имел отношение к деятельности резидентуры «Рамзая», но и в связи с тем, что «Воспоминания» являются,  пожалуй, единственным произведением, в котором раскрываются отдельные, неизвестные  детали  агентурной работы Зорге. Об этом говорится в главе VI.  Но наряду с этим, приходится  обратить внимание на тот факт, что манера изложения этих воспоминаний  в ряде случаев вызывает чувство недоумения. Складывается такое впечатление, что корреспондент журнала «Азия и Африка, сегодня», В. Щенников, записавший и опубликовавший в  №№ 1-5 за  2000 г. воспоминания разведчика, не совсем точно изложил высказывания генерала М. Иванова. Даже находясь в преклонном возрасте (почти 88 лет), не мог опытный разведчик, например, называть резидентуру Зорге группой.  Есть и другие места, вызывающие сомнения. 
     Прежде чем перейти к разбору этих  мест, хотелось бы также привлечь внимание читателя к тому, что все воспоминания, а не  только М. Иванова, во многом носят субъективный характер, тем более, что с течением времени действительные факты и события  стираются из памяти, представляются по другому. В силу этого человек невольно искажает то, что происходило много, много лет назад.
     Иванов имел отношение к резидентуре «Рамзай» сначала, будучи в Центре, как работник спецсвязи, а затем уже в Токио в качестве оперативного офицера легальной резидентуры.  М. Иванов прибыл  в Токио не имея опыта оперативной работы за рубежом. Поэтому он не был допущен к непосредственной работе с резидентурой «Рамзая» и тем более не могло быть и речи о каком-то руководстве работой Рихарда Зорге.  Причастен он был к некоторым мероприятиям по обеспечению деятельности резидентуры Зорге (зашифровка информации, подготовка элементов тайниковых операций, обеспечение безопасности). И не более того. Он сам пишет в воспоминаниях о том, что «Вступать в личные контакты с Зорге мне было категорически запрещено Центром до особого на то указания».
      А теперь по существу его воспоминаний.  К великому сожалению,  интересные по своему содержанию воспоминания в тоже время содержат много ошибок, несообразностей и искажений.
; Одзаки Ходзуми не был близким другом принца Коноэ.
; Формулировка  «Однако «двойным агентом» Зорге не был: Москва знала, что он работает на Берлин, но Берлин не знал, что он работает на Москву» только запутывает суть разведывательной деятельности Зорге и использования им ценных связей. Более того, фраза «К сожалению, нам почти не известны агентурные донесения Зорге в Берлин» только «наводит тень на плетень», так как материал, посылаемый Зорге в Берлин в виде статей и обзоров для газет и ДНБ (германское телеграфное агентство), никогда не являлся агентурными донесениями. Если подходить с позиции ряда авторов, то многих ведущих журналистов-международников, обозревателей, корреспондентов  из различных стран мира без их ведома  можно смело записывать в агенты, так как их талантливые статьи, обзоры, выступления представляют большой интерес и используются разведками;
; Нельзя согласиться с автором, что военный атташе, а затем посол Германии в Токио Ойген Отт  был «человек более чем посредственных способностей». Наоборот, это был умный, опытный и очень опасный враг;
; Мелочь, но все же большое сомнение  вызывает описание поведения Л. Берия («ерзал и суетился») на трибуне рядом со Сталиным во время прохождения Иванова на Красной площади в числе участников  парада. Как участник многих парадов на Красной площади,  могу отметить, что напряжение и ответственность за качественное прохождение настолько  большие, что не до рассматривания деталей, кто как себя ведет на трибуне Мавзолея; 
; Сталин не говорил, что «Война в Финляндии – это позор для нашей армии и народа…». Наоборот на апрельском 1940 года Совещании он,  в частности, сказал: «…Мы победили не только финнов, мы победили  еще их европейских учителей…».
; Находясь в берлинском госпитале после первого ранения, Зорге  не «продолжил учебу по программе  реальной школы». Как пишет Ю. Мадер «.. дирекция училища по результатам досрочного  экзамена выдала ему аттестат зрелости».
; Информация о поездках Зорге в 1924 году по заданию Эрнста Тельмана  в скандинавские страны, Италию и Швейцарию становится известной впервые и она нигде документально не  подтверждается. Однако нельзя полностью исключать возможность, что эти задания были связаны с подготовкой к 9-му съезду КПГ, который состоялся с 7 по 10 апреля 1924 года;
; Полностью не соответствует документальным данным нижеследующий отрывок о  поступлении  Зорге на службу в военную разведку: «Однажды, присутствуя на партийном собрании в Хамовническом районе, где Зорге состоял на партийном учете и был пропагандистом,  Я.К. Берзин предложил Рихарду поехать в Китай, чтобы приложить свои способности  и энергию к «живому делу». В главе III приводится переписка между берлинским  резидентом Басовым и Берзиным о Зорге, изъявившем желание работать в военной разведке.
; К моменту приезда Зорге в январе 1930 года в Шанхай все вопросы по КВЖД между СССР и Китаем были улажены в декабре 1929 г. и ему ничего по этому поводу не надо было сообщать.
; Зорге выехал из Шанхая в ноябре 1932 г., а Клаузен в сентябре 1933 гг. не из Шанхая, а из Мукдена. Отъезд не был связан с решением Центра перенацелить их на новую работу.
; В воспоминаниях все путается, когда говорится  о Бронине и его доносе на Зорге в Москву. Я. Бронин (литературный псевдоним - Я. Горев) не был резидентом в Берлине. Донос он написал позже, будучи  резидентом в Шанхае, после встречи и беседы с Зорге в Мукдене. В некоторых произведениях других авторов пишется о том, что Бронин написал донос со слов курьера Центра, встречавшегося с Зорге в Токио. В нем упоминалось о «неправильном мнении» Зорге в отношении роли СССР в  делах Коминтерна, но ничего не известно о какой-либо критике Сталина и тем более о реакции самого Сталина. В действительности именно Бронин по собственной инициативе написал на Зорге политический донос;
; История, которую довольно подробно описывает М. Иванов, во время одного из своих  дежурств на работе, когда начальник Разведуправления генерал Проскуров срочно затребовал «Личное дело № 1» (досье на Зорге – Ю.К) из-за того, что им заинтересовался Сталин, а капитан Иванов поручился в том, что Зорге можно верить вызывает большие сомнения. Можно было бы поверить этому на слово, если бы не было вокруг Зорге столько искажений и небылиц
; Автор воспоминает якобы о том, что Я. Берзин одобрительно отнесся к женитьбе Зорге на Екатерине Максимовой, « однако согласия  на ее поездку с мужем за рубеж не дал, полагая, что для своенравного Рихарда будет лучше, если жена останется в Москве: это де наверняка обеспечит его более прочную связь с «тылом». Во времена Сталина такое «заложничество» в отношении  лиц, выезжающих за границу  применялось. Однако, брак Кати с Рихардом  был оформлен 8 августа 1935 г. при Урицком, когда Зорге уже возвращался из Москвы в Токио. Упомянутое  «заложничество» практиковалось, но в данном случае на Берзина возводится напраслина. Есть самое простое объяснение – чтобы подготовить  Катю для работы с Зорге за рубежом потребовалось бы несколько лет.
; Крайне сомнительно, чтобы Катя была на вокзале в Москве при отъезде М. Иванова в Японию, да еще при этом «…прощальными  взмахами руки провожала меня в дальнюю дорогу».
; Та часть воспоминаний, которая описывает реакцию на  просьбу Зорге в 1940 году о предоставлении ему отпуска для отдыха и лечения, привлекает к себе внимание рядом интересных моментов.  Во-первых, автор фактически подтверждает, что совесть Зорге была чиста и что он не боялся приезда в Москву и не ожидал каких-либо репрессий. Во-вторых,  начальник Разведуправления Ф. Голиков,  понимал, что члены резидентуры проработали без отдыха около 7 лет, испросил согласие перед вышестоящим руководством, в частности начальника   Генштаба К.А. Мерецкова, на  предоставление Зорге отпуска ориентировочно на 6 месяцев.
; Нет ясности в том кому и  когда «Уже после войны (слишком расплывчато – Ю.К.) Ф.И. Голиков откровенно рассказывал: «После того, как Сталин рявкнул на меня, чтоб я больше не докладывал информацию «этого немца», я перестал ему сообщать  о ней, однако учитывал ее в общих сводках руководству». Об этом пишется в журнале «Азия и Африка, сегодня» № 3, стр. 46,   но это противоречит тому, что было написано  в журнале  № 2, стр. 46-47 того же самого журнала. Причем это настолько интересно, что следует привести отрывок полностью: «Информация (от Зорге – Ю.К.) обычно поступала в Москву  в виде шифротелеграмм на двух-четырех страницах текста, чаще всего на английском языке. Телеграммы быстро переводились на русский язык и рассылались по особому списку: всегда – И.В. Сталину (два экземпляра), В.М. Молотову, К.Е. Ворошилову, реже – С.К. Тимошенко, К.А. Мерецкову и Г.К. Жукову. Рассылка составлялась начальником Главного разведуправления И.И. Проскуровым, а в дальнейшем – генерал-лейтенантом Ф.И. Голиковым…. Сталин, по всей видимости, читал все телеграммы Зорге (выделено – Ю.К.). Отдельные прочитанные им шифровки с короткими замечаниями, дополнительными вопросами (Вот бы их почитать! – Ю.К.) и характерной подписью синим карандашом («И.Ст., дата) возвращались в японское отделение, где оформляли дополнительный запрос в резидентуру в Токио. Таких телеграмм с пометкой Сталина собиралось достаточно много, и они подшивались в отдельную папку с грифом «Особой важности (выделено – Ю.К.)». Но далее на странице 48 в журнале № 2, говоря о новом начальнике  Разведывательного управления Ф. Голикове, автор воспоминаний сообщает, что «Как бы там ни было, новый начальник завел специальную папку, на которой своей рукой начертал «Перечень сомнительных и дезинформирующих сообщений «Рамзая (выделено – Ю.К.)». На первый взгляд,  кажется, что возникла какая то ошибка, если судить по названиям папок. Но на самом деле все было закономерно. Сталин никому не верил, в том числе и Зорге, когда дело касалось информации о нападении Германии на СССР и была одна папка – о недоверии и дезинформации. Но когда дело касалось информации по Японии, донесения Зорге занимали ведущее положение  и была другая папка с соответствующим названием – «особой важности».
; Зорге, как и все разведчики, не сообщал в Центр о том, что Гитлер подписал Директиву № 21 (план «Барбаросса»), так как об этом плане и его названии стало известно только после разгрома фашистской Германии. В этом плане также ничего не было о том, «…чтобы наступление можно было начать 21 июня…». Это все очередная выдумка. Вместе  с тем, Ильзе Штёбе («Альта») и Зорге добыли и своевременно доложили в Центр очень важные данные из этого плана Утверждение автора «Воспоминаний» о том, что после нападения Германии на СССР «В течение нескольких дней Зорге молчал и только 29 июня на окрик Центра: «Почему молчите, что собираются делать японцы?», он ответил донесением: «В Японии объявлена всеобщая мобилизация. Работу продолжаем. Рамзай» (выделено – Ю.К.) не соответствует действительности.
     В действительности 23 июня 1941 года Центр запросил полковника Гущенко, руководителя легальной резидентуры в Токио «о позиции Японского правительства в связи с войной Германии против Советского Союза». Легальная резидентура, имеющая ограниченные возможности не смогла дать ответ. В это время Зорге не только не занимался пьянством, о чем будет подробно сказано в главе VII,  но  и не  дожидался никаких напоминаний, чтобы  задействовать все возможности резидентуры для добывания необходимой информации. Но и ему требовалось время, чтобы добыть необходимую  информацию.
     Не получив ответ от Гущенко, Центр направил 26 июня 1941 г.  Зорге шифровку вполне спокойного содержания: «Сообщите какое решение принято японским правительством в отношении нашей страны в  связи с войной между СССР и Германией. Случаях перебросок войск нашим границам немедленно сообщайте нам». Как видно из текста, в нем нет и намека на какое то раздражение или окрик.
     Так совпало, что именно в этот день, 26 июня Зорге по своей инициативе направляет две шифровки в Центр. В одной из них он заверяет Центр в том, что: «… Мы все здесь будем упорно выполнять нашу работу..»  и одновременно сообщает первые краткие сведения о позиции японского правительства и действиях германского посольства. Через день, 28 июня Зорге посылает  развернутую информацию о позиции Японии, полученную от Ходзуми Одзаки и посла Отта. В этой шифровке впервые упоминаются  крайне важные для Сталина сведения: «….Затем Мацуока (министр иностранных дел Японии – Ю.К.) сказал послу Отт, что император согласился на движение  в Сайгон еще некоторое время тому назад и что это не может быть изменено в данное время. Поэтому Отт понял, что Япония не выступит на север сейчас (выделено – Ю.К.)».
Это замечание Отта пока не имело особого значения, так как  Москва еще не ощутила всей опасности складывающейся в целом ситуации для страны. Понимание начнет приходить, когда через шесть дней после начала войны падет Минск;
; Арест Екатерины Максимовой, жены Зорге никак не связан с провалом токийской нелегальной резидентуры. Описание истории ареста Екатерины Максимовой скомкано и искажено.
; Зорге не становился пресс-атташе германского посольства.
; Зорге ни 15 июня 1941 г., ни в другие дни не сообщал о том, что война начнется 22 июня.
; Центральный Исполнительный Комитет СССР (ЦИК) просуществовал с 1922 по 1938 гг. Видимо сказались годы, а записавший воспоминания В. Щенников не проверил, так как ходатайство перед ЦИК о награждении Зорге и его соратников в 1941 году не могло быть. Возможно, Иванов имел в виду Президиум Верховного Совета СССР.
; Нигде нет сведений о том, что в течение первых семи дней с начала войны Зайцев встречался с Зорге. Поэтому все рассуждения Иванова о каком то шоковом состоянии Зорге в первые дни войны со ссылкой на оперативный отчет Зайцева не соответствуют действительности. По словам Зайцева Зорге пришел на встречу 3 июля спокойным и как всегда собранным.
; Бранко Вукелич, помощник Зорге  развелся со своей женой  Эдит не потому, что заботился  о ее безопасности, а просто полюбил другую женщину – японку, на которой позже женился и имел от нее сына. К слову этот развод добавил Зорге сразу две острые  проблемы, которые требовали адекватного решения. С одной стороны надо было принять меры, чтобы Эдит, прежняя жена, на почве ревности не наделала бы глупостей, а с другой - появление нового, плохо изученного человека в кругу членов резидентуры могло быть опасным.
; Автор вольно и ошибочно трактует сообщения Зорге, который только в сентябре-начале октября мог с полной уверенностью доложить в Центр о том, что нападения Японии на СССР в 1941 году не будет.
; Никаких данных о новом окрике со стороны Центра на сообщение Зорге о том, что японцы отказались от нападения на Советский Союз нет. Более того,  текст шифротелеграммы  Зорге от  14 сентября (а не от 15 сентября) написана в его стиле, т.е. не так безапелляционно, как это приведено у автора. Только в шифровке от 4 октября Зорге, фактически, дает полную гарантию достоверности своих данных
; Непонятно откуда взят текст якобы последней шифровки Зорге через легальную резидентуру:  «Советский Дальний Восток можно считать гарантированным от угрозы  нападения  со стороны  Японии. Рамзай». Не говоря о уже  несвойственном Зорге пафосном духе текста, в его последней шифровке от 4 октября 1941 г. написано в более прозаическом духе: «….в случае войны, которая может начаться в марте следующего года…».
; Много вопросов возникает в отношении, так называемых мер легальной резидентуры, «по локализации провала, подготовке мер к спасению Зорге и не затронутой провалом части резидентуры «Рамзай». Дело в том, что никаких мер, кроме посещения Ивановым дома Клаузенов, принято не было.  Несколько  подробнее  этот вопрос разбирается в главе XVI.
; Вполне возможно, что М. Иванов вместе с другими сотрудниками посольства участвовал в отправке супругов Клаузен из Японии в СССР. Но его заявление  о том, что в 1945 году происходило их вызволение из рук японских и американских органов контрразведки является преувеличенным. Сразу же после высадки войск США в Японии американцы выпустили из тюрем всех политических заключенных и в их числе Клаузенов и оставшихся в живых других членов разведывательной организации Зорге.. Только впоследствии, когда разведке штаба Макартура стало известно о них, американцы очень сожалели о том, что поздно спохватились и дали возможность Клаузенам свободно уехать из Японии.
; Вызывает искреннее удивлением то, что генерал, военный разведчик превращает Зорге из резидента советской разведки в тайного агента, работающего на СССР. Более того вызывают чувство глубокого сожаления рассуждения автора о Зорге, с которыми нельзя согласиться, что он «…был поставщиком различной информации, в том числе, возможно и агентурной, для заинтересованных ведомств в Берлине (выделено – Ю.К.)». 
; Не был Зорге и влиятельным членом нацистской партии.
; Нельзя согласиться с заявлением автора о том, что немалый личный вклад Зорге внес в то, что Япония приняла решение не нападать на Советский. Союз. Ничего подобного не было, и не могло быть, так как это просто не было в его силах.

     На этом и хотелось закончить изложение этой главы, полагая, что, прочитав ее содержание, читатель уже составил вполне определенное мнение о сути описываемой проблемы.
     Но не тут то было - только закончишь изучение одного произведения  о Зорге как ту же появляется на свет следующее. Так в июле 2004 г. попалась очень интересная книга Николая Долгополова «Гении внешней разведки», которую  прочитал в один присест. В ней оказалось много неизвестных ранее интересных фактов и дана новая интерпретация уже известным событиям. В особенности интересной оказалась глава «Последний из ЧК», основанная на беседе автора с «последним из могикан» советской разведки 30-х годов Борисом Игнатьевичем Гудзем, который рассказывает о своей непростой судьбе. В этом же разделе есть подраздел под названием «Рядом с Зорге». Мне уже попадалось интервью с Борисом Игнатьевичем, связанное с его столетним юбилеем. Его рассказ о службе в Разведуправлении  и участии в руководстве из Центра резидентурой «Рамзай» очень понравился своим профессионализмом и здравыми суждениями. Поэтому некоторые его высказывания будут использованы в главах VI и  VII.
     Воспоминание в целом написано в уважительном духе к Зорге. Понравилось то, что Борис Игнатьевич, который имел непосредственное отношение к работе Зорге,  является одним из немногих,   кто дал четкие характеристики Зорге по ряду сторон его жизни, с которыми я полностью согласен.    
     Но вместе с тем, критический подход ко всем произведениям о Зорге заставляет остановиться на некоторых недостатках и этой книги.
; Р. Зорге не бежал в СССР в связи с преследованиями властей за революционную деятельность. Зорге уехал  из Германии в Москву спокойно по приглашению руководителей Коминтерна.
; Нет официальных достоверных сведений о том, что Зорге, кроме Китая и Японии, работал на советскую разведку и в других странах.
; Зорге не работал в Центральном Комитете Коммунистической партии Германии в Берлине. Наоборот, он отказался от предложения.
; Б.Н. Гудзь проработал в Японии почти три года руководителем легальной резидентуры советской внешней разведки, особое внимание уделял изучению методов работы японских контрразведывательных органов и выработке мер противодействия. Конечно, он знал оперативную обстановку в Токио лучше, чем кто-либо другой из его коллег. И его советы, особенно относящиеся к работе Зорге в этом плане, были важными.
; Посол Германии в Токио, генерал-майор О. Отт отнюдь не был туповатым немецким офицером и это видно из его характеристики, приведенной в главе VI.
; Зорге не сообщал в Москву точную дату нападения Германии на СССР.
; Вполне возможно, что  японцы-контрразведчики считали Зорге немцем, работавшим на абвер. Но после признаний под пытками, которым подвергся  Мияги, в результате жесткого обращения с Одзаки, захвата некоторых шифротелеграмм и допросов Клаузена стало ясно, что Зорге советский разведчик. Только после того, как  Зорге были предъявлены неоспоримые улики, он раскрылся перед японцами в том, что он советский гражданин, а не  поданный Германии.
 
     В вышедшей  в  2004 году  книге «Осип Пятницкий  и Коминтерн на весах истории» ее автор Пятницкий В.И. подробно описывает структуру аппарата Исполнительного Комитета Коммунистического Интернационала и  интересно излагает деятельность своего отца, являвшегося  долгое время одним  из ведущих руководителей этой организации. Но в то же время  описание, посвященное деятельности Зорге, настолько  изобилует многочисленными ошибками и искажениями, что нет смысла давать какие-то примеры, так как фактически надо излагать и подвергать критике весь раздел. 

      В начале 2005 года приобрел книгу А.Е. Хинштейна «Подземелья Лубянки». К сожалению, с А. Хинштейном повторилось то же, что и в случае с Л. Млечиным. Незаурядный человек, талантливый журналист, депутат Государственной думы РФ  наверное из лучших побуждений посвятил одну из глав своей книги отдельным сторонам жизни Зорге  и судьбе его русской жены Екатерины Максимовой, но все получилось крайне неудачно. Прежде всего, для памяти Зорге оскорбителен заголовок главы «РИХАРД ЗОРГЕ, АГЕНТ ГЕРМАНСКОЙ РАЗВЕДКИ…», который  многоточием сразу же вводит читателя в заблуждение. К тому же в книге опять мусолится вопрос о том был ли Рихард Зорге немецким агентом. Пора бы прекратить задавать это вопрос.   
     Кроме того, в маленьком отрывке о Зорге допущено много ошибок. Приходится привести их, чтобы не быть голословным:
- с. 259 - Ходзуми Одзаки не был личным секретарем у премьер-министра принца Коноэ.
- с. 260 - Зорге не сообщал точную дату начала войны и тем более время.
- с.260 - Зорге не мог ничего сделать, чтобы Япония отказалась вступать в войну вместе с немцами. Это было не в его силах
- с. 260 - Автор повторяет заголовок книги Юр. Королькова «Человек, для которого не было тайн» и делает совершенно неправильный вывод: «Для группы Зорге в Японии действительно не было  никаких тайн. И в германском посольстве, и в японском МИДе, и в токийском правительстве, и в минобороне, разведчики чувствовали себя как дома…».
     Это полное искажение истинной ситуации, так как ни у Зорге в германском посольстве, ни у Одзаки в окружении принца Коноэ не было агентов, которым бы можно было давать конкретные задания. Их источники не были даже доверенными лицами в агентурном понимании этой категории лиц. Сказать, что они  чувствовали себя как дома в министерстве обороны  и в правительстве, просто принижать проделанную с риском для жизни работу и вводить читателя в заблуждение.
- с.261 – Зорге приступил к работе в Информотделе ИККИ, а не в Институте  марксизма-ленинизма.
- с.261 – Не был он завербован на службу в военную разведку и тем более в 1926 г. Он сам предложил в 1929 г. свои услуги военной разведке как гражданин СССР и член ВКП(б).
- с. 262 - Утверждение,  что позиции советской разведки в Китае – ничтожны, является неправильным и перед Зорге не ставилась задача создать мощную агентурную сеть. Этот вопрос освещается в главе IV.
- с. 262 - Действительно Зорге вернулся в Москву в один из дней января 1933 году и встретился с Катей, но они не поженились на следующий день. Брак был зарегистрирован 8 августа  1935 года в отсутствие Зорге.
- с.262 - В 1935 году Зорге был в Москве не месяц, а с 25 июля по 16 августа 1935 г.
- с. 263.- То, что свердловский территориальный отдел УНКВД по Дальнему Востоку  записал Зорге в шпионы – это понятно, но почему автор записал Зорге в агенты военной разведки – это не понятно. 
- с. 263 - Бесспорно военная разведка,  и не только она, боялась Лубянки, но она не предавала Зорге как агента. Более того, нигде нет достоверных данных о том, что японцы предложили обмен, а руководство Советского Союза от него отказалось.
- с. 263 - Донесения Зорге не приводили Сталина в бешенство. Это повторение фантазий некоторых авторов. И все сказано для красного словца, не задумываясь о том, что это ложь.
- с. 269 Хрущеву показали не документальный, а полноценный художественный фильм «Кто вы, доктор Зорге?» и с этого у нас  все и началось.

       Хочу подчеркнуть, что при подготовке книги не принимались во внимание всякого рода описки, опечатки и многие небольшие искажения, понимая, что в творческом процессе и при издании это все возможно. Даже у такого писателя-исследователя  как Ю. Мадер, который заложил фундаментальную достоверную основу в описание жизни и деятельности Рихарда Зорге, есть «проколы». Самый существенный приведен в книге «Репортаж о докторе Зорге» на странице 173, где говорится:  «До сегодняшнего дня  не получил широкой известности тот факт, что доктор Зорге внес еще один весомый вклад в победу над фашистским агрессором, введя в заблуждение генеральные штабы Японии и Германии… Имеются подтверждения  тому, что   Зорге удалось подсунуть крайне  слабо информированным германским военным атташе в Токио фиктивные данные  о численности войск Красной Армии, размещенных вдоль сибирской границы. Военные атташе, в свою очередь, переслали эти данные в Берлин…».
     Содержание этого отрывка настолько не соответствует действительности, что нельзя не сказать несколько слов. Зорге никаких сведений о Красной Армии не имел и не мог иметь, кроме как полученных из протоколов допроса предателя Люшкова в 1938 году, а эти сведения были известны и японцам,  и  немцам. Кроме того, японской разведке, несмотря на активное и успешное противодействие советской контрразведки, все же удавалось не только получать интересующие их сведения о Красной Армии на Дальнем Востоке, но и делиться добытыми сведениями со своим союзником – фашистской Германией.

     Произведения о Зорге выходят непрерывно  и только успеешь ознакомиться с одним, как в продаже появляется очередное произведение и, к сожалению, с ранее имевшимися отдельными недостатками. Например, этого не избежал даже такой солидный интересный труд как «Операция «Рамзай». Триумф и трагедия Рихарда Зорг», написанный  военными историками В. Гавриловым и Е. Горбуновым и вышедший в свет в августе 2004 года. Книга очень обстоятельно рассказывает о работе, которую вела  советская разведка по добыванию информации,  о вкладе, внесенным в нее Зорге. Книга как бы подводит итог  тому, что было написано о Зорге ранее, выбрав наиболее интересные факты. Но в то же время  это привело и к недостатку, так как в ней имеется много ссылок на использованные источники, которые не  являются убедительными или не подтверждаются документами.
     Причина  постоянного появления одних и тех же ошибок,  искажений и неточностей, на мой взгляд, состоит в том, что до сих пор многие российские авторы произведений о Зорге идут во многом дорогой,  ранее проторенной зарубежными и советскими авторами и никак не могут вылезти из колеи, не замечая даже явные несообразности.     Сами В. Гаврилов и Е. Горбунов не только понимают, но и подтверждают эту мысль, когда,  в частности, пишут: «Но если внимательно перечитать советских авторов, писавших о Зорге  в 60-70-х годах, то можно обнаружить очень вольное их обращение с фактами. Здесь и неверные, часто конъюнктурные оценки военно-политической обстановки на Дальнем Востоке, и перемещение  Зорге во времени, когда его отправляют в Китай в период конфликта на КВЖД в 1929 году. И явные подлоги, когда ему, очевидно для большей славы, приписывали тексты радиограмм, которые он никогда не отправлял».
     Можно добавить, что их правильные слова следует отнести  не только к советским, но и к ряду российских авторов. К сожалению, сами авторы, проделав большую и плодотворную работу, в тоже время  не сумели избежать многочисленных неточностей, которые начали появляться прямо с Предисловия:
; Даже сейчас, зная очень многое о характере, поведении Зорге, трудно согласиться с авторами в том, что в книгах Марии Колесниковой и Михаила Колесникова, Ю. Королькова, Ф. Волкова и ряда других советских авторов дается «общий,  полностью заидеологизированный образ человека». Конечно, в них образ Рихарда Зорге в определенной степени приукрашен, так как опущены многие подробности о житейской стороне его характера и поведения, даже некоторые детали его работы. Но, каждая страна, независимо от общественного строя и идеологии, показывает своих героев с лучшей стороны. Разве надо было доводить до сведения читателей клевету и измышления таких западных авторов как Майснер, Кирст? Что выигрывает его героический образ от клеветнических опусов таких писателей как О. Гордиевский, В. Суворов (Резун), И. Бунич и др.? Это одна сторона дела. А самым важным является то, что Зорге действительно был коммунистом до конца своих дней, беззаветно преданным идеалам и без колебаний отдавшим жизнь за светлую идею создания справедливого общества. И многим, из ныне живущих, надо было бы равняться на него.
; Непонятно почему, но многие авторы до сих пор пишут об Отделе международной связи Коминтерна (ОМС), как о политической разведке Коминтерна, хотя для этого нет никаких оснований. ОМС, если обратиться к его задачам,  только чисто внешне копировал любую разведывательную службу и об этом написано в главе III .
Последние годы в ИККИ Зорге работал в Организационном отделе, в состав которого входили  структуры, занимавшиеся и разведывательной работой. Но в тоже время следует подчеркнуть, что основная задача Орготдела была связана с организационным строительством зарубежных компартий.
; Авторы правильно пишут о сложной обстановке в Разведывательном управлении, сложившейся в связи с приходом в него чекистов-контрразведчиков из ИНО. Но нельзя согласиться с тем, что их приход привел к какой-то деградации руководства разведки, так как пришли умные и опытные люди, которые, как и многие военные разведчики, стали жертвой Великого террора 1937-1939 гг.
; Непонятно, какое отношение к разгрому легальных резидентур на Дальнем Востоке имел отношение П.М. Фитин, который в 1939 году только пришел в НКВД СССР на должность заместителя начальника Первого главного управления (внешняя разведка), а аббревиатура ИНО для внешней разведки «почила в бозе» в 1934 году;
; Коммунистическая партия Германии была создана в конце 1918 года. Только в июне 1919 года был принят ее первый устав. Нигде не проходят сведения о том, что в 1919 году в Коммунистической партии Германии была секретная военная организация,  которая контактировала с сотрудниками советской военной разведки и с которой был связан Зорге. Все факты говорят о том, что широкое сотрудничество между КПГ и советской военной разведкой развернулось в начале 20-х годов при подготовке революции 1923 года. Но даже и тогда Зорге не имел прямого отношения ни к восстанию, ни к советской разведке. Об этом написано в главе II.
; Члены представительной делегация – Куусинен, Мануильский, Пятницкий и Лозовский, прибывшие во Франкфурт-на-Майне  в 1924 году для участия в 9-ом съезде КПГ, были руководящими деятелями Исполнительного Комитета Коммунистического Интернационала (ИККИ) и одновременно они проявляли заинтересованность в подборе талантливых и преданных кадров для своего аппарата в Москве. Зорге получил от членов делегации предложение поработать в Информотделе аппарата ИККИ  Рассуждения о том, что они занимались подбором кадров для советской разведки являются неверными, хотя их пытаются подкрепить ссылками на мнение английских писателей Дикина и Стори, которые написали о том, что Зорге не мог своевременно выехать в Москву, так как участвовал в нескольких организационных и разведывательных мероприятиях сразу после съезда.  Однако мнение англичан не соответствует действительности и  это подтверждается содержанием письма Зорге О. Куусинену от 17 ноября 1924 года:. «….Я очень рад тому, что  вскоре буду у вас. Я считаю, что должен закончить свою работу в округе  и уеду отсюда  только после 7 декабря. Надеюсь, что вы простите мне это опоздание. Ведь вам должны быть знакомы трудности КПГ в связи с работой на выборах (выделено – Ю.К.)…..».
; Зорге, работая по линии  ИККИ во многих скандинавских странах,  получил определенный опыт в оценке военно-политической обстановки, в использовании элементов нелегальной работы, но, ни в коем случае, нельзя считать, что после работы в КПГ и в аппарате ИККИ он пришел в военную разведку профессионалом. Чтобы им стать ему потребовались годы упорного труда..
; Ряд авторов, уточняя и поправляя друг друга, совершенно запутали вопрос о том, кто же такой «Алекс» и какое отношение он имел к Зорге. Можно со всей уверенностью сказать, что этот оперативный псевдоним имел сотрудник Разведуправления Л. Борович. Но на момент подготовки, отъезда и прибытия Зорге в Шанхай он не имел никакого отношения к нему.
; Авторы пишут об угрозе провала Зорге в связи с «делом Ноуленсов» и его отзыве из Китая. Но Зорге выехал только через месяц после указания  Центра, т.е. не настолько сильна была угроза, как ее представляют. В дальнейшем она вообще не подтвердилась и об этом подробно пишется в главе IV.
; Оперативная обстановка в Шанхае позволяла свободно встречаться европейцам между собой, а тем более журналистам, в том числе и Зорге с американской журналисткой Агнес Смедли, которая имела широкие связи в самых различных кругах, включая китайские правительственных круги, хотя была известна своими левыми убеждениями. Нигде документально не подтверждается, что Зорге часто встречаясь с Агнес Смедли пренебрегал  «правилами конспирации наряду с излишне (выделено – Ю.К.) разгульным поведением». Здесь стоит выделить два момента. Во-первых, ни кто-нибудь, а сам  О. Пятницкий через Разведуправление запрашивал  Зорге в шифровках от 14.02 и 23.09.32 о возможности использования Агнес Смедли по «Делу Ноуленсов». В мае 1932 года Зорге направил Пятницкому письмо, в котором резко высказал недовольство его загрузкой делами Коминтерна, бездействием его представителей,  не использованием  Агнес для газетной работы в интернациональном масштабе и невыплатой причитающихся ей денег. Во-вторых, в глазах некоторых советских сотрудников спецслужб и ИККИ, работавших в Китае, с которыми Зорге был вынужден встречаться по заданию Центра, естественное поведение разведчика, угощающего в ресторанах и кафе нужных людей (в данном случае Зорге угощал, не скупясь, в Шанхае и Нанкине немецких военных советников, которые сообщали ценную информацию),  вполне вероятно могло выглядеть разгульным, о чем они сообщали в Центр.  Хотя не понятно, что вкладывалось в этих донесениях в Москву под словом «излишне».
; с.48. Авторы являются не первыми, кто  ссылается на доклад «Трудный путь правды о Рихарде Зорге» генерал-лейтенанта госбезопасности в отставке С.А. Кондрашева, сделанный  25 сентября 2000 года в Москве в ходе Второго международного симпозиума, посвященного памяти Зорге. Сообщается о том, что в нем С. Кондрашев обнародовал целый ряд документов Разведупра и НКВД, которые раньше никогда не публиковались. Но странно, что не указывается что именно взято в  архивах ГРУ, а что в НКВД. Это важно. А, кроме того, не даны ссылки на конкретные источники. Опять нас заставляют принять все на веру.
; Несколько страниц книги авторы совершенно справедливо посвятили Б.Н. Мельникову, являвшемуся заместителем Берзина и начальником агентурного отдела, большому специалисту по Дальнему Востоку, которому принадлежало ведущее место в подготовке Зорге к работе в Японии. Участие заместителя начальника 2-го отдела В. Давыдова в подготовке Зорге вполне возможно в организационном плане, но в отличие от Б. Мельникова он не работал за границей и не знал Дальневосточный регион
     Но в тоже время совершенно несправедливо принижена роль бывшего берлинского резидента Оскара Ансовича Стигги, который возглавлял в Германии сильную, широко разветвленную разведывательную сеть и на плечи которого легла важнейшая задача - обеспечить безопасность Рихарда Зорге. Мы не знаем деталей, как это все было проделано, и вряд ли когда узнаем, но  нам известен результат – после ареста Зорге его дело и данные о нем с трудом нашли в полицейских архивах. Кроме того, резидентура помогала Зорге в изучении обстановки в Германии, в получении рекомендательных писем.
; Зорге не работал с 1925 по 1929 гг. в Отделе международной связи (ОМС),   пришел  в  разведку по собственному желанию. Пятницкий не был непосредственным руководителем ОМС.
; с.51. Зорге не был инициатором идеи создания сильной разведывательной организации в Японии. Авторы приписывают Зорге то, что он не делал, а задумал Берзин. Впервые встречается упоминание о каком-то письме на  имя Берзина, в котором Зорге якобы изложил идею создания резидентуры в Японии. Следует подчеркнуть, что еще до возвращения Зорге из Шанхая в Москву Разведуправление уже активно вело подбор людей для работы в Японии.
; с.53. Зорге не пришлось рассказывать свою биографию при вступлении в нацистскую партию. Он был введен в ее токийскую организацию через посольство.
; с.58. Хотя глава 14 «Рихард Зорге» в книге «Крупнейшие шпионы мира» английского писателя Чарльза Уайтона  изобилует  многими фантазиями, но даже у него Зорге не выделяется  как человек «... в совершенстве знающий немецкий, английский, французский, русский, японский и китайский языки…», а написано проще: «…он говорил на полдюжине языков…». Дело в том, что Зорге естественно знал в совершенстве немецкий, хорошо знал английский, владел норвежским, умел читать по-французски и по-русски, насчет китайского вообще ничего неизвестно, японским владел в пределах бытовой лексики.       
; с.69. Противоречит действительности следующий отрывок: «….Берзин высказывал определенное недовольство затянувшимся  организационным периодом становления резидентуры «Рамзая» и, когда сдавал дела Урицкому в 1935 году, советовал последнему либо отозвать Зорге, либо вызвать его в Москву для доклада».
     Прежде всего, надо вновь отметить, что авторы слишком часто и необоснованно верят Дикину и Стори, хотя выше уже приведен наглядный пример того, как они исказили действительную причину, связанную с отъездом Зорге из Германии в СССР. К этому следует добавить, что уж кто как не Берзин  прекрасно знал и понимал огромные трудности и опасность, связанные с деятельностью резидентуры, и к тому же эта операция была его детищем. Прошло менее двух лет с момента прибытия Зорге в Японию и примерно год, как Зорге создал резидентуру. Для такой операции сроки просто удивительные, тем более, что уже через шесть месяцев в Центр начала поступать добытая информация. Кроме того, Урицкий с приездом Зорге в Москву в июле 1935 года высоко оценил проделанную работу.
; с.74. Авторы несколько страниц посвящают шанхайскому резиденту Я.Г. Бронину и радистке Рене Марсо (КЭТ, Элли Ивановна Бронина), которая стала его женой, но  не дают объективной оценки причине ареста Бронина, хотя им было допущено много ошибок, так как он часто пренебрегал требованиями конспирации. В книге «История моей матери», написанной сыном Брониных – С. Брониным приводится довольно подробное описание причин ареста. В частности, в момент ареста Я. Бронина китайскими властями при нем были найдены не фальшивые, а четыре подлинных паспорта иностранных граждан, которые он получил тайно в советском консульстве для их возможного использования в качестве образцов при изготовлении фальшивых паспортов.
; с. 91. Многие авторы и в том числе Гаврилов и Горбунов говорят о каком-то официальном  разрешении Центра, данном Зорге,  на оказание  «эффективных услуг» германскому посольству и в первую очередь военному атташе Отту. Но по логике вещей, о каком разрешении можно говорить, если поставлена конкретная задача внедриться постороннему человеку в посольство, стать своим человеком у посла или у других ведущих  дипломатов, включая военных.  Даже  «легальным» разведчикам не определяют, что им говорить и что делать для решения многих оперативных задач. Все зависит от цели, здравого смысла и понимания своего долга, подкрепленного огромным доверием. Это не уменьшает роль Центра или резидента в руководстве деятельностью разведчика, но и нет необходимости водить разведчика за ручку. Еще в большей степени это относится к разведчикам-нелегалам, которые намного более свободны в своих действиях и во многом должны полагаться не на подсказку из Центра, а только на себя.
     В отличие от мнения всех авторов, которые считают, что все внимание было уделено военному атташе Ойгену Отту, Зорге весь свой талант, прежде всего,  обратил на установление доверительных отношений с послом Гербертом фон Дирксеном, так как именно он мог воздействовать на характер отношений Зорге со всеми другими дипломатами и в первую очередь с военным атташе. Причем из всего состава посольства это был самый умный, опытный и опасный враг.  Эта тема подробно излагается в главе VI;
; с.95. Сам Зорге подчеркивал, что в интересах безопасности Одзаки и Мияги он не использовал агентурные сведения, полученные от них,  при консультациях или подготовке материалов для Дирксена, Отта и других военных атташе.
; Авторы в нескольких местах затрагивают тему о доверии Зорге. В частности на странице 103 пишут:  «Своей резолюцией (июль 1936 г. – Ю.К.) Сталин выразил недоверие группе «Рамзай» и поставил под сомнение  достоверность  информации, которая до этого поступала из Токио». Но  на странице 132 дается противоположный вывод: «Однако к концу 1937 года, когда в Разведупре сменилось все руководство, отношение к Зорге изменилось. Если летом 1936-го его информация не вызывала  в Москве никаких возражений и сомнений, то через полтора года любая информация, которая поступала из Токио, ставилась под сомнение». А на странице 180 в сноске 32 пишется о том, что «Резолюции Гендина весьма показательны тем, что в них нет и следа недоверия к информации «Рамзая». В тоже время, как нам известно из докладной записки Гендина на имя Сталина он пишет очень осторожно и неполное доверие все же отмечает.
Содержание этих положений противоречит  друг другу и не подтверждает недоверие Сталина к информации о Японии, получаемой от Зорге;
; с.114. Не первый раз ведется несправедливая  критика Я. Берзина за сырую якобы  невероятно рыхлую и неаргументированную разработку легенды Зорге. Планирование  подготовки Зорге рассматривается как серьезный просчет. Все это является рассуждениями спустя много лет и, пожалуй, будет к месту, на этот счет вспомнить слова великого грузинского поэта Шота Руставели о том, что «Каждый мнит себя стратегом видя бой со стороны». Это положение более подробно освещено в главе VI.
; с. 118. Рассуждения о роли Л. Боровича («Алекс») больше носят теоретический характер, так как он приехал в Шанхай после провала Бронина («Абрам») с первейшей задачей разобраться в обстановке,  пробыл в роли руководителя резидентуры примерно год и был отозван в Москву, где его расстреляли..
; С. 121. Комкор Урицкий как кадровый военный привык к единоначалию. Поэтому действия Артузова и пришедших с ним из ИНО люди вызывали у него, по меньшей мере, раздражение и вполне возможно грубость, бестактность. Это усугублялось еще тем, что он знал о молчаливой отрицательной позиции наркома обороны Ворошилова к приходу «варягов».
; Гестапо в 1940 году не осуществляло проверку Зорге.
; с. 129. Уже отмечалось, что Зорге не требовалось никакое особое разрешение на действия в отношении германского посольства в Токио. Однако авторы пишут, что «В 1937 году он (Зорге – Ю.К.) получил официальное разрешение Москвы на сотрудничество с Берлином. Об этом не писали наши авторы советского периода…». Читая это утверждение, возникает важный вопрос, как его соотнести с заявлением Сталина 21 мая 1937 года о том, что «Разведуправление со своим аппаратом попало в руки немцев». В этой связи интересно было бы узнать, кто был тот «самоубийца»,  который в 1937 году, когда начался Большой террор осмелился бы дать такое указание.
; с. 130  В Берлине догадывались, а возможно и знали, что в подготовке многих документов принимал участи Зорге. Но очень важным является то, что сам Зорге проявлял скромность или благоразумие и не выпячивал свое участие, сознательно отдавая «пальму первенства» Дирксену и Отту.
; С. 133 Неправильно считать, что во второй половине 1937 года отношение к Зорге ухудшилось. Дело в том, что после выступления Сталина 21 мая 1937 года на совещании в Разведывательном управлении с заявлением о том, что  «Разведуправление со своим аппаратом попало в руки немцев» и  установки на роспуск агентурной сети реакция руководства военной разведки была прогнозируемой. На место арестованных Урицкого и Берзина И.о. начальника  управления в сентябре 1937 года был назначен старший майор госбезопасности С.Г. Гендин. Если судить по книге Айно Куусинен «Господь низвергает своих ангелов» в ноябре 1937 года от Гендина поступило указание о ликвидации резидентуры и возвращении в Москву Зорге. Но в начале декабря 1937 года от Зорге поступила обстоятельно написанный аналитический материал, который заинтересовал Сталина. Считается, что инициативное предложение об отзыве Зорге и ликвидации его резидентуры было отменено, но, конечно, не Разведуправлением в лице  Гендина и не Ворошиловым. В той обстановке никто не рискнул бы сделать это. Если такое решение и существовало, его отмена могла бы основываться только на указании Сталина. Из биографии Сталина известны примеры, когда многие действия предпринимались на основе только одного его слова и даже интонации.
; с. 136.  Гестапо не проверяло Зорге в 1940 году. Оно с трудом нашло его полицейское дело  (или дела) со всеми компрометирующими материалами только после того как японцы арестовали Зорге в октябре 1941 года. Если бы такая команда поступила ранее, то, зная педантичность и исполнительность немцев, шансов на выживание у Зорге не было бы. Измышления Шелленберга не выдерживают критики и очень жалко, что некоторые авторы на них «клюнули».
; с.158. В главе VII на примерах, взятых у различных авторов, показывается, как они расписывают аварию, в которую попал Зорге в ночь с 12 на 13 мая 1938 года. Авария действительно произошла, но описывают ее с такими различиями, что это уже само по себе вызывает сомнения в том, что произошло на самом деле
; с. 234. Отто Куусинен никогда не был руководителем ГРУ;
; с. 272. Перед Зорге никогда не ставилась задача не допустить военного столкновения СССР и Японии в силу нереальности;
; с. 272. Авторы, ссылаясь на Шелленберга, пишут: «Зорге поддерживал с фон Ритгеном частную (что значит выделение слова «частную» - Ю.К.) переписку, причем его письма  были,  по существу, подробными обобщающими докладами, очень информативными и полезными».
     Прежде всего, надо подчеркнуть, что это не были  агентурные донесения, а обычная журналистская работа. Талантливая – да, нужная немцам – да, но и не больше. Эта переписка была полезна прежде всего Зорге для закрепления его положения, так как через ДНБ распространялись материалы в газеты и журналы как внутри Германии, так и за  рубежом.
с. 287. Беда была не в том, что названия различных вариантов нападения на СССР («Фриц», «Отто», «Барбаросса») были раскрыты только после разгрома фашистской Германии, а в том, что советской разведке не удалось добыть документальные данные  о немецких оперативных планах. Об этом написано в главе V.
; сс. 368-369. Авторы слишком мудрено объясняют, что надо было понимать по  поводу  «отсутствия ответвлений в советской оборонительной линии». Здесь надо читать выступление Г. Жукова в ходе разбора итогов военно-стратегической игры в конце декабря 1940-начале января 1941 г. и его оценку построенным недалеко от границы укрепленным районам, которые, по его словам, имели крайне невыгодную оперативную конфигурацию, из-за небольшой глубины насквозь простреливались артогнем и поэтому не могли долго продержаться; 
; с.371 Утверждение авторов, что Зорге обиделся на Центр и поэтому ответил на запрос Центра только 3 июля 1941 года, бездоказательно. Из всей переписки с Центром видно, что Зорге как профессионал, конечно,   был уязвлен несправедливым отношением Центра, к отдельным результатам его работы. Но, в тоже время,   Зорге был человеком, который не переносил свои обиды на работу. Только один раз он возмутился и написал свое мнение Центру, когда Центр решил срезать объем финансирования резидентуры. В данном случае можно полагать, что на задержку с ответом сыграло роль Заявление ТАСС, опубликованное 14 июня 1941 года.
; с.376. Сообщение о нападении Германии на СССР не привело Зорге в шок. Наоборот,  он мог гордиться проделанной работой. Авторы автоматически следуют за надуманным описанием поведения Зорге 22 июня 1941 года, взятом из книг других авторов, как зарубежных, так и советских. В главе VII приводится разбор и оценка этого эпизода;
; сс. 387-388  Нельзя согласится с оценкой авторов, сделанной на основании содержания шифротелеграммы военного атташе при посольстве СССР в Токио, резидента Гущенко в Центр от 25 июня, о том, что «аппарат советского военного атташе в Токио был достаточно хорошо информирован  о событиях, происходящих в японском руководстве». Содержание телеграммы носило общий характер и, естественно, Центр был неудовлетворен такой информацией и вынужден был 26 июня запросить Зорге.
; с. 390. 26 июня Зорге, не дожидаясь запроса из Центра, послал две шифровки, которые тоже не давали четкого ответа о планах Японии в отношении СССР. Но резидентура продолжала работу по сбору информации и уже 28 июня Зорге смог подготовить  более развернутое сообщение.  Однако послал его в Центр только 3 июля, добавив информацию по Японии и одновременно ответив на запрос Центра;
; с. 399. Если судить по приведенному авторами сообщению внешней разведки от 7 июля 1941 г., уже тогда стало ясным что японцы против СССР не выступят. На самом деле потребовалось еще два месяца ожесточенных споров на самом высоком уровне, чтобы триада в лице императора, императорской ставки и правительства пришли к этому решению.
; Японцы были проинформированы о том, что Германия намерена напасть на СССР, но не знали точного срока и 22 июня для них было неожиданностью;
; с. 405. К приведенному сообщению советской политической разведки от 24 июня 1941 года со ссылкой на китайские круги о переброске японских войск из Центрального Китая  надо было подходить осторожно, так как оно было  одним из ряда дезинформационных сообщений, которое упорно продвигалось, чтобы столкнуть СССР и Японию в интересах Китая.
; сс.410, 415-417, 419, 422, 438.  В книге приводятся шифртелеграммы Зорге от 30 июля, 11, 12 и 23 августа, 10 и 14 сентября и мемо с телеграммы от 3 октября 1941 года, расписанные начальнику 4 отдела  Колганову. В одной из них упоминается начальник информационного отдела Дронов и дважды - сотрудник М. Герценштейн. Кроме того, руководству Разведывательного управления 11 августа 1941 года была представлена докладная записка на Зорге (ИНСОНА) небрежная по оформлению и безобразная по содержанию, подписанная начальником 4 отдела РУ ГШ КА генерал-майором Колгановым. Анализ и оценка этих документов сделаны в главе VI
; с. 439. Сообщение в Москву политической разведки из Шанхая 20 сентября 1941 г. о том, что «По нашим сведениям, военные руководители Японии считают вопрос войны с СССР решенным и ждут удобного случая» является дезинформацией, которую настойчиво проводили китайцы, чтобы столкнуть СССР с Японией.
; с. 445. Совершенно неправильно авторы пишут о том, что решение Москвы о переброске дальневосточных дивизий «Принималось, несмотря на категорические возражения и панические телеграммы командования Дальневосточного фронта». В главе XV приводятся письмо  первого секретаря Хабаровского крайкома ВКП(б) Г.А. Боркова от 10 октября и содержание беседы И. Сталина 12 октября 1941 г. с командующим ДВФ генералом И.Р. Апанасенко,  в которых они высказывали Сталину свои соображения о необходимости значительной переброски войск с Дальнего Востока.
; с. 447  Авторы повторяют со ссылкой на мемуарные записки генерала М. Иванова сомнительные высказывания  Ф. Голикова и особенно И. Ильичева об интересе Сталина к  Зорге. Эти высказывания повторяются в ряде произведений без указания точных обстоятельств и не вызывают доверия. В особенности это относится к Ильичеву, о котором будет сказано в последующих главах.
; с. 447. Описание визита  в германское посольство начальника японской контрразведки полковника Осаки, карты с засечками домов Клаузена, Вукелича и Зорге – это все беллетристика. Точно также как описание якобы взятой Зорге на прокат яхты (лодки) для использования ее в целях проведения сеансов радиосвязи.
; с.450 и 456. Ни у одного автора не встречалось описание истеричного поведения Мияги на улице с выкриками антивоенных лозунгов, что послужило причиной его ареста.
; с. 451. Авторы не правы, когда связывают напрямую отставку правительства принца Коноэ с арестом Одзаки и других членов резидентуры Зорге. Отставка кабинета Коноэ была предрешена военными раньше. Они установили ему срок - до 15 октября урегулировать отношения с США. Поскольку ему это не удалось сделать, он должен был уйти в отставку, что и произошло 16 октября. К тому же, крайне сомнительно, что за один день, а  Одзаки был арестован 15 октября, успели не только получить от него разоблачительные сведения, но и без проверки оформить их должным образом для представления императору. Вместе с тем нет сомнений в том, что этот факт усилил позиции военного министра Тодзио в борьбе за власть. Арест Зорге был произведен по распоряжению министра юстиции, хотя возможно он консультировался с Тодзио;
; с. 460 Советская разведка и, следовательно, высшее руководство страны ничего не знало о поведении Зорге и его товарищей в тюрьме пока не появились сведения сперва из легальной резидентуры военной разведки в Токио в конце 1944 – начале 1945, а затем в 1949 году в  американской печати. Поэтому нельзя говорить о том, что, дескать, Зорге не выручили только потому, что он «нарушил правила» и заговорил. Говоря о том, что «…агентура  советской разведки функционировала исправно  везде и всюду» и поэтому дескать знала о том, что говорил на допросах Зорге, авторы в данном случае явно преувеличивают возможности разведки, тем более ссылаясь на какие-то им одним известные «недавно рассекреченные документы»; 
; с.472 Авторы часто приводят цитаты из мемуарных воспоминаний  М. Иванова, к которым надо тоже подходить критически. Так, например, не только автоматически повторяется  ошибка с названием внешней разведки (тогда уже называлось не ИНО, а   ГУГБ НКВД СССР), начальником которой являлся П.М. Фитин, но и дается отрывок из его ответа в 1940 году: «По нашим  данным, немецкий журналист Зорге Рихард является немецким и японским шпионом, поэтому после пересечения государственной границы СССР сразу же будет советскими органами арестован…», который полностью противоречит двум запросам того же Фитина на имя  Г. Димитрова от 7 и 14 января 1942 года с просьбой разъяснить кто такой «некий» Зорге;

       В июне, июле и сентябре 2005 года по каналам нашего телевидения были показаны нес-колько телефильмов о Зорге. Уверен, что этим преследовалась добрая цель в очередной раз привлечь внимание многочисленных телезрителей к  героической жизни и деятельности Рихарда Зорге. К огромному сожалению, все фильмы оказались с большим числом неверной информации. В этой связи мной было подготовлено  Открытое письмо «Кто вы, Рихард  Зорге в действительности?» и в августе-сентябре  направлено в порядке информации и для исполь-зования по собственному усмотрению некоторым руководителям средств массовой инфор-мации: в «Московский комсомолец», «Совершенно секретно», «Версия», «Аргументы и факты», «Литературную газету», а так же на телевидение.
     В качестве характерного примера можно остановиться на показе 22 июня 2005 года  по 1-му телеканалу телефильма под названием «Тайны века. Рихард Зорге, которого мы не знали». Эта передача, ничего не добавив по существу, повторила имевшиеся ранее многочисленные искажения. Прежде всего, нельзя согласится с утверждением ведущего о том, что до сих пор жизнь и судьба разведчика остается для нас тайной. Дело в том, что имеющиеся в биографии Р.Зорге «белые пятна» из-за отсутствия допуска к архивам спецслужб не меняют главного о нем, которое нам всем хорошо известно.
     В тоже время в этой сравнительно небольшой по времени передаче допущены многие существенные искажения, к которым относятся следующие:  Зорге, работая в аппарате Исполнительного Комитета Коммунистического Интернационала, не переходил в Отдел международной связи; в Китае он проработал не два, а без малого три года, женился на Екатерине Максимовой не в 1929, а в 1935 году; начальник советской военной разведки Я.К.Берзин не выражал недовольство медленной работой Зорге по созданию резидентуры в Токио при сдаче дел новому начальнику С. Урицкому; Зорге не был секретарем отделения нацистской партии в Токио; он не участвовал в Спартаковском движении в Германии; не имел в Японии интимные отношения с 30-ю женщинами и не получал информацию от гейш; не ездил на мотоцикле с секретными материалами в поисках дармовой выпивки; радист Клаузен и Зорге не проводили радиосеансы с лодки в море; он не встречался в театре с представителем «легальной» резидентуры советской военной разведки в Токио; жена немецкого посла Хельма Отт не провела у него в доме ночь накануне ареста; нигде нет достоверных данных о том, что японцы предлагали обменять Зорге и т.д. и т.п. Причем это только крохотная часть из того, что преподнесено читателям другими авторами и является намного серьезней.
     Казалось бы, что на этом можно закончить приводить примеры, которые наглядно показывают, о чем идет речь. Однако нельзя пройти мимо короткого,  но яркого свежего примера. В еженедельнике «Аргументы и факты», который пользуется заслуженным интересом и уважением миллионов читателей, в № 25 (1390) за 20-26 июня 2007 года, конечно из самых лучших побуждений были опубликованы портреты «людей и персонажей, совершивших или продолжающих совершать подвиги. Чтобы нашим детям было на кого равняться». Среди героев имеется и портрет Рихарда Зорге. Но радоваться этому не пришлось, так как в подписи под ним: «ЗОРГЕ Рихард. Знаменитый шпион, ставший «русским» по идейным соображениям. Засланный  в Японию, доложил российскому командованию о плане «Барбаросса» за 5 месяцев до начала войны» кроме действительных имени и фамилии в этой оскорбительной по существу подписи нет ни слова правды.   
   14 октября 2007 года, примерно в 17:30,  случайно попал на середину передачи радиостанции «Эхо Москвы» в разделе «Наше всё» под руководством Евгения Киселёва, при участии полковника в отставке внешней разведки КГБ Олега Царёва (фамилию третьего  участника передачи не знаю) и не успел порадоваться той разумности и доброжелательности, несмотря на ряд неточностей, которые они проявили в отношении Зорге, как ведущий подключил к разго-вору Л. Млечина, который самоуверенно, напористо и с огромным апломбом  повторил свои прежние надуманные утверждения и тем самым  только увеличил свою вину перед памятью Зорге.
     В 2008 году вышла книга известного писателя, историка спецслужб  В.И. Лота «За гранью возможного. Военная разведка России на Дальнем Востоке 1918-1945 гг.». К очень большому сожалению, в книге,  в части касающейся прямо или косвенно Зорге, очень много ошибок и неточностей. Более того, ссылаясь в общем плане на рассекреченные недавно документы Главного разведывательного управления, приводимые  новые факты и тексты не подкреплены документально.
     Регулярно с большим интересом смотрю  по РЕН ТВ передачу  «Военная тайна» и с большим уважением отношусь к ее создателю и ведущему И. Прокопенко,  но был крайне огорчен тем, что увидел  набор искажений, клеветы и незнания сути дела  в двух передачах:  19.06.2010  и  повторно 9.10.2010 г.  в  разделе “Почему Сталин так и не простил советского разведчика Рихарда Зорге» (при участии доктора исторических наук А. Безбородова и истории-ка, писателя Ю. Георгиева).             
     Можно было бы и дальше продолжать приводить примеры за 2011 и 20012 годы сомнитель-ных, фальшивых и клеветнических рассуждений, измышлений и рассказов о жизни и деятель-ности Рихарда Зорге, его соратников и резидентуры «Рамзай» в целом, так как практически  нет такого произведения о предвоенном 1941 годе и начале нападения фашистской Германии на Советский Союз,  где бы в той или иной интерпретации не упоминалось его имя.    
     Но читателей, безусловно, интересует правда о жизни этого замечательного человека и содержание последующих глав посвящено тому, что происходило на самом деле.