Доверяй, но проверяй

В большом кабинете три стола, три стула, столько же компьютеров. И куча другой техники. Все стены по периметру «украшены» стеллажами до потолка, а в них - папки с цифрами, цифирками и цифрулечками.
 - Боже, опять проверка, - говорю, глядя на очередное письмо, пришедшее по электронной почте.
 - С какого? - спрашивает Настя.
 - С двадцать первого декабря. Неделя.
 - Надо срочно елку нарядить. Потом не успеем, - делает неожиданное предложение Настя.
 - Я думала, ты скажешь, что надо перепроверить последние отчеты, - говорит Надежда Петровна.
 - И их тоже. Но тогда новогоднего настроения точно не будет.
 - А так будет? И сколько проверяющих? – обращается она ко мне.
 - Семь человек.
 - Надо позвонить, узнать, гостиницу им искать или ездить будут.
 - Лучше бы ездили. В прошлый раз жили, так в восемь вечера все еще с бумагами сидели, - вспоминает Настя.
 Проверяющие, все солидные люди, четыре мужчины и три женщины, решили остановиться в гостинице. В девять утра они уже появлялись в офисе, размещались в специально подготовленной к их приезду комнате и говорили, какие документы будут смотреть в этот день. И мы взбирались на стремянку, доставали откуда-нибудь сверху очередную папку с цифрами, и чихая от невидимого налета бумажной пыли (говорили же, что стеллажи нужно покупать закрытые), отдавали проверяющим.
 Одна из них, женщина лет сорока пяти, с темными волосами до плеч, была особо въедливой. Черный, строгий, почти мужской костюм, отсутствие следов косметики, равно как и кольца на безымянном пальце правой руки, подсказывали, что опасаться при проверке стоит именно ее. Дама не только игнорировала перерывы на чай, кофе, но в первый же день запросила с собой в гостиницу штук пять папок с отчетами. Наутро она позвала меня и заявила:
 - Вот здесь у вас (ткнула пальцем) семьсот тридцать два получается, а у меня только шестьсот девяносто два рубля. А здесь вы показываете сто сорок человек, а по спискам я насчитала семьдесят.
 Меня бросило в жар. Как такое может быть? Даже если на единичку расходится, у нас уже аврал. Всех теребим, пытаемся выяснить, кто в первичных отчетах напутал, а здесь семьдесят человек не сходится и тридцать рублей не хватает.
 - Я сейчас.
 Бегу в кабинет. Забыв про стремянку, взлетаю на стул, потом стол, наклоняюсь и поднимаю стул наверх. В кабинете никого нет. Взбираюсь на шаткую конструкцию, стоя на цыпочках, достаю три папки с первичными отчетами. «Так не бывает. Я докажу», - думаю. Шаткая конструкция, никем не удерживаемая, качается. Теряю равновесие и лечу вниз. Папки разъезжаются. Куча бумаг в файлах. Сижу и реву от отчаяния. Больно. В комнату входит солидный дяденька, один из проверяющих.
 - Она говорит, на семьдесят человек не сходится, - всхлипываю я.
 - У некоторых по две сотни не хватает, и ничего, - говорит он и помогает мне подняться.
 - Как же так, мы проверяем. Этого не может быть.
 И принимаюсь разбирать бумаги. Дама, наверное, ждет меня, нервничает, топает ногами от раздражения. Мужчину, к счастью, зовут, и он удаляется.
 Спустя минут десять, смыв под глазами потекшую тушь, возвращаюсь к проверяющей, сажусь напротив и начинаю доказывать достоверность отчетности. Она равнодушно соглашается.
 - Так, это подтвердили. Вычеркиваю. Здесь тоже.
 Когда проверяющие уезжают в гостиницу, рассказываю Надежде Петровне о происшествии. Она, усмехнувшись, говорит:
 - И ты поверила, что Элеонора Семеновна твои папки вечером в гостинице смотрела?
 - А разве нет?
 - Да я им сама заказ в ресторан делала, а потом в первом часу ночи мужа на машине посылала. В служебную-то не убираются. Семь человек. Твоя проверяющая знаешь как «зажигала». Весь вечер в караоке пела. Эх, ты, дуреха. Рыдала небось.
 И я сделала вывод, что методы бывают разные. Как говорится, доверяй, но проверяй. Могла бы поинтересоваться, как проверяющих вечером развлекали.