Глава XI Эпилог

     Двадцатый век закончился для меня в девяностых годах вместе с жизнью в Советском Союзе.  И яснее всего я ощутила утрату старого мира в 1991 году, хотя начало перестройке, разрушению Советского Союза и возникновению на его развалинах нескольких новых государств, включая Россию, положено Михаилом Горбачевым в 1986 году, когда родилась моя Маша.  Я сохранила о том времени не вполне ясные ощущения и впечатления потому, что была в декретном отпуске, и мне было совершенно не до того, что происходило во внешнем мире, кроме того, в провинции перевороты происходят совсем не так как в столицах.  Здесь не было того шума и треска, которые сопровождали перестроечные события в Москве.  Все было довольно тихо, до простых людей доносились лишь слухи о том, что что-то происходит, грядут какие-то перемены, но так как экономически жизнь еще почти не поменялась, (а она для большинства никогда не была сытой и богатой), люди продолжали жить в относительном спокойствии.   Удивляли только необычайно смелые выступления Михаила Сергеевича сначала по радио, а затем и на телевидении, в которых он говорил такое, что ранее можно было услышать только по «Голосу Америки»!  Удивляло и то, что он очень много говорил, будто убеждая самого себя в правильности своих действий.  Он говорил, но почти ничего не происходило, особенно у нас в провинции.   

      Тогдашнее положение дел можно сравнить с нынешним финансовым кризисом.  Еще летом 2009 года ни мы, ни приезжие не ощущали в Вологде перемен, стояло чудесное теплое лето, наш прекрасный город утопал в цветах, кругом ходили хорошо одетые, веселые люди, а чистота и ухоженность Вологодского Кремля и Прилуцкого монастыря производили на гостей города впечатление всеобщего процветания.  Маховик безработицы и ухудшения жизни только набирал обороты, и в полной мере он ударил по простым гражданам, начиная с сентября 2009 года.  Это стало ощутимо очень просто – большинство вологжан перестали заходить в дорогие магазины, почти перестали покупать мясо и совсем перестали покупать себе новую одежду.  Хорошо еще, что нашим областным и городским властям пришла в голову счастливая мысль проводить по выходным дням продовольственные ярмарки, на которых местные производители могли продавать свою продукцию, минуя перекупщиков, а мы могли эту продукцию покупать дешевле, чем в магазинах и на рынке. 

     1991 год начался для меня с того, что моя зарплата, как и зарплата большинства людей, обесценилась.  Накоплений у меня, как оказалось, к счастью, не было, поэтому я сделала то, что мне казалось тогда самым разумным: ушла из института, туда, где за работу платили деньги, и начала новую жизнь.  И мой город и моя страна начали эту новую жизнь растерянно, подавленно, не понимая, что происходит и что нужно делать дальше.  А раз началась, какая бы то ни было, новая жизнь, значит, старая кончилась навсегда и без возврата.  Вот поэтому новый век начался для меня с 1991 года.  Однако же сейчас я понимаю, что мой двадцатый век совсем уйдет только вместе со мной и с теми, кто в нем родился и вырос.  Не могу сказать, что мне жаль старой жизни, нет.  В новом веке у меня все сложилось. И все, что произошло со мной, и с теми, о ком я писала в этой книге, и с новыми знакомыми, коллегами и друзьями, могло бы составить захватывающее повествование о том, как можно жить в совершенно новых условиях, как жизненные вызовы мобилизуют все силы людей.  (Вот, только время для этого повествования еще не пришло).  И в зависимости от того, к чему тяготеет человек, к добру или к злу, эти условия проявят все хорошее или плохое, что в нем есть.  Пройдя сквозь большие испытания последних лет, испытания бедностью, «огнем, водой и медными трубами», я поняла, что граница между добром и злом проходит через сердце человека, и его задача – выбрать то или другое.  И, слава Богу, сама я сознательно всегда выбирала добро.   Не стоит, однако, думать, что в моей жизни не происходило ничего плохого, так не бывает.  В человеке всего поровну: радости и горя, счастья и несчастья, любви и ненависти, красоты и безобразия, удачи и неудачи, добра и зла и так далее.  И это живет в человеке и сопровождает его всю жизнь, поэтому, прочитав мои записки, нужно понимать, что за все хорошее в моей жизни я заплатила и продолжаю платить сполна.  И не только я, но и все люди.  Здесь, правда, есть одна закономерность – чем меньше зла исходит от человека, тем больше с ним случается прекрасного и доброго, тем выше, одухотвореннее, полнее его жизнь.               
 
     Время перемен очень сложное время, оно испытывает человека, показывает ему, на что он способен.  Оказалось, что это мое время, что я люблю сопротивляться, бороться, побеждать, искать и находить новое.  Жаль, что мне не тридцать или хотя бы сорок, да даже пятьдесят лет.  Я бы сейчас построила свое собственное дело. 

     Родившись в средине двадцатого века, я ощущаю себя временным мостиком между двумя веками и между несколькими эпохами, средством передачи впечатлений и мыслей, возникавших у меня в течение жизни, как у среднестатистической женщины.  Я не великая и не гениальная, но, может, кто-то найдет во всем написанном отражение своих мыслей и чувств, своих жизненных впечатлений, и в нем поднимется теплая волна воспоминаний о своей далекой юности и не очень далекой зрелости.  Может быть, этот виртуальный человек поймет и оценит то, что происходило в его жизни по-новому, и увидит, что жизнь, какая бы она ни была, прекрасна, нужно только хорошенько присмотреться.  Нужно любить, быть благодарным за все и очаровываться людьми и самой жизнью.  Однажды, много лет назад я пожаловалась Володе Шваркову, что разочаровалась в одном человеке, и он сказал мне: «Не очаровывайся – и не будешь разочаровываться!»  Тогда я подумала, что он, наверное, прав.  Сейчас я точно знаю, что это не так.  Я всегда очаровывалась людьми и, конечно, иногда разочаровывалась.  Но лучше влюбляться в людей, подчас ошибаясь, чем оставаться равнодушной и лишать себя и других ярких красок жизни, буйных фантазий, нежных чувств, полета мысли, радости и слез, счастья и горького похмелья.  Да здравствуют разочарованья, ведь за ними следуют новые очарованья!   

     А как прекрасно великое чувство благодарности!  В молодые годы мы не можем полностью оценить то добро, которое нам делают другие люди, часто принимая его как должное.  Мы не можем осознать ценность дружбы и любви, которые нам дарят другие.  И только в зрелом возрасте понимаем, что доброта и дружеское участие того или иного человека оставили в нашей душе неизгладимый след, отозвавшийся во всей нашей последующей жизни, и какое счастье, если мы успеем это понять, оценить и сказать спасибо!  Это повествование и было задумано, как рассказ обо всем хорошем, что было в моей жизни в моем двадцатом веке, и как благодарность всем тем, о ком здесь написано.  Благодарность и низкий поклон, потому что они сделали мою жизнь такой полной и интересной.