Керосиновая лавка

               

   Оплатив за бензин,Тата споро отвинтила крышку, вставила в бак пистолет шланга и надавила на кнопку. В бак ударила тугая струя бензина. В открытое окно пахнуло неуловимо знакомым с детства ароматом…

   Так пахло у керосинового ларька. Мгновенно всплыли в памяти, казалось бы, напрочь забытые картины детства…

   Впервые мне доверили одной идти за керосином летним утром  сразу после окончания первого класса. Мама выставила небольшой железный бачок с приваренной широкой  ручкой. Она была удобна для взрослой руки, но не для детской.  Потому всю дорогу приходилось то и дело менять ладони, потому что пальцы быстро уставали. Мама дала  несколько монеток. Не помню, сколько в то время стоил литр керосина. Кажется, копеек шесть-семь.

    Идти надо вдоль своей улицы до ее пересечения с Тбилисской, которая была единственной в округе шоссейной дорогой, и по ней изредка ездили машины. Дойдя до этой улицы, я свернула налево и пошла вдоль всего длинного квартала. На этом отрезке улицы жили пятеро моих одноклассников. Но я с ними пока не дружила. Да и по улице этой не ходила, хотя школа была в конце следующего квартала.

    Керосиновый ларек находился у самой дороги на перекрестке Тбилисской и Фруктовой. Там в землю была врыта емкость. В определенные дни приезжала машина, емкость заполнялась керосином. В будке, окрашенной зеленой краской, хранился инвентарь для розлива керосина. Такие же, как и для молока, черпаки, только черные, железные, и разного калибра воронки, чтобы удобнее было заливать керосин в бачки.

    Продавец в черном халате накачивал ручным насосом радужную, маслянисто отсвечивающую жидкость, наполняя окрестности непередаваемым ароматом химии. Наш город считался одним из крупных центров добычи и переработки  нефти. И зимой, и летом над ним витал  запах бензина и керосина, а от Сунжи несло тухлотой разлагающихся нефтепродуктов. Но мне, в то время ребенку, все это  было неизвестно. Просто вся моя жизнь была каждодневно связана с этими ароматами. Они были родными и знакомыми с  самого рождения...

   Наконец продавец завершал приготовления к работе. Очередь оживлялась, выстраивалась в рядок, ставя на скамеечку бачки и  прочие емкости, в которые продавец проворно наливал керосин  через большую воронку.

   Но, пока стоишь, была возможность нанюхаться этого одуряющего аромата, кружащего голову, а если переберешь, то и вызывающего чувство тошноты и рвоты. Это теперь известно, что парами  этими можно отравиться, а тогда кто об этом задумывался. Запах был везде: на улице, во дворе, в доме. Готовили еду на примусах и керогазах, а от них запах был не меньший, чем из керосинового ларька.

  Я многие годы с явным удовольствием вдыхала этот запах керосина, а потом долго распознавала его в букете выхлопных газов машин. Токсикоманкой не стала, но со временем от запаха бензина или керосина у меня стала болеть голова…

   В детстве угол перекрестка Тбилисской и Фруктовой, зеленая будка керосинового ларька, кирпичный дом, в котором жила одноклассница, тоненькая девочка с остреньким личиком между огромными белыми бантами, был очередным этапом моего познания окружающего мира. Мира, в который я хотела идти одна, без сопровождения, чтобы избавиться от страхов детства и самостоятельно познать суть окружающей действительности. С каждым днем мое жизненное пространство заметно расширялось. Иногда по моей воле, но большей частью против моего желания. Однако   в это пространство проникали, впитывались новые сюжеты, открывая моему сознанию иные, все более высокие горизонты. И мой плоский, двухмерный мир независимо от моего желания расширялся, раздувался, становился объемным, расцвеченным яркими красками, новыми  звуками и запахами. Все в нем было необычным, незнакомым и от того интересным…