Приют для бездомных животных 9

9.
Конрой захлопнул дверь выделенной ему комнаты прямо перед носом Старлайта. Сэр Альтаор сжал зубы и пошёл вниз. Он угрюмо утонул в старом потёртом мягком удобном кресле, принимавшем, по всей вероятности, седалища не одного Альтаора в свои комфортные объятия. В огромном чашеподобном аквариуме с миниатюрным фонтанчиком в центре резвились рыбки, причудливо сверкая серебристыми чешуйчатыми телами на свету. Похоже, только они не раздражали Лайта, хотя и были созданиями, на его взгляд, бесполезными и глупыми.

Примерно через полчаса его одиночество соизволил скрасить Конрой. Он привёл себя в порядок с дороги и выглядел посвежевшим.

- Они не для тебя, - кивнув на рыбок, сообщил он, внимательно глядя на Старлайта.

- Что ты имеешь против? – огрызнулся сэр Альтаор.

- Тебе больше подошли бы пираньи.

- А тебе – акула из серебряной фольги. Или ещё лучше – устрица. Тоже в воде живёт.

- Ты даже это знаешь? Способный мальчик. Умный. Только необразованный.

- К чему ты клонишь?

- А как же общение с нашей обожаемой Анникой? Как ты с ней будешь говорить? Наверное, сразу – рубить голову безобидной девочке?

- Что ты прицепился ко мне?! Тебя прорвало? Только что всем своим естеством противился всяческим беседам, и почему это тебя вдруг принесло? – агрессивно справился Лайт.

- Я всего-навсего хотел проверить, как ты меня воспринимаешь. И больше ничего. – Конрой прошёлся вокруг кресла Лайта и повторил по слогам:

- Ни-че-го.

- Ну и как же я тебя воспринимаю? – сквозь зубы спросил Старлайт.

- Отвратительно, - сообщил Конрой таким тоном, будто был вне себя от восторга. – Просто отвратительно!

- По-твоему, я должен со слезами умиления бросаться тебе на шею и с благоговением лобызать стопы ног твоих?

- Ты смотришь на меня так, словно кинешься сейчас рвать мне пасть. Я тебе говорю – не надо. Не надо также умываться слезами и ничего лобызать. Это негигиенично. Но всё же ты должен меня любить.

- Что-о?

- Любить. Восторгаться мною. Боготворить меня.

- Это ещё почему?

- Ты ведь любишь себя, любуешься собой в отражающих поверхностях. Ты себе нравишься по всем параметрам. Вот поэтому.

- Уйди лучше подальше, пока я добрый. Иначе я за себя не отвечаю. Слиняй.

- Фу, как некультурно! Хорошо, слиниваю. Но рукоприкладство – это непедагогично. Запомни, приятель, кто ж тебя ещё учить будет? Я пока пойду посмотрю на твоих зверей, а ты остынь. Остынь, моя лапочка, а то выйдет Анника, и ты ненароком порвёшь пасть ей. Пардон – рот. Ротик.

Если бы Лайт был псом, он бы зарычал. Сейчас ему очень хотелось издать какой-нибудь чисто звериный рык. А может быть, и тяпнуть Конроя за лодыжку, а ещё лучше – вцепиться в горло. Но поскольку он был всего-навсего человеком, он остался со своими рыбками, а Конрой ушёл, двусмысленно усмехаясь.

Лайт уже почти жалел, что связался с Конроем. Всё, что случилось, - ладно, пусть. Но если бы Конрой оставил его в покое или хотя бы как-то изменился!.. То есть он уже изменился, но раньше Старлайт его понимал, а теперь – что-то не то.

Часа через два вышла Анника. Она немного смущённо улыбнулась сэру Альтаору и спросила:

- Вы не покажете мне своих подопечных?

- О да, с радостью! – Лайт взвился с кресла, словно только что сел на кактус. – Вот это – тоже мои подопечные, - он указал на рыбок.

- Какие славные! – восхитилась Анника, заглядывая в аквариум. – Особенно вот эти, с усиками, которые ползают по дну! А другие ваши воспитанники столь же очаровательны?

- Пойдёмте, и вы убедитесь в этом сами, - Лайт предложил Аннике руку и был весьма обрадован, когда девушка не отказалась. Так, под ручку, они прошествовали к приюту.

- Вы мне писали, как красива здесь природа, но я даже представить не могла, что тут  настолько всё прекрасно!

- А я? – наивно спросил Лайт.

- И вы, а как же без этого? – засмеялась Анника. – Простите, как-то неловко получилось с Конроем… Его мне в провожатые назначил отец и только на таком условии отпустил к вам.

Возле вольера на корточках сидел Конрой и дразнил таксу, которая ругалась на своём собачьем языке, как только могла. Если бы её ярость обращалась в грязь, Конрой увяз бы по уши. Такса аж бесилась, подпрыгивая на месте и гневно царапая металлическую сетку коготками, а Конрой задумчиво жмурился, как будто взвешивая что-то в уме.

- А, это вы, - он оглянулся, услышав шаги за спиной, и поднялся. – Прогуливаетесь, значит? И меня не пригласили. Или это личное дело двоих?

- Ты сам куда-то слинял, - в тон ему ответил Лайт.

- Держите должную дистанцию, молодой человек! – дерзко фыркнул Конрой.

- Конрой, вы становитесь несносно грубым, - одёрнула его Анника.

- Ах, простите, - издевательски поклонился Конрой. – Вы раньше не обращали внимания на такие мелочи…

- Потому что раньше таких мелочей не было! – заявила Анника. – Что с вами произошло? Вы забыли, как обещали мне вести себя ещё в пути?

- Приношу свои извинения! – Конрой говорил с Анникой, однако смотрел на Лайта. Но Анника ничего не заметила, или, по крайней мере, сделала вид, что не заметила.

- Не будем ссориться в первый же день, - примирительно произнесла она и взяла под руку Конроя.

Это одинаково взбесило как Конроя, так и Лайта, но оба молодых человека были вынуждены промолчать и продолжить прогулку уже все вместе, а связующим звеном между ними служила Анника.

Как раз в это время сестрёнка кормила животных.

- Кто эта милая девушка? – поинтересовалась Анника.

- Да так, сестрёнка… - ответил Лайт, не зная, какие мысли посетили Аннику.

- О, я и не знала, что у вас есть сестра!

- И я не знал, - вмешался Конрой. Лайт ядовито взглянул на него и ответил своей гостье:

- Я её зову так, она мне не сестра, а просто бедная девушка-служанка. Она и правда очень милая, добрая, но, как видите, хромает и не может разговаривать – она немая. Но она всё прекрасно понимает.

- Я хотела бы познакомиться  с ней поближе! – от чистого сердца воскликнула Анника.

- Пожалуйста-пожалуйста, когда хотите! – поспешил согласиться Лайт.

- А она не будет против? – засомневалась Анника.

- Нет, не думаю.

- Хорошо, тогда вы сами познакомите меня с ней.

- С превеликим удовольствием!

- И меня… - тихо, как бы про себя, добавил Конрой, но так, чтобы Лайт услышал.

Они снова посмотрели друг на друга, как два врага, готовые сцепиться в смертельной схватке, но при этом не было сказано ни слова. Анника ничего этого опять не заметила.

- Сестрёнка! – позвал Лайт. Девушка улыбнулась ему издалека. – Иди сюда, пожалуйста.

Она оставила лёгкую тележку с пищей для обитателей приюта и приблизилась.

- Вот, познакомься, это – мои… друзья.

Сестрёнка удивлённо взглянула на Старлайта, уловив заминку в его голосе.

- Друзья-друзья, - важно кивнул Конрой в подтверждение его слов. – Вот это – его лучшая подруга Анника, - он улыбался.

Анника посмотрела на Конроя. Если бы сэр Альтаор взглянул на неё сейчас, он заметил бы отвращение, промелькнувшее в её глазах. Но его вниманием в данный момент владела только сестрёнка. А та дружески, совершенно искренне усмехалась Аннике.

- А это – Конрой, - тоном, каким он представил бы мерзкие нечистоты, сообщил Старлайт.

Взгляд сестрёнки как-то сразу потускнел, когда она смотрела на Конроя; улыбка стала совсем бледной. Конрой взял девушку за руку и с поклоном приложился губами к этой руке, не сводя глаз змея-искусителя со своей жертвы. Сестрёнка поникла и стала вдруг такой маленькой, беспомощной, что её очень хотелось пожалеть.

- Думаю, девочки, вы подружитесь, - сказал Лайт, почти не разжимая зубы.

Конрой выпустил руку сестрёнки.

- И мы тоже… подружимся, - с мечтательной улыбкой произнёс Конрой.

Анника оглянулась на сэра Альтаора, и он понял, что сейчас нужно отойти, не мешать её знакомству с сестрёнкой. Он за рукав оттащил Конроя в сторону.

- Если ты хоть пальцем тронешь сестрёнку, я тебя убью, - тихо, угрожающе известил он.

- Вот это да! – Конрой аккуратно высвободил свой рукав и отступил на шаг, в изумлении качая головой. – Ты беспокоишься за чью-то безопасность? Вот уж не верится. Ах нет, пардон. Это же нечто, принадлежащее тебе. Понял, понял. Как же я забыл?.. Честная собственность неприкосновенна. Но послушай, приятель, зачем тебе сразу два сокровища? Отдай одно мне – я так одинок!.. – Он закатил глаза и. похоже, собрался пустить слезу. – О, это вселенское одиночество! Никто не хочет помочь скрасить его!

Наверное, он говорил слишком громко, но девушки поняли, что им видимо реагировать на это не следует, и это несколько остудило пламенные порывы сумеречной души Конроя. Он продолжал, теперь уже только для Лайта:

- Ты всё время забываешь, кто ты и кто я. Разве я ошибаюсь? Молчишь? Вот видишь, я всё-таки прав. Я знаю о тебе всё. Раньше ты был умным. Ты был достаточно жесток, чтобы люди поняли, что порядок – превыше всего. У тебя был порядок в стране, потому что ты знал, как использовать в своих целях и в целях народа политику кнута и пряника. Кнут – народу, а пряник ешь ты сам. Все ходили на цыпочках, все делали то, что нужно, каждый был на своём месте, а если не на своём – переставал существовать. Что же ты теперь раскис, приятель? Когда мы смотрели в зеркало – я с одной стороны, ты с другой, – я гордился тобой, да. А вот теперь мне за тебя стыдно. Ты, бывало, ел мороженое и следил за правильностью техники исполнения четвертования. Это было славное время, что ни говори. Но теперь я отказываюсь принимать твоё поведение, несмотря на все твои хорошие побуждения. Да, я знаю всё о тебе. Этого достаточно для того, чтоб… Но не будем вдаваться в подробности. Я знаю. А Анника и сестрёнка – нет. Они могут узнать обо всём. А могут и не узнать. Ну, какую тебе не жалко?

Лайт действовал молниеносно. Конрой пошатнулся, хотя и не упал. Он недоверчиво прикоснулся к разбитому кулаком Лайта углу рта, посмотрел на кровь, оставшуюся на пальцах, и протянул:

- О, деточка, это уже серьёзно! Ты громоздишь ошибку на ошибку.

- Старлайт, вы ударили его! – Анника уже стояла рядом, расширенными глазами глядя то на Лайта, то на Конроя.

- Ничего-ничего, - успокоил её Конрой, - это бывает.

- Что произошло? Из-за чего вы поссорились?

- Из-за прекрасных дам.

- Он говорил гадости, - наябедничал сэр Альтаор.

- Вы мне объясните, что случилось? – Аннику это заявление не удовлетворило.

Конрой и Лайт упорно не желали встречаться с ней взглядами: Лайт потому, что не знал, что ей можно ответить, а Конрой потому, что ему было смешно.

- Как бы там дела ни обстояли, - решила Анника, - вы, Альтаор, поступили нехорошо. Пойдёмте, Конрой, я обработаю вам рану. Никакие проблемы кулаками не решаются.

- В крайнем случае они решаются пощёчинами, - дополнил сияющий Конрой. – Ну, иногда ещё убийствами. Надеюсь, до этого дело не дойдёт.

Он удалился, нагло опираясь на плечо Анники, поддерживающей его. Ну вот, подумалось Лайту, успел настроить Аннику против себя. Иногда очень невыгодно быть на стороне истины.

К нему подошла сестрёнка и прижалась – чисто инстинктивный порыв.

- Ничего, - прошептал Лайт, глядя вслед парочке и поглаживая сестренку по голове. – Уж ты-то останешься со мной. Но мы ещё посмотрим, за кем будет последнее слово, правда? Он ошибся. Всё моё осталось при мне. И за то, что принадлежит мне, я любому горло перегрызу, - он опустил голову и взглянул в доверчивые глаза сестрёнки. – Он тебе не понравился, да? Ага, вот так-то. Так что он останется ни с чем. И к нему никто и никогда не будет испытывать чувства более позитивного, чем жалость. Хотя он и этого не заслужил и никогда не заслужит. Идём, сестрёнка, посмотрим на твоих собачек.

За ужином все делали вид, что ничего не случилось. В камине, невзирая на лето, горел огонь, но никому не было жарко. Сверху на них смотрели головы животных – охотничьи трофеи кого-то из Альтаоров. Корнелий бесшумно возникал то там, то здесь, и бокалы у всех оставались наполненными, сколько бы трапезничающие ни пили. Анника едва притронулась к хорошему выдержанному вину, Конрой же словно хотел посоревноваться со Старлайтом и не оставлял Корнелия без работы. Лайт, зажав вилку в кулаке, искоса поглядывал на Аннику и старался не ударить в грязь лицом. Вилка с ножом никак не хотели у него мириться. Он усиленно прижимал вкусно пахнущее мясо к тарелке ножом, а вилкой пытался протащить кусок под лезвием. Конрой взглянул на него и поперхнулся. Чтоб не рассмеяться, он закашлялся, сделав вид, что просто подавился. Корнелий поспешно подставил ему бокал.

- Благодарю, - хмыкнул Конрой.

Анника ни на кого не смотрела.

Они сидели за огромным столом, рассчитанным, пожалуй, на добрую дюжину гостей. А Корнелий, как выяснилось, оказался превосходным поваром. Все молчали; лишь потрескивал огонь в камине, плавно скользящий по поленьям, да позвякивали серебряные столовые приборы. На столе горели свечи, и огни светили до жути ровно. На дворе наступила ночь, и где-то вдалеке тосковал Джок. Анника не ела – не отрываясь, смотрела на свечи, и в её глазах отражалось по огоньку – как сияющие вертикальные зрачки. Конрой смотрел на неё и улыбался. Хотя Конрой и радовался чему-то, улыбка вышла кривоватая – это уж Лайт постарался. А сэр Альтаор молча злорадствовал, но предпочёл бы, чтоб в жизни Конроя возникало поменьше причин для радости.

Ужин закончился, Лайт проводил гостей до их комнат. Точнее, он проводил Аннику, а Конрой увязался за компанию – ему было не совсем по пути. Они пожелали друг другу приятных снов и разошлись. Старлайт вернулся в зал, где они ужинали. Корнелий убирал посуду.

- Что вы думаете о наших гостях? – грустно спросил у него Лайт.

- О ком именно? – уточнил Корнелий, не прерывая занятия.

- О Конрое, конечно.

- Это очень опасный человек. К тому же, некоторое сходство с…

- С кем?

-  Нет, это мне показалось.

- А всё же?

- Нет, пустяки.

- Ну ладно, оставим. Знаете… Я жестокий – хорошо, пусть. Но у меня никогда – никогда, понимаете? – совсем никогда не было мрази и грязи. Всё было честно. Я не терплю подлости и низости. Грязь в душе – это отвратительно.

- Сэр Альтаор, хотите знать моё мнение?

- Да, слушаю вас.

- Вы перебрали. Вы не умеете пить, сэр Альтаор.

- Пить? Вы считаете, я напился?

- Не совсем, но…

- Ах, не совсем? Принесите-ка ко мне в спальню ещё пару бутылочек из вашего старинного драгоценного запаса.

- Сэр Альтаор!..

- Кто здесь хозяин?

- Вы, сэр Альтаор.

- Ну вот, выполняйте приказание.

- Завтра вам будет очень плохо.

- Это мои личные проблемы. Так надо.

- Да. Я сейчас приду, - у старого слуги прямо руки опустились.

 И Лайт знал: Корнелий выполнит приказание. И знал также, что Корнелию известно, что творится на душе Лайта.

Корнелий принёс всего лишь одну бутылку, но и её вполне хватило Старлайту. Не в том дело, что вкус старого выдержанного вина ему не нравился. Всё хорошее тем и прекрасно, что его мало. А вот когда много – это может быть или слишком хорошо, или же совсем плохо. К последствиям возлияний Лайта относилось именно второе. То есть сначала было вполне неплохо. Лошадка его сознания закусила удила и понесла в неизвестном направлении. А ноги понесли прямо к двери Анники. Глаза видели то одну стену, то другую, то пол, а то и потолок, и дверей почему-то оказалось значительно больше, чем одна. Это несколько удивило и даже позабавило Лайта, но не показалось таким уж из ряда вон выходящим. К тому же протянутых к дверям рук было тоже заметно больше нормы. Но всё-таки на каждую руку  пришлось по дверной ручке. Но руки не успели коснуться многочисленных ручек – двери открылись сами, а на порогах появились Анники в пеньюарах.

- Лайт, что с вами? – встревоженно спросили Анники.

- Нам необходимо избавиться от Конроя, Анники! Нам нужно убить его! – пришедшее решение оказалось предельно простым. – Мы убьём его, и всё будет прекрасно! – с чувством сказал Лайт. То есть ему показалось, что сказал.

Анника же не поняла ничего из бессвязного шипения, доносившегося из горла гостеприимного хозяина. Она наклонилась над Старлайтом, и он ещё удивился тому, насколько она выше него – днём ведь она казалась ненамного выше его плеча. Почему же она так выросла сейчас? Или она тоже оборотень? И почему так вырос потолок? Или это уменьшился сам Лайт? Он продолжал уменьшаться, пока не исчез совсем. А на пороге соседней комнаты стоял Конрой и нехорошо, криво улыбался.