Опять Мейлах. Часть тринадцатая. Мейлах в октябре

               
                Не страшись смотреть,
                вперёд ногами!

         Мейлах был большой любитель поспать и покушать. Кушал он долго, обстоятельно, громко чавкая и причмокивая. Свежему человеку на его приём пищи было бы очень забавно смотреть, но Рахль Менделевна в этом зрелище не раз участвовала, поэтому, поставив на стол свежий супчик, с нарочитой строгостью сказала:

        - Ешь, труженик! Что б тибе кишки порвало! Даже и ни знаю, как тибя благодарить за вымученную работу. Наверное, папрашу, чтобы тибе в домоуправлении написали благодарность с последним предупреждением и занесением в домовую книгу. Мидаль у тибя уже есть. Пусть ищё благодарность будит, чтобы табой потомки гордились до слёз, а пока – наедай храпу, пригодится!

         Мейлах выпал в осадок и лежал на диване, носом к спинке, и не реагировал на словесные изыски Рахили Менделевны. Видно, уже спит, подумала она, так как  знала: если его задница достигала дивана - ноги ещё в пути, а он уже храпит! Она не стала его больше беспокоить тёплыми словами и потихоньку вышла, оставив дверь в его комнату приоткрытой.

         Дора то же хотела вставить свой пятак в общую заботу и, время от времени шастая по коридору, как бы невзначай поглядывала на лежащего возле тарелки с супом Мейлаха недоумевала:  почему это  он не покушал?

         - Рахиль! Что с Мейлахом? Он даже не кушает! Я уже забеспокоилась за ниго, ни заболел ли? А что ты думаешь – Ленин умер, Сталин умер, и ему что–то нездоровиться! Иди, скажи ему, что - нибудь умное, может полегчает.

- Дора, што ви им заботитесь как за маленькие дети?  Шеб мине била такая жизнь в таком внимании, а то – вирваные годы. Никто к мине… и он шнобель паварачивает на вас… - сказала Рахиль с обидой.

         Пока кудахтали эти две курицы, Мейлах повернулся к ним лицом и промычал что–то невразумительное, показывая кривым указательным пальцем в свою доверчиво распахнутую пасть. Ни зуба, ни, естественно, тряпочки, которой он перевязывал зуб, не обнаружилось. Его полностью обеззубевший рот напоминал отверстие, в которое врачи – проктологи заглядывают через трубу.

         Мейлах тяжело переживал утрату любимого зуба, но, вспомнив, что это у него был ни единственный выступающий элемент, понемногу начал приходить в себя. Он, мыча и жестикулируя, объяснил женщинам, что когда Василий цеплял кочергой его за шею, то сначала попал этим инструментом в рот и случайно выбил ему зуб.

 Никто из них в тот момент даже ни заметил, а теперь вот - жизнь Мейлаха потеряла смысл. Он даже задумался, стоит ли её далее продолжать…

         Миша Лёня и я с сочувствием отнеслись к бедному Мейлаху и пришли его проведать. Мы поглядели по сторонам. Мейлах по-прежнему лежал, повернувшись носом к спинке старого обшарпанного дивана, как можно было предположить, доставшегося его владельцу от проклятого самодержавия.

Множество мух от неожиданного присутствия незваных гостей с сумасшедшей энергией закрутили фигуры высшего пилотажа. Одна из них, допустив немыслимую резвость, чуть самостоятельно ни попала в еду. Лёня, резким взмахом руки подправил траекторию полёта и всё же загнал её в суп! Муха, закружившись волчком в тарелке с каёмкой, постепенно успокоилась, приняв тёплые бульонные ванны как должное.

         Нам в этой комнате в качестве непрошеных гостей было нечего делать. Собравшись уходить, мы попрощались, показывая всем своим видом, что здесь нечем дышать от неприятного запаха, хоть в действительности было всё нормально. Но как заботливые люди поинтересовались на прощанье, не нужно ли хозяину какая-либо помощь от нас?

         - Ничего мине не нужно, кроме чем застрелиться, чтобы уже ни страдать! – с горечью сказал Мейлах, а потом добавил:
         - Хлопцы, если  что такое случится, то сообщите моей сестре в Израиль, адрес запишите сичас, пока ни поздно. Вы же ни забудьте мою просьбу, прошу вас!

         Мы утвердительно закивали головами и с гаденькими улыбками стали ему подсказывать, чтобы ни беспокоился, что нет оружия. Мы спросим в одном месте. Там должно быть…
         Нам интересно было посмотреть, как Мейлах будет стреляться. Мы же никогда не видели, как Мейлахи стреляются!

         С сообщением сестре Мейлаха тоже не стали затягивать время. Побежали на почту дать телеграмму, но уведомление о смерти нужно было заверить врачом, а кто же нам заверит, если Мейлах пока ещё только собирался помирать, да ружья то нет! Мы подумали, пока дойдёт телеграмма, то всё уладится, и сообщили об этом его сестре в обход установленному порядку следующим текстом:  «Мейлах, готов»!

         Ответ от тёти Сары то же был лаконичным: «Ой!» Чувствовалось, что Сара умела экономить деньги на всём и сократила текст телеграммы до минимума. Спасибо, хоть на восклицательный знак затрат не пожалела.

         На этом переписка оборвалась из-за взаимопонимания сторон, но наша ответственность за последующую судьбу Мейлаха оставалась.