Церковь святого Бенджамина

  Ужасный день. Холодный ветер гонял на улице пожелтевшие, от осеннего солнца листья. Небо затянуто чёрными-пречёрными тучами. «Ждите визита дождя, дамы и господа»,- как бы говорит нам погода. Замечали ли вы, как красиво небо перед дождём. Какое это удовольствие наблюдать за первыми каплями дождя, которые так аккуратно и в тоже время хаотично падают на испорченный от времени асфальт. Но, наверное, вы этого не замечали. Скорей всего вы были заняты совершенно другими делами, совершенно другие мысли тревожили вас в ту секунду. И я нисколечко никого не виню, на самом деле вы просто взрослый человек. Другие проблемы беспокоят, нас с вами. В первую очередь, это, конечно же, деньги. Вроде бы безвкусные рисунки на бумажках, а сколько пользы, и сколько вреда они могу принести тому или иному человеку. Деньги – это философия, именно то, что может показать истинную суть человека. Вы, наверное, замечали, как только одно упоминание о деньгах, зажигает у некоторых людях огоньки в глазах. Наслаждение, испытываемое пересчётом полученной большой суммы, вызывает у них практически материальный оргазм.
 Они называют нас психами и дураками, совершенно не понимая, что на самом-то деле: мы одни из немногих зрячих в этом мире духовно слепых.
 -Рэд, он приходит в себя.- Говорит мне Ткачук, мой товарищ.
 -Сейчас начнём, дайте мне пять минут.
 Дождь за окном постепенно превращается в ливень, поигрывая нервную мелодию на пластмассовом подоконнике. В комнате нас пятеро, не считая хозяина, и я могу рассказать историю каждого. В чёрном костюме и красном галстуке – Ткачук, в прошлом мелкий авантюрист, живущий мечтой убийства президента. Чуть дальше в чёрном помятом пальто с рыжей аккуратно выстриженной бородой стоит бывший священник – Вилерон Михайлович.… Как же ломит кости, как я устал.… Сзади слышны обрывки диалогов, я прислушался. Нельзя позволить им сказать лишнего.
 -Да не дег’гайся ты, сволочь!
 -Саша, да затяни ты узлы покрепче, надоел. - Слегка прикрикнул на него Егор Бромов – высокий, статный, одетый в красную майку парень. Не смотря, на свой суровый вид, он был довольно таки дружелюбный, я бы сказал даже добрый, правда, только по отношения к друзьям.
 -Не получается, он г’ыпается постоянно!- С долей обиды пробубнел Саша.
 -Дай я! Иди камеру ставь, начнём сейчас уже.
 -Хог’ошо.
 Я слегка улыбнулся и, отвернувшись от окна, снова посмотрел на них. Они ждали. Их глаза просили, их глаза ждали, ждали моего разрешения. Пора…
 -Начинаем, надевайте маски.
 Я начал, неторопливо натягивать старую лыжную маску. Просторная комната, в которой мы находились, выводила меня из себя. Все эти дорогие безвкусные картины, украшающие стены, шкафы со всевозможными статуэтками, эти обои, громадный плазменный телевизор - как меня всё это бесило. Напротив меня, возле двери, стоял громадный книжный шкаф, заполненный многочисленными книгами. Но он был просто мебелью, даже через стекло я видел этот толстый слой пыли, их одиночество. В центре комнаты, привязанный к стулу, с надетым на голову мешком, в ярко-белом костюме, сидел хозяин этого дома.
 Саша взял в руки камеру и направил на меня.
 -Тридцать восьмой день со дня создания нашого подпольного клуба.- Мрачным голосом произнёс я.- Снимай с него мешок, будет говорить.
 Перед нами появилось вполне упитанное, уже получившее подарок старости, лицо. Маленькие глаза его смотрели на нас пугающе спокойно, и даже с состраданием. Как будто не он находился в плену, а мы… Я приказал Вилерону снять скотч.
 -Виктор Антонович, знаете, кто мы? - сухо спросил я.
 -Последние психи.- Усмехнулся хозяин.- Что вам нужно? Деньги? Не ту рыбу удить вздумали.
 -А ну заткнись, понял! - Егор со всей силы ударил его по лицу. Кровь тонкой струёй брызнула на его дорогой костюм. Егор схватил хозяина за волосы. - Отвечай на вопросы, если не хочешь что бы я опять тебя ударил.- Сухо добавил он в ответ.
 Я махнул Егору головой: «пока хватит».
 -Значит, не знаете?
 -Отчего же, слышал. И про уничтожение машины народного депутата Жданова, и про уничтожение Адвокатской конторы слышал. Как вы там называетесь?
 -Мы? Да никак мы себя не называем… - я сжал руки в кулак.
 -Нас «окулистами» назвали!- добавил Саша, в камеру.
 -«Окулисты»? Хе-хе.- Проскрипел Виктор Антонович.- Интересно почему?
 -Да просто Г’эд постоянно любит говорить фразу… - было начал Саша.
 -Достаточно! - перебил его я.
 -Я так понимаю ты у них главный?
 -У нас нет главных. Каждый из нас имеет одинаковые права. - Ответил в свою очередь Вилерон, копаясь в сумке.
 -Отец, займись, пожалуйста, деньгами. Вы ведь уже вскрыли сейф?
 -Конечно, оба. - Ответил Вилерон, вытирая с глаз пот.
 -Сложи, пожалуйста, деньги в эту сумку. И возвращайся.
 -Сейчас всё сделаю.
 -Да, у вас действительно нет лидера. - Сказал, усмехнувшись, Виктор Антонович.
 -Не тебе судить, обезьяна!- Егор замахнулся, что бы ударить ещё раз.
 -Стой.- Выкрикнул я,- дай я кое-что объясню гражданину, видимо он не правильно всё понял. Я медленными шагами приблизился к столику, на котором уже лежала приготовленная бейсбольная бита. Да простит меня господь.… Пусть начнётся шоу!
 -Ты, наверное, не понимаешь, друг. Не мы в твоих руках, а ты в наших!
 Я с размаху ударил по дорогому телевизору, в ту же секунду из него посыпались яркие искры.
 -Что ты делаешь, мать твою!
 Ещё секунда, бита уничтожила дорогую хрустальную вазу. Она летала так быстро, так жёстко превращая произведения искусства в прах. Весь этот тошнотворный гламур, которым все так гордятся, оказывается, вмиг превращается пыль, стоит только захотеть. Стоит только поднять волшебную палочку. На его глазах ужас? Нет.… Таких людей не испугать, на его глазах лишь ярость и сожаление. Ну, давай же плачь. Плачь по своему разрушенному миру, давай плачь. Думаешь, если господь не видит твои грехи, их не увижу я. Вот дорогой фарфоровый чайный сервиз. Он, несомненно, дорогой. Чёртов фарфор за сто двадцать пять долларов! Вот держи. Одним ударом превратил сто двадцать пять долларов в кучу осколков. Это же так просто. Вы, чёртовы неблагодарные, даже не понимаете, что у некоторых этот сервиз - вся его заработная плата за месяц. Осколки летели вокруг меня, вся комната лежала в руинах.
 -Скушай тварь.- Бита ударила по его рёбрам. Я услышал звук сломанных костей. Виктор громко выкрикнул, из его рта пошла кровь, окончательно забрызгав прекрасный белый костюм. - Где обещанный капитальный ремонт детского сада? А детская площадка на улице Ленина? На сервиз ушло, или на новый автомобиль своей шлюхи жены? Вы мрази мне противны, и не от того что у вас денег больше, благодаря вашому огромному капиталу вы потеряли свою человечность. Вы забыли о том, что мы вас выбирали, вы вас кормим, мы вас одеваем,  даём вам возможность учить ваших детей в Англии. Забыли? Вы не боги. Я в любой момент сейчас могу пробить тебе голову, и ничего тебя не спасёт, ничего. Болят рёбра? Вижу, что болят. Помолись Бенджамину, вдруг полегчает.
 Я перевёл дух. Пот заливал мне глаза, но маску было ещё рано снимать. Я посмотрел на Егора, он в свою очередь, с величественным лицом смотрел на Виктора. Саша был с чрезмерно довольным лицом, смотрел в объектив камеры. Пора было поторапливаться, хоть дача и находилась вдали от города, мы очень нашумели.
 -Могу только похлопать, отличное выступление.- Проскрипел Виктор Антонович.- Только знаете что, всё это не больше чем шоу. Ты действительно думаешь, что вы делаете полезное дело? Думаете вы святые? Лично ты? Ты будешь судить меня за мои грехи? Не сравнивай себя с богом, мальчик! Трудно быть богом. Ты думаешь, набив мне морду, ты что-то исправишь, изменишь сознание людей. Смирись, вам так хочется. Вам удобно так думать. Вам нужно, что бы вами управляли. Сколько людей пострадало из-за меня? А сколько из-за тебя. Вас убьют очень скоро, с таким поведением, даже странно, что этого до сих пор не случилось. Зачем вам были нужны лишние проблемы, если вы такие умные и всё видите? Стали бы сами правительством, попытались бы изменить всё своим интеллектом, а не силой. Почему?
 -Такие мрази как ты, не дают пробиться честным людям. Кому охота делить кормушку.
 -Нет.… Не в этом дело. Человечеству осталось недолго, и ты прекрасно это знаешь. Дай ему спокойно умереть, ты ничего не исправишь. Смирись. Ты считаешь, что добра можно добиться, только уничтожив зло? Перестань верить сказкам. Оглянись вокруг. Нет ничего кроме бесконечной серости. Да я ворую, а ты убиваешь людей. Перед богом мы с тобой равны, вот только преступления у нас разные. – Он начал громко кашлять. На его губах показалась кровь.
 -Ты считаешь себя таким умным? А не стыдно каждый день давать обещания, на лучшую жизнь?
 -Знаешь, это как рассказывать сыну про Деда Мороза, который знает, что Деда Мороза нет. Люди не хотят ничего менять.
 -У людей нет лидера. А такие как ты, способствуют превращению людей в простой скот!
 -Они сами делают свой выбор. Гораздо легче свалить всю вину на правительство или на маму с папой, которые нас плохо воспитали. Вот где нужно искать причину.- Он указал себе на висок. Ну а то, что сейчас жизнь человека – это бизнес, это и так понятно, что ж поделать. Образование, медицина, даже вера это бизнес, что ж поделать. Все всё понимают. Разве мы стегаем народ розгами.
 -Сволочь ты безнравственная…
 -Ну и что. Вроде бы это плохо. Живи для себя, Рэд, ты никому не нужен, кроме себя. Зачем заботится о людях, которые тебе безразличны. Возьми денег, разделите с товарищами и сваливайте, вас не тронут. Ремонт дома оплатиться страховкой.
 -У меня есть идея получше.
 Ливень на улице уже закончился, воздух отдавал влагой. В чёрном куполе неба, висел бледный диск луны, являющийся единственным источником света. Всё практически закончилось. Вилерон, Ткачук, Саша и Егор уже стояли возле меня.
 -Сколько денег в сумке Отец? – Спросил я.
 -Два миллиона.- Глаза Вилерона засияли блеском.
 -Почему ты хранишь все деньги дома? - Спросил Ткачук, обращаясь к уже изрядно измученному и покрасневшему Виктору Антоновичу.
 -Знаешь, долго рассказывать. Закурить есть?
 Ткачук протянул ему сигарету.
 -А зажигалки не найдётся?- спросил Виктор Антонович, изрядно кашляю в уже бивший красным, пиджак.
 -Вот твоя канистра Г’эд.,- Саша протянул мне тяжелую железную канистру с бензином.
 -Сейчас подкуришь,- ответил я, слегка улыбнувшись.
 «Сейчас подкуришь, ты надолго запомнишь этот визит».- Думал я про себя.
 Я стал вытряхивать деньги из спортивной сумки, банкноты сыпались на мокрую землю, аккуратно падая друг на друга. Я открыл канистру и стал щедро поливать их бензином.
 -Что ты делаешь!- В ужасе закричал Виктор.
 -Уничтожаю твоего бога….
 -Рэд, не надо! Рэд, они нам пригодятся ещё.- В ужасе кричал Ткачук, он стал кидаться на меня с криками, отнимая канистру.
 -Успокойся, ты забыл, зачем мы здесь,- я оттолкнул его, и, достав зажигалку, бросил ей на уже мокрую кучу. Мгновение, и огонь уже пожирал эту зелёную мечту тысяч людей. Виктор Антонович бросился к уже вспыхнувшей разноцветной бумаге, и стал выхватывать деньги руками.
 -Дурак! Идиот!- Закричал он, опомнившись и присев на мокрую землю, зарыдал.- Ты мог бы изменить своё будущее! Закупить оружие и устроить революцию, в конце концов!- Виктор схватился за сердце.- Идиоты! Вы потенциальные трупы… Идиоты… - Он упал за колени и, схватившись за сердце, тихо проскрипел.- Думаете, уничтожив меня, вы измените этот мир. Как-бы, не так. Вы такие же, как я, если не хуже.- Он в последний раз, посмотрел на нас с лёгкой досадой и даже какой-то горечью, упал замертво. Банкноты догорали, из них огромным чёрным, как небо столбом шёл дым.
 -Он не дышит, и пульса, кажется, нет…- С ужасом крикнул Ткачук, и стал проверять пульс Виктора,- и пульса нет. - Повторил он опять.- Рэд, он умер. Мы убили его!
 -Мы убили его бога. Пусть земля его будет пухом.
 -Значит вот так, а если в следующий раз умру я,- с долей злобы прокричал Егор,- ты точно так же скажешь? Мы не должны были его убивать, выходит, мы не лучше его?
 -А вы что думали,- спросил я, посмотрев в их глаза.- Все они, за исключением, наверное, Вилерона, видели мёртвого человека впервые, они были очень напуганы,- вы думали, бить людей это правильно, а убивать вам вдруг стало жалко? Вы знали, на что идёте. И я знал. Он умер сам…. Не берите вену на себе, нам пора ехать. – Я подошёл к трупу Виктора и протянул ему сигарету.- Держи, и прощай.
 Мы сели в машину, я последний раз посмотрел на этот дом. Дрожь пробежала по моему телу. Маленькая кучка золы, возле неё человек, лежащий на коленях, протягивает руки к сожжённым деньгам. Ах, как ужасно жить в эпоху перемен…