Ольга. Часть 29

Часть 29


Они приехали в начале  преддипломной суеты, когда я уже неторопливо носился между домом, НИИ и институтом, заканчивая обычные формальности по подготовке своего научного творения к защите. Я увидел их, возвращаясь с работы домой. Они сидели рядышком на скамейке у подъезда, неторопливо и самозабвенно болтали о чём-то, держа друг друга за руки и не замечая вокруг себя никого и ничего. Шёлковые локоны её светлых волос я узнал издалека, и уже издалека сердце загрустило, затрепетало, вздохнуло и предательски ёкнуло. Ну, вот и всё. Все наши предчувствия оказались, конечно же, правильными. Лизка вскочила, заулыбалась искренне счастливой улыбкой, тут же схватила меня за руку, но целоваться, конечно же, не полезла.
-- Привет, Гош. Знакомься... Это мой жених.
Вот так, совершенно просто и спокойно, даже без тени волнения ни в голосе, ни в жестах.
-- Сергей...
-- Георгий...
Парень, улыбнувшись, легко и крепко пожал мою руку. Чтож, у него, кажется, настоящая, сильная и честная мужская рука. Он сразу показался неуловимо похожим на саму Лизку - такой же светловолосый, сероглазый и, самое главное, с тем же неземным выражением умных и спокойных глаз. Ростом чуть пониже меня и немного выше Лизки, самое то, что надо - целоваться им будет очень удобно и приятно.
-- Ну что, пошли ко мне?

Да, ровно год назад трепещущая Лизка, вцепившись в мою руку, робко переступала в темноте порог этой квартиры, чтобы решиться на самый первый и самый отчаянный поступок в своей жизни. А теперь она входит сюда смело и совершенно спокойно, словно в свой собственный дом, почти не волнуясь ни внутри, ни снаружи. Надо же, пролетел целый год, и как много изменилось за этот год! А ведь она теперь, действительно, совершенно ничего не боится, и сейчас, в этот самый момент, моя маленькая, хрупкая и такая неземная Лизка намного сильнее и меня, и даже своего жениха. Ей хватило сил, оставаясь всё той же честной, чистой и абсолютной искренней женщиной, привести сюда, к своему школьному другу, с которым была также честно и так искренне близка, своего теперешнего жениха. Да, на такое способна далеко не каждая невеста. Потихоньку справляясь с охватившим волнением, я уже гордился и ей, и собой. Ведь именно рядом со мной она научилась быть такой сильной и ничего на свете не бояться. Только рядом со мной она научилась сама и научила меня жить с любимым человеком честно и отдавать ему всего себя и всю свою душу полностью и без остатка, даже порой не задумываясь о себе.
Стало откровенно и нескрываемо грустно, что теперь мы уже никогда не завалимся с ней до утра вот на эту самую кровать, и я никогда уже не буду мыть ей волосы, сушить феном и лукаво называть себя её Лизуном. Даже если жизнь вдруг предоставит нам удобный и пикантный случай, мы никогда уже не воспользуемся им, потому что друзья никогда не делают подлости самым дорогим и самым близким людям. Чтож, надо сделать последнее усилие и заставить себя подняться на новую  ступеньку нашей жизни. Ведь тогда мы были очень нужны друг другу и мы всё это время честно пытались помочь другу найти себя и защитить от свалившихся на наши головы проблем и невзгод. К счастью, всё это теперь немного позади, и мы снова можем и должны остаться очень честными и очень преданными, самыми настоящими и самым верными друзьями, потому что теперь нам с ней хватит сил сделать это легко, почти не мучая себя и друг друга.
За дружеским чаем с привезённой ими коробкой конфет разговор пошёл легко и непринуждённо обо всём на свете. Они приехали сюда из Ленинграда познакомиться и сообщить родителям о предстоящей свадьбе. Сергей - коренной Ленинградец, уже работает, кстати, как и Оля, занимается программированием. И Олька уже успела похвалиться моим гениальным открытием нового метода. Всех нас они приглашают к себе в Ленинград  на свадьбу, если, коечно, мы сможем приехать, и просто так, в любое время. Жилье для нас там найдётся всегда, а город, действительно, великолепный. Тут же были обстоятельно записаны все даты, все телефоны и все адреса, по которым их можно найти. Да, теперь уже всё совершенно ясно. Мы были и с этого момента вновь останемся  друзьями, а наши с Лизкой недавние близкие отношения совершенно ничего не изменили в этой искренней и настоящей дружбе.
Совершенно спокойно, легко взяв Сергея за руку, Лизка глянула на него, потом на меня.
-- Гош, Сергей всё про нас знает. И про эту квартиру... Ты извини, мы ничего не скрываем друг от друга.
Я был снова удивлён и поражён, насколько сильной, спокойной и уверенной в себе стала эта, ничуть не изменившаяся хрупкая  милая девушка, теперь уже не моя девушка, а всего лишь наша давняя школьная подруга.
-- Ребята, я желаю вам счастья... По-настоящему и от всей души! Ну... Горько?
Водки в руке не было, да и предлагать им водку было как-то не очень удобно. Поэтому всё пришлось выпалить всухую и чисто шутливо. Они влюблённо чмокнулись в губки, и разговор снова пошёл дальше.
В прихожей Лиза вытащила ключ от квартиры и положила в мою руку.
-- Спасибо тебе, Гош. От нас обоих спасибо.
Сергей, всё поняв, деликатно открыл входную дверь.
-- Лиз, ну я тебя внизу подожду, хорошо?
Не дожидаясь ответа, он негромко прикрыл за собой дверь и тут же по лестнице застучали его быстрые шаги. Я изо всех старался быть таким же сильным, как Лиза. По крайней мере, я старался выглядеть таким же сильным, стоя сейчас совсем близко от неё в тесной прихожей. Нет, схватить её сейчас в свои объятия, расцеловать всю, до самых пальчиков на ногах, я уже не могу и не имею права.
-- Гош, ты - самый лучший человек, которого я знала в своей жизни. Ты научил меня жить и ничего не бояться. И ты... Ты научил меня, как надо любить... Ты будешь моим самым лучшим другом... А я буду любить тебя... всю жизнь... Вот так!
Она шутливо заулыбалась, очень просто и очень легко поцеловала в губы и выскочила в дверь, замахав своей тонкой и милой ладошкой.
-- Ну всё, пока! До встречи! Ждём вас всех у себя!
Я стоял в безжалостно затихшей и опустевшей прихожей, тщетно пытаясь успокоить бушующее нутро. Да, всё хорошо, я почти счастлив за них, но я снова остался один! Да, я ни на что и не надеялся. Я просто жил все эти месяцы с тихой и глупой верой в чудо, что она вдруг приедет, откроет дверь, бросит в прихожей дорожную сумку и больше никогда и никуда от меня не уйдёт. Всё остальное будет потом, всё, в конце концов, притрётся и уляжется. Просто мне будет очень хорошо с ней, и не надо будет мучительно ловить себя на мысли, что, отдав ей всю свою душу без остатка, я опять вынужден остаться один и опять начинать всё с такого невыносимо мучительного начала...
Я вытащил из холодильника бутылку водки, налил себе почти полный стакан, но, сжимая его в руке, на секунду задумался и в одно мгновение выплеснул пахучий алкоголь в раковину. Нет! Я сильный человек. Я такой же сильный, как моя Лизка. И мне будет очень стыдно перед ней, если я, как последний трус, начну топить свою грусть в горькой водке. Какой же я буду после этого учитель? И как я буду потом смотреть в Лизкины любящие глаза своим трусливо спившимся взглядом? И к Наташке, забыться в её прелестях, я больше сам не пойду. Захочет, придёт сама. Не захочет? Чувствовать себя очередным похотливым кобелём у рыжей суки - это теперь не для сильного и гениального решателя суперсложных задач Гошки Бородина!

Я столкнулся с Наташкой в магазине недалеко от своего дома, так и не поверив, что это была чистая случайность. Я зашёл за хлебом, а моя огненная красотка уже подходила к выходу с батоном и буханкой в пёстром пакете. Да, школа, в которой она работала, не так далеко отсюда. Но от школы к её дому совсем в другую сторону. И зачем Наташке понадобилось тащиться после работы за хлебом именно в эту маленькую булочную? Мне показалась, что это встреча не столько удивила, сколько испугала её, но даже не своей внезапной неожиданностью. Скорее всего, тем, что именно в тот самый момент она встретила именно меня, а не кого-нибудь ещё. Изумлённо поздоровавшись, она, как вкопанная, ждала, пока я засуну свои покупки в пакет, и мы вышли из магазина уже вместе. Я из принципа не захотел сразу и откровенно приглашать её к себе, поэтому надо было начинать разговор просто ни о чём. С самых первых шагов по тропинке дворами в сторону остановки и самых первых слов диалог показался странным, хоть мы и старались говорить так, как общались всегда.
-- Сто лет тебя не видел. Чего это ты в наши края забрела?
-- Просто гуляю. А что нельзя?
-- Гуляй на здоровье.
-- А ты что один? Где ж твоя девочка?
По её тону вдруг показалось, что Наташку так и распирает сказать мне гадость, чего раньше за ней никогда не водилось.
-- А где твой умный мальчик?
-- Я его послала...
-- Что, мало предложил, послала набирать ещё?
Я, не желая того, сам начал переходить на ехидные нотки. Но она словно не услышала этого вопроса с подковыркой.
-- Я думала, вы уж свадьбу сыграли... Когда женишься то?
-- А ты что, хочешь моей женой стать?
Она откровенно не поняла, с чего я задаю такой вопрос, и тут же с нешуточным отчаянием выпалила в мою сторону.
-- ... Хочу!
Я криво усмехнулся.
-- Я же тебя пороть буду.
Она ответила странно, почти обречённо, уже без шуток и привычного кокетства.
-- Если заслужила, пори...
-- А если любя?
-- Пори любя...
-- Ты на всё согласна?
-- На всё...
Она вдруг прижала руку к лицу и затрясла рыжей головой.
-- Господи... Гош, какая же ты скотина!
Я не понял, что случилось с Наташкой, и зачем она при этой случайной встрече выговаривает какую-то откровенную чушь.
-- Почему это я - скотина?
-- Думаешь, если по тебе девки сохнут, можно издеваться, да?
-- Наташ, ты что?
-- Ольку совсем довёл, что замуж сбежала... Думаешь, раз я такая, со мной вообще всё можно?
Я чувствовал, что её понесло в какую-то свою несусветную бабскую дурь, но я не понимал, с чего вот так, сразу. Столько времени не виделись. А тут вдруг случайно встретились, как старые друзья-любовники, и "на тебе"
-- Наташ замолчи... Я прошу тебя...
-- Что? Не хочешь такую слушать? Да? Тебе культурных девочек подавай? ... Она тоже сбежит! Вот увидишь!!!
Слова неожиданно упали на самое больное. Уже не желая ничего говорить, я влепил ей несильную и почти беззлобную пощёчину.
-- Замолчи!
Она охнула от неожиданности, схватилась за лицо, но тут же, замерев на мгновение, словно очнулась и опомнилась.
-- Гош, прости меня... Прости, ради Бога...
Мне показалось, что она вот-вот разрыдается. Кажется, у неё, действительно, что-то случилось? Может на работе проблемы, может дома или с очередным мужиком? Какая разница. Она когда-то была моей и она очень дорога мне, просто, как человек и Олькина двоюрная сестра. Меня снова сводила с ума её потрясающая способность вот так легко и спокойно, совершенно искренне переламывать себя, всю свою внутреннюю гордость и ещё что-то почти непреклонное, в один момент сдаваясь и становясь пронзительно открытой, сразу откровенно теряющей последнюю цену себе и своей потрясающей красоте.
Я легко, без всякого сопротивления притянул её к себе и тихо поцеловал в рыжие волосы.
-- Ну всё, успокойся... Пошли...
-- Куда?
-- Ко мне.
-- Не пойду!-- Наташка неожиданно выпалила с потрясающей и совершенно детской обидой. Мне показалось, что она даже по-детски капризно надула губки.
-- Почему?
-- Ты меня пороть будешь...
-- Конечно, буду... Пошли!

Было хорошо и очень приятно снова стоять в прихожей и сжимать в своих объятиях всю ту же, прежнюю и похотливо прекрасную Наташку. Прежде чем двигаться дальше, она, кое-как подловив хоть какой-то подходящий момент, пока я не гляжу в её сторону, быстро оттянула резинку и заглянула в свои трусики. Я сделал вид, что совершенно ничего не заметил. Ну, слава Богу, всё в порядке... Заулыбалась, успокоилась... Стало уже понятно, откуда взялся вдруг весь этот бред у булочной. Всё  уже закрутилось, возбудилось до дрожи в пальцах и встало на свои приятно знакомые места...
Мы лежали долго, тихо и неподвижно. Наташка щекотно водила шаловливым пальчиком по волосам на груди.
-- А твоя девочка не ревнивая?
-- Она замуж выходит.
-- Как? И она тоже?
Нутро неприятно напряглось. Если только опять начнёт прежнюю песню, назло себе, возьму и без всякой жалости выпорю её и сзади и спереди. Странно, Наташка только сочувственно потёрлась рыжей копной по груди.
-- Гош, за что они тебя бросают? ... Я бы никогда не бросила...
-- Любовь зла...
После неожиданного известия Наташку мучительно подмывало говорить и, наконец, она не выдержала.
-- Я ведь того Колю на свадьбу из-за тебя притащила... Олька в последний день сказала, что ты с невестой будешь... А я с тобой хотела, Гош... Прямо на свадьбе тебя увести хотела... Навсегда... Чтобы все завидовали... И мамку заставила платье сшить, чтобы тебя одного с ума свести...
Хотелось ехидно брякнуть насчёт того, что могла бы ещё и трусы снять, как тогда, на Гришкиной свадьбе, но язык уже не поворачивался. Наташка говорила очень просто и очень искренне, без надежды и сожаления, просто говорила о том, что когда-то желалось, но так и не случилось. Но её слова ложились на душу совершенно неправильной и по-человечески мучительной тоской. Да, она права. Если бы не Лизка, мы, наверняка, были бы сейчас мужем и женой. И вряд ли Олька перенесла бы это также спокойно, как она желала видеть моей женой нашу Лизочку.
-- У меня после Олькой свадьбы ни одного мужика не было... Ты мне веришь?
-- Верю...
Она долго не решалась сказать что-то самое важное, но я уже догадывался, что она хочет мне сказать.
-- Я буду тебе самой верной женой на свете... Веришь?
Да, я не ошибся... Хоть в Наташкином голосе не звучало уже совершенно никакой надежды, всё равно, он снова задел за очень живое и человеческое.
-- Нет, не верю...
-- Что так?

-- Понимаешь, Наташ... Когда клянутся вслух, значит самому себе не верят...

Она вскочила и с жаркой нежностью обвилась вокруг шеи.
-- Гоподи, Гошка... Какой же ты... Всё нутро ты моё высушил...
-- Да ладно, высушил... Смотри, как оросил!
Я, переводя её женские причитания в весёлую шутку, провёл пальцами по горячим истекающим губкам.

Солнце начало падать к горизонту, но вылезать из постели совершенно не хотелось. Я поцеловал усталую и дремлющую в тихом наслаждении Наташку.
-- Останешься до утра?
Она тут же затрясла рыжей копной.
-- Ой, Прости... Наверное, сегодня не смогу. Мне надо...
Я не стал слушать, какое именно "надо" она выдумает тут же на ходу.
-- Оставайся, даже с "несмогу"... Хоть будет кого обнять ночью и задницами потолкаться.
Наташка смущенно спрятала лицо подмышку и замерла, словно о чём-то задумавшись.
-- Нет, всё равно, надо домой сходить... Мать уже за год привыкла, что я каждый день дома, волноваться будет... И там надо взять ещё кое-что для работы...
Я с ехидной улыбкой кивнул в сторону коридора.
-- Кое-что вон там, в ванной, на верхней полке в шкафу. Вата в пакете, бинты в коробке.
Наташка опять смущённо отвела взгляд.
-- Гош, ну ты прям... Я не знаю… Как будто двадцать лет уже женатый!
-- Ладно, давай одеваться. Пойдём перед сном погуляем.
Мы неторопливо шли в обнимку по приятной вечерней прохладе к остановке, и Наташка начала вдруг рассказывать, как неделю назад к матери неожиданно заявился её муж и Наташкин отец, с которым мать разбежалась семь лет назад.
-- Знаешь, обоим уже под пятьдесят, а мне кажется, она его до сих пор любит, как кошка, только семь лет брехала сдуру, как собака.
Я остался ждать Наташку на скамейке у подъезда панельной пятиэтажки, но она вылетела из распахнутых дверей уже через пару минут вся расплывшаяся в неожиданной и более чем удивлённой улыбке.
-- Представляешь... Они уже в постели!
-- Ну и что? Они полжизни в постели...
-- Я сказала, что на всю ночь ухожу, а мать от счастья аж целоваться полезла! Ну, дела пошли, блин!

Утром Наташка, краснея и смущаясь, вылетела из ванной уже в трусиках и полностью "упакованная". Я с радостью кормил её завтраком и поил чаем, я терпеливо ждал, пока накрасится и причешется в прихожей. Работа работой, заботы заботами, а одиночество уже начало мучительно надоедать. И Наташка в виде не приходящей на часок любовницы, а самой банальной, повседневной жены со своими банальными, повседневными женскими проблемами оказалось, как никогда, приятной и даже желанной. Мы вышли к остановке, спокойно, словно настоящие муж и жена, поцеловались перед расставанием. Она опять не решалась сказать что-то важное, и я просто улыбался, стоя рядом с ней и ожидая, когда пройдёт её совершенно нелепая и неожиданная для такой красивой девушки робость.
-- Гош... А можно я ещё к тебе зайду?
-- Что значит "зайду"? Я жду тебя сегодня после работы.
-- Ой, ну куда я к тебе такая?
-- Ага... А ты хочешь только переспать на часок? Не выйдет, моя радость...
-- У!... Дурак! -- Наташка опять прелестно, по-детски, надула ярко накрашенные губки.
Я вытащил  из кармана Лизкин ключ от квартиры. Теперь уж не осталось никаких сомнений, что я хочу отдать его Наташке.
-- На, придёшь и откроешь сама...
-- Ты что? Зачем?
-- Бери и не спрашивай! Будешь звонить - не открою и не впущу. Поняла? Днём ко мне Олька иногда заходит. Так что не пугайся, если что...
-- Как заходит? Гошка, ты что?
Я перебил её, не став выслушивать ни удивление, ни лишние расспросы.
-- Вот так заходит... Убирается и обед готовит... Всё, да вечера!
Я поцеловал обалдевшую Наташку и побежал к подошедшему троллейбусу.

=============================================
Часть 30: http://www.proza.ru/2013/12/25/964