Приют для бездомных животных 10

10.

Когда он открыл глаза, то первым делом увидел ангелов. Они смотрели на него с безмятежного голубого неба, сидя на краю облака. Он долго соображал, что бы это значило. Чувство у него было такое, словно его после тысячелетнего забвения вытащили из могилы – скорее, всё, что от него осталось. Это раньше, сотни лет назад, было страшно и одиноко, но теперь-то он привык к своей уютной могилке, и вот сейчас его грубо вытащили, не дав опомниться, и разглядывают под ярким светом. В конце всё-таки он вспомнил, что именно так на него смотрели рисованные ангелы с потолка его спальни. Было как-то пусто и всё равно. Он рывком сел, а зря постарался, между прочим. Глаза дёрнулись – видно, хотели выпрыгнуть из глазниц и покатиться на прогулку. Но почему-то они передумали. Перед ними плавали занятные разноцветные амёбообразные пятна на чёрном фоне. Попытка глаз отозвалась в голове звоном, перешедшим в утробное гудение, вытеснившее остатки мыслей. Было гадко, дальше некуда, однако пришлось встать. Или попытаться встать.

Лайт осторожно спустил ноги с кровати, держа голову, как поднос с пухом, на который дохнуть страшно. Он безрезультатно попробовал сфокусировать взгляд и тут же оставил это гиблое дело.

Что-то появилось. Через минуту Старлайт постиг, что это звук, а ещё через минуту проницательно догадался, что это – стук в дверь.

- Да? – хрипло крикнул он, ощущая тошноту. Во рту была пустыня. Песок и дюны.

Вошёл Корнелий. Лайт медленно повернул голову, избегая переводить глаза. У Корнелия был стакан с какой-то мутноватой жидкостью.

- Добрый день, - сказал слуга. – Вот, выпейте это, вам станет лучше.

Сэр Альтаор протянул дрожащую руку. Ему удалось поднести стакан ко рту, почти не расплескав. Содержимое стакана оказалось холодным, приятного солоноватого вкуса. Умственных усилий на определение напитка не хватило. Лайт вернул пустой стакан. В некотором отношении ему действительно стало лучше. Но далеко не до такой степени, как хотелось бы.

- Вам нужно встать, одеться, привести себя в порядок, - мягко сказал Корнелий.

- У-у… - неопределённо протянул Старлайт. Язык ему, судя по всему, повиноваться не хотел. – Не-е…

- Надо, - убеждал Корнелий.

Лайт сделал несколько жевательных движений и почти раздельно сказал:

- Меня вывернет.

- Вы… А… Гм… Не беспокойтесь, вас не  вывер… В общем, вам не станет плохо.

- О… Не хочу. Мне необходимо ещё поспать.

- Нет, вы достаточно выспались. Ваши гости завтракали без вас. Должен вам сказать, вы вчера вели себя не лучшим образом. Я ещё удивляюсь, как после всего гости остались в вашем замке.

- Какие гости? А! Да-да, что-то смутно припоминаю. Надо бы к ним выйти.

- Вот-вот, я вам помогу. Обещайте мне больше никогда так не делать.

- О нет, я сам не хочу повторять. Голова раскалывается… - Лайт закрыл мученические глаза.

 Его подержали под тёплым душем, а потом одевали, как когда-то. Он в этом священнодействии не принимал ни малейшего участия. Корнелий ухаживал за ним, как за ребёнком. Умыл его ледяной водой, бережно расчесал спутавшиеся волосы.

- Скажите, Корнелий, вам когда-нибудь приходилось иметь дело с таким мерзавцем, как я? – жалобно спросил Лайт.

- Это тоже родовая черта, - спокойно, с едва заметной улыбкой ответил слуга.

- Почему вы нас не бросили? Я имею в виду нас всех, Альтаоров.

- А как же вы без меня?

Лайт вздохнул, ощущая стыд, и побрёл в холл, тяжело опираясь на плечо верного слуги. Неужели ещё есть на свете люди, которым не всё равно, что творится с окружающими?

К нему бросилась Анника:

- Как вы себя чувствуете?

- Почти, - ответил он, старательно отводя взгляд. – Простите меня за вчерашнее.

Корнелий незаметно пожал ему руку – мол, правильно Лайт сделал, что попросил прощения.

- У нас у всех бывают моменты, когда мы поступаем так, а не иначе, и не стоит осуждать ближних за их действия, - от души сказала Анника.

- Спасибо, - прошептал Лайт. Он вздрагивал: мышцы всё ещё отказывались служить ему полностью. У него немного запрокидывалась голова назад. – Наверно, я неважно выгляжу?

- По сравнению с некоторыми – вполне сносно.

- С кем? Разве бывает хуже?

- Неважно – это не значит плохо.

И Лайт за это опять сказал:

- Спасибо.

Корнелий, уверившись, что Старлайт не рухнет без поддержки, незаметно удалился.

- Вы не обидитесь, если я спрошу, почему вы вчера так себя вели? – Анника мягко взяла Лайта за руку.

- Да так… Потому что глупый. И с чего это вы взяли, что я поступил так только вчера?

- Вы слишком хороший для подобного поведения. Но что вы с Конроем не поделили?

Старлайт тихо произнёс:

- Вас…

Анника засмеялась, а сэр Альтаор слегка покраснел.

- Дело в том, что мы с Конроем знакомы, - торопливо начал оправдываться он. – И пусть Конрой отрицает всё до последнего слова, но мы с ним хорошо друг друга знаем. Он почему-то не хочет в этом признаваться, но я сказал вам правду.

- Значит, это судьба. То, что я встретилась именно с вами и именно с ним – разве это случайность? Наверное, вы думаете, зачем я притащила его с собой?

- Нет, что вы…

- …Он казался таким одиноким, всеми покинутым… Вот я и навязалась с ним.

- Бросьте, вам я очень рад. Может быть, я тоже верю в судьбу. Хотя не знаю. Но вы – это точно посланник судьбы, я чувствую! Анника, милая Анника, вы – тот человек, которому я готов доверить свои тайны.

- Вас что-то угнетает?

- Эти мои тайны. Доверить их кому-то можно, но можно ли, исходя из моральных соображений?

- Это так плохо?

- Это ужасно.

- Вы делились своими секретами с кем-то когда-то?

- Был один человек, который знал обо мне почти всё.

- И как он к вам относился? Или это запретная тема?

- Он считался моим другом.

- Считался? Он вас предал?

- Скорей, это я его предал. Я – монстр, Анника.

Они оба молчали, но Лайт немного воспрянул духом, заметив, что всё-таки Анника не выпустила его руку из своей.

- Вы раскаиваетесь в том, что было когда-то? – наконец нарушила молчание Анника.

- Не во всём.

- А то, что случилось с вашим другом? Это ничего, что я выспрашиваю?

- Анника, вы можете спрашивать меня о чём угодно. Так вот, насчёт друга… Да, возможно, я раскаиваюсь.

- Ну, вот видите, не такое уж вы чудовище! Вы говорите о друге в прошедшем времени. Он умер?

- Не знаю. Скорее всего, нет. Но если даже я его когда-нибудь увижу, то вряд ли смогу попросить прощения.

- А он простил бы?

- Не знаю.

- А вы, будь вы на его месте?

- Я – нет. Я вообще ничего не прощаю. Никогда. Я – страшный человек.

- А я так не думаю. Вот говорю с вами, и вы мне нравитесь. Наверно, вы никогда не знали настоящего человеческого тепла.

- Возможно. Поэтому я – эгоист. Я не знаю, как дарить тепло другим, и поэтому всё тепло оставляю себе. И требую ещё. Вы только поймите меня правильно.

- Я понимаю.

По тому, как Анника сказала это, Лайт уверился, что она и в самом деле понимает.

- Да, я понимаю, - продолжала девушка. – Я понимаю, что так может быть, я понимаю человека, когда он что-то делает – у него свои мотивы. И пусть сама я ими не руководствуюсь, и поступила бы по-другому, я понимаю. Не могу выразить словами… Пусть я не чувствую того же, но я всё понимаю. Только… Постарайтесь, чтобы это тепло вас же и не сожгло дотла.

- Вы прелесть, Анника! Вас никто и никогда не обидит.

- Почему?

- Вы такая открытая… Может быть, безобидная.

- Наивная дурочка? – грустно улыбнулась Анника.

- Нет, я совсем не это хотел выразить! – разгорячился Лайт, потому что говорил правду. – Просто вы – очень хороший человек. И я безумно рад, что вы рядом.

- А в каких вы отношениях с Конроем?

- Он знает обо мне абсолютно всё. Раньше я думал, что он – мой друг, но, видимо, ошибся. Сильно ошибся. В общем, я не умею разбираться в людях, и вот пролетел… Ну что ж, значит, так надо! Значит, я того заслуживаю. Но заслуживаю ли я вас? Того, что вы рядом?

- Я не могу бросить человека, которому очень плохо. Вам – плохо, я вижу! Исходя из веры в судьбу, вы заслужили всё, что имеете.

- На в таком случае, за какие грехи вам судьба подкинула такой подарочек, как я и Конрой?

- Во всём плохом есть что-то хорошее.

- Так вы ещё и оптимистка?

- А как же без этого верить в судьбу? Ведь иначе всё на свете теряет смысл.

- Вы счастливы в своей светлой вере.

- Да. Может, отложим эту беседу до ужина?

- Но как тогда быть с Конроем? О чём же он будет говорить? Впрочем, ему полезно помолчать. Но не думаю, что он станет хранить молчание. Он не такой.

А Конрой стоял возле аквариума с рыбками; эти безобидные создания разглядывали его через стекло, и неизвестно было, кто из них чувствует себя хозяином положения. Конрой вытащил из кармана небольшую бутылочку, посмотрел сквозь неё на свет, поболтал и отвинтил крышечку, потом наклонил бутылочку над аквариумом. В чистую воду упали две или три прозрачные капли. Но в бутылочке была не вода. Конрой спрятал сосуд, поплескался одним пальцем в аквариуме и затем старательно вытер палец об одежду. Рыбки всё так же круглыми глупыми глазами пялились на него, шевеля плавниками, и беззвучно раскрывали рты, будто старались выпить всю воду в аквариуме, но это у них не очень-то получалось. Конрой с чувством превосходства показал им язык. Они не ответили на столь явное оскорбление.

…Сэр Альтаор узнал, что сестрёнка каждый вечер ездит к себе домой, а рано утром приезжает, и предложил ей переселиться к нему в замок вместе с её лошадкой и собакой. Она согласилась сразу, словно долго уже ждала этого предложения, но Лайт всё никак не догадывался. И Аннику его предложение тоже вроде бы обрадовало. Как воспринял это Корнелий, трудно сказать, но, судя по всему, он относился к сестрёнке как к дочке или, скорее, как к внучке, и по-своему любил. Во всяком случае, так думал Лайт. А Конрой определённо торжествовал.

…Что-то творилось с рыбками. Они сначала плавали как-то боком, а потом вдруг всплыли вверх животами, всё ещё слабо дёргая побледневшими хвостиками. Корнелий заметил это и направился было доложить Лайту, но вовремя заметил, как тот увлечённо болтает с Анникой, и изменил маршрут, отложив сообщение до более подходящего случая. А позже, когда он вернулся к аквариуму уже вместе с хозяином, они оба остановились, поражённые. Нет, рыбки были живы, только были ли это рыбки? В аквариуме плавали кусочки расколотой радуги, блистая чистыми спектральными цветами.

- Это всё Конрой, - понял Лайт.

К нему подошла Анника.

- Что-то случилось? – спросила она.

- Да вот полюбуйтесь на этих существ, - тяжело вздохнул Старлайт.

- Это что? – Анника увидела обитателей аквариума.

- Рыбы, должно быть.

- Да? Красивые! Где вы их взяли?

- Это у Конроя надо спросить. Он в таких делах спец.

- Забавно… Вот сближаются две – красная и жёлтая… Вот они слились в клубок… Клубок распался – снова две рыбки, только обе оранжевые. А вот сплелись две зелёные – получились жёлтая и синяя… Так можно днями напролёт наблюдать игру красок!

- Безусловно, это интересно, - как-то вяло сказал сэр Альтаор. – Но интересно ли это рыбкам? Хотя, судя по их виду, интересно. Извините, Анника, я должен найти Конроя!

Конрой смотрел на собак. Некоторые из них в связи с жарким днём увлечённо лакали воду, остальные лежали в холодке, высунув языки, и изредка щёлкали зубами мух. Конрой смотрел, как животные пьют воду. В кулаке он сжимал бутылочку с прозрачной жидкостью.

- Конрой, мне надо поговорить с тобой, - прямо заявил Лайт.

- Говори, я разрешаю. Только давай без выяснений того, кто есть кто. Это начинает надоедать.

- Да. У меня проблемка: что-то случилось с моими рыбками.

- Они сдохли?

- Нет.

- Так чего ты волнуешься?

- Что ты с ними сделал?

- Я? Ну что ты, разве я могу кого-нибудь обидеть?

- Но ты во всём виноват, признайся честно.

- Хорошо. Раз твои обожаемые рыбы не выглядят обиженными, я чистосердечно признаюсь.

- Так что ты всё-таки сделал?

- Тебе скажи, ты тоже захочешь. Я проводил один научный эксперимент, понятно? Первый прошёл удачно, хотя и несколько неожиданно.

- Так ты ещё и второй собираешься ставить?

- Чего не сделаешь во имя науки!..

- Если ещё что-то случится, я тебя сделаю, понял?!

- Угрозы-угрозы, как огни меня достали, и как достал меня угрожающий!.. Напейся ещё раз, пожалуйста! Ты тогда будешь таким занятным! Головушка не болит, нет? Глазоньки не выскакивают при ходьбе? Нет? Ну что ж ты так слабо? Эх, учить тебя ещё и учить, пацан! Ладно, можешь идти.

И Лайт, вопреки всем своим желаниям, последовал совету. Видно, и Конрой ожидал совсем не этого и глядел вслед независимо шествующему «оригиналу» с некоторой озадаченностью во взгляде.

Анника находилась в библиотеке. Услышав шаги Старлайта, она оглянулась.

- Что вас так заинтересовало? – спросил сэр Альтаор.

- Засушенный цветок в книге, - ответила девушка, показывая Лайту хрупкий стебелёк. – Такие цветы были у меня тогда, когда мы с вами столкнулись.

- И вы дали мне цветок, - оказывается, Лайт помнил такую несущественную мелочь. Только забыл, что в тот же день положил цветочек, заметно увядший и дохленький, в первую подвернувшуюся под руку книгу.

- Зачем вам этот гербарий?

- Чтоб о вас осталась красивая память, - соврал Лайт. Ни о чём подобном он раньше не думал.

- Красивая память… - повторила Анника. – Что ж, это объяснение тоже… красиво.

Лайт внезапно расчувствовался. Это выглядело так трогательно: их первая встреча, их первый цветок, который, впрочем, дарил не он, а дарили ему, и вот этот цветок сохранился. Всё имело огромное значение.

- Анника, вы – ангел! – в чистосердечном порыве почти воскликнул Лайт.

- Почему? – удивилась Анника.

- Не знаю. Что-то в вас есть – такое милое, доброе…

- Это только кажется. Я ведь совсем другая на самом деле.

- …и честное! Ведь никто не видел другой вашей стороны?

- Нет. Я прячу её слишком глубоко.

- То, чего не видно, считается несуществующим. У каждого есть истинное лицо, но у одних истина в глубине, у других – на поверхности…

- А у вас, Лайт?

- Моя истина то всплывает, то погружается слишком глубоко.

- А сейчас?

- Каким вы меня видите? Только честно.

- Вы очень интересный, временами загадочный. Со скрытой силой, о которой сами не знаете. Без зла.

- Значит, моя истина для вас утонула.

- Неправда.

- К сожалению, правда. У меня на самом деле масса недостатков.

- Почему вы хотите, чтобы я об этом знала?

Лайт помолчал, с деланной озабоченностью скользя взглядом по корешкам книг на полках.

- У меня нет физических недостатков, - с некоторой гордостью доложил он. – По правде сказать, хоть это и уязвляет моё самолюбие, достоинств тоже что-то не заметно.

- Но у вас есть силы в этом признаться.

- Да.

- А хотите, я вас утешу? А то вы расстроились…

- Хочу.

- Где-то – может, в шаге от вас, может, в годах пути – есть человек, который ждёт вас, которому нужны вы и только вы, со всеми вашими достоинствами и недостатками. Может быть, он очень далеко, но всё-таки он есть. Когда вы увидите его, вы поймёте, кто он. Он ждёт только вас. И вы когда-нибудь встретитесь.

- Да, это утешает! А сейчас может этот человек находиться в шаге от меня?

- Если вы имеете в виду меня…

Он порывисто шагнул к ней; они поцеловались… К сожалению, это ничего не значило. Они оба ощущали неловкость, и Лайт кожей почувствовал, что должен сейчас уйти, чтоб ничего не испортить дальше. И он ушёл. Слонялся неизвестно где, никого не желая видеть, но, в конце концов, вернулся.