Лягушачьи лапки

У Василия Митрофановича были не красивые руки. Вернее, кисти рук: широкая ладонь, а за ней – короткие худые пальцы, расширяющиеся к подушечкам. Очень похоже на лягушачьи лапки, только перепонок не хватает. Ну, еще, пожалуй, цвет обычный, не зеленый. Он этими руками, правда, весьма резво шлепал по клавиатуре компьютера, выдавая на-гора кучу обработанной документации. Как ему удавалось в его возрасте так ладить с новейшей техникой, оставалось загадкой. Как будто занимался этим с детства. Хотя детство-то его пришлось на военные годы, какой там компьютер? А вот, поди ж ты! Обучился, да так ловко, что многие из молодых приходят к нему спрашивать, как совладать с непонятными программами да таблицами.

Так что насчет его «лягушачьих лапок» хоть потихонечку и посмеивались, но, в общем, относились с уважением к доблестному пользователю сетей и техники в целом. Завис компьютер, к кому бежать? Ясно, к Митрофанычу. И пособит, и сам же еще твою работу за полчаса сделает. Ну, получалось у него так.

Но молодежи всё лишь бы хаханьки. Соберутся, и ну обмывать косточки старого юзера. Дескать, и сам-то он на жабку похож: и пучеглазенький, и лысенький, и кругленький. Самый прикол был, когда Митрофаныч в зеленом костюме пришел. Тут уж даже самые стойкие не удержались. Дружный хохот сотряс офисное здание. Но Митрофаныч – дед со старой закалкой, - ухмыльнулся, и всё. Небось, подумал: чего с молодых дураков взять? Пусть себе хихикают по углам. Всё равно ведь потом с виноватыми рожами придут помощь просить. Да и когда смеяться-то, как не в юношеские годы?

Но был у нас и отрок серьезный. Миша звали. Со всеми вместе не курил, по соседним кабинетам кофе не пил, с девчонками не заигрывал. Хоть какую смешную историю расскажи, все закатываются, аж падают, он же улыбнется, и всё: отметился, принял участие, теперь работать. А работал он знатно. С утра как придет, уткнется в монитор и химичит, почти не глядя на клавиатуру, только пальцы по ней порхают. Вот он-то как раз и начал перенимать опыт у Митрофаныча. Первый, можно сказать, ученик, преемник компьютерных премудростей. Его даже «лягушонком» стали называть.

У Митрофаныча в любимчиках Миша не ходил, не было у старого мастера любимчиков. Ко всем относился ровно, доброжелательно, как будто любил весь мир. Но Мишке передавал все секреты, учил всему, что знал сам. Впрочем, окажись на его месте другой какой любознательный юнец, и тот бы получил полную программу обучения. Только никто, кроме Мишки, особо не старался вникнуть во все тонкости программного дела.
В общем, это предыстория, так сказать, введение в курс. А сама история была такая.

Работала у нас Мария Сергеевна. Женщина в самом цвету, лет эдак 35. То есть старше всей остальной молодежи, но младше, понятно, Митрофаныча. И вот как угораздило нашего мэтра проявить повышенное внимание к ней, одному Богу известно. Но начал он за ней ухаживать. То печеньем угостит, то монитор ей протрет, то придумает, что нужно поменять стул на более удобный. Все, кто наблюдал эти картины, посмеивались над престарелым ловеласом, однако относились с пониманием. Тем более что Мария Сергеевна благосклонно принимала ухаживания поклонника. Тут тебе и «Спасибо, любезный Василий Митрофанович», и «Не желаете ли чайку?», и другие старомодные глупости.  Ну, это их дело. Оба одинокие: Митрофаныч жену схоронил давно, а Сергеевна замужем и не бывала. В общем, нашли друг друга для теплых бесед и учтивого времяпрепровождения.

Бывало, что Митрофаныч даже Мишке отказывал в помощи, если Марии Сергеевне требовалось пойти за плюшками в кафе этажом ниже. Мишаня, понятно, злился, но виду не показывал. Кто же будет золотую курочку Рябу обижать?


А «курочка Ряба» увлеклась не на шутку. Уже и на вечерний киносеанс приглашает свою пассию. Это становилось даже не интересным – никакой интриги, никакой особой романтики. Просто два человека решили, что нужны друг другу. Ну и на здоровье. Только вот неприятность случилась: у Мишки компьютер «полетел», в смысле совсем умер. То ли не выдержав трудоголизма пользователя, то ли еще по какой причине.

Но работы много, работать не на чем, а тут еще Митрофаныч заупрямился: сегодня, говорит, некогда мне этим заниматься, я, говорит, иду с Марией Сергеевной в харчевню на рюмочку кофе.

Взгляд у Мишки при этих словах стал холодным, прямо ледяным. Ничего не сказал Миша, только волна злости пошла от него.

Спустя неделю смотрим, у Митрофаныча с Марией Сергеевной наметилось охлаждение чувств. Реже разговаривают, да и как-то отдалились друг от друга. Зато Мишка цветет. Нет, вовсе не потому, что ему закупили новую технику. Вид у него стал какой-то самодовольный, ходит гоголем, хотя и помалкивает.

А Мария Сергеевна сначала на больничный пошла, а потом и вовсе уволилась. Что там уж было, остается только догадываться. Да только не спроста это. Чудится всем, что в этом все трое замешаны. А что, очень может быть. Мишке ведь тоже тридцатник стукнул, чего ему одинокую Машку было не соблазнить в отместку Митрофанычу? Тем более что Миша к нему более не обращался - ни за помощью, ни вообще. Как будто отрубили.

Но дальше дела пошли еще чуднее. В центральном офисе решили, что Митрофаныч стар. Ну, стар, конечно, кто же спорит, да ведь работает получше молодых. Вот и смену успел себе подготовить. Вырастил, так сказать, на свою голову. Но с начальством не поспоришь. Уволился Василий Митрофанович по собственному желанию в связи с выходом на пенсию. А на его место знаете, кого взяли? Вот то-то же.

Правда, все остальные сотрудники, кто эту историю наблюдал, объявили Мишке негласный бойкот. То есть вроде Миша есть, а вроде его нет. Подрыгался «лягушонок», да через три месяца сам сбежал.

А Митрофаныч у разбитого корыта не остался. Он теперь в оркестре играет. Оказывается, Василий Митрофанович – отменный флейтист (вот зачем ему такие пальцы-то были нужны – дырочки на флейте затыкать). Его давно уговаривали бросить работу и играть в оркестре в постоянном составе. А тут не было бы счастья, да несчастье помогло. Теперь он с  гастролями всё по заграницам ездит.

Вчера пригласил весь наш отдел на свой концерт. Мы были, понравилось.