Малыш Джеймс

Глава 1.

Ночь. Бар "у Боба". Вываливаюсь я, как всегда пьяный, как всегда пустой и злой. Мне пора "домой", потому что завтра на работу. Работа - это порт, где я должен таскать мешки с ячменем. Много мешков. Не трудно догадаться, что платят мне за это гроши, и я еле-еле свожу концы с концами.
Я живу в комнатушке, которую мне сдает Миссис Джонс, с бонусами в виде тараканов и клопов. Но я не жалуюсь, мне не положено, я ведь ветеран вьетнамской войны, черт подери...
Будильник, время 5:30. У меня есть полчаса на то, чтобы привести себя в порядок и выйти из дома.
У меня есть приятель, цивилизованным людям положено иметь приятелей, его зовут Борис. Господи, как же я ненавижу этого парня.
Обеденный перерыв, он длится пятнадцать минут. Я как всегда говорю всем, что не голоден и поэтому ничего с собой не взял. Но это наглая ложь.
Борис сидит по левую руку от меня и рассказывает мне очередной идиотский анекдот. А еще он жутко любит травить байки о войне, на которой он никогда не был. От его болтовни у меня еще сильнее сводит желудок. Знаете, то чувство, когда ты настолько голоден, что начинаешь чувствовать себя сытым? Вряд ли .
Мой рабочий день подошел к концу и я отправился в бар "у Боба". Обычно я пью водку, сегодняшний день был не исключением.
Никогда не понимал, почему этот бар назывался "у Боба". Владельца звали Метт, бармена Пол.
Пора домой, уже десять вечера, завтра на работу. Дома меня ждет баночка фасоли, надеюсь, она еще не испортилась, нужно незаметно прошмыгнуть мимо комнаты миссис королевы тараканов.
С этими мыслями я плелся в свою убогую комнату, не думая ни о смысле жизни и уж тем более о своем прошлом, нет, только не о нем.
Кто-то окликнул меня:
- Эй. Эй, дядька.
Я не стал оглядываться, мне было все равно, мне просто нужно домой.
- Эй, ты глухой, или пьяный? - Сказал голос.
Я обернулся. Передо мной стоял маленький мальчик, лет шести, со светлыми волосиками, очень грязно одетый. Меня поразил его серьезный взгляд. Он смотрел так, словно он прожил дольше меня и повидал гораздо больше.
- Чего тебе? - Сказал я.
Он вновь поднял на меня свои голубенькие глазки и сказал:
- Я есть хочу. Я очень хочу есть!
Впервые за долгие годы у меня кольнуло в груди. Впервые за долгие годы я почувствовал как мои глаза, которые повидали столько дерьма, столько насилия и оставались сухими, увлажнились. Я стоял перед этим маленьким созданием и мне хотелось орать, плакать, хотелось биться головой об стену. Ну почему этот мир такой не справедливый. Почему у одних людей мечта- это купить яхту, а у других всего лишь пожрать, набить брюхо чем угодно, главное чтобы этого чего-то было много.
- Могу предложить только бобы. - Сказал я ему.
- Сойдет. - Ответил он.
- Тогда пошли со мной. - Пробормотал я.
В детстве, когда я ходил куда-то с папой или мамой, я всегда ходил вприпрыжку. Также шел и пацан.
-Как тебя зовут? - Спросил я.
-Джеймс, а тебя?
- Не важно.
Он продолжал скакать, и меня начинало это раздражать, я попытался остановить его, но он улыбался и прыгал еще выше.
Тогда я сказал ему:
-Я полицай, с тебя штраф двадцать долларов!
Малыш залился хохотом. В тот момент что-то оборвалось во мне, что- то надломилось. Я понял, что безумно люблю этого мальчишку, которого вижу впервые в своей никчемной жизни. Он продолжал хохотать, да так заразительно, что и я начал посмеиваться. Он начал убегать от меня, а я начал изображать из себя полицая, который хочет его оштрафовать за то, что он прыгает без конца. Так мы добрались до моей комнатушки. Подойдя к подъезду, я сказал Джеймсу, что сейчас мы сыграем с ним в игру. Мы с ним будем партизанами, которым нужно пробраться на вражескую базу и что нас никто не должен увидеть. Не сложно догадаться, что таким образом я пытался скрыться от, сами знаете кого. Джеймс воспринял это задание крайне серьезно. На каждый звук, нечаянно издаваемый мною, он укоризненно смотрел на меня и качал головой. Наконец миссия была выполнена, мы были на вражеской базе.
-Ну и вонь. - Сказал Джеймс
-Понюхал бы себя. - Съязвил я.
От его серьезного взгляда не осталось и следа. Он все время смеялся.
Ребенка в ребенке не убить никак и никогда.
Бобы оказались испорченными.
-Не беда. - Сказал Джеймс с улыбкой.
Он поковырялся в кармане и что-то оттуда достал.
-Вот! - Сказал он.
Я включил свет, чтобы посмотреть, что он мне дает. Это была конфетка, малюсенькая шоколадная конфетка, которую он протягивал мне.
- Поделим пополам, берег ее для особого случая. - Деловито сказал маленький мальчик.
С трудом сдерживая слезы, я сказал, что не голоден. И тут я заметил, что Джеймс все время прячет левую ручку. Я попытался взять его за нее, но он с испугом отдернул руку. После долгих уговоров, он показал мне ее.
По сути, на ней было три пальчика. Рука была красноватого цвета, большой палец был очень коротким, указательный был одним целым со средним, безымянный безобразно сращен с мизинцем. Ногтей не было. Честно говоря, зрелище было не из приятных. Такие уродства бывают, у детей наркоманов и пьяниц.
Я сказал ему, что мне надо в туалет. Я рыдал, уткнувшись в полотенце. Вышел я оттуда с твердым решением, никогда не бросать этого мальчика и сделать его жизнь чуточку ярче. Но как? Кто я такой? Я червь, который не заслуживает даже прикоснуться к этому чистому, наивному и веселому существу.

Глава 2.

Прошел год с тех пор, как я встретил маленького Джеймса. Я жил все в той же комнате, но она не была больше убогой комнатенкой. Всюду висели рисунки моего маленького друга. На них были изображены горы, море, я и он, все было так солнечно, ярко. Мы гуляли в парке не далеко от дома, каждый день после работы. Каждый день, когда я возвращался, я смотрел на окно нашей комнаты и видел его маленькую головку, торчащую из окна. Он ждал меня, я был нужен ему. Я... кому- то нужен...
Перед сном я рассказывал ему одну и ту же историю, потому что других у меня не было. Я рассказывал ему о том, как я спас своего раненого сослуживца, боевого товарища, когда мы попали в засаду на мосту.
Наша машина подорвалась на мине, нас откинуло метров на пять от нее. Я встал и услышал, как приближаются вьетнамские солдаты, они пронзительно кричали. Мне было очень страшно, я огляделся и увидел Скотта, ему оторвало обе ноги, но он был жив.
Джеймс обожал эту историю, и каждый вечер слушал ее с неподдельным интересом.
Я перестал ходить к Бобу. Мне удалось скопить немного денег и купить более менее приличную одежду для Джеймсика. Он ужасно злился, когда я так называл его.
Иногда я брал его с собой на работу. По-моему это были самые счастливые дни в его короткой жизни. Там он ходил за мной по пятам и болтал без умолку. А я смеялся и целовал его в лобик каждый раз, когда доносил мешок до склада. А он говорил:
-Только не слюнявь.
Одним для счастья нужны деньги, другим красивые женщины, иным и то и другое. Но мое счастье заключалось в улыбке этого мальчика, в его глазках, смотрящих на меня из окошка. Когда я сидел на лавочке, а он гонялся за голубями, поглядывая на меня, я был счастлив, абсолютно и неудержимо.
Я хотел отдать его в школу, но очень боялся, что дети будут издеваться над его ручкой. А он все время боялся, что я брошу его, боялся, что однажды я не вернусь домой или уйду, когда он играет в парке. Всеми силами я убеждал его, что никогда его не брошу, а он все спрашивал:
- Правда? Точно? Обещаешь?

Глава 3.

-Найди другую работу. - Как-то раз сказал мне Джеймс.
А ведь я по образованию сварщик. Вроде не плохой.
Мы на собеседовании, Джеймс ждет за дверью. Мистер Андерсон задал мне уже кучу вопросов. Создавалось такое впечатление, будто он берет меня на должность премьер министра. Его лицо было очень суровым и надменным, казалось, что он наслаждался своей властью. Когда человеку дана капля власти, он начинает мнить себя вершителем судеб. Кстати, это болезнь всех охранников.
Внезапно в комнату вошел Джеймс и с недовольным видом сказал:
-Ну долго еще?
Мой мучитель как-то сразу подобрел, увидев мальчика.
Из этой комнаты я вышел сварщиком третьего разряда, платили не много, но по сравнению с портом, это были миллионы.
Жизнь начала меняться к лучшему.
Джеймс очень любил ходить на детскую площадку в парке. Там были лесенки, мостики, турники, словом все для того, чтобы ребенок мог почувствовать себя Тарзаном. Там была очень высокая лестница в виде буквы П. Джеймс всегда хотел долезть на руках до середины П, но ему это никогда не удавалось из- за его ручки. Из-за коротких и слабых пальчиков, он не мог удержаться на ней. Я всегда помогал ему и его это очень злило, он говорил, что в итоге сделает это сам, без моей помощи. Я смеялся и говорил, что верю ему.
Я решил рискнуть и отдал Джеймса в школу. Мы купили тетрадки, ручки, нужные учебники. Нужно было видеть с каким деловитым видом он выбирал все школьные принадлежности. Тетрадки были с рисунками машин и самолетов.
Устроить его в школу было очень сложно. Ведь у Джеймса не было документов, а я был ему никем. Я применил все свое обаяние, если таковое было, чтобы повлиять на решение директора школы. С великой неохотой, она все-таки согласилась принять мальчика в свою шикарную, по ее словам, школу.
Первый день. По-моему я волновался больше Джеймса. В классе порядка двадцати человек. Учитель - пожилая женщина, лет шестидесяти, на вид- абсолютная стерва, миссис Крейман.
Джеймс оказался очень способным мальчиком. Каждый день, после прогулки по парку и попытке покорить большую лестницу, мы делали с ним уроки. Мои страхи и переживания оказались напрасными, малыша никто не обижал, он довольно быстро и благополучно вписался с коллектив класса.

Глава 4.

Он помнил тот день, помнил во всех подробностях, каждую деталь. День - когда его родная мать выгнала его из дома за то, что он не застелил свою кроватку. Она была пьяна, вернулась с работы. Она избила его и вытолкнула на улицу. Шел ливень. Он долго стучал в дверь, плакал и умолял маму впустить его, но она не впустила, и он ушел, ушел навсегда. Ему было пять.
В очередной раз, когда вы будете жаловаться на свою жизнь, когда будете ругать и обвинять всех вокруг, вспомните эту историю и лучшим из вас станет стыдно.
Он ночевал, где придется, ел что придется. Он учился выживать в этом мире, в котором он не был нужен никому, ни единой душе. Ведь все были заняты тем, что жаловались на свою жизнь. И знаете, что в этой истории самое поразительное? Он не злился на этот мир, не считал его дерьмом, более того, он все еще любил ее. Любил ту, которая выкинула его на улицу.
Человек может сделать для вас кучу хороших и добрых вещей, но стоит ему один раз спотыкнуться, один раз ошибиться и вы никогда его не простите.
Не думайте, я не читаю вам нотации, я просто рассказываю вам историю о маленьком мальчике, которого я никогда не забуду...
Будильник выставлен, история о моем "подвиге" рассказана, пора спать.

Глава 5.

Жизнь, она ведь полосатая и симметричная. Чем длиннее белая полоса, тем длиннее и чернее.
Рабочий день выдался сложным. Я хотел поскорее покончить с прогулкой в парке и отправиться домой, чтобы прилечь. Джеймс в этот день был особенно весел. Погода стояла славная, голубей было много, чего бы не радоваться. Впереди его ждало каждодневное испытание - лестница П. У него не вышло, снова.
Боже, как я хотел пить. Джеймс отказался идти со мной в магазинчик, который находился в ста метрах от площадки. Он сказал, что ему нужно кое-что сделать, и что он останется здесь ждать меня.
Магазин назывался "охладись", там продавали мороженое, сладости и прохладительные напитки. За прилавком стоял индус, вроде индус.
Кола или фанта, сложный выбор, я в раздумьях. Джеймсу возьму тоже, что и себе.
Пронзительный крик. Я выбегаю на улицу, у площадки пять или шесть человек. Что-то случилось, что-то ужасное. Джеймс!
Он всегда был упрямым, никогда не отступал и никогда не сдавался, уж так его воспитала жизнь. Он хотел доказать мне, что он может. Он почти смог, он был почти на середине, когда его ручка соскользнула с перекладины, ему не хватило сил, его рука подвела его. Сломан позвоночник. Сирена. Мы в машине, я говорю, что все будет хорошо, я кричу, плачу, смеюсь. Я не верю, хочется перемотать время, хочется проснуться, но не выходит, это не сон, точно не сон.
Джеймс умер спустя два часа после приезда в больницу. В моей голове застыл вопрос: «за что?!»
Помните ту историю?
Наша машина подорвалась на мине, нас откинуло метров на пять от нее. Я встал и услышал, как приближаются вьетнамские солдаты, они пронзительно кричали. Мне было очень страшно, я огляделся и увидел Скотта, ему оторвало обе ноги, но он был жив. Он звал меня по имени, просил, чтобы я помог ему. Но я сбежал. Я бежал и слышал, как он кричал, но мне было наплевать.
Если расплата за грехи была бы незамедлительной, никто бы не грешил.