Крутая тетка

«Крутая тетка»
(из сборника монологов "Вранье о России")
С чего все началось: болела я сильно... Суставы, позвоночник и так, с годами букет болячек насобирала. Ездила с сынишкой в церковь. Сама едва хожу, мальчика вперед послала — занять мне место в троллейбусе. Сесть на Набережной на двойку — вы сами знаете: молодежь троллейбус штурмом возьмет, места захватит, и попробуй ты слово скажи!
А мальчишечка у меня был худюсенький, как иголка между людьми протиснулся и — в троллейбус норовит. Тут его мужик молодой хвать за плечо: 
- "Ты куда лезешь?"
Мальчик вырвался от него, голосок звонкий:
- "Я маме место занять, у меня мама больная!" — и в троллейбус протиснулся. К тому времени молодежь уже ворвалась, места захватывает... Стоя на улице, слышу: сын мой верещит:
- "Я маме место занял, маме..."
К тому времени, как я вскарабкалась, мужик мальчика моего с места скинул, как котенка, и сам на это место уселся. Ребенок руками горестно развел, на глазах — слезы...
Подошла я — парень, как шкаф, мышцы и сквозь куртку видать — не слабые.
-  «Что, сыночек,- говорю,- справился с ребенком, да с теткой больной?» Молчит, выражение на квадратной физиономии, как у трупа или, знаете, у этих, что нынешнее ворье охраняют: не подходи, убью!
- "Ты, - говорю,- наверно на тренажерах тренировался специально, чтобы с нами справиться? - по плечику богатырскому его похлопала,- вижу крепкий, не справиться мне с тобою, и мамка тебя уже не выдерет... А вот мамку-то твою выдрать стоило бы, что такого упитанного, да невоспитанного вырастила!"
Оглянулась я - все места в троллейбусе заняты такими же молодыми и крепкими, да их подружками. Пожилые на задней площадке жмутся, на поручнях висят. Одна мне шепчет тайком: 
- "Правильно, обнаглели совсем... Ни стыда, ни совести!" Остальные сидят, как будто кол проглотили, молчат, глаза перед собой уставили. Боятся со мной взглядом встретиться. И никто не встал и места не уступил и не заступился.
Я, как очнулась: все бегом, да бегом, все в проблемах, заботах и оглянуться некогда... Когда же это превращение приключилось? Еще какой-то десяток лет назад, в этой же "двойке" бывало, водитель троллейбус остановит, двоих-троих мужиков подзовет, за шиворот нахала из троллейбуса вытолкают и, с чувством выполненного мужского долга, разойдутся, довольные!
И пожилые люди себя защищенными чувствовали и больные и мамаши с малышами себя под защитой ощущали...
-  "Что же это такое,- говорю,- советскую власть отменили или мужиков, защитников наших?"
Я не из тех, кто считает, что "все мужики — сволочи". Я вижу и тех, кто гибнет и страдает за свой народ. И молодежь опрятная, деловитая мне нравится. И не встану я в позу: "вот наше поколение, вот ваше поколение"... Когда говорят: "В ваше время..."- я обрываю: "Это время, тоже мое и будет моим до тех пор, пока я в нем живу!"
Я прекрасно знаю, что во времена нашей молодости и во все времена, тоже всякие люди бывали: и плохие и хорошие!
Но весь ужас в том, что и молодые и старые, все сейчас, как трусливые зайцы, поджимают хвосты перед любым зарвавшимся наглецом!
И дала я в тот раз дополнительный обет Богу: " Все бабы - дуры, интеллигенция - "лохи", творческие люди вообще все — "шизофреники"... Мне не привыкать Господи! Где наша не пропадала! Ради исцеления своего даю тебе обет: Где только возникнет возможность, проводить проповедь по возрождению достоинства русского мужика!"
В течение нескольких лет я "проводила работу", больше всего в общественном транспорте Брянска. И хоть послал мне Бог облегчение в болезнях, но горько осознавать, что труд этот оказался  сизифовым.
Мало того, что я поэтесса и слово это мой инструмент и оружие, я ведь русская баба! А какая русская баба, при желании словом (без матов) до печенки достать не может?
Но как я ни доставала вас, мужики, никто... Слышите, НИ ОДИН не встал!!!   
Вы немощными, слепыми, глухими и паралитиками прикидывались!
Я не преувеличиваю!
Один мужик хитрил так.
Я в троллейбус поспешала, он далеко позади меня был. Обогнал меня бегом, а на сгибе руки палочка висела.

Входя в троллейбус, он палочку снял и, постукивая да прихрамывая, вошел.
А впереди, на одинокое сиденье мой мальчик примостился, ждёт меня, место держит. Мужчина ребенка моего к окну притиснул, сел.
Мальчик пытался про больную маму… не реагирует.  Попробовал из-за него вылезти, не пускает.
Я прошу:
-  «Выпусти ребенка, задавил ведь!»
Сидит, не двигается.
Тут кто-то на меня зашикал:
-  "Что ты человека беспокоишь, видишь — он парализованный, двинуться не может!"
Я не выдержала, рассмеялась:
-  " Да вы что, совсем ослепли? На этом мужике пахать можно  он же бегом бежал к троллейбусу. Какой он парализованный, одумайтесь! Его что, на носилках внесли в троллейбус, что ли? Вот уж воистину: имеете глаза, да не видите!"
Другой случай такой позорный для вас, мужики, что и писать не хотелось. Но чем же вас еще пронять, как не правдой?
Праздник один известный был, парни в голубых беретах ворвались в автобус, на места сели. А пожилые женщины стоят несколько человек, и стоит возле одного парня в голубом берете, молоденькая девушка.
Завела я свою пластинку: 
-  "Ладно, мы, старые, да больные... Ты хоть девушке то этой уступил бы место, сынок? Старым-то и в наше время место уступали с неохотой, но девушкам хорошеньким — первый почет!
Ты погляди, какая она хорошенькая, милая, как от моих слов засмущалась, зарделась! А какая худенькая — как ее по троллейбусу взад перед тилипает? Саму бывало, как в троллейбусе дернет, так несколько дней плечо болит - растяжение!
А ты вон какой парень крепкий — тебе в качестве тренировки и ничего бы, а? Больше бы мышцы накачал!
В любом стаде самцы в первую очередь кого защищают? Самок, да детенышей! А вы, богатыри наши, защитники с кем в своем городе боретесь-соревнуетесь? Со старухами, детьми, да девушками.
Никакой враг на Россию не пришел, никакой захватчик: ни немец, ни американец. А народ стонет — кто его насилует, кто его душит! Вы родные мои, никто другой. Не надо в госте-мусульманине  козла отпущения искать! Гость ведет себя так, как хозяин, пример с него берет!
Все с мелочей начинается, а большим заканчивается. От отношения к девушкам в троллейбусе, до насилия над ними в темных улицах. Вы на них поглядите: почему они такие страшные, синюшные маски на лице рисуют, губы, как у покойниц, шапки на голове «аля фашист под Москвой»? Потому, что вас отпугивают!
Девушки тогда нежные, да романтичные, когда они под мужской защитой находятся. А у вас девушки злые, грубые — сразу видно, что им самим себя защищать приходится!
Американской пропаганде поддались — слабаки вы! Да они ведь откомля были пираты, воры да бандиты всех мастей, кого Европа из себя исторгла.
А где же ваше русское мужское достоинство?.."
Долго я убеждала, сетовала и словом, отточенным за несколько лет, до острия бритвы стегала... Сидят!
Перед выходом говорю: 
- " А ну, мужики... Есть тут мужики? Мужики, а ну, встали, уступили место хорошеньким девушкам! Раз... два»...
Тишина в салоне — муха пролетит. Долгая пауза... Говорю:
- "Глянько, нету мужиков! Никто не встал... Ну, ни фига себе!"
Открылась дверь, я вышла из автобуса. Вслед слышу, парень на задней площадке выдохнул в тишине:
-  "Ну, крутая, тетка!"
Нет, не крутая я, сыночки! Просто больно за вас, за вашу будущую жизнь. Ведь в ней и моему сыну жить!
А вот я, в отличие от ваших невест, не боялась бродить всю свою молодость по ночному Брянску, и никто меня не обидел!
Помню, таксист ночной остановил машину, говорит: 
-  " Который раз проезжаю туда - сюда, а вы, девушка, все идете. Денег нет на такси? Садитесь, так подвезу, а то... мало ли что!"
Я сказала, что я пишу стихи, а погода уж больно хороша и неохота мне в общежитие... Он уехал. Потом опять подъезжает:
 -  "Можно мне с Вами поговорить, я тихонечко ехать буду, как пешочком, садитесь. Все равно пассажиров нет, а у меня часы ночные оплачиваются..."
Я села. Ехал он действительно со скоростью пешехода, и мы с ним о чем-то говорили...
На прощанье он сказал:
-  " Я никогда не забуду эту поездку и Вас! На душе легче, что есть такие девушки, как Вы".
Смутил он меня. Потом не раз я замечала, что, познакомившись со мной, некрасивой, по-крестьянски коренастой, бедно одетой девушкой, смотрели на меня люди, как на некое эфемерное, неземное создание...
Но потому я могла быть такой романтичной и поэтичной, сыночки, что мужики оберегали меня от своего дурного влияния, ограждали от грязи и пошлости, отличали от легкомысленных, податливых бабенок.
Не найдете вы в своей среде невест, чистых душой и телом и поэтесс, от которых "легче на душе", пока не станете сами защитниками своему "стаду", пока не станете защищать его от самих себя и от других, пока не почувствуете себя самцами, вожаками его, а не чужаками-захватчиками...
Мужики-вожаки, ау! Вообще, есть среди вас мужики?
Мужики, а ну, встали! Раз… два…