10

Я почему-то думал, что на этом все, конец сказочной истории. Мы просто поддержали друг друга в общей беде, не замерзли в холоде одиночества и вообще классно провели время...
Как же я был рад, что мои мысли меня подвели. Итог оказался неожиданным: я смог впервые в своей жизни по настоящему влюбиться. И что самое важное – в меня, непонятным образом, влюбилась Грейс. И мы начали, хоть и не сразу, но встречаться 
Раньше у Грейс тоже были отношения. Хоть они и продержались не очень долго, а именно три месяца, но, как она сама рассказывала, это были лучшие три месяца в её жизни. Потом они расстались из-за внезапного переезда парня, который был на три года старше её. Увы, он, как и многие, не смог избежать призыва. Перед отъездом, когда была возможность встреться со своими близкими, она приехала к нему со слезами на глазах, умоляла, чтобы он не покидал её. Но что он мог сделать? Увы, ничего. И вот, спустя полгода, как она со слезами на глазах вспоминала, пришло известие о гибели отряда, в котором находился её парень. Шок от этого не отходил от Грейс еще очень долго.
- Я даже хотела покончить с собой. Не в силах было терпеть всё это. Но меня вовремя спас мой старший брат. Именно из-за смерти парня у меня и появилась инсомния - рассказывала она во время нашего первого настоящего свидания в «Шепоте Прованса». Мистер Ллойд специально выделил для нас самое лучшее место, угостив нас «Шоколадной смертью от шоколада».
 И у нас обоих после тех событий пропала инсомния.
А я не рассказывал, почему сам начал страдать инсомнией? Обычно она настает после того, как человек переживет шок, или боль потери или утраты чего или кого-либо. А я обрел инсомнию, получив сотрясение в 8 лет. Как мне потом рассказывала мама, каждыми ночами я громко кричал, настолько невыносимой была боль. После двух дней мучений и терзаний я перестал спать. И это облегчало боль. Я пытался вставать со своей койки, но вспомнил, что после сотрясения перемещение или резкие движения запрещены. Поэтому мне приходилось просто сверлить глазами потолок, представляя, что вот-вот я взлечу, пробью этот полоток и тут же окажусь среди звезд, так близко, что смогу взять одну себе в карман и подарить маме. Как дань за то, что она ночами была рядом, не отходила от меня ни на секунду.
И даже после полной реабилитации от сотрясения, я уже не хотел спать. Боли не было, но я все так же смотрел в потолок комнаты в надежде на полет среди звезд.
После того Нового Года мы не виделись около трех месяцев, и за это время успели безумно соскучиться друг за другом. У меня были экзамены, которые внезапно перенесли на март, хотя они по распорядку должны были наступить в конце мая. Горе пополам, я математику, химию и физику   сдал на «хорошо», а английский язык и мировую литературу на «отлично». И тем летом мы встретились, чтобы больше никогда не расстаться.
Моя семья была против таких отношений, так как внезапно началась вражда между нашими отцами. Меня много раз пытались переубедить в том, что если Грейс из семьи О’Конноров – она тоже враг. Но я ни в какую, ведь знал, что Грейс не такая, как её отец, она была в сто раз лучше. И вот О’Конноры решили переехать. Сэдсити их больше не устраивал, ведь О’Коннор-старший нашел прибыльную работу в Нью-Йорке. Грейс, когда узнала об этом, тут же сообщила мне.
- И когда отъезд? – тихо спросил я, когда мы сидели в тот день в Твилайт-парке.
Грейс молчала. Она не могла сказать не слова. Та тишина, которой она заполнила парк, разрывала меня на мелкие кусочки. Господи, что я буду делать? Как я смогу нормально жить, если в Сэдсити больше не будет такого прекрасного человека, как Грейс О’Коннор? Тоска, злость и горечь осели в моем сердце.
- Грейс...
- Завтра, - внезапно ответила она.
- Да уж... Стоп! – резко поднялся я на ноги, только что осознав сказанное, - То есть как это завтра? Мы ведь планировали сходить на пикник, а послезавтра съездить за город, покататься на лошадях...
- Помолчи, - встала она, поднеся палец к моим губам, - Помолчи. Мне и так тяжело... Я... Я не знаю, что мне делать... В Сэдсити я наконец обрела душевное спокойствие, друзей... И настоящего ДРУГА... А теперь... – начала плакать она, - все рухнет. Опять. Как тогда, с танцами. Не хочу я такого Мэтт, не хочу.
С этими слова она положила голову мне на плечо и громко заплакала.
- Ох, Грейс... – прошептал я и обнял её.
 Твилайт наполнился горечью предстоящей разлуки. Мы сидели в обнимку долго, может час, или два. Я не помню.
- Грейс, послушай меня. Даже если мы не сможем больше увидеться, просто запомни одну вещь. Я всегда буду помнить, думать, вспоминать о тебе, слышишь, Грейси? Ты та, которая вселила в мою жизнь нечто новое, то, во что я никогда не верил.
- И что же это, Мэтт? – едва слышно спросила она, крепче сжав мою руку.
- Я влюбился. По настоящему. Раньше мне не было так тепло в сердце, как сейчас. Как всегда, когда вижу или думаю о тебе. Меня тянет к тебе. Я не могу не вспоминать тот сказочный Новый Год. Грейс, ты сделала мою жизнь ярче. И я так не хочу потерять эти краски. Ты нужна мне. Твои танцы, такие прекрасны, до дрожи. Все эти дни, что мы вместе провели, уже не стереть из моей памяти. Я начал видеть сны с тобой. Я всегда надеюсь, что вот гуляю я, а ты раз! – из-за угла выйдешь и встретишь меня теми объятиями, которые можешь подарить только ты.
 Грейс О’Коннор, я люблю тебя.
Она вздохнула.
- Мэттью Эспайр. Я люблю тебя
Наши губы сплелись в поцелуе, столь сладком и длинном. Каждая клеточка моего тела пульсировала при прикосновении Грейс. Я чувствовал её дыхание. Так и хотелось просидеть в Твилайте, всю жизнь, но не отпускать Грейс. Никуда. Ни за что.
На следующий день я хотел проводить её до аэропорта. Но на пути встал мой отец.
- Ну уж нет, Мэттью! Ты никуда не поедешь! А вдруг ты с ней полетишь?
- Пап, без обид конечно, но ты сейчас такой бред сказал! Куда я полечу?
- Все равно – не отпущу!
Тут я не выдержал:
- Отец, да пойми же ты! Мне плевать на вашу вражду! Мне все равно, хотите ли вы наших с Грейс отношений. Но мы любим друг друга! Как ты любишь маму! Как все любят друг друга! И ты сейчас хочешь пресечь последний, возможно, шанс, увидеть её?! Ты убьешь меня этим поступком!
Я обессилено рухнул на кресло.
Отец стоял в ступоре с отвисшей челюстью.
- Мэтт... Я...
- Что?! Не знал?!
Он лишь опустил голову.
- Мэтт. Я... Прости. Я думал, что ты...
- Не полюблю никого? – уже успокоившись, закончил я за него, - Я сам не знал, что такое возможно. Но вот я увидел её, и меня переклинило. Я забыл обо всем, лишь она и её ангельский взгляд перед глазами. И еще. Я поехал бы туда, и попытался бы всеми силами переубедить О’Конноров остаться здесь...
- Глупо, - отрезал отец.
- Я знаю. Но что мне еще делать? Я просто... Мне хреново без неё, пап...
- Мэттью!
- Ой, прости за выражение. Но это так

Папа смотрел на меня с грустью на глазах очень долго. Как вдруг:
- А знаешь что? А поехали туда вместе?
- Что?
- Я хочу помочь свому сыну в его планах. И плюс попытаемся отговорить их вместе.
Такого от папы я еще ни разу не слышал. Я смог достучаться до его сердца, он понял меня!
- Спасибо...
- Ну все, не будем терять ни минуты! Погнали! – весело сказал он, похлопав по моему плечу так сильно, что я едва мог им двигать.
 

Пентерал Таун – единственный город нашего района, в котором находился аэропорт. Именно туда мы и поехали с отцом. Час езды прошел в тишине, был слышен лишь шум двигателя папиного «Форда».
- Ты готов, Мэтт? – спросил он меня, когда мы подъезжали к аэропорту.
- Всегда готов, - глубоко вздохнув, ответил я.
- Ну так что, вместе?
- Нет, пап, прости, - ответил я, - Не обижайся, но я хочу сделать все сам.
- Я только за. Но все же если что...
- Хорошо, пап, - засмеялся я, когда он начал корчить гневные рожицы

Нам невероятно повезло. Я увидел такси, из которого выходила вся семья О’Конноров в полном составе.
- Вон они! – громко сказал я, - Ну, я пошел, - открыл я дверь машины, как папа взял меня за руку:
- Мэттью.
- Да, пап?
Он улыбнулся и сказал:
- Я горжусь тобой, сынок.
Я улыбнулся в ответ, папа отпустил руку и когда я уже бежал, он громко крикнул:
- Я верю в тебя!
Спасибо, пап. Именно это мне и нужно сейчас.

Внутри было очень много людей, и мне пришлось высоко подпрыгивать, чтобы рассмотреть О’Конноров среди толпы. Увидев знакомую кофту, которую я подарил Грейс, мне пришлось быстро, и в то же время аккуратно пробираться через людей, чтобы не сбить кого-то.
- Простите, мисс... Ой, мальчик, прости... Сэр, можно пройти? – спросил я пожилого мужчину в гавайке и с большим чемоданом.
- В очередь, юноша!
- Сэр, я никуда не лечу...
- Знаю я вас! – громко начал он огрызаться, покашливая, - Говорите одно, а потом хлоп! – и след пропал.
- Послушайте!
- Нет, нет и еще раз нет!
Я закатил глаза.
- Сэр! Слушайте. В один из самолетов идет моя девушка. И если я не успею к ней подойти – то все! Моим надеждам конец!
Мужчина задумался.
- Сэр, неужели вы не понимаете? Я никуда не лечу. Я лишь хочу увидеть свою любимую.
- Ты прям как я 40 лет назад, - сказал он.
- В смысле?
- Я пробрался через толпы людей, растолкал всех, кого видел на пути. И не успел... – грустно закончил он.
Вот ведь как? И такое бывает
- Сочувствую, сэр.
- Но я не допущу, чтобы с кем-то еще такое случилось, - улыбнулся он и положил руку мне на плечо, - Раз любишь кого-то, то тебе не видны никакие преграды. Ты летишь вперед. И ты сейчас же полетишь вперед! Давай! – сказал он и отошел в сторону, - О, и еще – она тебя любит?
- Да, сэр.
Он грустно улыбнулся:
- А я не смог остановить её... Она сама меня остановила... Ну ладно, - встряхнул он головой, - беги, юноша, беги!
- Спасибо, сэр! – крикнул я в ответ и как можно быстрее побежал в сторону платформы, где должны были принимать билеты на рейс в Нью-Йорк.

Я искал минут пять. И вот я увидел Грейс. Она грустно кивала в ответ отцу, который что-то ей говорил.
- Грейс! Грейс! – крикнул я, и она подняла взгляд в сторону моего голоса. Её глаза засветились счастьем.
Я подбежал к ним, как вдруг передо мной, словно стена, возник высокий, широкоплечий парень и толкнул меня руками, и так сильно, что я упал.
- Эй, не надо, Кидд! Не надо! – кричала Грейс.
- Ты Мэтт, да? - низким голосом спросил он, наклонившись надо мной, - Мэтт Эспайр?
- Да, я.
- Тебе здесь не особо рады, Мэтт, - криво улыбнулся Кидд и подал мне руку, - Вставай, и вали отсюда!
- Я хочу поговорить с твоим отцом, если ты не против, - сказал я, косо посмотрев на него.
- Я не против, молодой человек, - прозвучал за его спиной голос.
Я отошел в сторону. Мистер О’Коннор был чуть ниже Кидда, но шире в плечах. Его темные, помеченные сединой волосы, были завязаны в хвост. У Грейс были его глаза.
- Я тебя слушаю, Эспайр, - сказал он, - Но поторопись, через 10 минут посадка.
- Ничего, подождет, - слегка огрызнулся я.
- Вот как? – пихнул меня плечом Кидд.
- Папа, - вмешалась Грейс, - дай ему сказать, пожалуйста.
Мистер О’Коннор посмотрел на неё, потом на меня и спросил:
- Вы хотите здесь остаться вместе?
Ого. Как он..?
- Мистер О’Коннор, сэр. Я люблю вашу дочь. Она любит меня. Не губите ей жизнь. Она полюбила Сэдсити, а вы свое работой мало того, что испортили ей мечту про танцы, так еще хотите нашу любовь в хлам?
Кидд гневно хохотнул.
- Я ему не верю, отец. А ты? – оглянулся он?
О’Коннор-старший опять посмотрел на Грейс.
- Грейс... Я...
- Пап, - на её глазах проступили слёзы, - я люблю его. Давай останемся в Сэдсити. Мне хорошо в этом городе.
- Я никогда не причиню вашей дочке боль. Она никогда не будет плакать из-за меня. Я всеми силами буду делать её жизнь сказочной, - сказал я, обошел Кидда и взял Грейс за руку, - Как она сделала мою.

Мистер О’Коннор посмотрел на Кидда.
- Все, Кидд, можешь больше не притворяться. Я ему верю
Кидд улыбнулся.
- Я ему тоже.
Я удивленно поднял брови, и Грейс тоже.
- Я не понял...
Кидд и мистер О’Коннор засмеялись
- Ты убедил меня, Мэтт, - перестав смеяться, сказал О’Коннор-старший, - в искренности своих слов. И Грейс без ума от тебя. Я не хочу больше рушить жизнь своей дочери.
- Так значит, мы остаемся? – у Грейс засияли глаза.
- Да, - обнял он её, - мы остаемся.
Я не мог сдержать радостного крика.
- Ладно, Кидд, - закашлялся папа Грейс, - пошли, надо ведь сказать, что мы не летим никуда.

Я смотрел на Грейс. Она плакала
- Эй, ты чего?
- Ты пошел на такое ради меня? – спросила она
- По-другому я не хотел. Я не могу представить жизнь без тебя.
Грейс улыбнулась и мы обнялись. Я не отпущу свою любовь. Ни за что. Грейс – вот мой смысл жизни, мой свет, к которому я буду идти всю свою жизнь


*****


Двадцать лет спустя

Ну вот, собственно, и всё. Я рассказал вам, как обрёл своё счастье.
И сейчас, сидя в своем удобном кресле, с ноутбуком на коленях, время от времени посматривая в темное окно, буква за буквой, строчка за строчкой, страница за страницей я написал этот рассказ об обыкновенной жизни, не скрытой ни одной занавесью цензур и секретов. И жду, когда же Грейс вернется с детского садика с Самантой, нашей дочкой.
Это последнее, что я успел написать. Завтра мне сделают операцию. Увы, рак не обошел меня стороной. Мне так жалко, что, возможно, я больше не увижу тот ясный свет, который испускает взгляд Грейси, и что кроме тьмы не будет больше ничего.

Но все же... Я нашел свою любимую, и ни о чем не жалею. Я нашел свою любовь. Это и было для меня Нечто Новое.