Уч-Арал 1974-1980. Солдаты 2

           В период службы в вооружённых силах советского союза из-за специфичности должностных обязанностей, мне не пришлось командовать личным составом воинских подразделений. У меня нет командирского опыта взаимоотношений с солдатской средой, мой взгляд в этой сфере является более субъективным, чем объективным. Почти 23 календаря службы, общение в армейской среде на всех уровнях до соединения включительно, сформировали у меня свой взгляд на этот весьма непростой контингент военнослужащих. Тем не менее, описываемые мною события происходили в действительности, свидетелем которых был я лично или использовал наблюдения в этой сфере очевидцев, которые были моими сослуживцами.
В декабре 1974 года состоялось моё первое знакомство с рядовым составом советской армии уже в новом качестве, в качестве офицера светской армии. Рядовой состав семидесятых разительно отличался от пришедших ему на смену восьмидесятых и в особенности девяностых годов, призванных на военную службу советских парней. Моими первыми подчинёнными, в процессе суточного боевого дежурства и обеспечении плановых полетов были сержант Бедке и рядовой Иван Еськов. Несмотря на имеющиеся, как и у всех солдат, недостатки, эти парни имели устойчивую жизненную позицию и были не плохими солдатами. Они прекрасно справлялись со своими воинскими обязанностями, легко переносили совершенно не обустроенный «казарменный» быт, они жили в  такой же  металлической бочке, зарытой в бархан, как и основной командный пункт, привозную воду, в которой частенько обнаруживали мёртвых полевых мышей и даже крыс. Их способность выживать в подобных условиях была просто феноменальной. При аварийных отключениях электроэнергии в особенности зимой, они, так же как и мы, на долгое время оставались без тепла. Тем не менее, как и подавляющее большинство советских солдат, эти парни идеально подходили под сформулированный неизвестным офицером постулат «куда не целуй солдата, везде попа». То есть, как бы хорошо офицер не относился к своим подчинённым, в итоге он обязательно получит нарушение воинской дисциплины. Наши герои не были святыми, они и спирт были не против употребить, слитого их друзьями из системы охлаждения прицела РП-22 самолёта МиГ-21 Бис. И всё же я с теплотой вспоминаю этих ребят, с которыми общался не только в служебной обстановке, но и на рыбалке, на речушке «Чинжала», которая наполняется водой только после весеннего таяния снегов. В этот период из бурного Тен-Тека вкуснейшая рыба «маринка» устремлялась на нерест в мелководную, успевшую прогреться речушку. Отметав и оплодотворив икру, маринка вместе с икрой скатывалась в Тен-Тек и так каждый год.
Однажды, глубокой осенью, в ночное время на территорию охраняемой зоны аэродрома и на ВПП проникло неохраняемое стадо овец, голов 500. Оккупировав, зону третьей эскадрильи, оно вышло в район КП на позицию узла автоматизированной системы управления (УАСУ). В каком районе началась стрельба часовых по нарушителям границы поста, определить очень сложно. Есть вероятность, что часовой при плохой освещённости, или при её полной отсутствии, действовал строго по уставу караульной службы. Увидев неясное движение в границах поста, дал команду «стой стрелять буду», не получив ответа он произвёл выстрел в воздух, а затем открыл огонь на поражение, нарушители падали, но другие продолжали движение. То ли от страха или уже умышленно, часовой короткими очередями расстреливал отару овец, пока на место происшествия не прибыл начальник караула. Обследовав место «боя», тот не долго, мудрствуя, дал команду дежурному караулу погрузить в кузов автомобиля убитых часовым овец, не пропадать же добру. Это было только началом. Отара продолжала своё движение по  аэродрому. Испуганная стрельбой, часть отары вышла на ВПП и двинулась по взлётному курсу. С полосы, конечно, животных надо убирать по любому, аэродром Уч-Арал нёс боевое дежурство в системе ПВО. Овцы были серьёзным препятствием для взлёта экипажей дежурного звена. Убирали овец с полосы оригинально, устроили массовую охоту или просто «бойню». Предварительный ущерб составил около 150 голов. Претензий к войсковой части никто не предъявлял, пьяного чабана отыскали только через день, но взять с него было не чего. Сельский совет списал пропавших животных, оформив как массовый падёж скота.
       В эту ночь порезвились многие, в том числе и наши парни, или они воспользовались плодами других, но баранину они жарили всю зиму на самодельном электрическом «козле», запах при этом был просто обалденный. Меня они пытались угостить свежатиной, но сглотнув слюну, я отказался. Если бог послал бойцам шматок мяса, грех лишать их удовольствия его откушать. Не мог я тогда предположить, что в подпольном отсеке их бочки складировано несколько бараньих тушь, доесть которые до наступления весны они не успели. С наступлением тепла мясо завоняло и оставшиеся туши начальник КП ст лейтенант Шарлай дал команду сержанту Бедке унести за песчаный бархан и там их закопать. Александр Шарлай, конечно, был в курсе этих событий, наши бойцы, с их слов, угостили и его барашком. Будучи лейтенантом, я не считал зазорным учиться у своих солдат премудростям военной науки. Так сержант Бедке очень доходчиво объяснил мне, как наносится сетка ПВО в прямоугольной системе координат и по какому принципу она считывается. Его науку я использовал в процессе всей своей службы на КП. Мне приходилось работать со многими офицерами КП, но редко кто из них мог проконтролировать работу «планшетистов» по нанесению координатной сетки ПВО на планшете общей воздушной обстановки.
            Следующий призыв солдат срочной службы к нам на КП прибыл из Алтайского края. Ребята невысокие, коренастые, крепкие, «рукастые». Рядовой Гузеев, парень из крестьянской семьи, ему любое дело по плечу. По просьбе начальника КП ст. лейтенанта Шарлай рядовой Гузеев зажав в тиски живую черепаху, преспокойно распиливал ножовкой по металлу панцирь черепахи на две ровные половинки. Из них получались оригинальные сувенирные пепельницы, в подарок дивизионному и армейскому начальству. Сегодняшние зелёные, увидев подобную картину, наверное, очень долго бы кричали на всю страну о варварстве советских военных, а в наше время ни кто не возмущался, только заказы на сувениры от высокого начальства продолжали поступать. С каким энтузиазмом эти парни вместе с офицерами копали колодец, уставшие от систематического расстройства желудочного кишечного тракта при употреблении привозной воды. Рядовой Фионин, болезненный и несколько неуравновешенный парень, забыв о своих недугах, с каким-то фанатичным упорством вытаскивал тяжёлые вёдра с мокрым песком. И вода появилась где-то на четвёртом метре. Глубже пяти метров копать стало невозможно, вода быстро прибывала, мы её не успевали вычерпывать, видно докопали до водяной жилы или откопали давно заброшенный родник. На стропах тормозного парашюта мы опустили бетонные кольца, и так оставили до следующего утра. Утром, когда мы заглянули в колодец, не могли сдержать восторженных возгласов, два с половиной кольца отстоявшейся за ночь прозрачнейшей воды. Все понимали, что мы все вместе решили одну из важнейших бытовых проблем, которую, кстати, должно было решать наше начальство в лице ст. лейтенанта Шарлай и майора Мчедлишвили. При аварийных ситуациях в энергосетях, на них также возлагалась обязанность, обеспечить теплом лиц несущих круглосуточное боевое дежурство. Солдатская служба на небольших «точках», как дальний и ближний привода аэродрома, командный пункт, радиолокационные точки и узлы связи или РСП значительно отличалась от казарменной жизни советских солдат. Естественно в казармах присутствовала «дедовщина», во всевозможных уродливых формах её проявления, плюс « землячество», и вот он весь ужас казарменного хулиганства. Быстрее всех находили общий язык призывники из кавказских и закавказских республик, независимо от вероисповедания, затем среднеазиатское землячество, далее шли все остальные разрозненные группки русских, украинцев, белорусов и призывников из прибалтийских республик. На аэродромных точках дедовщина проявлялась в меньшей степени, если большинством на них не проходили службу солдаты выходцы из закавказских республик. Но такое встречалось не часто, кадровые органы и командиры старались избегать подобных ситуаций. Тем не менее, начальник штаба полка майор Мчедлишвили  «пригрел» у нас на КП трёх своих земляков. Данный контингент солдат не отличался большим служебным рвением, с их стороны были попытки не исполнения указаний офицеров, поэтому были и посадки на «гауптвахту», в частности рядового Бгашева. Начальник КП ст. лейтенант Шарлай воспитанием солдат занимался эпизодически. Основная задача КП полка полёты и подготовка к ним, чему и была подчинена большая часть служебного времени начальника КП. Дежурные расчеты КП, в процессе несения боевого дежурства «варились в собственной каше» вместе с солдатами.
        Особой кастой солдатской элиты были москвичи. Несмотря на их высокое мнение о собственной персоне, их может быть более высоком интеллекте, чем солдат призванных с периферии, защитниками отечества они были не лучшими. Слава богу, в Уч-Арале их было не много, иначе юго-восточные рубежи СССР были бы защищены менее надёжно, но это уже армейский юмор. На КП полка проходил службу рядовой Павлюк. В московском цирке он ухаживал за лошадьми. По его многочисленным рассказам он занимался и джигитовкой, и дрессурой, но его внешний облик и физическое развитие, извините, больше чем на конюха не тянуло. Большой любитель прихвастнуть, как говорят у нас в народе, болтуна от богатого очень трудно отличить. «Циркач», так его называл командир полка подполковник Седов. Я не « циркач», обижался Павлюк, я артист цирка. Конечно, прав был командир полка, до артиста цирка рядовой Павлюк явно не дотягивал. Планшетистом, он был слабеньким, работу на вертикальном планшете общей воздушной обстановки в системе ПВО освоил только к окончанию своей двухгодичной службы. Невысокий, с несколько нескладной фигурой и плохо подогнанной солдатской формой, он до окончания срока службы походил на молодого, только что призванного солдата, вот только нагловатый взгляд выдавал дембеля.
      Ещё один москвич служил в УАСУ (узел автоматизированной системы управления), рядовой Орлов-оператор высотомера ПРВ-11(13). Военную профессию осваивал долго, но его наставник из старослужащих демобилизовался и рядового Орлова, ещё «сырого» специалиста утвердили в должности оператора высотомера. Первые месяцы его работы, создавали много проблем, поэтому нам офицерам ОБУ приходилось выдаваемую информацию оператором о воздушных целях, контролировать, постоянно отвлекаясь от ИКО (индикатор кругового обзора) отслеживая по высотомеру координаты воздушных целей в вертикальной плоскости. Спустя несколько месяцев, рядовой Орлов освоил вполне прилично, военную профессию и нам уже не было необходимости постоянно контролировать его действия. Однажды на плановых полётах, работая по перехвату учебной воздушной цели на средней высоте, при неустойчивой работе радиолокационных средств, я использовал режим активного ответа от своих самолётов, поэтому поздно обнаружил в пассивном режиме работы станции РЛС П-35 гражданский борт, следовавший по местным воздушным линиям на высоте 5500 метров. Я дал команду рядовому Орлову замерить высоту гражданского борта, на что рядовой Орлов мне заявил, я давно его вижу, высоты равны. Это означало, что возникла большая вероятность столкновения истребителя с гражданским бортом и естественно возможна гибель людей. Я прекратил наведение, отвернул в свободную сторону свой истребитель и проинформировал пилота о посторонней цели. Лётчик доложил, что визуально наблюдает гражданский борт, напряжённая обстановка была разряжена. Но меня возмутило поведение оператора высотомера рядового Орлова, почему он не исполнил своих функциональных обязанностей, не доложил мне о характеристике обнаруженного им гражданского борта. Но вы же мне задачу не поставили, оправдывался рядовой Орлов, я по вашему запросу доложил вам о высоте посторонней цели. Мне стало понятно, что из-за неприязненных отношений рядовой Орлов, своевременно не доложив о воздушной обстановке, что привело к опасному сближению с гражданским бортом, но всё могло закончиться иначе, если бы этот самолёт не обнаружил я сам. Добрая сотня трупов гражданских и гибель пилота нашего полка и естественно есть виновный, так я воспринял действия солдата родом из Москвы. Я сообщил командиру рядового Орлова о допущенном им нарушении своих функциональных обязанностей. Командир УАСУ майор Курбатов не воспринял серьёзно нарушение рядовым Орловым, не понял  майор Курбатов, что по вине его подчинённого могли погибнуть люди, причём солдат понимал это, он также понимал, что основным виновником происшествия буду я.

          Основные «хлебные места» солдатского обитания: солдатская столовая, продовольственные склады, склады вещевого имущества, склады ГСМ. Как правило, солдатские должности на подобных объектах, занимали солдаты срочной службы, выходцы из кавказских и среднеазиатских республик бывшего СССР. От их доброй воли зависел размер солдатской пайки масла, хлеба, мяса. От их умения экономить на солдатских желудках, зависело благополучие их собственных желудков, комфортное прохождение службы и безопасное проживание в казарме. Вечерами, вся эта солдатская элита доставляла в казарму украденные продукты и жировала в злачных местах вместе со «стариками». После чего подкачав мускулатуру, уже физически унижали ими обобранных полуголодных сослуживцев. Офицеры, заступавшие дежурными по части, находившиеся круглосуточно в казарме, каждодневно видели весь этот беспредел. Их попытки навести уставной порядок, всегда упирались в волевое решение командиров, которые не желали выносить «сор из избы». Оценка их деятельности как командиров определялась учётом тех нарушений воинской дисциплины, которые они сами подавали в вышестоящие инстанции, а также в военную прокуратуру при наличии показаний.  Эта загнивающая система деградировала годами. За дисциплинарные нарушения совершённые военнослужащими срочной службы следовало наказание только в случае, если оно заканчивалось нанесением тяжких телесных повреждений или смертью. Зная это, казарменные хулиганы игнорировали замечания дежурных по части, иногда устраивая казарменное побоище даже в присутствие офицеров. Решительные действия офицеров с применением табельного оружия в качестве предупреждения со стрельбой  в потолок казармы, оканчивалось наложением взыскания на таких офицеров, за неправомерное применение табельного оружия. Уголовникам от казармы в большинстве случаев командирами делалась «коза» - ах как ты нехорошо поступил, в исключительных случаях могли посадить на гауптвахту. Я всегда сочувствовал простым парням, призванных на службу из глубинки или больших городов, размещённых на проживание в одну казарму с уже сложившейся группировкой независимо от их национальности, ещё хуже, если группировка имела национальную окраску. Я столкнулся с солдатом из подобной группировки по фамилии  Хвичия  грузинской  национальностей  – мегрел. Места их компактного проживания порт Поти, город Миха Цхакая. Он проходил срочную   службу в Уч-Арале в1975-76гг.  Низкорослый, щуплый, с крупным носом, рыжеватыми волосами, светлыми и злыми глазами, он хамовато вёл себя даже с офицерами. Легко представить, как он и его земляки, обращались с солдатами первого года призыва. Ни чего хорошего не сулила встреча и с лицами чеченской национальности, если их даже не много. Они какими только им известными путями находили «своих» в других подразделениях, частях, даже гарнизонах. Иногда они как тараканы выползали изо всех щелей, собирались все вместе, демонстрировали силу. В Уч-Арале им было ещё проще, местные чеченцы очень быстро находили общий язык с единоверцами.  Среда русскоязычных уголовников мрачно дополняла «прелесть» казарменного быта, превращала жизнь солдат первогодок в настоящий ад. Повезло, если ты водитель командного состава, такую категорию солдат опасались трогать, командир не потерпит, если его водитель появится «пред его ясным взором» с разукрашенным лицом. Всем остальным парням, не вошедшим в «льготную» категорию, оставалось только терпеть. И тот – кто слабее физически или с неустойчивой психикой, ещё хуже, если то и другое присутствовало в комплексе, солдаты покидали воинские части, совершали суицид. Бывали случаи, как исключение из установленных казарменных правил, когда здоровые, волевые, спортивные парни, способные дать отпор любому отморозку в погонах и без них, не могли противостоять «дедовскому» беспределу и бездействию командного состава. Они шли на самые крайние, радикальные варианты, расстреливая своих сослуживцев из своего штатного оружия.
           Издавались многократно, приказы и директивы на самом высоком уровне «о запрете оценивать профессиональную деятельность командного состава по количеству воинских нарушений, совершённых личным составом воинских частей. К сожалению, других критериев оценки профессиональной деятельности командиров пока не придумано, и сколько не кричи «халва-халва» во рту сладко не станет. Да и кто рискнет выдвигать на вышестоящую должность офицера, если его подразделение постоянно лихорадят чрезвычайные происшествия. В этом случае есть только один вариант карьерного роста офицерского состава «позвонковый».
 Иными словами: «Есть дядя властный и важный
                Своей волосатой рукой
                Схватив тебя крепко однажды
                Потянет вверх за собой»
           Отсюда в советской армии 80-90 годов было совсем не много высокопоставленных офицеров, способных в автономных условиях, принимать грамотные решения. Как правило, система выдвигала людей удобных, неконфликтных, не смеющих даже думать по-другому, чем вышестоящее командование. Это главная мысль, которая на 100% исключала в СССР военный переворот, если он не был заранее согласован с президентом, как это было в случае с ГКЧП в1991г.   
           В современной Российской армии, когда в стране мерилом человеческих взаимоотношений стал, даже не рубль, а доллар, в стране, где всё продаётся и покупается, товаром стали и военные должности, в зависимости от уровня складывается и цена. Купившему должность необходимо её «отбить», то есть вернуть потраченные деньги. Отсюда поборы командиров со своих подчинённых офицеров, об этих фактах много говорили в СМИ, в том числе и о Липецком авиационном центре. Много об этом рассказывали уволившиеся по не продлению контракта молодые офицеры. Система подобная «липецкой» работала и в других воинских частях и не только авиационных. Наверное, в «сердюковской» армии по-другому, быть не могло. В солдатской среде российской армии увольнительная, отпускной, тоже стали товаром. В нашей стране есть только одна реальная власть – это власть денег, а кто их имеет, тот нанимает и президентов.
            20.12.2013.       Виктор Тельпов.