Мистер Гобс и его коробочка

В тот вечер старый Гобс не ждал гостей. Он сидел на кухне, слабо освещаемой настольной лампой. На крючковатом его носу сидели очки, а губы были поджаты, как и всегда. Старик Гобс перебирал в своих ловких тонких пальцах купюры, точно пересчитывая деньги. Каждую купюру он осторожно укладывал в картонную коробку, которая была уже почти полной. Руки его работали плавно и осторожно, и если он замечал хоть один загнутый уголок, то непременно выпрямлял его с ювелирной осторожностью. Гобс был человеком канцелярии. Всю свою взрослую жизнь Гобс работал в различных бюро, разъезжая по родной Швейцарии, однако как бы много мест работы он ни сменил, всюду его ждал лишь стол, настольная лампа да кресло. Каждое место работы походило на предыдущее. Что касается романтики переселения из одного города в другой, то для старика её попросту не существовало. Лишь дорога на работу и обратно была чем-то новым для него. Ботинки Гобса перешивались не менее десяти раз, костюм всё пополнялся новыми заплатками, особенно место брюк, на котором принято сидеть. Локти на рубашках были затерты до такой степени, что всякий глянувший на них мог бы сказать: «Уж не пора ли Вам, уважаемый, налокотники-то нашить?», на что Гобс бы просто ответил угрюмым молчанием и раздражённым взглядом.

Как бы старо ни было одеяние нашего героя, вещи он всегда держал в чистоте. Лишние ниточки отрезались, швы, которые так и норовили разойтись от долгого ёрзанья на стуле, укреплялись новыми нитками, которые Гобс умел подобрать так точно, что и не было заметно починки. Вещи его имели старый характер, закалку временем. Одежда была будто пропитана нравом и принципами хозяина.

 Глаза старика осматривали деньги, а руки работали отдельно: они, как конвейерные машины, брали купюру, приводили её в порядок, а затем стопочкой укладывали всё в ту же коробочку. Отточенные движения, непоколебимая кропотливость и внимание к деталям делали Гобса лучшим счетоводом, о котором можно только мечтать какому-нибудь владельцу конторы, либо бюро, имеющим денежный оборот.

- Триста, - сухо  прошептали тонкие губы старика, и он уложил последнюю бумажку в коробку. Старик сложил перед собой руки и уставился на результат своей работы.

Среди уже мёртвой тишины раздался стук в дверь, который был весьма некстати для мистера Гобса. Деньги стояли на столе, да и выглядел сейчас он вовсе не для гостеприимства. И вообще, с гостями ему иметь дел не приходилось. Он их просто не приглашал. Стук повторился, и мистер Гобс суетливо выдвинулся на стуле из-за стола, поднялся, опираясь обеими руками, и осторожно, едва ступая, направился к двери. На половине пути он остановился, взявшись рукой за голову, вернулся к столу и схватил коробку со своими сбережениями и сунул её под кровать. В дверь уже не стучали, но была слышна суета за нею. Просвет в щели внизу двери закрывала большая тень. Гобс стоял по центру комнаты и недоумевал, кому в столь поздний час нужно стучаться именно в его квартирку. Новая тишина была прервана мощным и звонким треском – это треснула дверь в районе замка. Щепки осыпались на пол, и дверь стала медленно приоткрываться, открывая вид на высокую и одновременно широкую фигуру. К ней подошла вторая, не такая большая. Кажется, здесь произошёл некий конфликт ожиданий: Гобс совсем не думал, что произойдёт подобное, поэтому стоял в оцепенении, а две большие фигуры, взломавшие дверь, не подозревали, что в квартирке кто-то есть. Согласно их логике, если на стук нет ответа, то хозяина тоже нет. Примерно к такому стечению обстоятельств привели все эти действия.

Большая фигура вошла в комнату, маленькая следом, закрывая дверь, прошмыгнула внутрь. Гобса, всё ещё не пришедшего в себя, сбило с ног. Над ним стояла всё та же большая фигура, потирая руки. Мелкая же тем временем обыскивала каждый уголок квартирки, роняя на пол всё, что могло содержать в себе какие-то сбережения. Мистер Гобс испуганно бросил взгляд на свою кровать. Большая фигура поставила свою широкую стопу на грудь лежачему и ясно дала понять, что спокойствие сейчас – наибольшая гарантия остаться живым.

Часы на столе тикали, слышался шорох маленькой тёмной фигуры, которая, как мышь, вынюхивала каждый укромный угол комнат. Тоненькая струйка крови сочилась из носа мистера Гобса, но об этом он не думал совершенно. Его голову занимали мучительные мысли о том, как будет ужасно, если у этого грабителя возникнет мысль заглянуть под кровать (а она у него возникнет обязательно). Гобс понимал, что совершил непростительную ошибку, наивно поставив коробку под кровать. Спустя минуту все опасения его воплотились в жизнь: юркая рука грабителя нырнула во тьму под кроватью и вытянула оттуда плотно набитую коробку. Огромная фигура убрала свою ногу с груди пленника, после чего Гобс мог нормально вдохнуть воздух, но взгляд его при этом неотрывно хватался за предмет в руке маленькой фигуры.

- Кажется, это всё, - прошептала малая фигура, - пора. Две тени выскользнули в темный коридор, и в квартире настала мёртвая тишина. Вновь.

Что можно сказать о мистере Гобсе и его дальнейших действиях? Он потерял то, что копил и хранил долгие годы. Он потерял своё тайное сокровище, которое пересчитывал каждое воскресение, в котором находил какую-то гарантию на будущее. Проблема в том, что то будущее, о котором так беспокоился старик,  настало давно – Гобс состарился. Теперь его будущим была лишь смерть, а в неё вкладывать деньги было бы крайне бессмысленно, поэтому судьба была вовсе не жестока, как могут подумать некоторые.