Квадро. Часть 1. Актёр

  Я один из тех людей, кто не может ничего чувствовать. В первую очередь я разучился радоваться, потому что никто не мог терпеть мою довольную рожу по поводу и без. Во-вторых, я разучился огорчаться, так как не хочу доставлять радость другим «падальщикам» до чужих несчастий, да и никому ни до кого нет дела в последнее время. Далее я утратил чувство любви: оно делает человека посмешищем и более жалким, и ни на чём в таком состоянии не сосредоточишься. Затем я потерял чувство страха. Во-первых, все люди умирают рано или поздно. Во-вторых, что бы я ни сделал: глупость или подвиг, люди пошумят некоторое время и всё забудут. Они запоминают на века только то, что имеет мировое значение. А пока я для мира – очередная пустышка. Чувство ненависти и злости тоже утрачено мной потому, что оно доставляет только неприятности. Я стал безликим, многие называют меня жестоким человеком только за то, что я не проявляю чувство сострадания. А я так считаю, что от сострадания лучше никому не станет. Сострадание лично для меня – это нож в спину, вскрытие недавно зажившей раны и посыпание на неё соли. Поэтому это бестолковое чувство лучше отодвинуть в сторону и постараться реально чем-то помочь.
  Некоторые считают, что я жалок, потому что не даю воли своей человечности. Да, я всего лишь безликий робот. Нет эмоций, нет проявления чувств. Я – актёр. Я могу сыграть всё, что угодно, и лишь только потому, что я очень хорошо скрываю себя. Даже можно сказать так, что я забыл себя, не думаю о себе.
  Я легко вживаюсь в любую роль, но пока мало кто знает о моём таланте. Играю я в местном областном театре и радую публику по выходным за небольшой оклад. И вот совсем недавно мне доверили главную роль, и, если я сыграю её безупречно, возможно, меня заметят. Сегодня последний день репетиции, а завтра спектакль. Я должен хорошо потрудиться сегодня…
  … Зал уже наполнился, люди осматривали окрестности, продавщицы сновали между рядами, предлагая программки. Я стоял за кулисами и наслаждался натянутыми струнами ожидания. Меня окликнул гримёр, чтобы проверить, всё ли нанесено идеально. Но я откликнулся лишь спустя минуту, так хотелось растянуть этот момент…
  … Наконец-то финальная сцена. И я вновь окунулся в своего героя и ринулся на площадку. Свет ослепил меня, и я внезапно понял, что не суждено сбыться моей мечте. Резко закололо сердце, я начал постепенно задыхаться от боли. Но я продолжал играть через силу. Мне это пятиминутное мгновение казалось бесконечно адским. Когда моему герою нужно по сценарию слечь убитым, я начал стремительно терять сознание. Последнее, что я видел, был яркий-преяркий свет прожектора, громкие, но уже смазанные в моём затухающем сознании овации и закрывающийся занавес. Окружающие меня коллеги не сразу заметили, что я умираю, но когда поняли, что что-то не так, то оказывать помощь было уже поздно…