Незнакомец

ОПИСАНИЕ. Настоящий кошмар любой девушки!

Лиза надеялась провести тихий домашний вечер наедине со своим молодым человеком. Но  когда в дверь позвонили, и она посмотрела в глазок, то увидела не любимого, а некоего странного типа, который просто стоял, ничего не говоря и ничего не делая. Кто он? Наркоман, пьяница или грабитель? И что ему нужно? Лиза не знала, лишь одно было известно точно: незнакомец скоро войдет в ее дом.

***
Лиза была в хорошем настроении. Она как раз резала большим кухонным ножом оранжевую морковку на маленькие тонкие пластинки, чтобы впоследствии приготовить овощное рогу. Ее молодой человек, Леша (или как она его больше называть Мой Заяц) ненавидел мясо. Странно было видеть такого здорового нахального типа с самоуверенным – и, несомненно, пронзительным – взглядом, который бы морщился, словно дитя при виде аппетитного дымящегося куска курицы. По его мнению, есть мясо – то же, что есть дерьмо. Ведь именного из него состоит любое существо с мышцами и кожей. Лиза никогда не говорила ему, что огурцы, которые он любил и кушал тоннами, выращены на навозной гряде, и надеялась, что сам он никогда об этом не догадается. Ее заяц был городским мальчиком, имевшим нехорошую привычку высмеивать свою деревенскую подругу, только первый год живущую в каменных джунглях.

Иногда он с друзьями смеялся над тем, что от нее пахнет сеном и молоком, хотя это, конечно, не было правдой. Лиза тщательно ухаживала за собой, может даже гораздо тщательнее тех девок, что ошивались возле ее парня. Однако главной причиной, почему Леша стал с ней встречаться и до сих пор не бросил, несмотря на ее «мозолистые от коровьих титек руки», была пара ее собственных сочных грудей таких больших, что вылазила она из машины по двум частям: сначала шикарные дыни, выставлявшиеся на обозрение придурковатых друзей ее бойфренда, а затем и она сама. Лиза искренне надеялась, что эту вторую часть Леша любил не меньше, чем первую, хотя в глубине души, конечно, понимала, что для парней с большими сильными руками, но, увы, гораздо меньшим мозгом, такие понятия, как душа и богатый внутренний мир – мутотень, которую нельзя ни пощупать, ни выпить.

Лиза вздохнула. Она так погрузилась в воспоминания, что напрочь забыла о готовке, хотя дорога каждая минута: совсем скоро на ее пороге будет стоять высокий, красиво одетый молодой человек, наверняка, с цветами и бутылкой вина, который, ничего не говоря, войдет в дом, возьмет растерявшуюся Лизу на руки и отнесет ее в спальню (бывшую одновременно и гостиной, и столовой), после чего медленно, но настойчиво разденет, а затем раздвинет стройные ножки и войдет так неожиданно грубо, что Лизе придется прикусить собственную руку, дабы не разбудить всех соседей. Потом, лежа в ласковой полутьме, они будут целоваться и говорить о всякой всячине. Но они не будут касаться главной темы, той, из-за которой вот уже целый месяц проводят дни и ночи одни. Их ссора слишком затянулась, что предавать ее анализу. Не к чему оживлять мертвецов, как было написано в одной из любимейших книг Лизы. Хотя, конечно, виноват был Леша, не стоило ему распускать руки… нет! Вина лежит на них обоих, и оба они должны о ней забыть. Пусть психологи и советуют говорить о своих проблемах, но Леша слишком не похож на других людей, и их отношения останутся загадкой для всех мыслителей сего мира.

Девушка закончила резать морковку, положила нож на старую коричневую доску и прибавила звук телевизора: группа едва одетых певиц под названием «Бронза» пели песенку о вишневом пирожке и вишенке, отчего Лиза опять устремилась к мечтаниям о предстоящей ночи.  Пусть она себе в этом никогда не сознается, но отчасти она готова была прощать своего бойфренда за все его проступки лишь потому, что он был шикарен в постели. Он был… ну да, он был лучшим.

Дверной звонок вывел ее из забытья. Настолько неожиданный, тревожный, что Лиза выронила пульт, из которого при ударе о пол выпали батарейки; одна закатилась под холодильник, вторая столкнулась с непреодолимым препятствием: стопой Лизы, одетой в белый носочек. Девушка сказало вечное «да блин!» и наклонилась, чтобы собрать пульт, но звонок прозвенел еще раз: слишком настойчиво, чтобы его игнорировать.

Молясь, чтобы это был не Леша (слишком рано!), она торопливо подошла к двери и с опаской, сама не зная почему, посмотрела в глазок. Причудливо искаженный коридор казался сном сумасшедшего; выпуклые стены, пол и потолок образовывали вход в неведомое измерение, находившееся на грани обыденности и ирреальности, однако Лизу сейчас больше интересовала вовсе не эта иллюзия, а вполне реальный тип, что стоял на расстоянии двух метров в большой черной куртка с натянутым на голову капюшоном так, что лица его не было видно. Он молчал и не двигался, он как будто бы вообще не существовал. А раз так, то никто и не звонил, ей просто показалось.

Лиза повернулась и хотела вернуться на кухню, но не успела сделать и пары шагов, как звонок, этот вечно истошный девственник, прокричал вновь. Девушка почувствовала смесь страха и раздражения. Она знала, что это совпадение, незнакомец не мог за ней наблюдать, однако как же ему повезло… Лиза прильнула к глазку, ожидая видеть этого мрачного типа прямо перед дверью. Каково же было ее удивление (не страх, страх тут ни при чем!), когда она обнаружила его на том же месте, где он стоял с самого начала. Хотя, кажется, он был чуть дальше. Сложно сказать – ведь не доверишься полностью мутному все искажающему куску стекла, а посему Лиза вдруг для самой себя приняла решение: вступить в контакт с незваным пришельцем. Она приоткрыла дверь и осторожно высунулась, стараясь между тем улыбаться.

– Это вы мне позвонили? – спросила она немного нервно и даже заискивающе, за что мысленно обозвала себя дурой. Она всматривалась в незнакомца, надеясь отыскать в черной глубине капюшона его взгляд, однако видела лишь тьму, словно эта тьма и была его лицом. Незнакомец молчал.

– Может вам чем-то помочь?

Просьбы о помощи не последовало. Лиза постояла немного, чувствуя, что ситуация становится неловкой, и она почему-то краснеет, словно на детском утреннике, когда она читала стишок про зайца-беляка, после чего тихо ушла в квартиру и осторожно закрылась. Но девушка не посла сразу на кухню – она прислушалась, выжидая и надеясь распахнуть дверь прямо перед носом этого типа, когда он вздумает позвонить ей снова. В полной тишине прошло целых пять минут. Мог ли его слух быть настолько острым, что он не слышал ее уходящих шагов? Вряд ли, но против фактов даже самый ярый скептик будет бессильно жевать свой галстук.

Лиза посмотрела в глазок: да, незнакомец точно приблизился. Судя по всему, он не намерен прекращать глупый розыгрыш, однако есть верное средство против подобных болванов. Девушка подняла голову и взглядом наткнулась на черную коробку, что висела прямо над входом – дверной звонок, ставший для нее сегодня не стражем, но вестником тревоги. Лиза протянула руку к штекеру, однако ей не хватило роста, и даже поднявшись на цыпочки она не могла схватить и выдернуть вилку – пальчики ее тонкой руки лишь царапали провод.

Лиза прошла в темную гостиную и не успела подумать о том, чтобы включить свет, как споткнулась о то, что искала – пуфик, когда-то  отданный ей лучше подругой, соседкой по комнате в студенческой общаге, которая сейчас уже находилась в счастливом браке с довольно успешным и богатым мужчиной, бывшем пусть и старшее ее на десять лет, но зато истинно любящим. Лиза вспомнила, как весело они тащили этот пуфик через весь город в ее собственную (то есть собственно-съемную) квартиру, а прохожие недоуменно глядели им вслед и наверняка думали, какие же эти девчонки сумасшедшие (на самом деле прохожим было все равно, что там тащили какие-то девицы, прохожие смотрели лишь на их голые ноги).

Девушка подняла пуфик и проковыляла с ним в прихожую. На всякий случай посмотрела в глазок: незнакомец не ушел, наоборот – приблизился. Теперь расстояние между ним и дверью не превышало одного метра. «Ну ладно!», – с каким-то злорадствием подумала Лиза. Она вдруг почувствовала щекочущий страх и одновременное успокоение: какой-то ненормальный стоял под ее дверью, это раз; но он не мог ее открыть, это два; а когда Лиза вырубит проклятый звонок, то и вовсе никаких признаков существования этого психа не останется, и это победоносное три.

Девушка подставила пуфик и с опаской держась за стену встала на него. Ее стопы утонули в мягкой подушке, Лиза пошатнулась и взмахнула руками, что помогло ей удержать равновесие и спасло от падения и разбитого черепа. Она ухватилась за дверной косяк вспотевшими ладонями и закрыла глаза. Глупо было бояться шишки на лбу, когда поблизости ошивался какой-то чокнутый тип, могущий разделать ее тело как свиную тушу. Впрочем, здесь она немного перегнула – так бывает лишь в кино, а в жизни он просто огреет чем-нибудь тяжелым и заберет пару тысяч, что лежали в стенном шкафу. Может быть изнасилует, но она же будет без сознания, так что ничего не почувствует, а там подойдет Леша и скрутит молодца в бараний рог.

При воспоминании о Зайце, настроение у девушки поднялось. Она обхватила пальцами провод и потянула его на себя, однако тот не поддавался, и ей пришлось встать на носочки, чтобы дотянуться до самой вилки. В этот момент завизжал звонок, обдав девушку волной резкого страха и воздуха. Лиза, будто получив пощечину, отшатнулась и встала на край пуфик, который тут же завалился и опрокинул бедняжку на пол. Но так как падать в тесной прихожей было некуда, Лиза первым делом треснулась головой о стену и лишь затем поприветствовала лбом старый линолеум.

Боль заплясала по ее телу, словно толпа беснующихся лилипутов. К счастью, слезы не заставили себя ждать и потекли ярыми водопадами, заглушая безумство страдания. Наконец, Лиза нашла в себе силы подняться. Безумно ныли колени и локти. Она потерла ушибленные места и вдруг замерла в удивлении. Сначала непонимание, а затем истеричный смех овладели ею: Лизин кулачок сжимал не что иное, как провод, на конце которого болталась черная коробка. Оказывается, она вырвала этот звонок с корнем! Над дверью разорванные обои кокетливо приоткрывали обшарпанный кусок стены, как будто старухе пришло в голову вспомнить молодость и поднять подол платья, обнажив дряхлеющие икры.

Утерев слезы боли и смеха, девушка, прихрамывая, пошла на кухню. Она бросила сломанный звонок в мусорку, после чего вернулась к столу и взяла в руки нож, но так и застыла с ним, не сделав ни единого движения. Чувство тревоги никуда не ушло, напротив, ощущение чего-то жуткого, что должно случиться сегодня вечером и не позднее витало в воздухе. Лиза стояла в глубине полумрака, а за ее спиной большое окно горело оранжевым светом заходящего солнца.

С улицы в комнату проникал запах шашлыка, который так любили готовить ее соседи, слышался гомон играющих в войну мальчишек и гул проезжающих невдалеке автомобилей. Водители усиленно сигналили друг другу, спеша домой и предвкушая скорую встречу с семьей и выходными. Обычный пятничный вечер большого и вечно суетящегося города.

Все это наводило на Лизу легкую грусть по родной тихой деревне, но предложи ей сейчас вернуться домой, предложи отвезти ее с удобством и комфортом, она бы не задумываясь отказалась: слишком мало еще сделано и слишком много возможностей виднеются на горизонте. Ну и конечно Леша – то главное, что удерживает ее здесь.

Нож, который девушка все это время держала в руке, вдруг стал невыносимо тяжелым. Она снова положила его на доску и отошла к холодильнику. Открыла его, не зная, зачем и закрыла, зная, что ничего интересного там нет. Постояла, беспомощно оглядываясь, как это сделал бы пьяница, внезапно протрезвев, и, наконец, поняла, что надо делать. Она взяла пульт, направила его на телевизор и нажала кнопку включения, однако темный экран не вспыхнул яркими огнями, и лампочка в углу не зажглась красным светом. Лиза вспомнила, что батарейки выпали при падении, когда раздался полный тревоги злосчастный звонок.

Одну она нашла в углу – между старой плитой и стенкой: маленькая черно-белая колбочка, хранящая в себе силу и энергию. Другую нигде не было видно. Лиза опустилась на коленки и заглянула под стол – ничего, кроме потрепанного ковра, она там не нашла. Девушка сказала «да блин» и плюнула на эту затею.

Лиза нащупала кнопку на боковой панели телевизора и нажала ее, ожидая громкой разудалой музыки, которая должна была политься из динамиков. Но вместо веселых голосов послышался хрипящий шум, который обычно записывается на микрофоны плохого качества. Девушка недоуменно взглянула на экран, и из глубин ее организма вырвался истошный, нечеловеческий крик, переходящий в хриплый визг, ранивший ее горло не меньше, чем если бы она проглотила целый стакан битого стекла. Она перестала кричать только потому, что ей не хватило воздуха. Сами по себе вдруг полились слезы. Девушка закрыла рот руками, как будто это могло ей помочь, и завороженно глядела в телевизор, который, вопреки всем законам реальности, показывал не красочный концерт, а коридор ее девятиэтажного дома, и что еще хуже – сумасшедшего незнакомца во всем черном, стоявшего уже едва ли не вплотную к двери. Теперь он мог бы постучаться, если бы захотел, мог бы вломиться и изнасиловать ее, а мог бы и разделать на куски, как в самом тупом и кровавом фильме и как самом страшном сне.

Лиза смутно осознавала, что будь она на десять лет старше, ее сердце просто не выдержало бы и разорвалось от страха. Однако молодость еще не покинула ее, а потому организм мог выдержать подобные нагрузки, вот только… что-то в ее мозгу, что имело наследственную трещину, разорвалось окончательно и словно плотина выпустила на волю тонны безумия, начавшего медленно, но верно поглощать умирающие клетки. Девушка ничего не подозревая стала сходить с ума.

Пока же она напротив проявляла зачатки здравого разума (последний раз в своей жизни). Ей вдруг пришло в голову, что все это – Лешина шутка. Он вполне способен
 на такое, ведь в каждом мужчине растет и не думает стареть маленький мальчик. А как еще объяснить эту штуку с телевизором? Леша мог заранее загрузить диск или флешку. И хотя Лиза понимала, что логики здесь не больше, чем в создании Господом Богом колорадских жуков, она искренне в это поверила и даже смогла усмехнуться. Ай да Заяц, ай да сукин сын, как любил говаривать брат ее парня, встречая сладкую парочку вместе.

Старательно обходя телевизор, буквально скользя вдоль стены, девушка прошла в прихожую. Не глядя в глазок, она положила ладонь на ручку двери.

– Леша! – радостно-нервно произнесла она. – Тебе говорили, что ты очень мил, когда пытаешься кого-нибудь напугать? Ты наверняка слышал, как я визжала… да что там! Весь город слышал. А раз так, то может ты, наконец, зайдешь и… – девушка надавила на ручку, приоткрыла дверь и сказала, понизив тон, – заставишь меня покричать вновь?

Она попыталась придать своему голосу пикантные нотки, отчаянно чувствуя себя при этом трусихой.

Незнакомец молчал. Девушка начала медленно толкать дверь вперед, ожидая, когда та столкнется с ним.

Внезапно в кармане ее джинсов завибрировал телефон. Лиза застыла. Она ощутила как волна облегчения прокатилась по натянутом, словно рассвирепевший удав, телу. Мобильник был ее личным напоминанием о том, что все в этом мире еще поддается законам суровой реальности. Она взяла трубку и услышала грубоватый, чуть с хрипотцой голос:

– Ало, детка, у тебя есть че пожрать?

В следующее мгновение Лиза, отбросив трубку, судорожно закрывала замки, после чего отпрянула к стене и прижалась к ней, как будто та могла ее обнять и защитить. Обхватив колени, она со страхом и тревогой наблюдала за дверью, пытаясь на слух уловить малейшее движение незнакомца.

Девушка намеревалась так просидеть хоть всю ночь или до тех пор, пока не придет Леша, однако все эти события так утомили ее, что она не заметила, как задремала. Очнулась она минут через пять, успев увидеть сон, в котором она сбегала по лестнице, зная, что в ее доме не должно быть так много этажей, но по факту видя, что ступени никак не кончаются.

Окончательно пробудившись, Лиза испуганно вскочила: ей казалось, что пока она спала, незнакомец проник в ее квартиру и затаился на кухне, спрятавшись за массивным холодильником с большим кухонным ножом в руках. Однако замки были целы, никаких других изменений не виднелось. Кроме разве что… В щель между дверью и косяком кто-то засунул небольшой лист бумаги. Что это было: неизвестно откуда наведавшийся почтальон или уловка того типа в черном? Чувствуя, зная, понимая, что не следует поддаваться на провокацию, она не могла удержать от того, что не подойти и не взять загадочный предмет.

Она аккуратно, лишь бы не порвать, вытащила листок и взглянула на него. Он был совершенно чист, ни черточки, ни помарочки не виднелось на белой бумаге. Она перевернула находку, и то, что она обнаружила, заставило ее дрожать так сильно, что они более не смогли удерживать даже простой листок, который с неожиданным шумом упал на пол, приглашая всех полюбоваться его содержимым.

То была фотография, на которой виднелся коридор Лизиного дома так, как видела его девушка через глазок. Но самая особенность заключалась в том, что коридор был пуст. Никакого незнакомца, лишь старые ящики, заставившие ядовито-зеленые стены.

Неужели все кончилось? Разве спектакль Гран-Гиньоль может опустить занавес, не порадовав зрителя девичьей кровью? Лиза сомневалась… Как будто в подтверждение ее мыслей, ручка двери стала бешено трястись, замки отчаянно закрутились, грозя выпасть напрочь и впустить неведомого монстра в тихую обитель молодой девушки.

Лиза не могла выдержать вида свирепо ломающейся преграды, отделяющей ее от смертельной опасности, а потому она побежала на кухню, и ей показалось, что дикое рычание раздалось за ее спиной.

Зверь разошелся на шутку. Он уже не прикрывался личиной безмолвного существа! Он принял свой истинный облик, и сейчас им властвовало одно единственное желание – насыщение долгое время голодавшего брюха.

Лиза не раздумывая схватила нож, что одиноко лежал на доске. Теперь и она перестала быть самой собой – миловидной девочкой с большими сочными грудями. В отличие от ее врага, которым управлял голод, ей двигал инстинкт самосохранения, чувство страха придало сил и подсказало, что надо делать.

Она выставила нож прямо перед собой, держа его обеими руками, и направилась к полю боя. Она намеревалась нанести удар первой, стать неожиданным вихрем, пронзив самое сердце своего древнего соперника.

По ту сторону раздался жуткий рев – это зверь предвидел скорую поживу. Девушка напряглась, подняла оружие повыше и, как только дверь слетела с петель, она бросилась вперед, издав дикий победоносный крик, и ударила чудовищную тварь ножом. Острие наткнулось на что-то твердое, продавило это и утонуло в мякоти, подобной внутренностям только что испеченного хлеба.

Гнев и сила вдруг разом покинули бедную девушку. Она разжала руки и оставив оружие в теле существа едва ли не рухнула на пол. С большим трудом ей удалось сесть, опершись спиной о стену. Она ничего не видела кроме мутных, из-за слез, очертаний прихожей. Бесовской шум не умолкал в ее голове: как будто миллионы барабанщиков решили устроить безумный фестиваль, и прямо сейчас они играли и гремели, не останавливаясь ни на мгновение. Но что было хуже всего: эта какофония раздавалась не только в ушах, но и в желудке. Она рвала и терзала внутренности, каждый сантиметрик, каждый уголок несчастного тела.

Лизу вырвало. Казалось, что не остатками еды, а собственным желудочным соком. После этого она стала приходить в себя. Дьявольская музыка затухала, зрение прояснялось. Девушка услышала, как приближалась полицейская сирена. Похоже, кто-то из соседей решил принять участие в ее борьбе. Что ж… лучше поздно, чем никогда.

Ее взгляд опустился на тело незнакомца, что валялось за порогом. Он не проник внутрь! Этот психопат, это существо – оно получило по заслугам. Теперь Леша может ей гордиться.

Лиза мысленно поблагодарила небеса за то, что осталась жива. После этого она окончательно потеряла связь с реальностью.

***
Полицейские так и не смогут получить от девушки внятного ответа на вопрос, что же все-таки произошло. Ее отправят в психиатрическую лечебницу, где Лиза проведет остаток жизни, время от времени вспоминая те жуткие события как старый сон. В какой-то момент она почти-почти поймет, что убила вовсе не мифического зверя и не кровожадного маньяка, решившего ее изнасиловать. Медленно, крайне медленно осознание этого прольется на ее разум. Как слово, вертящееся на языке, она будет искать истину, наблюдая лишь вершину айсбергу, но так и не сумев увидеть ледяную глыбу целиком. Ее на миг просветлевший разум замкнется, на веки погрузив бедную хозяйку в безвестную тьму, и Лиза никогда не узнает, что в тот роковой вечер она заколола своего любимого Зайца, поставив тем самым точку в их непохожих на все другие отношениях.