Опоздавшая исповедь

    Да будь проклят день тот, когда кто-то сказал ей о любви твоей к ней. Ведь она, не выходившая за рамки своего внутреннего мира фантазий и воображения, не знала и не узнала бы тебя! Ей его хватало.
    Парадокс проявился в том, что впервые к парню, который обращал на нее какое-то «не то»  внимание, она не испытала некоего разочарования и пренебрежения. И постепенно это твое внимание стало для нее ядом, но который она пила, не понимая и не задумываясь о последствиях его принятия. Она его пила по капелькам, но не привыкала, нет. Наоборот, этот яд сжигал ее разум, чувства (не страсть, нет: она ее не знала, поэтому твой конечный выбор не привел к такому чувству как ревность, а только  – к боли, удивлению, непониманию, неизбывной тоске).
    Скажи, разве можно было бы пронести это состояние собственных ощущений к реальному человеку, через тысячи лет? В том-то и дело, что нет: ты так и остался « дорогой и единственный» ее фантом. Да, ты – фантом, к щеке которого она никогда не притронулась, руки которого не коснулась. А больше ничего ей и не хотелось: ни чьих-то рук, ни чьих-то глаз, ни чьей-то помощи, ни чьей-то силы и преданности. Ничьей! А ты не чувствовал, не понял: ведь у тебя нет кожи, нет души,  ты - фантом. Они у тебя были, но только в ее воображении. «Мы от горечи целуем тех, кто молод и хорош….» Но она и этого не могла, НЕ ХОТЕЛА: ведь был ТЫ, зачем же и как это - кто-то еще?!
    Отрезвление пришло так поздно…  Но все равно, ничего не изменилось: был только ты,  ее лучший, е д и н с т в е н н ы й. Зачем ты был в поле ее видения, зачем остался вне его, на тысячи лет, до самого до края? И в чем смысл этой дьявольской реальности? А смысла нет – и это самое невыносимое прозрение, такое позднее… Вот ты есть, а Она уже даже не фантом.