Симбионт. Ч. 12

Это был все тот же кошмар, который запомнился ему своей яркостью и реальностью. Впрочем, не совсем тот. Сегодня он видоизменился, являя Олегу новые грани ужаса.

…Он снова идет по улице, в окружении веселой компании девушек. Они все так же крутятся вокруг него, улыбаются его шуткам, с интересом поглядывают на стоящий поодаль автомобиль:
- Олег, а вы нас покатаете на вашем новом «Седане»?
- Конечно, покатаю, - все так же снисходительно отвечает Олег, усаживаясь за руль.

Девушки восторженно пищат, разглядывая обитый темно-бордовым бархатом салон.
И тут Олег понимает, что с машиной явно что-то не то. Он видит лица девушек, побелевших от смертельного страха. Крики восторга переходят в крики ужаса. Глаза их широко распахнуты, рты   искажены криком… Через мгновение они бросаются врассыпную.

А Олег, вцепляясь в руль, чувствует, как под его руками тот начинает трансформироваться, превращаясь во что-то другое.

Метаморфоза завершается, и Олег видит, что сидит уже не за рулем «Седана», а …на спине огромного механического зверя. Это то ли гепард, то ли тигр. Из-за ярко-красного цвета этого не определить. Олег чувствует перекатывающиеся под кожей хищника могучие стальные мышцы, чувствует его мощь, его скрытую силу; желание бежать вперед. Длинный хвост зверя мечется из стороны в сторону, выказывая  нетерпение.

Олег крепче вцепляется руками в густую шерсть на загривке животного, тем самым заставляя его сдвинуться  с места.

Огромным рывком зверь бросается вперед и бежит, с каждым прыжком все больше и больше набирая скорость. Его тело то сжимается в тугой комок, то вытягивается во всю длину, моментально распрямляясь, как спущенная пружина. Зверь несется все дальше и дальше, быстрее и быстрее… И вот уже кажется, что он просто летит, совсем не касаясь лапами земли.
 
В ушах пронзительно свистит ветер, который становится все злее и холоднее, выбивая из глаз слезы и срывая с тела одежду. Чтобы спастись от пронизывающего холода, Олег пригибается, пытаясь зарыться в  шерсть зверя, но его руки натыкаются на голый, покрытый инеем, металл; скользят по нему, коченея и грозя соскользнуть. Шерсти больше нет, и Олегу больше не за что держаться.
Дрожа всем телом, он льнет к спине животного, обхватывая его с боков, и приказывает ему остановиться.

Животное, не собираясь подчиняться приказам, не обращает на крики Олега ни малейшего внимания и все так же летит вперед.

Олег, желая прекратить эту дикую гонку, начинает бить зверя ногами по бокам и колотить кулаками по спине. Удары гулко отдаются в теле зверя, как будто Олег стучит по огромному пустому баку из-под солярки. Сначала зверь и ухом не ведет, продолжая  нестись неведомо куда. Удары Олега причиняют ему не больше беспокойства, чем палочка от мороженого.  Однако через некоторое время они начинают его раздражать, и он, взрыкнув, досадливо передергивается, как отряхивающаяся мокрая кошка.

Олег стремительно начинает сползать с гладкой обледенелой спины животного и только чудом удерживается верхом, уцепившись за  хвост. Теперь он мотается на ветру туда-сюда вместе с хвостом.

Почувствовав сзади какую-то тяжесть, зверь с недовольным ревом оборачивается и замечает висящего на хвосте Олега. Глаза животного загораются хищным огнем, он яростно рычит и, разинув чудовищную пасть, бросается на своего бывшего хозяина.
Острые зубы хищника впиваются в левую ногу Олега, но боль странным образом ощущается и в правой. Она поднимается все выше и выше: от ступней ползет  к голеням,  от них - к коленям;  перебирается с коленей на бедра… Вышедший из-под контроля  зверь пожирает Олега целиком, заглатывая его своей пастью.
Олег кричит от страха и боли и… просыпается.

…За окном была рассветная темень, которую разгонял только чудом уцелевший одинокий фонарь над чьим-то подъездом.
 
Призрак  висел в углу и с тревогой наблюдал за Олегом, по всей видимости, даже не собираясь вселяться.

- Слушай, - озабоченно спросил он, - у тебя в роду припадочных, случаем, не было?

Это были первые слова, которые Олег услышал от своего компаньона после того, как они, прикончив безумного призрака, направились домой. Всю дорогу его призрак молчал, как, впрочем, и сам Олег.

- И ты туда же… Сговорились вы, что ли? – раздраженно сказал Олег, стягивая с себя пропитанную потом футболку.
- Кто это «мы», позволь полюбопытствовать?
- Да Валька меня о том же месяц назад спрашивал. А теперь ты вот… Достало! Со мной все в порядке.
- Ага. Я вижу… - с иронией протянул призрак. – Мокрый, как мышь, руки трясутся… Конечно же, всё в полном ажуре.
- Просто сон плохой видел.
- Сон?
- Ну кошмар, какая разница…
- Погоди, - заинтересовался призрак, - ты, кажется, что-то там про Вальку сказал?..
- Ну да. Он тоже почему-то интересовался душевным здоровьем моих дальних родственников. Ерунда все это. Слушай, а ты чего прохлаждаешься? Мне, между прочим, на работу скоро. Втискивайся, давай.
- Во-первых, сегодня суббота, если ты забыл. По-вашему – выходной. Спешить некуда. А, во-вторых,  как-то боязно после того, что ты рассказал… - колыхнулся призрак. - Не хотелось бы стать заложником еще одного безумца. Мне вчерашнего по гроб жизни хватит… А вручить мои способности сумасшедшему – то же самое, что сунуть ему в руки действующую атомную бомбу.
- Кончай издеваться, а?
- Ладно, извини. А что, месяц назад у тебя тоже кошмар был?
- Ну был, и что с того?..
- Обыкновенный кошмар? – не отставал призрак.
- Откуда мне знать: обыкновенный-необыкновенный?.. – обозлился Олег. – Жуткий, как все кошмары, вот и все… Как будто тот же самый, только с вариациями, - нехотя добавил он и коротко пересказал призраку оба сна. 
- Валька это видел?
- Нет. Сказал, что не имеет привычки по чужим снам шастать.
- Угу. А вот я в твой паноптикум заглянул бы, пожалуй. С твоего разрешения, конечно.
- Да ради бога, вэлкам, когда захочешь… А что, с этими кошмарами что-то не так?..
- Пока не знаю, - неопределенно ответил призрак. – Надо посмотреть сначала. Но они  меня очень заинтересовали. А что это ты невесел, буйну голову повесил?.. Приключилось что?..
- Это я во всем виноват, - выдавил Олег, понуро глядя в пол.
 
Вчерашнее происшествие никак не шло у него из головы. Он мучился, считая, что вина за это целиком лежит на нем одном. Это ведь он, не послушав предупреждения призрака, как дурак, поперся ловить безумного призрака, понадеясь на такой любимый от Кёнигсберга до  Сахалина авось: мол, да я его шапками закидаю!.. Не получилось.  Олег не только сам оказался на волоске от гибели, но и подставил своего друга, вынудив того вступить в смертельно опасную схватку. Если бы не призрак, скорее всего, Олега уже не было бы на этом свете. Призрак в который раз спас его, - совершив убийство ради того, чтобы сохранить жизнь ему…

- Все из-за меня.
- Ну-ка, ну-ка!..
- Если бы не я, ничего бы этого не случилось. И тебе бы не пришлось…
- Ну?..
- … убивать…
- …зато пришлось бы наблюдать весьма интересное зрелище по отделению твоей удивленной и расстроенной Ка от твоего  ничего не подозревающего тела. Тебя бы это устроило?.. То-то же. День, два, - и он начал бы убивать вновь. И мне все равно пришлось бы с этим разбираться. По-другому его было уже не остановить, Олег. В общем, прекращай себя казнить за то, что случилось бы в любом случае – с тобой или без тебя. Что касается остального  – что ж, теперь ты знаешь, что это такое…

…Кипящая ярость, желание убивать… Гнев, страх, понимание неотвратимости гибели… И чудовищная боль умирания – на фоне отчаянного  желания жить…

Содрогнувшись, Олег кивнул. Он знал, потому что на секунду пропустил все это сквозь себя. Призраку же предстояло принять это навсегда, сделать эту боль своей частью. В отличие от Олега, не в его власти было забыть случившееся, заслонившись от него или выкинув из памяти… Эта боль останется с ним, пока он жив, а, значит, - навечно.

- Я переживу, - догадавшись, о чем думает Олег, усмехнулся призрак. – А сейчас хватит киснуть! Ноги в руки – и по-о-одъем!..

С этими словами он в мгновение ока оказался у Олега внутри, шмыгнув туда, как нагулявшийся по улицам кот, увидевший приоткрытую в доме дверь.

«Вот и порядок», - не без самодовольства констатировал призрак.
 
В окно Олеговой квартиры ударил первый солнечный луч.

- Ну ты и… - Олег зашелся от возмущения. – Ты что, специально до последнего момента тянул?.. Тебе что, жить надоело?

Призрак тихонько хихикнул.

- Слушай, знал бы я тебя чуть меньше, - подозрительно сказал Олег, - предположил бы, что ты чуток подшофе.
«Что, уже и пошалить нельзя?» - весело фыркнул призрак.

Эта веселость тоже показалась Олегу весьма странной.

«Да ладно тебе!  - отмахнулся призрак. - Просто каждый снимает стресс, как может. Так что после вчерашнего мне нужно было как-то развеяться».

Олег вскочил и начал свирепо натягивать брюки:
- Меня авантюристом обзываешь, шагу ступить не даешь,  а сам… - Знаешь, кто ты после этого?..  Знаешь? – Ты даже не камикадзе. Ты – призрак-мазохист!..
«Риск – благородное дело»! - призрак снова хихикнул. - Видишь, учусь у тебя понемножку. Чего только от вас, людей, не нахватаешься…»
- Лучше бы ты чему-нибудь полезному учился, - пробурчал Олег, протирая ботинки щеткой. – Шнурки, например, завязывать…
«Не будь занудой, - сказал призрак. – Ну?.. Не тормози! Вообще-то, это должна быть твоя реплика».
Не выдержав, Олег засмеялся и поддразнил:
- А я тоже учусь. Чего только от вас, призраков, не нахватаешься!..
 
…В этот выходной Олег решил наконец-то сделать то, что собирался уже давным-давно. Сходить к Вальке. Не на кладбище, - почему-то это казалось Олегу диким, да он и не знал, где Валька похоронен, - а туда, где он жил.
 
Он знал, что это нелегко, - встречаться и разговаривать с теми, кто не так давно потерял близкого человека, -  но он должен был. Даже несмотря на протесты призрака, уверенного, что личность Олега будет моментально раскрыта, а сам он разоблачен, как иностранный шпион.

«Ищешь ты неприятностей на свою… голову, - проворчал призрак. Но потом вдруг совсем нелогично добавил:  – Конечно, иди».

Потом они обговорили все детали предстоящего Олегу визита, решив, что не помешает небольшая маскировка.

Покопавшись в кладовке, Олег нашел старомодные солнечные очки, закрывавшие пол-лица, и невесть откуда взявшийся там картуз в клеточку. Вместе с обмотавшим шею и подбородок шарфом все это делало Олега практически неузнаваемым. Во всяком случае, Олег на это очень надеялся. Призрак был настроен более критически, однако предпочел оставить свое мнение при себе.
…
Дверь Валькиной квартиры была обита все тем же старым облезлым дерматином, знакомым Олегу еще по детским годам. И в подъезде пахло так же, как пахло тогда, когда они с Валькой были еще совсем мальчишками: щами, жареным луком и велосипедной смазкой… У Олега перехватило горло. Собираясь с духом, он постоял у двери, потом все же решился и нажал на кнопку звонка.

Раздавшаяся за дверью веселая трель вызвала в квартире настоящий переполох.

Олег услышал топанье нескольких пар ног и радостные детские крики: «Ура-а-а! Мама, мама, это Валька пришел!.. Валька вернулся!!»

В дверь забарабанили с такой силой, что она задрожала под ударами. Похоже, в нее колотили не только руками, но и ногами.

«Валька! Валька!!»
 
Приглушенный женский голос что-то строго произнес, скорее всего, приказывая детям отойти от двери; но, видимо, бесполезно . В дверь забарабанили еще сильнее, причем к стукам прибавилось хныканье.

Олег, не зная, что теперь делать, собрался было уйти, но тут зазвенела дверная цепочка, и на Олега с криками и воплями «Валька!! Валька!!» налетели два маленьких вихря, запрыгнув ему на шею. Вконец растерявшись, Олег застыл,  стараясь не шевелиться.

На пороге, укрывая плечи длинной шалью, встала пожилая усталая женщина, выжидательно глядя на Олега.

«Не узнала!..» - облегченно подумал Олег, с грустью отметив, как постарело и осунулось за прошедшее время лицо Веры Григорьевны, мамы Вальки.

Девчонки так и висели на нем, как две маленькие обезьянки. Олегу осталось только улыбнуться и виновато пожать плечами. Сестренки так сильно обхватили его с обеих сторон, что Олегу даже трудно стало дышать. Старшей девчонке было лет девять-десять, младшей – от силы пять.

- Соня! Катя!.. – негромко прикрикнула на детей женщина. И со скрытой болью тихо добавила: - Это не Валя…

Но старшая девочка уже и сама обнаружила свою ошибку. Что перед ними не их любимый брат, а совсем незнакомый человек. Она спрыгнула с Олега и дернула за подол платья младшую:
- Слезай, Катька!
- Не-ет!.. – завопила младшая, еще крепче вцепляясь в Олегов шарф.
- Это совсем не Валька! – Соня принялась стаскивать сестренку с Олега.

Катя начала визжать и брыкаться, не желая спускаться вниз, но Соня вдруг со злостью выкрикнула:
- Дура, дура! Это не Валька! Не Валька!.. Слезай!

Катя, отстранившись от Олега,  круглыми, как блюдца, глазами вгляделась в Олегово лицо; увидев, что это и в самом деле не Валька, она расстроенно заморгала, еле сдерживая слезы, скатилась с Олега и  с ревом унеслась в комнату. Соня, нахмурившись, исподлобья смотрела на Олега.

- Соня!.. – женщина погрозила дочери пальцем, и, повернувшись к Олегу, извиняющимся тоном сказала: - Вы уж простите. Они маленькие, не понимают еще…
Соня, озлобившись, вдруг прищурилась и выдала:
- Это Катька маленькая, не понимает! А я все знаю! Валька от нас ушел! Навсегда, как папа!..
- Со-ня, иди домой, - приказала женщина.

Старшая, гордо задрав голову, кинула на мать обиженный взгляд и тоже убежала.
 
- Простите… - повторила женщина, поправляя сползшую с плеч шаль. И вдруг, открываясь перед незнакомым человеком, заговорила:  – Никакого с ними сладу! Все брата ждут … Никак не могут привыкнуть, что его больше нет... Полгода уже прошло, а все то же самое: как звонок в дверь, так бросаются его встречать… «Валя да Валя»… Они в нем души не чаяли. Я-то все на работе да на работе, так он возился с ними, почитай, больше, чем я… Баловал, как мог…То игру какую-нибудь придумает, то игрушку из чего-нибудь смастерит… Младшей я сказала, что Валя в командировку уехал; она вроде поверила, а  Соня сразу что-то заподозрила. Вот и выдумала себе бог знает что… От нас больше года назад отец их ушел, - лучшей жизни ему захотелось, - женщина горько усмехнулась, - так девочки еще от этого не оправились, а тут ТАКОЕ… Вот Сонечка и взяла себе в голову… Не хотелось бы, чтобы она и про Валю такое думала, только и правду ей сказать у меня язык не поворачивается… Вы простите меня, разоткровенничалась я тут совсем не ко времени… Но, знаете, иногда хочется кому-то душу открыть; вот с вами поговорила, и вроде легче стало, словно меня родной человек выслушал. Еще раз простите…
- Что вы, - смущаясь, сказал Олег. – Это я должен перед вами извиняться, что пришел так невпопад, разбередил старое, девочек расстроил…
- Нет-нет, не извиняйтесь! – закачала головой женщина. – Знаете, к нам сейчас мало кто ходит, поэтому я рада любой живой душе… Проходите, пожалуйста!
- Может, не стоит?..
- Нет-нет, заходите-заходите! Идемте на кухню. Я вас чаем напою. С крыжовниковым вареньем. Его Валя очень любил, так я этим летом, когда он еще жив был, столько наварила… Да вы раздевайтесь, снимайте шарф; у нас тут тепло.
- Нн-нет, спасибо! – испуганно отказался Олег. – Знаете, я ведь ненадолго…
- Ну, как хотите… Присаживайтесь… м-м?...Только вот, извините, - вот ведь голова садовая! - забыла спросить ваше имя…
- О… Алексей, - спохватился Олег.
- Присаживайтесь, Алеша… Ничего, что я так, по-домашнему?..
- Ничего.
- Вы пейте, пейте! И варенье накладывайте еще.
- Спасибо, Вера Григорьевна, - поблагодарил Олег, не зная, как начать разговор.

Но Вера Григорьевна заметила, что Олег сидит, как на иголках, и начала сама:
- Это вам спасибо за то, что зашли;  что Валю не забыли … У него ведь приятелей был целый воз, а вот друзей закадычных – по пальцам пересчитать… Вы ведь его друг, я правильно поняла?
- Да… работали вместе, - едва не поперхнулся чаем Олег. Ложь, даже во спасение, давалась ему с трудом. – Вера Григорьевна, я ведь пришел с вами поговорить…
- О Валечке?
- Да.  Что с ним случилось?..
-  Убили его, - как-то отрешенно сказала женщина, глядя в одну точку.
- Как…убили??

Олег дернулся, задев чашку. Горячий чай выплеснулся на руку, но он даже этого не заметил.

- А вы разве не знали? – спокойно удивилась Вера Григорьевна.
- Нет… - подавленно ответил Олег. – Мне только сказали, что с ним произошел несчастный случай.

Вера Григорьевна покачала головой:
- Нет, Алеша… Он вечером на дежурство пошел с ребятами, - руки Веры Григорьевны перебирали бахрому шали, - прядку за прядкой, прядку за прядкой, словно это помогало ей сосредоточиться и восстановить порядок событий в ту роковую ночь. - Вы ведь знаете, наверное, что Валя в дружине добровольной состоял… - Олег машинально кивнул, а женщина, даже не обратив внимания на его кивок, между тем продолжала: - Он ведь у меня такой был, обязательный…  Вступился за девушку, у которой хулиганы хотели сумочку отобрать. Валя одного скрутил, чтобы в отделение доставить, а другой … достал нож и несколько раз ударил его в грудь… Ребята рассказывали, что он был жив до приезда скорой; мучился страшно, но жил… А когда в машину погрузили, там и умер… Врачи, которые вскрытие делали, сказали, что от травм, несовместимых с жизнью, - слишком большая кровопотеря…
- А тот, кто это сделал?.. – сжимая кулаки, глухо спросил Олег. – Этих подонков нашли?..
- У нас даже тех, кого ищут, не всегда находят, Алеша… - женщина вздохнула. – А этих и не искали. Разбежались они почти сразу, - кого  искать?.. Так что дело через месяц тихо закрыли. «За отсутствием улик».
- Как «за отсутствием улик»?.. Убит человек, есть свидетели!..
- Ребята говорят, было темно,  лиц они не разглядели.
- Струсили?..
- Не надо так думать, Алеша. Я разговаривала с ними, они и вправду ничего не успели заметить. Валя бросился на крики первый, а когда его товарищи подоспели, эта гоп-компания уже успела разбежаться. Ребята кинулись их ловить, но, сами понимаете, в темноте черной кошке раздолье… Кто-то из них, удирая, выбил лампочки в фонарях.
- А девушка? Та, у которой сумочку вырывали? Она-то хорошо должна была лицо нападавшего запомнить! – воскликнул Олег.
- Наверное… - покачала головой Вера Григорьевна. – Только пока ребята с раненным Валей возились, она ушла… Испугалась. Вот так…
- Вера Григорьевна, - сказал Олег, поднимаясь. – Обещаю вам: я сделаю все, чтобы этого гада нашли! Обещаю.
- Как, Алеша?.. Следствие давно остановлено…
- Это уже мое дело. И, клянусь, этот подонок ответит за все.
- Спасибо вам, Алеша. Только не надо этого. Валю уже не вернешь, а вам еще жить и жить… Это страшные люди, у них нет ничего святого; не стоит искать их. Пообещайте мне, что не станете!
- Хорошо… - скрепя сердце, пообещал Олег.

В это время на кухню заглянул чей-то любопытный глаз.

- Катюша!.. – женщина с улыбкой протянула дочери руки, - иди сюда!

Девчонка тут же бросилась к матери и спряталась ей за спину. И только с интересом поглядывала на Олега, время от времени высовывая из своего укрытия голову.

- До свидания, Вера Григорьевна, - сказал Олег и вдруг неожиданно для себя бросил: - До свидания, Пуговка!..

Откуда в нем это взялось, почему он вдруг назвал девчонку этим прозвищем, Олег понятия не имел. Оно просто вырвалось у него само собой, как будто он тысячи раз произносил это слово в похожей ситуации.

Вера Григорьевна вопросительно посмотрела на Олега, а девчонка, взглянув на Олега как-то по-новому, вдруг спросила:
- Валька, а ты к нам еще придешь?..

Женщина, немного растерявшись, предложила:
- А что, в самом деле: приходите к нам почаще, Алеша! Не знаю отчего, но с вами как-то спокойнее… Будто Валя и вправду дома… Да и девочки, думаю, будут вам рады. Приходите.

- Приходи-и, Валька!

Младшая совсем осмелела и, оторвавшись от материной ноги, прилипла к Олегу.

Олегом будто что-то вело. Он присел и неожиданно для себя вдруг обнял девчонку и чмокнул ее в макушку:
- Приду, Пуговка. Обязательно!

Мелкая обхватила его ручонками и счастливо заулыбалась.

- Дура!!! – заорали вдруг над самым Олеговым ухом. – Ты что, слепая? Не видишь, это не Валька, а совсем чужой дядька! Дура, дура, отпусти его!

Старшая изо всех сил принялась оттаскивать свою сестренку от Олега, а та, не выдержав, истошно заорала, и ударила сестру по руке:
- Отстань! Сама дура!!! Сама слепая!!! Это Валька, Валька! Только он у этого дяди внутри!..

Олегу второй раз стало не по себе: откуда, каким образом сестренка Вальки узнала то, что не было известно никому, кроме самого Олега?.. Как, каким чувством она смогла вычислить скрытого в глубинах подсознания Олега брата?.. Может быть, дети более чувствительны к таким вещам, и им дано видеть больше того, что видят и чувствуют взрослые?..

Вера Григорьевна непонимающе глядела на Олега. Она хотела бы услышать от него объяснение по поводу сказанного младшей дочерью, но объяснения у Олега не было.
 
В это время ситуация разрешилась самым неожиданным образом: старшая девчонка схватила младшую за руку и оттянула-таки ее от Олега. Завизжав, младшая укусила сестру за руку. С криками и плачем девчонки принялись драться.

Женщина, удрученно покачав головой, направилась к девочкам, чтобы разнять их.

 Олег, приготовившийся было уйти, неожиданно для себя вдруг присоединился к Вере Григорьевне. Его снова будто что-то вело и подталкивало, странное чувство, что он уже делал это сотни раз, и дело это для него совсем привычное. Хотя раньше Олег в себе никаких таких особенных педагогических  талантов и устремлений не замечал. А тут – нате вам! – вдруг обнаружил, что у него неплохо получается, и с детьми возиться ему очень даже нравится!

…Когда мир между сестричками был восстановлен, и они дружно убежали смотреть сказку, Олег засобирался уходить, теперь уже на самом деле. Вера Григорьевна провожала его удивленной улыбкой:
- И как это у вас получилось? Обычно их только Вале и удавалось вразумить…

Олег смущенно пожал плечами и стал прощаться.

-  Вот, возьмите, Алеша, - вдруг сказала мама Вальки и протянула Олегу литровую банку с вареньем. Тем самым, крыжовниковым, которое так любил Валька. – Возьмите.

Олег не посмел отказаться.

Продолжение следует.