Наблюдатель. ч. 1. гл. 2

         Раз в две недели Букин навещал дочь. Всё как всегда. Валя накрыла стол, покормить бывшего мужа.  Как всегда, нынешний муж отсутствовал в это время,  ссылаясь на дела, но, полагал Букин,  из чувства деликатности. Хотя, по правде говоря, в наличие этого чувства у Николая слабо верилось. Трехлетний сын Вали и Николая как всегда был у бабушки. Сидели втроём, взглянешь со стороны – обед в счастливом семействе – папа, мама, дочь. С дочерью последние годы у Букина был натяг, слишком далеки стали друг от друга, о чём говорить с неё не знал. Стандартная ситуация -  так редко виделись, что поговорить не о чём. Ирка отвечала короткими фразами, и явно томилась. Едва поели, она тут же – Мам, мне надо уйти, я Тане обещала, очень надо. Пап, ты извини, правда, надо.

Разрешение испрашивает у матери, не у него, отметил Букин, что поделаешь, возраст такой, уже взрослая, скучно ей с нами. Букин давно тяготился этими обедами, отчуждённостью от дочери.
-Иди, понимаю.
Валя составила посуду в мойку.
-Я быстро, сполоснусь только.

 Букин прошёл в комнату. Валя вошла, на ходу сбрасывая халат, набросила простынь на диван,  всё как всегда. Легла на бок, изогнувшись, подставляя себя сзади, в привычной позе. Букин вошёл, задвигался.

 -Вот что, тут Николай работу предлагает тебе. Ему нужен человек, которому можно доверять. Кладовщиком на склад. Как ты? Денег точно больше, чем на твоей работе, и регулярно, каждую неделю. Что скажешь?

- Не сейчас, потом. – Вечно она в самый неподходящий момент затевает разговор. И, вообще, какая дурная нелепость эти совокупления с ней, подставила, а думает чёрт знает о чём. Зачем всё это? Она считает своим долгом раз в две недели накормить его, и обязательно то, что для неё: “Мужчине без женщины вредно. Тебе ведь надо разрядиться, я тебя знаю, сам то не растелишься, чтобы найти кого-то”. Для неё это просто медицинская процедура, не более, лежит и никакой реакции. Интересно, с мужем так же? С ним последние годы совместной жизни было именно так. А ведь первое время такое вытворяли, дочь родилась, и всё изменилось.

 Иногда вспыхивала, заводилась, забиралась сверху, билась и визжала как прежде, и Букин надеялся, что вернётся прежнее, но снова гасла. Сливались по привычке, полное равнодушием к тому, что он делает. Ему это надо, она не возражает, но ничего личного. Дежурный ритуал отправления супружеского долга. Хоть и в разводе сейчас, но по-прежнему считает своей дежурной обязанностью. Материнский инстинкт вытеснил другое, вот и нынешние совокупления – проявление того же инстинкта, но уже по отношению к Букину. Кстати, почему на диване? Диван для любовника. Впрочем, какой любовник.

- Ты кончил? Так что ты решил?
- Я подумаю.
- Что думать то? Гордыня у тебя, для него стараются, а он – подумаю. На днях встретила Смирнова, и знаешь где? Дворником работает в магазине. Кандидат наук, а ничего – работает. А тебе это как стыд.
- Я же сказал, подумаю.
- Да знаю я тебя, у тебя вечно «подумаю», когда делать не хочешь. Букин, ты невыносим, как я тебя столько терпела.

     Букин сам не раз подумывал, как хорошо бы устроиться куда-то на непыльную работу, подобную предлагаемой.  С ней он справится, и деньги живые. Хватит пахать на несуществующее государство. Хотя, какое пахать. Давно уже просто отбывают  часы на рабочем месте, работы, по сути, нет. Так, иногда, вспышками, да по привычке то недоделанное, за что денег не платят. Начальство сквозь пальцы смотрит, если уходишь раньше. Но вот идти к Николаю не по нутру. Не в том даже дело, что он муж его бывшей жены, не было никакой ревности, зависти. Расстались они с Валентиной без скандала. Она быстро нашла себе нового, милиционера в капитанском чине. Довольна была, человек хозяйственный в отличие от Букина, по дому всё делает, в дом несёт. Как началась заваруха с кооперативами, бросился туда. Тёмные дела у него какие-то были. А впрочем, у кого они сегодня не тёмные. Нет, чёрта два, к чужому ладно бы. Пытался он когда-то найти работу в этих конторах от отчаяния. Но везде объявления – от двадцати  до сорока. Сорок пять, максимум, и то вроде старый. Походил по знакомым, бес толку, пока один из них не объяснил -  Никто тебя не возьмёт, бизнес у всех с криминалом, с тобой связываться опасно, тебя за честного считают. Мало ли что тебе в голову взбредёт. Репутация у тебя не та, не для этого времени.

  Валя спустила ноги с дивана, встряхнулась кошачьим движением, словно отбрасывая от себя только что произошедшее,  сгребла мятую простынь и направилась к двери. Букин смотрел вслед, в который раз отмечая, как отяжелела она в  заднице, чемоданистая стала, а была когда-то такая аппетитно кругленькая, невольно похлопать хотелось.
- Чуть не забыла, - обернулась она, - мы  новую мебель покупаем, может, возьмешь старую, выбрасывать жалко, хоть что-нибудь. Книжные шкафы, хотя бы. Знаю, у тебя, небось, до сих пор в коробках лежат. И стол письменный, нам он ни к чему.
-Можно, но проблема с перевозкой, у меня, видишь ли, в данный момент проблема, не при деньгах  я,  короче.
-Николай всё организует, и привезёт, и установит, рабочие у него есть, ему ничего не стоит. В следующий выходной тебя устроит? Николай позвонит.
Букин вышел из подъезда, закурил, спешить было некуда.
-Палыч, погоди,- из подъехавшей машины выбирался Николай. – Тебе Валька сказала насчёт работы?
- Я подумаю.
- Смотри, у меня времени ждать нет. Я тебе дело предлагаю, освоишься, а там впереди перспектива.
- Я подумаю.
- Ох, Палыч. Понимаю, из ученых в кладовщики, да ещё ко мне. Я же для тебя кто? Из грязи в князи. Время, Палыч, другое настало. Телевизор смотришь? Там твердят, что будущее за нами, за такими, как я, понять это надо. Мы будущее, а ты цепляешься за прошлое, брюзжишь.
-За прошлое не цеплялся и не цепляюсь, сам знаешь. А насчёт будущего, посмотрим, пока это слова. Да и ни к чему мне такое будущее. Пойду я, пожалуй.
-Ну, ну, второй раз предлагать не буду.