04. Цветы каштана

- Ваша фамилия? - спросила медсестра. Он продиктовал и уточнил: Саломаха. Вот именно так, вторая буква «а». - Год рождения?
Он был с 1978 года, но выглядел значительно моложе, лет на 25 не больше. Ну, он же был спортсмен: дважды в неделю играл в футбол, еще дважды в неделю бегал или ходил в бассейн, он был в отличной физической форме, поэтому и оказался в этой частной клинике.
- Семьдесят гривен. - сказала медсестра, он дал сотню. Медсестра отсчитала сдачу, дала чек и направление, сказала номер кабинета на втором этаже.
Он поднялся, в коридоре сидело по несколько посетителей у каждого из кабинетов. Уролог, гинеколог, кабинет УЗИ. Мужчины и женщины с немного растерянными лицами. Он не с ними. Нужный ему кабинет оказался в углу в конце коридора. Постучал в дверь. Открыла медсестра, женщина лет пятидесяти, взяла его направление. Он увидел, что в кабинете сидела ещё одна медсестра, женщины пили чай.
- Сейчас. - сказала медсестра, пошла к шкафу, взяла там что-то, вышла, подошла к соседней двери, за которыми гудел какой-то аппарат. Открыла её ключом, показала чтобы он заходил. Вручила маленькую пластмассовую баночку с крышкой. - Закрывайтесь, в баночку, потом отдадите мне. - проинструктировала женщина и ушла.
Он закрыл дверь. Осмотрелся. Небольшая комната с низким потолком, будто нора. Под стеной рукомойник, рядом гудела стиральная машина. Окно, заклеено матовой пленкой, чтобы не видно было из соседнего дома. На широком подоконнике журнал с полуголой девушкой на обложке. Он посмотрел на пластмассовую баночку. Она была размером с баночку для йогуртов, которые он делал сам, потому что предпочитал питаться правильно. Ну что, сейчас он должен выдать йогурта. Он поставил баночку на подоконник, помыл руки, расстегнул ширинку. Вывалил хозяйство. Хотя «вывалил», это слишком громко сказано. Особенно вываливать было нечего. Кусок шкурки. Это было странно, потому последние дни ему очень мешала эрекция, с которой он не мог ничего сделать. По правилам, перед сдачей спермы нужно было выждать минимум четыре дня. Он не привык к таким перерывам, всегда занимался сексом ежедневно, по несколько раз в день, так что воздерживаться было довольно трудно. Вот теперь можно было сбросить напряжение, но член почему-то не отзывался на эту радостную весть. Видимо, из-за необычной обстановки вокруг. Эта проклятая стиральная машина, едва слышные разговоры женщин за стеной. Не очень-то приятные условия для сдачи семени. Ну, ничего, другие же как-то сдают.
Он открыл журнал. Легкая эротика: голые женщины, но без деталей половых органов и без мужчин. Все скромно. Он поморщился, когда представил сколько мужичков перелапало этот журнал, чтобы возбудиться. Отшатнулся от журнала, как от нечистой силы, ещё раз помыл руки. Журнал остался открытым на странице какой-то губастый блондинкой, которую, судя по заголовку, звали Маша Малиновская. Достаточно вульгарная красота, такие женщины ему не нравились. Он закрыл глаза, решил придумать что-то сам. Не придумать, а вспомнить. Верочка из Днепропетровска. Они познакомились на семинаре в Симеизе, который оплачивала его фирма. Уже на фуршете стало понятно, что они нравятся друг другу. Затем танцевали вместе, пошли на четвертый этаж, в конференц-зал, где днем проходили лекции. В номера не пошли, потому что жили в двухместных, соседи могли не оценить порыва чувств. В конференц-зале же были удобные столы, да и просто на ковровом покрытии можно было неплохо устроиться. Но когда они поднялись, в конференц-зале уже кто-то целовался и постанывал.
Тогда пошли на скалу, которая возвышалась над морем. Обнимались на какой-то глыбе, потом занимались любовью. Верочка проверила, не забыл ли он о презервативе. Он не забывал об этом, понимая, в какое время живёт. Вот теперь, когда сдал все анализы, совсем не удивился, что оказался совершенно здоровым в венерическом плане.
Ага, Верочка. Они тогда хорошо потрахались. Она стояла в коленно-локтевой, а он наяривал, думая о футболе, чтобы дольше не кончать. Это всегда действовало. Верочка была хорошенькая. Хрупкая брюнетка с небольшим задом и тугими сиськами. Он, наконец-то кончил, но не вышел. Немного подождал и пошёл на второй заход. Он был в прекрасной форме, так что никогда не успокаивался с первого раза. Утром Верочка жаловалась, что стерла все колени на проклятых камнях, так что вынуждена была ходить в джинсах, а не в короткой юбке.
Он представил поцарапанные колени Верочка, а потом её спину, изгибающуюся в лунном свете. Её худые ноги, точёные ягодицы. Ему не нравились обильные женщины с большими задницами и сиськами. Когда он смотрел порно, то выбирал именно худых: Тайлор, Мари, Холли, Фэй, Хилари, Беата или Анжелика, его красотки, худые сучки со злоебучестью в глазах. И никаких первобытных венер с роскошными фигурами. Оставим это тем, кто голодает. Он живо представлял Верочку, как держит одну руку на её бедре, а вторую на плече, как встряхивает её каждым своим движением. Конечно, он среднего роста, совсем не гигант, но жилистый, он же спортсмен, он очень сильный, весь сложённый из сухих мышц.
Он открыл глаза, хотя этого можно было и не делать. Чёрт! В руке была только шкурка. Несмотря на движения, несмотря на мысли. Это из-за той проклятой стиралки, которая гудела и гудела. Он не привык дрочить в таких условиях. Дома, в шикарной двухкомнатной квартире с высокими потолками, оставшейся от деда-профессора, он дрочил в старинном кожаном кресле. Садился в него, включал большую плазму на противоположной стене, надевал наушники и смотрел порно. Когда находил ролик, который возбуждал, набросывал на член носовой платок и дальше плыл бурными водами фантазии, которую подпитывало изображения на экране. Вот там никаких проблем не было, не то, что в этом проклятом углу, где гудение стиральной машины гасило всё либидо. Что за херня! Неужели нельзя было создать нормальные условия, всё же, это не кровь из пальца сдать!
Он даже немного возмутился. Подумал, что надо сделать запись в книге жалоб и предложений клиники. Ещё бы в туалет повели дрочить. Он подумал, что расскажет Алисе об этих ужасных условиях: гул стиральной машины, низкий потолок, затёртый журнал. В конце концов здесь он оказался именно из-за Алисы. Они некоторое время работали вместе, потом она перешла в другой банк. Сделала неплохую карьеру, стала членом правления. Она была на четыре года старше его, но выглядела прекрасно. Много плавала, ходила в пешие походы. Они несколько раз переспали, потом поддерживали дружеские отношения. А две недели назад она пригласила его пообедать. Сказала, что достиг в жизни всего, чего хотела, а теперь хоть завести ребёнка. Предложила сделку. Хотела, чтобы он стал отцом её ребенка. С него только оплодотворение, она не будет претендовать на его участие в воспитании или обеспечении ребенка. Более того, она даже составила договор, согласно которому он не имел права претендовать на ребенка. О том, кто отец, ребенок узнает лишь по достижению совершеннолетия. Он просто оказывал услугу по оплодотворению. В договоре стояла и цена - тысяча долларов.
Он спросил, не дешевле ли обратиться в банк спермы. Она сказала, что изучала этот вопрос. Во-первых, она хочет точно знать, кто будет отцом. Его гены её вполне удовлетворяли. Потому что он из хорошей семьи, пятое поколение киевлян. Его прадед был полковником, дед - профессором, отец - доктор наук. Он сам был хорошо образован, с высоким уровнем IQ. Среди его родственников не было душевнобольных, пьяниц, дед дожил до восьмидесяти двух, отец в пятьдесят девять женился на аспирантке, которая вот-вот должна была родить. То есть почти образцовые гены. К тому же он сам находился в прекрасной физической форме. Ни капли жира, никаких вредных привычек (****ство - полезная привычка), у него не бывало депрессий, всегда царил позитивный взгляд на жизнь. Она говорила, что не найти лучшего отца. И неизвестно, что подсунут в банке спермы. Во-вторых, она хотела, чтобы всё происходило естественным путем. Так лучше для ребенка.
Он выслушал её и согласился. Не из-за денег, он хорошо зарабатывал, просто это было что-то вроде приключения. Ну и ему было приятно подумать, что он оставит свои гены. Сам он детей заводить не хотел. Потому что дети, это же длительные отношения с одной женщиной, а этого он старательно избегал. Как шутил сам, не хотел ограничивать божью благодать. Сейчас у него были многочисленные подружки, ведь Киев - город одиноких женщин, как местных, так и провинциалок, приезжающих покорять столицу. Конечно, часть из них ищет богатых мужчин, которых можно на себе женить, но часть вполне удовлетворяется хорошим сексом. А хороший секс, это то, что он мог предложить постоянно. Так что подруги частенько менялись, а ещё порно, проститутки минимум раз в неделю, его хватало на всех, он был счастлив.
После предложения Алисы, честно сообщил ей, что эгоист. И отец его был эгоист и дед. Ни один из них не жил с женами долго, всегда ходили налево, дед он умер в 82 года, после того, как его избил муж последней любовницы. И дети у них появлялись только по залёту, то есть против их воли. Потому что они не хотели детей, думали только о себе.
- Они были эгоисты, я - эгоист и ребенок мой, скорее всего, будет эгоистом. - сказал он.
- Ну, как сын - ты почти идеальный, заботишься о матери, помогаешь. Если мой ребенок будет таким, я не против. - сказала Алиса. - Ну а то, что он будет разбивать кому-то сердца. Это такое дело...
Он готов был уже тогда приступить к делу, но у неё были неподходящие дни. А ещё попросила его пройти медицинские обследования. На венерические заболевания - отсутствуют, на генетическую совместимость - никаких проблем, теперь вот на качество спермы. Он был уверен, что сперма у него качественная. Потому что у кого, как не у него? Он не курил, пил мало и только сухое вино, регулярно занимался спортом и сексом, почти не имел стрессов. Он не понимал, что там ещё было проверять, но Алиса попросила, и вот так он оказался в этой комнатке. Где его ждало неожиданное препятствие.
Эрекции не было. Кусок шкурки в правой руке, которая уже вспотела от движений. Что за херня? У него никогда не было проблем с эрекцией! Вечные четверть третьего! Сейчас, сейчас он всё сделает! Хорошо, если Верочка не подходит, тогда можно представить кого-то из любимых звёзд порно. Он смотрел его ежедневно. Вне зависимости от наличия подружек. Часто бывало, что после бурной ночи, когда подружки уходили, он закрывал за ними дверь и включал порно. Или вызывал проституток. Потому что ему всегда было мало. Конечно, женщины об этом не знали, потому что могли обидеться, у них были старорежимные взгляды на сексуальную жизнь. Они считали, что смотреть порно или пользоваться проститутками, это значить изменять. Одни начинали фрустрировать, что не удовлетворяют его, другие кричали, что он извращенец, который возбуждается лишь на грязные фантазии, выполнение которых могут обеспечить только порно-красавицы или шлюшки. Он пытался объяснить, что порно и проститутки только украшают его сексуальную жизнь. Делают более насыщенной. Посмотрев порно или переспав с проститутками, он потом получал больше удовольствия от обычного секса с подругами. К тому же, мало кто из женщин мог выдержать его темперамент, требующий секса по три и более раз в день. Ежедневно. Вот почему ему так трудно дались эти четыре дня воздержание.
Стиральная машина затихла, но стало слышно разговоры медсестер за стеной. Они говорили о рецептах яблочного пирога со сметаной, о том, что внук пошел первый раз в детсад и сразу заболел, о новостях из жизни звезд. Тьфу! Даже намёков на эрекцию не было, а тут ещё яблочный пирог со сметаной, внуки и звезды. Он начинал раздражаться. Сменил руку. Вспомнил анекдот про мужика, который шесть дней в неделю дрочил правой, а в воскресенье переходил на левую, которую называл «прекрасной незнакомкой». Смешно. Так, сосредоточиться, представить что-то возбуждающее. Попробуем Элину, одну из проституток, которую он время от времени вызывал. Последний раз они занимались любовью прямо в ванне. Элина скурила косяк и была очень возбуждена. Он затрахал её и затрахался сам. Вспоминал свастику у неё на лобке, Элина рассказывала, что эта свастика очень привлекала клиентов-евреев, которые хотели трахать фашистскую сучку. Теперь Элина собиралась сделать на ягодице татуировки флага Евросоюза, чтобы привлечь к себе сторонников вертикали власти, которые захотят оттрахать евромайданную сучку. Среди её клиентов было несколько депутатов из большинства и несколько чиновников из правительства, так что татуировка должна была сработать в эти тревожные политические времена.
Он вообще не понимал этого вокругмайданного безумия, царившего в Киеве. Даже был недоволен им, потому что несколько подруг прекратили с ним разговаривать, когда он сказал что-то плохое о протестах, а другие ходили на Майдан, вместо того, чтобы приходить к нему. Да та самая Алиса, серьезная, обеспеченная женщина, даже она вдруг стала носить на Майдан бутерброды, просила его пустить ночевать майдановцев, а во время второго разгона звонила и призывала выходить, чтобы остановить милицию. Они все, как с ума посходили. Конечно, он никого не пустил ночевать и на Майдан не ходил, потому что его интересовал только секс, а политикой пусть занимаются те, у кого не стоит. Он так думал, но не говорил, чтобы не увеличивать стену игнора со стороны подруг, которые, вдруг, оказались большими патриотками. Почти все.
Он посмотрел на руку. Ударил кулаком по подоконнику, потому что член и не думал наливаться кровью. Элина не помогла. Ну, хорошо, а что если помечтать о его порнокрасавицах? Пусть это будет Тейлор, длинноногая брюнетка широкого профиля применения. Он представлял ее и так и сяк, это было приятно, потом он вспомнил свою первую порнуху, кусок минут на двадцать, который чудом сохранился на кассете, взятой в прокате. Там был какой-то боевик, потом титры, он, почему-то не выключил, вышел из комнаты, когда услышал стоны. Быстро вернулся и увидел такое! Хорошо, что деда не было дома, а отец тогда жил у очередной любовницы. Он просмотрел тот кусок сотни раз, хотя там не было ничего необычного: двое мужчин и две женщина, только вагинальный секс.
Интересно, отец смотрел порно? Они никогда об этом не говорили. Он думал, что смотрел. Со склонностью отца к походам налево, как же не смотреть? Интересно, какие у отца предпочтения? Такие же, как в жизни? То есть, лишь бы юбка. Он вспомнил многих отцовских любовниц, которых знал. Выявить по ним батины предпочтения было невозможно. Судя по всему, отец трахал всё, что можно было трахнуть. Неужели он такой же непереборчивый и в порно? Может, спросить? Но нет, отец же образцовый мачомен, он никогда не признается, что смотрит порно, потому что это, в его понимании, делают только какие-то импотенты и неудачники. Он начнёт кричать, что ему вполне хватает живых женщин.
В дверь постучали.
- Всё хорошо? - спросила медсестра.
- Да, да! - ответил он и раскраснелся. Уже и левая рука вспотела, а кусок шкурки так и не превратился в ерегированный член. Что за фигня? Опять загудела стиральная машинка. Загудела иначе, видимо, работала на отжим. Он посмотрел на пустую пластмассовую баночку, стоявшую на подоконнике. Надо сделать дело! Он не может выйти с пустой баночкой и сказать, что у него не получилось! Это же фигня какая-то! Курам на смех! Надо возбудиться! Какое-то последнее яркое впечатление, за которое зацепиться и всё будет хорошо. Из искры возгорится пламя! Что его поразило последний раз в сексуальном плане? Ага, вспомнил, та блондинка, которую он встретил на стадионе. Он бегал на школьном стадиона возле его дома. Несколько дней назад он прибежал, начал делать растяжку и силовые упражнения. А тут та блондинка. Красивая, молодая, они посматривала в его сторону. Он был по пояс голый, сверкал мускулами, не тупым мясом бодибилдера, а высеченным мрамором стайера. Он всегда нравился женщинам, потому что женщины способны видеть хорошие гены. Он крутился на турнике, а она смотрела. Он уже видел, как раздевает её, когда пришла какая-то женщина и сказала, чтобы девушка брала метлу и работала. Оказалось, что блондинка - школьница, видимо, десятый класс. Хоть и лето, но их заставляли убирать школьную территорию. Даже подумать не мог, что она такая юная. Конечно, он бы не стал с ней путаться, он не хотел неприятностей. Но мысли о ней возбуждали его. Белая, нежная кожа, розовые губки, умный взгляд.
Он не любил тупых баб. Ценил чувство юмора и образованность. Даже все его любимые актрисы не выглядели тупыми. А вот эта Маша Малиновская, она выглядела бычкой. Он посмотрел на журнал. Затем в пустую баночку, потом на член, которого почти не было. Что-то его воображение не действовала. Ну, хорошо, может что-то в журнале найдёт. Полистал. Какие-то посредственные бабы и глазом зацепиться не за что. Вернулся к Маше. Ну, не такая уж она и тупая. Конечно, эти накачанные силиконом губы. Ну, ничего, бывает и хуже. Надо представить обстоятельства, при которых они с Машей могли встретиться. Например, Маша любовница какого-то депутата. В его доме, в центре Киева, живёт сразу несколько депутатов, бывших и настоящих. У того депутата, из-за нервов и лишнего веса, проблемы с потенцией. Поэтому Маша не может выплеснуть всю свою сексуальную энергию. Знакомится в лифте с соседом спортивного вида. Так, лифт, они говорят, он приглашает на чай. Она соглашается. А как раз пленарная неделя, её депутат в Верховной Раде, он в провластном большинстве, ему заказали изменения в закон, он их лоббирует. Маша лоббирует своё. Стучится лбом о лобок. С такими губами она должна хорошо делать минет.
Он улыбается и чувствует, что дело пошло. О, хорошо! Маша Малиновская, кто бы мог подумать! Он собрал в кулак ее окрашенные волосы, он стонет, начинает думать о футболе, чтобы не кончить быстро. Потом понимает, что в мечтах можно думать о футболе, а тут думать не надо, здесь нужно скорее закончить, сдать проклятую сперму и поехать домой, где уже оттянуться по полной. Он снова меняет руку. О, уже есть что взять! Немного неудобно, потому что член царапается об зубцы змейки на ширинке. Он спускает штаны, чтобы не мешали. Он уже положил Машу на спину, её ноги на его плечах. Он входит. Не сразу, он же джентльмен, сначала нужно постучать и спросить, есть ли кто дома. Хватает её рукой за сосок. Немножко сжимает, Маша стонет. Ох, как хорошо! Маша, Маша, кто бы мог подумать! Стиральная машина набирает обороты, стучит и он представляет, что движется в том же ритме, потом ещё быстрее, потом не дышать, за полминуты до оргазма нужно прекратить дышать, тогда приход будет сильнее. Не дышать, не дышать, не дышать! Маша! Моя блондиночка! Черт! Баночка, крышка, закручена! Одной рукой открутить не удается, но он не может задействовать и правую, не может сбить ритм! Он с треском сдирает крышку, потому что чувствует, что вот-вот! Вот! Вот! Вот!
Его выгибает в судорогах, он тычет членом в баночку, в глазах кружится, наконец снова хватает воздух ртом, стонет, хорошо, что стиральная машинка гудит, ему кружится перед глазами. Несколько секунд приходит в себя. Потом смотрит на баночку. Привет, хвостатые. Этого достаточно? Или ещё? Ему всегда мало одного раза. Ну что, Маша Малиновская, продолжим? Он улыбается. Никогда не думал, что она будет ему по вкусу. Продолжает, уже на большой кровати в депутатской квартире.
Затем закрывает баночку, моет руки и член, поднимает штаны, смотрит в зеркало. Он прекрасно выглядит. Машет Маше рукой, закрывает журнал, выходит. Вручает медсестре баночку. Возможно, ему показалось, но, кажется, женщина поражена количеством. Вы ещё качества не видели! - шутит он про себя.
- Сколько дней воздержания? - спрашивает женщина.
- Четыре.
Она записывает и говорит, что результаты будут после обеда. Их могут отправить на почту. Он дает адрес своего ящика. Результаты оказываются замечательными: 180 млн. сперматозоидов в эякуляте в при норме 120 млн, дегенеративных лишь 6 %, но больше всего его поражает графа «запах», где указано «цветов каштана». Он читает это уже в офисе и начинает тихо напевать: «Як тебе не любити, Києве мій» («Как тебя не любить, мой Киев» - известная украинская песня). Никто из коллег не удивляется, потому что все знают, что он очень веселый и позитивный человек.