Метанойя, глава 8

  Наемники снова сидели вместе за одним столом, который на этот раз ломился от обилия еды и выпивки. Оператор заранее съездил в город и набрал в продуктовом магазине массу разнообразных салатов в пластиковых контейнерах, рыбных консервов, замороженных куриных палочек, словом, всего, что не требовало долгой готовки, но было вполне съедобно.
          Не забыл он и о внешнем виде своих подопечных, накупив, видимо в военторге, курток, свитеров, брюк и даже футболок. Все вещи были строго черного цвета, и лишь на плечах и локтях свитеров красовались темно-коричневые усиливающие накладки из вискозы.
          Размеры одежды так или иначе подошли, и теперь, переодевшись, парни стали походить на служащих какого-нибудь силового ведомства или работников охранного предприятия, чем, впрочем, были вполне довольны. Довольны не столько военной спецификацией обновок, сколько их наличию как таковому, ведь после возвращения из теплого июня в морозный декабрь, только Алан мог похвастать тем, что его гимнастерка покрывает руки полностью, на Артеме же, как и на Кабане, были лишь легкие футболки с коротким рукавом.
          Помимо заботы о хлебе насущном и новом гардеробе, Оператор успел что-то сделать с печкой - в комнату больше не затягивало дым, что позволяло не держать окна приоткрытыми, и в доме стало заметно теплее. Добавлял уюта и небольшой радиоприемник, негромко создавая фон легкой музыкой.
          Наемники, разогретые спиртным, сидели по одну сторону стола и наперебой рассказывали друг другу о событиях последних двух дней, словно старые приятели, не видевшиеся много лет. По другую сторону сидел, откинувшись в невесть откуда взявшемся стареньком кресле-качалке, улыбающийся Оператор, изредка отвечая на их вопросы. Время от времени по его лицу пробегала легкая тень и он хмурился, но лишь на мгновенье, после чего снова казался беспечным и жизнерадостным.
          - ...ворачиваюсь и вижу Леху, представляешь? - Язык у Алана уже заметно заплетался.
          - Как Леху? Так ты же должен был раненых нести с этим, как его... - Артем повернулся к Кабану и принялся чесать затылок, силясь вспомнить фамилию бойца из лагеря.
          - С Гавриловым. - Пробубнил с набитым ртом Кабан, пытаясь одной рукой ухватиться за стаканчик Алана, а второй наливать Артему из бутылки водку.
          - Точно! Что ты ночью в лагере-то делал?
          - Так мы и ушли с раненными. Днем. - Кабан икнул. - Часа через три доходяга тот, которого мы со Степой несли, постонал-постонал, да и помер. Качура, резкий такой, говорит - поспешайте в лагерь обратно, пока светло. На помощь оставшимся, мол. Ну! Пришли, посидели до полуночи, покурили, избушки ихние подожгли и стали уходить уже. А тут наш красноармеец, - он, хохоча, ткнул в Алана пальцем, - пацанчиков своих нервных привел. И такое началось, ты шо! Давайте!
          Они чокнулись одноразовыми пластиковыми стаканчиками и выпили без тоста.
          - А ты как? Покарал большевиков? - Кабан хохотнул.
          Артем помрачнел, но тут же взял в себя в руки и улыбнулся, глядя Оператору в глаза:
          - Нет, не успел. Шли, шли, и бац - я тут. Зря только с Грицуком этим пошел. У вас гораздо веселей получилось.
          - А шо ты такой красный стоял, когда появился? Кулаки сжаты, зубы скрипят. Я уж подумал, шо ты там как раз мочить кого-то собрался. Голыми руками. - Кабан не унимался.
          - Да нет, показалось тебе. Кстати, Оператор! Объясни, будь любезен, почему мы в разное время после прыжков появляемся? Что за накладки? - Артем довольно ловко, как ему показалось, перевел тему.
          - Да, да! Расскажи-ка! - Подключился достаточно захмелевший Кабан. - Не могли в лесу все разом появиться? Аланчика, вон, потеряли. Он от такого свинского отношения аж в красные подался. - Он снова заржал над своей шуткой и повернулся к Алану, чтобы посмотреть на его реакцию.
          Алан уже никак не реагировал. Сложив перед собой на столе руки, он уткнулся в них головой и мирно посапывал. Вискозная накладка на правом локте его новенького свитера уже была перепачкана свекольным салатом.
          - Друзья мои, если бы вам довелось появиться всем вместе, то с высокой долей вероятности, вы бы не отправились в Коптево сразу. Позже - возможно, но не сразу. И вот именно позже вас без суда и следствия, лишь за то, что у вас при себе не было никаких документов, расстреляли бы бойцы красноармейского разъезда. Того самого разъезда, на который вышел Алан. И уже через три часа вы были бы здесь. А задача у вас, все-таки, была несколько иная.
          - Какая иная? Я лично вообще не понял, шо мы там забыли. - Кабан громко икнул, налил себе водки и выпил залпом, уже не сильно переживая за наличие выпивки в остальных стаканчиках.
          - Об этом мы поговорим завтра. Скоро мне уже нужно быть в другом месте, а вам не мешало бы выспаться. За перегородкой два топчана и старая койка с матрасом. Алану помогите добраться. Топчаны немного жесткие, но других нет.
          Посидев еще недолго, Оператор вышел из дома, попрощавшись с наемниками до следующего дня. Артем с Кабаном перетащили Алана из-за стола на койку и, не раздеваясь, сами плюхнулись обессиленные рядом, мгновенно уснув.
         
          Следующее утро наступило после обеда. Первым проснулся Алан. Умывшись, и прибрав со стола беспорядок, он растолкал остальных, выслушав при этом от Кабана долгий монолог о том, какая он все-таки черствая большевистская сволочь, отнимающая последнюю радость у пролетариата - возможность выспаться. После чего все уселись за стол, поправили здоровье остатками спиртного и закусили заветрившимися салатами. Оператора все не было.
          - А вам не показалось странным вчерашнее зависание перед возвращением? - Алан спохватился. - Нет, я, конечно, понимаю, что само по себе путешествие сквозь время штука довольно необычная. Но именно то, как вчера все остановилось... Я видел одного бойца, парящего в воздухе на бегу.
          - А пуля? Пуля, висящая над землей, на которой можно было спокойно попрыгать - это шо, нормалек? - Возмутился пролетариат.
          - Пуля - это кусок свинца. А вот человек тот был живой. Могу поручиться за это. Живой! И в то же время...
          - Прям как Степка. - Хохотнул Кабан и замолк.
          Алан с Артемом вопросительно уставились на него, ожидая продолжения, но тот только молча уплетал оливье из пластикового контейнера. Пауза затянулась, Кабан оторвался от еды, посмотрел на парней и с набитым ртом коротко поинтересовался причиной столь пристального внимания к его скромной персоне:
          - Шо?
          - Странный ты человек, Леха. - Начал Артем. - Как кого-нибудь перебить или херню сморозить, ты тут как тут, а как разговор за важное заходит - из тебя клещами вытягивать нужно.
          Кабан смотрел на него непонимающим взглядом, перестав даже жевать.
          - Прям как Степка, что? - Помог Алан.
          - Ааа. - Протянул Кабан, показывая, что он понял, чего от него хотят. - Завис он также, как твой боец. Мы с ним могилки копали все утро. Разговорились о том, о сем. И тут он - хопана - и подвис! Я сначала испугался, шо с ним случилось шо. Даже по морде пошлепал. Ноль эффекта. Ну, а минуты через две он дупля отбил, и как ни в чем не бывало, такой, копать стал. Я тогда подумал, шо это меня на солнышке припекло и забыл за то. А ты говоришь, такую же шляпу видел. Я и вспомнил.
          - А рассказывал ты ему что? - Нахмурился Артем.
          - Да я шо, помню? За фильм какой-то. Потом еще сам въехал, что фильм тот Степа видеть не мог. Не сняли ж его еще. - Кабан захохотал.
          Задумался и Алан:
          - Мало того, что его не сняли, Степка твой даже приблизительно не мог знать, что такое "фильм" . Зависит еще, конечно, от того, как ты рассказывал.
          - Вы шо, думаете, он из-за этого залип? Так шо гадать, у старшего и спросим, как придет.
          - Спрашивайте... - У окна стоял Оператор, одетый в длиннополый черный плащ с капюшоном.
          - Тьфу, ёб! Ну я же ем! - Поперхнулся Кабан от неожиданности.
          - Я тоже рад всех вас видеть. - Оператор усмехнулся, прошел к столу и уселся в свое кресло.
         
 
***
         
          Человек оторвался от окна, не в силах что-либо разглядеть за мутными стеклами. Снова осмотрел комнату, в которой находился: довольно просторная, она казалась еще больше из-за скудного интерьера. Всей мебели-то и было, что кровать в темном углу, стол напротив окна и стул.
          Скромное количество мебели несколько компенсировалось ее необычайностью. Особенно стол - то была не простенькая кухонная конструкция из столешницы и четырех ножек-брусков, не походил он и на современный компьютерный вариант. Скорее наоборот - от него веяло многовековой стариной. Внушительный письменный стол, с выдвижными ящичками в тумбах, тремя справа и двумя слева, казалось, был высечен из цельного массива дуба. Цвет темного дерева гармонично сочетался с зеленым сукном, покрывавшим широкую столешницу. Тумбы, подчеркивая величественность стола, опирались на устойчивые бронзовые ножки в виде лап льва.
          Стул по изысканности не уступал своему величавому соседу. Высокий, с плавно изогнутой спинкой, обитой тисненой кожей и массивными подлокотниками, он скорее напоминал трон, нежели простой стул. От трона его отличали лишь легкомысленно выгнутые резные ножки.
          Противовесом этой изящности являлась кровать, стоявшая в углу под сводчатым потолком. Даже не кровать, а старая койка с провисшей сеткой из проволоки и обшарпанными металлическими спинками. В местах соединения спинок с каркасом виднелась некачественная сварка. На койке лежала кем-то небрежно брошенная подушка и свернутый, как в плацкартном вагоне, матрас в разводах от пролитых на него жидкостей и пятнах.
          Комната, судя по сводчатым потолкам, находилась на верхнем этаже дома, под крышей. На это же указывала и лестница, ведущая вниз, которая скрывалась за невысокими перилами в противоположном от окна углу.
          Полумрак, царивший в мансарде, нарушался только слабым отсветом от лестничного проема. За темными стеклами широкого окна стояла если не ночь, то поздний вечер. Фонарного освещения снаружи по всей видимости не было, поэтому свет сквозь окно не проникал внутрь вовсе.
          Сколько он провел здесь времени, а самое главное - как сюда попал, человек припомнить не мог, как ни старался. Малейшие воспоминания, начинающие возникать в сознании, мгновенно разбивались о глухую стену. Постепенно попытки что-нибудь вспомнить стали вытеснятся все возрастающим желанием покинуть это неуютное, жутковатое место. Казалось, будто за стенами этого дома его ожидало что-то очень важное.
          Наравне с этим чувством росло и другое. Ощущение чего-то близкого и настолько ужасного, что по спине начинали бегать пресловутые мурашки, лицо покалывало, а ноги немели. Кто-то или что-то, внушающее ему этот животный страх, находилось в доме. Этажом ниже. Об этом он знал точно. Нарастающая паника лишь утверждала его в мысли, что выбираться отсюда нужно как можно быстрее.
          На какой высоте от земли находилось окно комнаты судить было сложно. Оставался последний вариант - лестница. Человек тяжело вздохнул и неуверенным шагом направился к перилам. Чем ближе он подходил, тем сильнее хотелось закричать, что есть мочи, и бежать, пока не поздно. Но бежать было некуда.
          Он старался убедить себя, что причин, по крайней мере видимых, для такой паники нет. И умом понимал это, но легче не становилось.
          Подойдя к проему на расстояние, с которого уже был виден краешек нижнего этажа, он остановился и перевел дух. Двигаться дальше не было сил, нервы сдавали. Собрав последнюю волю в кулак, он все же сделал шаг вперед и заглянул вниз.
          Ничего необычного или зловещего. Никаких упырей, вурдалков или маленьких девочек, смеющихся противными голосками. Обыкновенный дощатый пол. Местами на нем вздулась и потрескалась краска, но это не Бог весть какой кошмар. Немного успокоившись, он сделал еще один шаг, и оказался прямо напротив невысоких ступенек лестницы. Так и не решившись ступить вниз, человек присел. Возникло предчувствие чего-то пугающего и бесконечно ужасного. Во рту пересохло.
          Хотя этажом ниже было довольно светло, источников света разглядеть не удалось. Словно воздух светился сам по себе. Человека тянуло спуститься, но в то же время он ощущал смертельную опасность от того, что может скрываться в невидимой сверху области.
          Неожиданно сзади вспыхнул свет, от чего сердце человека чуть не выпрыгнуло из груди. Он резко выпрямился и обернулся, схватившись за поручень перил, не зная, чего ожидать. Но больше ничего не произошло, только теперь на зеленом сукне стола стоял светильник. Обыкновенный электрический светильник с плафоном и кнопкой для включения. Теплый свет с желтым оттенком падал на лежащую рядом книгу.
          Человек, забыв о нижнем этаже, подошел ближе. Книга выглядела потрепанной. Была она старинной или просто сильно зачитанной, сказать было сложно, не взяв ее в руки, и не полистав. Посреди бумажной обложки он рассмотрел два непонятных символа, выведенных неумелой рукой. Возможно это были буквы, но к какому алфавиту они относились человек определить не мог. Первый символ походил на латинскую дабл-ю, только справа к ней был пририсован хвостик. Второй напоминал левую половинку нарисованной малым ребенком елочки.
          Любопытство взяло верх, он бережно взял ее в руки и, затаив дыхание, раскрыл.
          Содержимое книги поразило человека не меньше, чем внезапное ее появление. Ветхие странички были окутаны легкой дымкой, через которую угадывались неровные строчки текста. Прочитать их не представлялось возможным, как человек ни щурился и не менял угол наклона. Дымка надежно защищала текст от посторонних глаз. Вскоре он оставил попытки разглядеть что-либо и положил книгу на место.
          Снизу донесся громкий звук, будто что-то тяжелое уронили на пол. Он обернулся к лестничному проему и страх снова захлестнул его. Постояв какое-то время не двигаясь, человек осторожно, стараясь не шуметь, развернул высокий стул и уселся на него, не сводя глаз со сводчатого потолка, на который падало пятно света от маршевого пролета лестницы. Больше всего сейчас он боялся увидеть на нем тени. Лампа за спиной неожиданно погасла, и комната погрузилась в леденящий душу мрак.
         
 
***
         
          - Висящая пуля, дорогой мой друг, это, конечно, интересное явление, но я все же хотел бы начать с того, что интересует вас больше. С того, что вы вообще там делали. Ведь я прав, это интересней? - Оператор откинулся в кресле-качалке, ожидая ответа.
          Алан с Артемом молча кивнули в знак согласия, Кабану, как обычно, было что сказать:
          - Это да, но про пулю потом расскажи, не забудь, а?
          - Хорошо. - Оператор улыбнулся. - Хорошо. Итак, друзья. Чтобы приблизиться к пониманию сути вашей работы, я должен сделать небольшое отступление. И отнюдь не лирическое. Как я уже говорил, а вы, я надеюсь, внимательно слушали, во Вселенной имеются некие Абсолютные ценности, которые признаются практически всеми формами жизни, наделенными разумом. Одну из них я назвал - Время. Но это не совсем так. Это, скорее, необходимая оправа для ценностей, без которой невозможно их существование. Как, скажем, оправа для алмаза. С ней алмаз превращается в ювелирную драгоценность, без нее - это просто камень, хоть и дорогой. - Оператор перевел взгляд на Кабана. - Ну, или можно провести аналогию с воздушным шариком, заправленным гелием. Ценность - это гелий, резина шарика - Время. Убираем шарик и гелий растворяется в воздухе. Алексей, если что-то непонятно, можешь задавать вопросы.
          - Да пока все вроде понятно. Типа время - это шкатулка, в которой хранятся бабушкины бусы из жемчуга, так?
          - Ммм, нет, немного не так. Если мы уберем шкатулку, то бусы бусами быть не перестанут, верно? Ну хорошо, сейчас будет несколько понятней. Одной из Абсолютных ценностей является, к примеру, информация. Так вот чем больше информации я могу получить в единицу времени, тем большими возможностями, в итоге, я обладаю. Но вне Времени, а бывает и так, я не смогу получить никакой информации, даже самой примитивной. - Оператор сделал паузу, осмотрел комнату, словно профессор аудиторию, и, тяжело вздохнув, продолжил. - Обитателям миров с одной временной координатой всегда сложно дается именно эта часть. Не старайтесь понять все и сразу. Многое придет к вам само, со временем. Тьфу ты! - Он осекся.
          - Да вроде бы пока все просто. - Откликнулся Алан. - Артем, тебе как?
          - Нормально. Посмотрим, что там дальше.
          - Отлично! Тогда я продолжу. Давайте будем представлять. Когда человек представляет что-либо собственными мыслеобразами, он гораздо легче усваивает сложный материал. Представьте себе миры, в которых существует несколько временных координат. Ну, скажем, три или четыре. То есть, к примеру, ты, Алексей, можешь находится одновременно в четырех местах. И все что ты видишь, слышишь, одним словом - ощущаешь, находясь в этих разных пространствах, стекается как бы в одну точку. В круг твоего сознания.
          - Точка не может быть кругом! - Кабану тяжело давалось то, о чем говорил Оператор.
          - Эммм. Пускай это будет твой мозг, хорошо?
          - Другое дело!
          - Славно. Так вот, весь опыт, получаемый твоими телами из разных мест, все ощущения и переживания стекаются тебе в мозг. Не в какой-то один из четырех, а в общий, понимаешь?
          - С трудом. - Соврал Кабан. Он ничего не понимал.
          - Представь, что есть некий обруч. Круг. К которому подключены все четыре мозга твоих тел. Информация циркулирует по этому обручу, постоянно впитывается им. Благодаря этому, каждое из четырех твоих тел в любой момент времени знает, что делает или чувствует любое другое. Вот этот обруч и есть круг твоего сознания, понимаешь? Это и есть ты, твой разум. При условии, конечно, что ты существуешь в четырехвременном пространстве.
          - А почему именно круг?
          - Не в форме дело. Квадратная, многоугольная - без разницы. Просто вы, люди, сами приняли эту фигуру за основополагающую для описания какого-либо множества. Круг знакомств, круг вопросов. Вы когда-то давно между собой так договорились. Вам так удобнее. Вот я и пытаюсь изъясняться в удобной для вас форме. На самом деле нет ни круга, ни квадрата. - Оператор нахмурился. - Я не знаю, как объяснить доступнее. Может быть сделаем перерыв?
          - Блииин! - Раздосадовано протянул Артем, поднимаясь из за стола. - Пойдем, Алан, покурим хоть, раз уж тут...
          - Как те рыбы! - Радостно воскликнул Кабан.
          - Верно. - Усмехнулся Оператор. - Хороший пример. Артем, присядь пока. Перекур отменяется.
          Кабан просиял от похвалы и расплылся в самодовольной улыбке.
          - Может кто-нибудь объяснит? - Поинтересовался Алан.
          - Я про рыб по "Дискавери" смотрел. Ну, про косяки, которые двигаются синхронно. Мол, у них коллективный разум.
          - У тебя голова не разболелась от такого количества умных слов, Лёх? - Съязвил Артем, уставший от тугодомности Кабана.
          - Отвали!
          - Все, все! Мы сдвинулись с мертвой точки, и это радует. - Оператор осадил пыл наемников. - Приведенный Алексеем пример недалек от истины, поэтому его понимание моих слов можно считать приемлемым. Косяк - это круг сознания, который управляет каждой рыбой в отдельности. В свою очередь, у всякой рыбы есть еще и свой разум. Разобрались. Продолжим?
          Все так или иначе выразили согласие.
          - Отлично. Понятно, что живи вы в мире с четырьмя временными координатами, за одну жизнь вы проживали бы минимум четыре. А на деле еще больше. Вы получали бы в разы больше знаний, а как следствие - и опыта. Развитие шло бы гораздо быстрее. Но знания, ощущения, опыт, эмоции - это всего лишь виды информации. А информация может быть разной. Некоторые люди и вашем мире по насыщенности умудряются прожить несколько жизней относительно среднестатистического человека. Просто им доступна качественно иная информация, нежели остальным. Интереснее, уникальнее, вкуснее что ли. Помимо того, что они ее получили, эти счастливчики сумели ей правильно воспользоваться. Что тоже дорогого стоит. Информация же, доступная простым смертным - это, как правило, шлак. Она унылая, обыденная, изо дня в день повторяющаяся. Словом, пустая. Я вас еще не утомил? - Неожиданно прервал монолог Оператор и улыбнулся.
          - Нет.
          - Нет, наоборот.
          - Хорошо. - Улыбка исчезла с его лица. Оператор принял серьезный вид, совершенно ему не свойственный. - Видите ли, информация - это сильнейший наркотик. Химические зависимости не идут ни в какое сравнение с жаждой новых и уникальных знаний, в погоне за которыми даже высокоразвитые цивилизации превращаются в... Ладно, об этом вам лучше пока не знать. Мои заказчики, как вы помните, со спутника мира, в котором я родился. Мой мир, кстати, насчитывает шесть временных координат. У спутника их семнадцать. Но в сравнении с Землей, их мир практически мертв. Безжизненные равнины, горные цепи, в сотни раз длиннее любой земной, темно-серый небосвод. Но, пользуясь своими поистине безграничными возможностями, они могут позволить себе покупать ту или иную информацию. И не просто покупать уже существующую, а оплачивать создание новой, доселе невиданной, никем еще не познанной.
          - Типа на заказ?
          - Верно, Алексей. На заказ. Можно провести аналогию с вашим кинематографом. Собирается масса людей: актеры, режиссеры, продюсеры, операторы и, исходя из выделенного бюджета, снимают по написанному и утвержденному сценарию фильм. После чего лента поступает в прокат, и создатели получают прибыль, разумеется, если получилось снять что-то качественное. В нашем же с вами случае все практически так же, за одним немаловажным исключением: мои заказчики не гонятся за прибылью от проката, сам фильм и есть прибыль.
          - А мы, значит, актеры? - Пробубнил в задумчивости Артем.
          - Скорее - сценаристы. Сюжет целиком и полностью зависит лишь от ваших действий.
          - А ты, получается, оператор? Забавно.
          - Ну, можно и так сказать, мой друг...
          - Так я шо-то не совсем понял - а на кой им все это?
          - Позволь, Алексей, на твой вопрос ответить вопросом же. Представь на секунду, что ты сейчас спишь. Через мгновенье ты проснешься, но сон не забудешь. Ты просто вернешься в свою прежнюю жизнь на пять дней назад. То есть всего, что с тобой происходило, будто и не было - ни меня, ни Артема с Аланом, ни Гаврилова, вообще ничего - тебе все это лишь приснилось. Более того - тебе приснилось, как ты собирался прыгнуть с крыши. На самом деле и этого не было. Что бы ты сделал первым делом, проснувшись?
          - Помня все это, как сон?
          - Да, как сон.
          - Вернулся в прежнюю жизнь, говоришь? - Кабан горько усмехнулся. - Первым делом я бы сиганул с высотки. А вторым - поднялся на крышу и еще раз сиганул. Ты шо такое спрашиваешь? Я вообще до встречи с вами и не жил толком. Я только ща родился. Все эти миры, путешествия во времени, немцы! Ты шоооо...
          - Думаю, ты сам ответил на свой вопрос.
          Все замолчали. Наемники обдумывали услышанное, Оператор увлеченно раскачивался в кресле-качалке, рассматривая их со сдержанной улыбкой. И только радиоприемник без устали вещал какие-то бодренькие песенки.
          - А пуля?
          - Что пуля?
          - Ну, ты же обещал ответить за пулю, висящую над землей. - Не унимался Кабан.
          - А, прости, забыл. - Оператор рассмеялся. - Считай это сигаретным ожогом21.
          - Ммм?
          - Сигаретный ожог на кинопленке. Видел раньше в кинотеатре при смене частей фильма черный кружок в углу экрана?
          - Ага.
          - Ну, вот и считай, что в нашем с тобой кино такие накладочки тоже имеются. Не так-то просто отправить в одну точку пучок из трех, таких разных сознаний.
          Кабан закатил в задумчивости глаза и улыбнулся, будто понял что-то очень важное.