Тени прошлого 29

Берн. Швейцария.
16 мая 1916 года

     В этот день, в тихой, сонной Швейцарии, отгороженной нейтралитетом от ужасов Мировой войны, которую впоследствии назовут Великой, состоялась одна из тех встреч, которые изменяют мир. Участниками ее были русский политический эмигрант Владимир Ленин и русский политический эмигрант Александр Парвус (он же - Гельфанд), натурализовавшийся в Германии и работавший к тому времени на германские Генеральный штаб и МИД.
 
     В целях конспирации встреча носила характер дружеской пирушки,и Парвус явился в ресторан «Landhaus», в подвалах которого в  XVIII веке содержались узники в ожидании своего приговора, с любовницей - Екатериной Громан. Ленин уже сидел за столом с Крупской, Арманд и Каспаровым. Обменявшись ничего не значащими приветствиями, революционеры сразу перешли к делу…

     - Владимир Ильич, год назад я представил вам на рассмотрение меморандум "О стабилизации положения в России", - сказал Парвус. – Вы мне не ответили ни устно, ни письменно о своем отношении к нему. И вообще стали уклоняться от встреч. Этому есть какое-нибудь разумное объяснение?

     - Есть! – Ленин кивнул головой. – И оно состоит в том, что свой меморандум, прежде чем представить мне для ознакомления, вы отправили в германское министерство иностранных дел. Мне стало известно из своих источников, что сей документ поступил в канцелярию МИД Германии 9 марта 1915 года, то есть, раньше, чем о его существовании узнал я. Я бы не стал заостряться на этом, но в вашем меморандуме есть пункт, который вы непременно должны были согласовать со мной!

     - И какой же это пункт? – Парвус удивленно приподнял бровь. – Для того, чтобы заручиться поддержкой МИДа я использовал только те аргументы, которые играют на нашу руку, на дело русской революции!

     - Вы прекрасно знаете, о чем я веду речь! – Ленин гневно взглянул на собеседника. – Это пункт о том, что "необходима финансовая поддержка для группы большинства российских социал-демократов, которая борется с царским правительством всеми имеющимися в ее распоряжении средствами". Иными словами, вы открыто запросили у Германии денег на финансирование партии большинства!

     - Помилуйте, Владимир Ильич! – Парвус всплеснул пухлыми ручками. – Что же плохого в том, что революцию мы осуществим на германские деньги?! К тому же, об этом известно только вам, ну, и работникам МИД, с которыми я сотрудничаю в этом, далеко не простом вопросе.

      - А вы подумали о том, какую бурю негодования вызовет этот факт, стань он известным в группе меньшевиков, а тем паче, среди наших братьев, томящихся сейчас в царских застенках в России? Вы подумали, какой повод даете им для брюзжания?

     - Да и пусть себе! – Парвус даже привстал от возбуждения. – Пусть! Для нас с вами главное – дело, а не брюзжание группы меньшинства! А наши собратья по оружию в России, надеюсь, поймут и поддержат нашу позицию, которая, как для нас, так и для них состоит в том, что это - последовательно антироссийская позиция, проникнутая ненавистью к Российской империи, к самодержавию, к высшим классам российского общества! Разве я не прав?!

     - А разве я сказал, что вы не правы? Да, наша позиция именно такова, и мы не собираемся от нее отказываться! Но я ведь совсем о другом веду речь: вы подали меморандум стороне, с которой Российская Империя в настоящее время находится в состоянии войны.  Вы что, не понимаете, что, вступив в о ф и ц и а л ь н ы е  сношения с МИД Германии, вы тем самым дали повод всем нашим недругам в социал-демократическом движении навесить на нас, на большевиков ярлыки «германских шпионов»? Вы же знаете, что наше движение облеплено как мухами, провокаторами и осведомителями всех мастей. И рано или поздно информация о сотрудничестве с Германией выплывет наружу!

     - Владимир Ильич, придет время, провокатором обзовут и меня, поверьте! -  Парвус скорбно закатил глаза. – Но ведь не все так сильны, что могут отдать все, не получая взамен ничего! Пусть, пусть меня назовут провокатором, но слишком мал тот вред, который я могу причинить движению, слишком я верю в идею, чтобы не суметь работать так, что пользы будет больше, чем вреда! Я не оправдываюсь и не буду оправдываться ни перед кем, поскольку считаю, что все, что я делаю, в том числе, и сотрудничая с Германией, я делаю во благо революции!

     - Вот так мы и приходим к тому, что провокатор изнутри неотличим от революционера, и все они – провокаторы, на поверку оказываются лучшими партийными работниками… - Ленин промокнул бородку салфеткой и отодвинул тарелку с недоеденным фондю. - Понятно, что во многих странах, в том числе наиболее передовых, буржуазия несомненно посылает теперь и будет посылать провокаторов в социал-демократические партии. Но нужно понимать, что одно из средств борьбы с этой опасностью - умелое сочетание нелегальной и легальной работы. Вы же пренебрегли этим правилом! Не знаю как, но все контакты с германскими структурами нужно было осуществлять только нелегально! Так, чтобы это не стало достоянием гласности!

     -  Владимир Ильич, вы сами сказали, что это всплывет рано или поздно! Шила в мешке не утаишь! Если бы я пошел на контакты с МИД неофициально, вопрос финансирования завис бы в воздухе, растянулся на неопределенное время. При всем максимализме, при всей экстремальности нашей сегодняшней позиции она, как мне кажется, не будет воспринята в штыки, а уж тем более, не будет расцениваться как «шпионаж» в пользу Германии. Ведь она не стала для России ни новой, ни оригинальной. Ненавидеть Россию всегда считалось хорошим тоном в кругах прогрессивной интеллигенции, особенно дурно западнического толка. Вспомните историю, во время Крымской войны иные русские «прогрессивные» деятели страстно хотели военного поражения России, дабы избавить просвещенную Европу от ее "жандарма". В начале нашего века, в период русско-японской войны, некоторые представители радикального крыла российского революционного движения покупали оружие для своей "террорной работы" в России на деньги, полученные от Японии, и это ни для кого не было секретом. Так чем же мы погрешили, пойдя на контакт с Германией?! Давайте все же определимся, нам нужны средства для борьбы или нет. Если да, то какая разница, от кого и каким образом мы их получим? Главное, чтобы они работали на революцию! Мне продолжать мои усилия в этом направлении?

     - Да! – сказал Ленин после небольшого раздумья. – Но надо быть готовыми к шельмованию и неприятию наших действий со стороны и друзей, и недругов…

     Они еще долго говорили… Парвус посвятил Ленина в свои далеко идущие планы относительно России и мировой революции и уходил окрыленный. Международная провокация,  в которую в качестве центральной фигуры оказался вовлеченным Владимир Ленин, развивалась успешно!

     Ленин тоже считал разговор успешным: он нашел человека, на которого в случае утечки информации можно будет свалить вину за контакты с Германией! И этот человек был подданным Германии! Он всегда был «с душком» – этот Парвус: сумел совершить побег из ссылки и пробраться в Турцию, где сколотил крупное состояние на военных поставках. Там же, в Турции Парвус стал своим человеком для многих крупных чиновников кайзеровской Германии, обретавшихся в стране. Еще до войны Парвус создал крупную фирму, которая торговала хирургическими инструментами, химикатами и медикаментами. Его недолюбливали в партии именно за то, что он сумел нажить огромные деньги во время войны, на которой гибнут многие тысячи немецких и русских пролетариев, и потому лучшей кандидатуры для использования в качестве «громоотвода» было не сыскать! Естественно, что ни Парвус, ни кто иной в партии не знал о том, что сам вождь еще в сентябре 1915 года начал переговорный процесс, передав фон Ромбергу через Кескюлу свои условия мира с Германией в том случае, если большевики одержат победу в революции. Он изложил свои задачи по переустройству России и одним из  важнейших пунктов, помимо таких политических задач, как «установление республиканской формы правления, конфискация крупных имений, восьмичасовый рабочий день и полная автономия национальностей, явился пункт пятый - готовность заключить мир, не принимая в расчет страны Антанты. Германия не должна требовать аннексий и контрибуций». Но при этом Ленин оговорился , что «не исключает отделения от России территорий, населенных нерусскими народами, и образования из этих территорий буферных государств, разъединяющих Россию и Германию".

    Но ни Ленин, ни Кескюла не могли знать, что условия Ленина, на которых большевики были согласны вести переговоры с Германией в случае захвата власти, были немедленно отправлены германским посланником в Берне фон Ромбергом канцлеру Германии. "Конечно, - подчеркивал фон Ромберг в сопроводительном письме, - программу Ленина ни в коем случае нельзя предавать огласке, во-первых, потому, что при огласке не удастся скрыть источник, а во-вторых, потому, что если вокруг программы поднимется газетная шумиха, она потеряет всякую ценность. По моему мнению, ее следует держать в строжайшем секрете, точнее - создать ей ореол секретности, чтобы создавалось впечатление, что уже сейчас готовится соглашение с могущественными кругами в России".

     Александр Львович Гельфанд (он же Парвус) - член РСДРП  с 1903 года, деятель российского и германского движения, видный левый теоретик, крупный предприниматель,  провокатор мирового масштаба, которого не без оснований называли "торговцем революцией", конечно, был человеком без чести и совести и шел на все – на любые сделки в своем стремлении уничтожить Российскую Империю. Но ни Парвус, ни Ленин с его ненавистью к самодержавию, доходившей до проповеди желательности поражения России в мировой войне, не были белыми воронами между своими современниками. Ленина отделяла от Российской империи, его родины, бездонная бездна вражды и отчуждения: он так же, как и Парвус, был готов на все, чтобы ее разрушить. Не было каким-то исключительным явлением и то, что большевики получали деньги от противника России в войне - то есть от Германии. И подобные примеры уже были в истории России…

Продолжение следует -