Цветущий мир глава 2

Какого черта? Думаю. Надоело выискивать выпуклости. Поэтому попросту врываюсь в последний дом, вышибив ногой двери. Чего уж бояться, после хорошей драки с бешеными тварями?
В помещении темно, как во мраке предрассветном. Гуляет утробный шорох и в солнечных, лучах, что врываются через выбитую дверь, витает туман из пыли. Сразу же попадается на глаза попадается дырка в полу.
Джек-пот!
Спускаюсь по ступеньках в врытый в ручную подвал, освещая путь фонариком и стараюсь не шуметь. Не для того, чтобы выдать себя, ведь вышиб секунду назад дверь, а чтобы услышать скрывающихся в темноте врагов. Еще одна дверь, вся кривая и сбита с разных досок, но прислонялась плотно. Так, чтобы не пропускать воздух. Казалось в подвале никого не было уже давно, хотя первое впечатление зачастую обманчиво, поэтому пристально оглядываю все уголки.
Вот куча лохмотья, ветошь и старые матрацы. Видимо чья-то кровать. Приходится пригибаться, в подвале довольно низко. Бывает даже что цепляюсь головой о сырую, прохладную землю. По периметру расставлены подпорки, балки, чтобы потолок не обвалился. И пока брожу между этими балками, понимаю, что пол под уклоном. Оглядываюсь по сторонам, никого и ничего. Я одинок. Даже там, где наверняка живут люди.
Где-то под стеночкой замечаю шкаф. Понимаю, что ничего путного не найду, но выработанные желание осмотреть все до миллиметра заставило открыть деревянную, скрипучую дверку. Полупустой. Жаль. Вижу несколько скляночек. Вроде полных. Инструменты: ножи, крюки и прочее барахло. Закрываю дверку.
Двигаясь дальше по склону, понимаю, что жили здесь не два и даже не три человека. Уже могу идти в полный рост, и даже протянуть руку над головой. Интересно зачем так? И когда дохожу до конца понимаю, что этот город призрак принадлежит людоедам.
Между подпорками, растянута на цепях, висела мертвая девушка. Крюки впивались в руки и горло, чрево вспорото, внутренности находились неподалеку в тазику. Думаю, хорошо, что в противогазе! Не хотелось мне что-то блевать от запаха разложения. Хочется развернуться и уйти, но не могу. Контракт – святое дело. Пусть говорят, что наемники не имеют ни морали, ни кодекса. Так пускай же я буду парадоксом.
Приглядываюсь в темные, стеклянные глаза девушки. Жалко то как. Красивая, темноволосая и по всей видимости не старше шестнадцати. Тело измордовано, кожа исцарапана, а руки и ноги все в гематомах. На руках недоставало пальцев, а правая нога неестественно вывернута. Я отворачиваюсь, но уже успел заметить, что лицо девочки опухшее от многочисленных ударов, нос сломан, зубы выбиты, уши откушены. Заметил также, что соски тоже откушены. А судя по кровоподтекам, все это она чувствовала. Все это делали пока она была еще жива. Я даже слышу эти истошные, детские крики.
 Видимо, насиловали и пытали перед тем, как вспороть живот. Людоеды повернуты на насилии. И мордуют людей потехи ради. Может, потому что едят больных зверей. На войне, когда сидишь неделями, удерживая позицию и нельзя уходить, нельзя отвлекаться. Ходишь под себя, питаешься только водой и неделями никто не приносит свежей еды, а зверье каждыми днями осаждает. Кажется, что готов есть даже трупы. Некоторые не выдерживали и поедали бешенных волков, но это только те, что умирали от голода. Но даже среди умирающих не все на столько хотели жить. После приема больного мяса у воинов часто проявлялись чрезмерная злоба, ярость и вспыльчивость. Хотя и не все ее проявляли.
Не могу, смотреть на это. Поэтому решаю снять бедную девочку с цепей и накрыть тряпьем. Это все, что могу сделать сейчас. Думаю, когда буду уходить – сожгу все к чертям. Но сначала поквитаюсь с убийцами.
Можно ли быть таким жестоким? Неужели убить не достаточно, и нужно насиловать, подвергать беззащитных и слабых мукам? Я подобного не понимал.
А когда уложил холодное, худое, и такое легкое, но еще не окоченевшее, тело девушки, заметил еще одну гору внутренностей. На небольшом комоде, выстроены в ряд куча банок. И я заметил в них расфасованные органы. Сердце, печень, легкие и даже очищенные кишки. И таких банок я на считал двадцать три.
- Вот, я и нашел экипаж пропавшего каравана. – говорю сам себе.
Думаю, а что если кто-то еще остался? Хотя вряд ли. Мужчин убивают еще при нападении, а девушек могут подержать максимум три дня. Летом могут и пять. Но зимой нет смысла держать кого-то в живых – убивают всех сразу. А мясо вывешивают на морозе в любом из домов.  А сейчас на дворе лето, и прошло больше трех дней.
Так оно и оказалось. Я осмотрел весь подвал, хотя он был не маленьким. Видимо расширялся не один год. Но никого так и не обнаружил. Если в помещении находилось тело, значит кто-то должен вернуться. Я нашел тот фильтр, через который в помещение проходил воздух и сломал его. Чтобы эти гады все издохли. Хоть это и будет легкой смертью. Слишком легкой. Мне хотелось само лично казнить всех.
Я не стал дожидаться пока людоеды придут, и поспешил свалить. Уходить пришлось таким же манером, как и пришел. Но не сильно далеко. Я хотел убедиться, что все поплатятся за содеянное.
Дожидаться пришлось не один час и даже не два. Я голодный, как волк, сижу между деревьями и выжидаю, пока хоть кто-то нарисуется. И тут я подумал, а почему все ушли, оставив тело девочки нерасчленённым. Что-то их отвлекло. Но если бы это была моя вина, я бы знал наверняка и вряд ли сидел вот так.
Сам лежу и всматриваюсь, а мысли потихоньку отлетают к Тени. Как он там? Может проголодался, а ведь я намордник не надел. Хотя торгаш убеждал, что лошади научены не есть зеленной травы, но мне все-равно не спокойно на сердце. Ведь сколько времени вместе.
Решаю проверить, как он там. И не ошибся. В сантиметре от коня, попавшись на ловушку, извивался волк. Чистоплотный, шерсть пушистая, гладкая, чистая. Голова черная, сам весь серый с черными пятнами. Глаза злые, желтые, и большие, как низкая полная луна.
- Ну что дружок, тебя не укусили? – спрашиваю Тень, легонько похлопывая по спине.
А он в ответ таращился большущими глазами, мол давай скорей, убей эту тварь, она меня пугает до усрачки!
- Ну-ну, - глажу его подбородок – Не ссать, я разберусь.
Хотя не хочу убивать. Волк не больной, даже наоборот. Молодой и сильный. Только теперь не сможет нормально охотиться и вряд ли выживет без передней ноги. Вижу страх в глазах хищника, когда наклоняюсь. Меня все звери увидев первый раз - боятся. Некоторые убегают и прячутся, и ничто не может их успокоить. Но, когда снимаю маску, и начинаю говорить, гладить, как все мигом меняется.
Волк уже перестал ворочаться, и затих. Казалось, что он заснул, но по большой лужице крови, можно сказать, что зверь ослаб и умирает. Если он не притворяется, тогда ничего дурного не случиться. Я освободил сломанную лапу, оглядел довольно большую рану. Пришлось найти ровную веточку и потратить пару метров бинта. Волк не дергался – спал. Наверное, слишком много крови потерял. Ну что же, если до моего возвращения не уйдет, еще чуть-чуть поухаживаю. Люблю животных, а особенно таких красивых.
Накормив коня, вернулся к зданию и наконец заметил движение. Человек двенадцать, не меньше направлялись к деревне. На каждом зеленная накидка из мха и старые противогазы с круглыми окулярами и хоботками. И каждый тащит по трупу человеческом. Боже, нет! Эти изверги разграбили еще один караван. Поэтому их так долго не было.
И тут, на мое превеликое удивление, их встречать выбежало около шести баб. Размахивая руками и выкрикивая что-то. А на руках у троих дети.
Какого черта? Я же все проверил, нигде никого не было! Как же так? Как же я не люблю вот таких поворотов разворотов! Это значит бродил по деревне, а за мной кто-то наблюдал и я даже не заметил!
- Черт – выругался, и продолжил смотреть.
Компаша вдруг подняла кипишь. Все начали улюлюкать и смотреть по сторонам. А мне оставалось надеяться, что никто не решит проверять ближайший лесок, где я прятался. Конечно, я мог бы справиться с несколькими одновременно, но не настолько крут, чтобы положить десять человек разом, в одиночку.
Жду пока все успокоятся и начнут прятаться, чтобы понять, как же я умудрился их не заметить. В машем мире все предметы, постройки, каждая машина, что стояла неподвижно больше трех дней превращались в маленькие зеленные холмы, и отличить хоть что-то – невозможно. Куда не глянь везде одни и те же холмы, холмики. Поэтому следопыту очень тяжело найти хоть что-то. И вот компания двинулась прямо по улице к большое дыре в земле. Оставив меня в недоумении. Как я все это не заметил? А потом последний схватился рукой, за квадратный холмик, что стоял рядом, и потянул на себя. Теперь все понятно! Хитрые черти!
Видимо, то место где был я, лишь разделочное помещение, а живут они в другом. Это их спасло. Я попросту не ожидал подобной конспирации. Поэтому решаю подождать еще пол часика и потом попросить этих добрых людей покинуть мир сей бренный.