Поперёк пути. Легенда про Наталью и Ивана

                Вся жизнь Натальи прошла здесь – в родном  селе. И дороже всего на свете ей был старый отцовский дом. Никогда не забыть его  Наталье. Он был небольшой, всего две комнаты, но не казался тесным, потому что места хватало всем. Было две печки. Одну из них называли «грубкой», и стояла она в дальней комнате. А другая называлась «русской» и находилась в кухне. «Русская» печка была большая, так что на её лежанке помещалась чуть ли не вся семья. Особенно любили сидеть на печке бабушка Женя и дети. У печки были брусок, голбчик и отдушинки. Бока у печки были разрисованы яркими сказочными цветами. На печке грели замерзшие руки и ноги. Слушали бабушкины сказки. А она знала их много и так чудно рассказывала про Ивана-царевича и волка, про тридевятое царство и прекрасную царевну, про ковёр – самолёт и бабу Ягу. А ещё печка была соединена брусом с полатями. Полати были под самым потолком. Там лежало много всякой всячины, не очень нужной для взрослых, но очень интересной для детей. Тут было хорошо спрятаться и мечтать о чём-либо долго и сладостно.
Возле печки и по всей длине комнаты были приделаны широкие длинные лавки. На них можно было не только сидеть, но и спать.
Дом стоял на самом краю села, поэтому сюда часто стучались припозднившиеся путники. Никому не отказывали в приюте. Нередко здесь ночевали совсем незнакомые люди. А плату за постой ни у кого не спрашивали. И ели то, что было в семье. Спали гости или на лавках, или вовсе на полу. Но и этому путники были очень рады, хотя бы не остались на морозе зимой. Покушать в доме тоже было что. Хлеб бабушка пекла сама в русской печи. Какой аромат тогда стоял по всему дому! Корочки у хлеба были хрустящие, и дети любили макать их в мёд. А ещё мазали куски хлеба повидлом которое покупали в магазине в больших  жестяных банках. Оно было густым и намазывалось на хлеб, как масло.
В сарае обычно поднимал гогот большой косяк гусей. И в конце зимы дети боялись опускать ноги под лавку или под кровать, потому что там, в больших самодельных корзинах сидели гусыни и выводили маленьких желтеньких гусяток. Потом их пасли по очереди на зелёной травке, стерегли от коршунов и собак
В закутке сарая постоянно хрюкали свинки. И  Наталья хорошо помнит, как мама запекала окорок. Сначала солили с разными специями в большой глубокой кастрюле. Потом, через какое-то время, мама разжигала русскую печь, загребала угли в загнетку и вес окорок покрывала большой лепёшкой из теста и ставила в разогретую печь. С испёкшегося окорока снимали хлебную корку, давали остынуть и отрезали сочные кусочки. Несказанно вкусным был не только сам окорок, но и даже эти хлебные корки.
А ещё для питания большой семьи резали иногда бычка или выбракованную корову. Тогда  мясо крутили на мясорубке и стряпали много-много пельменей.
Другая бабушка, мамина мама, любила стряпать настоящие сибирские пельмени – маленькие, с очень тоненькой лепёшечкой, чтобы было мяса побольше, а теста поменьше.
Так любил папа.
Коров в хозяйстве было несколько. Поэтому сена заготавливали много. Был большой сеновал. И там дети любили проделывать норы и всякие ходы. Бывало, что дети спорили, дрались. Но отец любил детей и прощал им все шалости. Никогда их не били и не ругали. Старались сделать так, чтобы они сами всё поняли…
Наташка была девчонка с характером. Играть любила в лапту, в войну. Поэтому дружбу водила с братом и его друзьями. Зимой катались на лыжах и на коньках. А ранней весной в больших кирзовых сапогах она вместе с мальчишками мерила топкие, раскисшие от пригревающего солнышка, сугробы. Сапоги зачастую застревали в сугробе и  Наташа вытаскивала из сугроба то одну, то другую ногу, босиком, потому что носок оставался в сапогах. А все равно было весело и жарко.
Конфеты в бумажках дети впервые увидели, когда к отцу приехали его фронтовые друзья. Они появились в один из тёплых летних дней.  Наталья помнит, как они сидели за столом, разговаривали громко и весело. И даже когда они уже уехали, оставили о себе впечатление чего-то большого, весёлого доброго, озорного и героического, потому что были они в гимнастёрках, на груди у них гремели медали. А детям они раздавали конфеты прямо горстями, в красивых ярких обёртках. А Таньку, младшую двухлетнюю сестрёнку напугали, нечаянно брызнув на неё из пульверизатора одеколоном. Танька ревела безутешно и тёрла глазёнки кулачком. Папа жалел её и говорил:
- «Не плачь, Татька, до свадьбы заживёт» .
Папины друзья уехали также неожиданно, как и появились…
 Наталья была хитрая, любила приласкаться. Вот залезла она на печку, притворилась спящей, а руку опустила из- под занавески – знала, что бабушка её как-нибудь приласкает. Вот пришла бабушка с улицы, увидела ручонку из под занавески:
-Лапушка ты моя маленькая, сморил тебя сон.
Взяла  Наташу за ручку, легонько потрепала её и поцеловала. А  Наташка лежала и улыбалась, словно во сне. На душе было светло и радостно. И этот свет, свет детства, всю жизнь согревал  Наталью в трудные минуты, даже тогда, когда с ней произошёл этот  странный, необъяснимый случай. Бывает в жизни такое, что невозможно объяснить и невозможно изменить… Засиделась она как-то у подруги и возвращалась домой поздно вечером. Было темно, как ночью. Наталья шла вслепую – хорошо, что каждую тропинку знала с детства . Вот и мостик через неглубокую речушку. Дальше по камушкам перебралась через ручей. И вприпрыжку ,  по гладким выступающим плитам,  взбежала на невысокий холм. Вот и знакомые соседские дома. Неожиданно прямо на неё выскочила огромная собака. Она была вся красная и светилась в темноте, словно огонь. Пасть собаки была широко открыта, ярко горели глаза. Наталья застыла на месте от страха и вдруг  громко и пронзительно закричала. Собака пропала также неожиданно, как и появилась. А Наталья ещё долго дрожала от страха. Опомнившись, она опрометью бросилась домой… Утром обо всём рассказала своей мудрой бабушке. Та долго качала головой и, наконец, грустно сказала; « Это , наверное, бабка Сигаиха посмеялась над тобой, помнишь, что у речки живёт? Это она пугает людей, прикинувшись то колесом, то собакой… Несчастливая тебя жизнь ждёт впереди, моя золотая. Всё у тебя будет путём, но какая-то преграда, как доска, будет лежать поперёк и не даст тебе быть счастливой.» Посмеялась Наталья и вскоре забыла об этом случае. Хотя позже вспомнить пришлось…                Место для села, где жила Наталья, было выбрано замечательное. Когда едешь в Маралиху
с одной горки на другую, вдруг неожиданно открывается завораживающий вид: огромная чаша
с зелёными краями гор, а по дну бегут речки и ручеёчки, блестя и сверкая прохладными струями вод, малахитом отливают кущи тополей, берёз, ракит, черёмухи и сирени. Лёгким
маревом стелется зной над всем этим сказочным великолепием. Сердце сжимается и замирает,
едва только откроется этот вид. И никогда и нигде больше на свете не испытываешь такого
щемяшего и сладкого чувства. Богато одарила природа этот уголок земли. Есть здесь ровные   
бескрайние поля, глубокие овраги, крутые склоны гор, лесистые заросли, каменистые пещеры,
песчаные берега, пруды и заводи. Много здесь примечательных ,овеянных сказаниями, мест, и
все они имеют свои названия: Столбы, Маяк, Буранец, Сурья, Ляга. Таких названий больше не
встретишь нигде на свете. А почему такие названия - уже редко кто помнит.
         Редко кто помнит ,что была в селе церковь. Она стояла на высоком месте  и называлась церковь Святителя и Чудотворца Николая .
Церковь была  трёхглавая: с восточной стороны 2 подколокола маленьких, с северной стороны один средний колокол – им подыгрывали рукой, с западной стороны один колокол  - ножной, в этот колокол звонили к обедне, к заутрене и вечерне, с южной стороны – один большой колокол и звонили им только к Пасхе. Церковь была внутри крашеной и загорелась ночью по недосмотру истопницы .После пожара её разобрали и увезли на строительство крахмального завода. Часть церковного имущества бала отправлена на склад, а другая была разобрана селянами.
             Не осталось у людей ничего святого, а у кого осталось, тот постарался
спрятать подальше и никому не показывал. Помнили люди, что расправа за непослушание
бывает короткой . Живо объявят врагом народа и поминай, как звали .Чтобы
никто в мире не знал, что творится в стране, за пределы государства выезжать было запрещено.Да и гостей из других стран принимали нечасто.
             Скот и всё имущество было приказано согнать в кучу и создали колхозы .Строились заводы, города , электростанции . Но жизнь от этого не становилась лучше.
Зависть, злоба и жадность разъедали сердца людей. В семьях не было любви и понимания.
В каждом доме под потолком горела лампочка и делала ночь светлой, как день. На видном
месте, где раньше были иконы, стоял  светящийся ящик, который назвали телевизором.
Пьянство, драки, воровство разрушали производство и семьи людей. У спившихся родителей детей отбирали и отправляли в детские дома и интернаты. Не было Бога в сердцах людей. Потеряли они самое главное.
               Наталья давно выросла, вышла замуж за Ивана Козлова из соседнего села.  Были у них сынок Гриша да дочка Марьюшка. Неплохо жили. Имели крепкое хозяйство: 3 коровы, свиньи,
овцы, куры, гуси, утки.  Большой кирпичный дом, огород. Дом – полная чаша. И всё бы
хорошо, да не было в семье лада. И так повелось с самого начала. Силилась Наталья угодить мужу. Бывало всё перестирает, все складочки на рубашках, даже носочки его
разгладит утюжком, обед приготовит, пирогов напечёт. А только нет радости на лице мужа. Приходит хмурый, слова молвить не хочет.
             Делает Наталья вид, что  ничего не замечает и подходит к мужу с ласками да с
поцелуями. А он возьмёт  да и оттолкнёт, так что бедная Наталья головой о стенку
стукнется. Заплачет бедняжка и уткнётся головой в подушку. А он не пожалеет, не успокоит, отвернётся да и уснёт.
                Дальше ещё хуже. Пошла как-то Наталья на речку по делам. От силы полчаса ходила. А когда вернулась, из дверей её дома выпорхнула соседка, запахивая халат.
Разгорячённый муж лежал на кровати и объяснил, ничуть не смутившись, что соседка
приходила за ножницами. Сморгнула  Наталья слезу – жалко было оставлять первенца –
сына без отца.
             Только поняла она, что ласками да пирогами мужа  ей не ублажить. Отдушину нашла в работе – занялась вышивкой, вязанием и прочим рукоделием. Она научилась нитками вышивать чудные картины природы, сцены из сказок, портреты родных и
знакомых. А какие ковры выбивала Наталья! Розы и пионы были на них, словно живые.
Вязала Наталья не только для семьи, но и для всей деревни. Все восхищались талантом Натальи. Особенно удавались ей кружева: лёгкие, нежные, воздушные. Люди уважали
Наталью за талант и за доброту. Даже до самого губернского города доходило рукоделие
Натальи  К ней приезжали с заказами богатые модницы. Заискивали мастерицы попроще.
В её красивые глаза заглядывались другие мужчины.
              Только муж дома встречал грубо и всегда недовольно: не то взяла, не туда положила, долго ходила – всё ему не нравилось. И, самое главное, он всегда много пил.
Пьяный , ругался разными нехорошими словами, кидался бить жену. Наталья убегала
на улицу и бродила по тропинке за домом.
               Сколько раз спасала Наталья мужа от неминуемой гибели: вытаскивала из запу-
тавшихся поводьев, привозила на разбитой телеге полузамёрзшего в тридцатиградусный мороз, вытаскивала из перевернувшегося тарантаса.
              Так продолжалось всю жизнь. И только с помощью рукоделия Наталья забывалась от своей горькой жизни. А время шло. Выросли и создали свои семьи дети.
Вот уже и старость замаячила впереди. Болезни стали подкашивать Ивана: какие-то
шишки вылезали и наливались гноем то на голове, то на спине, жгло и ломило в груди.
Он стал кашлять и задыхаться. От него исходил смрадный дух. Видать, оставалось ему
уж недолго.
                Вот тогда и спросила у него Наталья: «Скажи мне всё-таки, за что ты меня ненавидишь всю жизнь?»
               Иван помолчал, опустив голову и грустно сказал: « Это потому, что я … всю жизнь завидовал тебе… »
        « Так вот какая доска лежала поперёк моего пути! – догадалась  Наталья – Ну и Сигаиха! Всю мою жизнь ты заколдовала! А за что – никто не ответит, потому что её самой уже нет на свете».