Настоящий кошер

Настоящий кошер (не тавтология...)

Рассказ вошел в сборник "Пока они шалят" на https://literator-online.ru/


Где же сейчас мой Семеныч?
Человечище-размах величиной с добрую крипичную пятиэтажку… В любой компании он становился незамедлительно своим, не взирая на поразительную особенность пребывать часами в непрерывном монологе …
Автор и сам любитель поболтать, но играть столько времени в слушателя случилось лишь тогда…
Александр Семенович  многое успевал за такие краткие секунды. Незатихающая болтовня не мешала ему разбираться с делами, дружить, кокетничать-ухаживать за всеми женщинами сразу, поучать-советовать, или пьянствовать, организуя вселенские проекты.
Двадцать четыре года преподавания теории музыки в Гнесинке позволяли скрутить в бараний рог любую аудиторию. Правда нынешняя должность Маш-Геха (вопросы кошера)ортодоксального раввината России находилась на каком-то другом конце бытия. Однако это не мешало Семенычу пользоваться всеми своими «воплощениями» сразу.
Он прибыл в Иркутск с инспекцией местного раввината на предмет кошерности питания. Город Александру Семеновичу лег на душу, и, пользуясь случаем он решил провести лето, в глубинке (естественно за счет синагоги) вытащив из Москвы свою шестую семью с мальцами десяти-двенадцати лет Додиком (Давид) и Шимоном.
Забыл сказать, Кушнир-Барановскому тогда уже было за шестьдесят.
Иркутский заезд Семеныч продолжал до сентября. За это время каждый из его окружения получил свою порцию счастья. На прослушивание к еще живому Растроповичу уехал, чтоб не вернуться обратно в провинцию гениальный мальчик пианист… Издательства, наконец, обратил внимание на местного писателя япониста. Жаль, что но не состоялась задумка Семеныча о телепередаче «Неизвестная Россия»… Да, и еще проект с моим обрезанием-принятием иудаизма тоже оказался провальным.
Этот «ветер» успевал везде. Я никак не мог понять, где он все-таки врет, настолько тонко  сплетались фантазии, создавая очень плотную фантасмагорию измененной реальности. Не знаю, чем уж ему глянулся автор, но Семеныч сделал так, что почти весь Иркутский «поход» я преданно его сопровождал.
- Ты представляешь, - грохотал в трубку Семеныч откуда-то из Порта Байкал, - На турбазе «Надежда» сутки стоят всего триста рублей с питанием… А люди… Меня тут все местные на мотоциклах в поселок за водкой возят …
Неудивительно. Семеныч создавал вокруг себя особую атмосферу исключительности.
Питер и первый международный конкурс гитаристов (именно Семеныч  в то наше давнее лето учил меня именно играть, а не перечислять нотки).
- Алло? – кричит он по обыкновению, - Мишка? Ты в Питере? Надолго? Завтра же приеду…
Что уж там за ниточки нас увязали, но уже на следующий день он прибыл из столицы и уже готовил наш дуэт к выступлению. Шлифовались детали.
- Мне должно быть за вас не стыдно! – Сотрясал воздух Семеныч, - Чей вы проект, в конце концов?
Так я и получил свое первое международное звание.
Семеныч после закатил банкет. Естественно не сам. Друзья питерцы с кем он узнакомился летом на Волге расстарались.
- Кошерный ты наш, - обнимал его здоровяк Петр, - А помнишь ужин? – Я вострил уши, а Семеныч неожиданно скромничал, - Не дуйся, не дуйся, все равно расскажу, - объявлял ультиматум Петр.
Участниками истории помимо Семеныча и питерцев оказались  подросшие дети – те самые Додик и Шимон.
- Папа-папа, - орали они с нижней палубы, - Через десять минут ужин, а мы не знаем что кошерно…
- Сейчас покажу, - отрывался от вечного монолога Семеныч, прерывая затянувшийся тост.
- Папа-папа, - через пять минут, - Все идут на ужин, что там кошерное?
- Иду-ждите, - даже не шевелился Кушнир-Барановский.
- Папа-папа, - кричало голодное отчаяние с нижней палубы, - Все уже кушают…
- Да идите на хрен жрите что хотите, - взрывался тостующий силясь завершить монолог…
Эдакие команды Додик с Шимоном понимали сразу и не мешкали… Да и мне такая вольность была не в нове.
- В этой семье все кошерно, - объявил когда-то папочка детям в застолье, собранном моей женушкой на первом знакомстве.
И как уживались  в нём такие противоречивости?
Москва и пару лет спустя.
- Мишка? – Орет главный Маш-Гех в трубу, - Я тебя жду! У меня есть бараньи лопатки! Выпивку бери…
 Бараньи лопатки поражали количеством и какой-то одинаковостью… Сложенные стопкой в гигантском холодильнике они придавали немалую уверенность в завтрашнем дне семьи Кушнир-Барановских.
- Оставайся ночевать, - грохотал Семеныч, - Поговорим… Что тебе гостиницы?
- Кошерные? -  Поглощал я первый разогретый кусок ароматного мяса. – Банкет делал?
- На тридцать персон! – Радовался хозяин, нарезая очередную порцию в микроволновку.
- Претензий у юбиляра не было? – Прибрасывал я запасы.
- Спрашивал, конечно… - Хохотал Семеныч, - Мол, не много ли на тридцать человек шестьдесят килограмм баранины.
- А ты? - Предвкушал я развязку.
- А что я? – Удивлялся Семеныч, - Мои же дети тоже должны что-то кушать… Так и сказал…
- А он?
- Банкет-то не он оплачивал, - Веселился удивлению Семеныч, - Подарок… Сказал только – "прости не понял"…
На второй бутылке под кошерную баранину отзвонился старый приятель из Красноярска. Оказалось он с мамой гуляет по Москве.
- Всех сюда! - Уловил шанс заполучить новых слушателей разгулявшийся Семеныч, - Если придет дама, я буду играть Бетховена! – Тащил он с полки запыленные ноты…
И друг с мамой действительно пришли. И Семеныч играл так, что очередной раз я вспоминал его «играть», а не перечислять ноты».
- Бетховен! - Кричал он, в экспрессии перелистывая диезы-бемоли, - Бетховен… - еле звучало в минуты тихих звуков…
Друг с мамой обрели дар речи где-то через час, когда Семеныя на какую-то секунду «иссяк» …
++
Сейчас он в Америке.
Уже больше пяти лет.
Редкие письма на эмэйл… Какие уж там незвгоды заставили «старого» еврея выйти из «Египта» и скитаться в той «пустыне» он не говорит… Додик и Шимон с ним. Это точно. Без них Маш-Геха просто нет…
А этим летом я нашел-таки турбазу «Надежда» в Порту Байкал, что упоминал в самом начале.
Звоню, узнать насколько время меняет ценники…
- Семьсот рублей с питанием, - вещает женский голос, - Кушнир Барановского? Семеныча? Ну конечно же помним… Как он? Где сейчас…

24 декабря 2013 г. Иркутск.