Мемуары - записки эстрадного гипнотизёра ч. 4

             Концерт – 2 отделение.

 Написал заголовок и задумался, что значит 2-е отделение.
Я понимаю – концерт вокалиста или скрипача. У него, скажем, 9 произведений в первом отделении, и столько же во втором. Это его программа. А у меня каждое 2-е отделение – это новая программа, новый концерт. Он не похож на все предыдущие. 
   Но начинается так: я выхожу на сцену, предлагаю зрителям эксперимент, или, хотите, тест.
 -  Сцепите пальцы рук, вытяните их перед собой и представьте, что вы их разжать не сможете. Я посчитаю до десяти, и пальцы своих рук вы разорвать не сможете. У одних сцепление рук происходило, у других нет. Были охи, ахи, даже испуг. Зрителей, у которых это получилось, я приглашал на сцену, и каждому индивидуально расцеплял руки. Для этого мне достаточно было щёлкнуть пальцами своих рук, подуть на сцепленные пальцы, или просто сказать – «Всё». И пальцы рук мгновенно расцеплялись. Желающие принять участие в сеансе оставались на сцене. И уже с ними мы экспериментировали. 
  Эксперимент «сцепление рук» не был обязательным. Зачастую желающих принять участие. Я просто приглашал на сцену. А если на одной концертной площадке у меня было десяток концертов и больше, то желающие всегда находились. Это как бы цепная реакция. Зритель, побывавший на концерте, видел то, что происходит на сцене. Он не верил, что такое может быть, выходил сам, и принимал участие. Но самое интересное - участники, сидящие на сцене, получали удовольствие, не меньше тех, кто смотрел на происходящее в зале. Для меня участники были, как бы артистами, с которыми мы играли спектакль.
  Чтобы участники чувствовали себя комфортно, на сцене стояли стулья, на которых они сидели. Действо спектакля было разное.  Чтобы не мешал свет, я прошу их прикрыть глаза, и представить, что мы в самолёте (на теплоходе, в поезде).  – Вас немного покачивает, - говорю я. И вдруг, к изумлению зрителей, кто-то начинает покачиваться.
  - Чувствуете, как стало тепло, даже жарко - продолжаю я. Вот так постепенно мои «артисты» входят в эту игру. Те, у кого это получалось, прекрасно чувствовали себя в предлагаемых обстоятельствах.
   Бывали случаи, что кто-то начинал всё это пробовать в зале и впадал в состояние гипноза. В зале возле него наблюдалось оживление, и тогда мой ассистент спускался в зал, выводил его на сцену. Дальше этот зритель оставался на сцене и принимал участие в спектакле.
  - Итак, мы в самолёте, продолжаю я. Появилась стюардесса, у неё на подносе, напитки, печенье, конфеты. Угощайтесь. И, сидящие на сцене, с удовольствием это берут и пьют. Тут же я давал мысленную команду – Возьмите конфеты  с собой. И один или несколько человек «клали» конфеты в карман. Смех, хохот. Зал оживлённо реагировал и аплодировал. А представьте себе, сколько восторга, если на сцене сидит кто-то из ваших знакомых, родственников.
  Вспоминаю один забавный случай. Вначале предыстория, чтобы было понятно, о чём идёт речь. В годы, которые я описываю, концертные ставки в филармонии были довольно скромные. Будучи артистом первой категории, я получал 11рублей за концерт. А сборы, которые я приносил филармонии, были фантастическими. Как-то на гастролях в Туле, замечательный композитор Ян Френкель сказал мне – Слушай, переходи в Тульскую филармонию. Улыбнулся своей обворожительной улыбкой, и добавил – Будешь кормить Тульский хор. Я его спрашиваю – А с зарплатой как? Он развёл руками – Ну, это уж с Иосифом Михайловским договаривайся. (И. Михайловский художественный руководитель Тульского хора). Так вот, директора филармонии шли мне навстречу, и находили способы, чтобы как то повысить мой заработок. Мой администратор составлял список исходящего реквизита. Исходящий - это реквизит, который одноразово использовался на сцене. Ну, например – сигареты (о них я расскажу в другой главе), бумага, конфеты и т.д. Его надо было покупать и за него отчитываться.  Но если сигареты все видели реально, то конфеты – абстрактно.
   Так вот, возвращаюсь к  истории. Работаем в Орле на фондах Орловской филармонии. И вот однажды главный бухгалтер филармонии говорит директору – Как это мы платим Шифрину исходящий реквизит за конфеты, которых реально  не существует, это же всё под гипнозом. Директор рассказал мне об этом. Я только улыбнулся в ответ и сказал – Пусть проверит.
   После одного из концертов, сомневающаяся бухгалтер,  подошла к парню, который «брал» конфеты в карман, и спросила: Молодой человек, а вы что действительно ели на сцене конфеты? - Ну да, ответил он, - я даже с собой взял. Полез в карман, и к изумлению бухгалтера, и своему наверно тоже, достал 2 конфеты «Кара - кум». Бухгалтер, ничего не понимая, стояла и хлопала глазами.. А ларчик просто открывался - мои ассистенты во время концерта незаметно подложили парню эти конфеты. Мы потом долго смеялись…
  Задания, которые мы предлагали участникам, были самые разные. Но основа была одна - путешествие в мир фантазии и грёз. Одним из моих любимых экспериментов назывался «симфонический оркестр».
          «Симфонический оркестр»
 Мы с ассистентами расставляли стулья полукругом и пересаживали на них наших артистов. Я им внушал (давал установку), что они музыканты симфонического оркестра. Каждому  рассказывал, на чём он играет. Скрипки, виолончели, трубы, саксофоны и т.д. Особую установку я давал флейтисту – Будь внимателен, услышишь слово «соло» вставай и играй.  Барабанщик и, главное – пианист, тоже получали индивидуальные установки.  Пианист сидел впереди всех, чуть-чуть боком  к зрительному залу как бы за роялем. Ему я давал установку – быть очень внимательным и вовремя вступать. Обычно на роль пианиста я старался  отыскать юношу или девушку с длинными пальцами.
  А потом наступал тот самый момент, от которого не только зрители, но и я сам приходил в полный восторг. Я  громко объявлял: - Дорогие друзья! Мы с вами присутствуем на выступлении большого симфонического оркестра (я называл оркестр города, в котором проходил концерт). Все артисты поднимались, кланялись и садились на свои места.  - Сегодня для вас, - продолжал я, - исполняется Первый концерт Чайковского для фортепьяно с оркестром. Включалась фонограмма, и следовало действо, которое мне трудно описать словами. «Музыканты» брали свои «инструменты» и играли. Барабанщик поднимался, когда этого требовала музыка и бил в тамтамы. Пальцы пианиста бегали по клавишам! Никогда не поверишь, что этот человек, никогда не сидел за роялем. Откуда это всё появлялось? (в главе о гипнозе и внушении, я попытаюсь дать ответ на этот вопрос.) Публика реагировала на происходящее с таким восторгом, что трудно передать. А, когда наступала партия флейты, «флейтист» поднимался и  старательно исполнял своё соло, в зале творилось что-то невообразимое. В Обнинске, после концерта, один из очень уважаемых мною зрителей, профессор, об этом номере сказал – Это фантастика! Если бы я не видел его своими глазами, никогда бы не поверил, что такое может быть. А замечательный актёр, Георгий Михайлович Вицин, который был на моём концерте в г. Кременчуге, (мы жили в одной гостинице, об этой встрече тоже расскажу в другой главе), наивно спросил: - А та «пианистка», действительно играет на фортепьяно?
  Немного отклонился от темы. Самое главное все «музыканты» симфонического оркестра «работали» с открытыми глазами. И когда заканчивался номер и оркестр поднимался в поклоне, зал взрывался бурными  аплодисментами. Да и ещё забыл сказать – конечно,  в оркестре был «дирижёр». Именно он театрально поднимал «оркестр» на поклон…
 Один из моих любимых анекдотов о дирижёре. Известный дирижёр, прежде, чем взмахнуть дирижёрской палочкой, доставал какую-то бумажку из кармана фрака, читал, и только после этого начинал дирижировать. Музыканты всегда недоумевали, что за прихоть. И вот, после его смерти первая скрипка, достал эту записку и к всеобщему изумлению прочёл – «Скрипки слева, трубы справа».

Продолжение следует.