Небесная палитра

Среди призрачных снежных холмов, достаточно вытянуть руку –и ночь упадет тебе прямо в ладонь.

Здесь ночь бархатная на вкус, а колючие звезды обжигают холодным светом. А Млечный Путь,словно невесомая вуаль –очень близкий, и очень осязаемый.

Босая нога, украшенная изящным серебряным браслетиком, шагнула на снег, ничуть не боясь холода. Тонкая ручка вскинулась к небу, мерцающему алмазной крошкой звезд. На этой равнине красота была невесомой –только шепни, и испарится - и поэтому молчаливой. Как и молчаливой была та, кто создала весь этот кружевной хрупкий мир, сплела из звездной пыли вперемешку с хрустящим инеем.

Девушка внимательно изучала небо. Словно огромное черное полотно, оно было готово к созданию картины, настоящего шедевра среди царства вечного мороза.

Девушка опустила голову и вздохнула, собираясь с силами. Браслетик серебристо звякнул, откликаясь на малейшее движение.

И расцвели на бескрайнем бархате неба дивные цветы.

Сначала, словно огромная невидимая кисть коснулась небосвода, оставив тонкий, едва различимый след. В следующий миг кисть уже увереннее провела мерцающую линию, оставляя после себя хвост сине-зеленых красок. Легкими, невесомыми движениями умелая художница раскрашивала небо, создавая все новые, и новые оттенки. Россыпь сапфиров сменял изумрудно-серебряный бисер, только для того, чтобы в следующий миг уступить розовым и оранжевым оттенкам, нежным, словно закат. Уверенной рукой цвета смешивались и размывались, уступая все новым и новым, удивительным оттенкам. Были здесь и глубокие, чистые и яркие цвета, и пастельные, прозрачные и свежие, как иней на уже мертвой траве. Теперь небесное полотно стало похожим на чудесную акварель, созданную природой настолько искусно, что по-прежнему казалось картиной. Но на этой картине, среди всего многоцветия не было ни одного теплого цвета. Не было ни страстно-багрового, ни спокойного желтого, ни обласканного надеждой лилового. Оранжевый, вспыхивая изредка, казался столь же холодным и прозрачным, как и мятный, поблескивающий изумрудный или небесно-голубой.

Девушка чуть приподняла уголки губ, улыбаясь. Еще несколько штрихов, несколько обжигающе-морозных оттенков, и вот, зелено-синяя палитра начала потихоньку угасать. Теперь оставались только чистые, самостоятельные цвета. Синий, прозрачный и холодный, как лед, покрывающий северное море. Голубоватый, как отблеск от снега. Бело-серебристый как шерсть зайца, бегущего по заснеженной равнине. Девушка знала все эти цвета, и теперь умело переносила их на небосвод.

Цвета угасали. Потихоньку, размываясь невидимой водой на палитре, становились все бледнее и бледнее, лишь изредка отчаянно вспыхивая, стараясь как можно ярче осветить свой уход. И все время мерцали, дрожали, висели между небом и землей, неустанно меняя формы. Становясь то каскадами водопадов, то сказочными ледяными дворцами, то склонами гор, то падающими на землю самоцветами.

Девушка вытянула руку. Последний дворец завис над землей, для того, чтоб в следующую секунду упасть ей в маленькую ладошку, растворившись в воздухе.

Она развернулась, и шелка взметнулись за ней, на секунду словно превратившись в чудесные каскады, всего несколько мгновений назад висевшие так близко. Браслетик, на сей раз жалобно, звякнул. Пора уходить.

Вдалеке тоскливо завыл волк, а небосвода коснулась уже иная кисть.

-Светает, - сама себе произнесла девушка, оборачиваясь к изменяющемуся горизонту.

Босые ноги оставили дорожку из инея. Девушка ушла, а следом за ней ушла и долгая, казалось бы, бесконечная, полярная ночь.